***
Наблюдать за тремя профессорами втроем и потом вместе подводить итоги — что может быть лучше? Главное, удалось отказаться от сомнительных услуг безбашенного Добби. Соображения, которыми ребята обменивались каждый вечер, все явственнее показывали, что да, дело идет к тому, чтобы избавиться от Лорда, не дожидаясь дальнейших действий с его стороны. Они «раскусили» даже посменные дежурства по ночам. — Вот только как понять, когда они соберутся атаковать? В эти выходные или потом? Должен же у них быть какой-то знак? — предположил Рон, перед этим отрапортовавший о том, что профессор Грюм отправился из Хогвартса «известно куда». — Я думаю, что, во-первых, они будут атаковать ночью или рано утром, а во-вторых, перед этим им всем надо будет отдохнуть и хотя бы нормально выспаться, — ответила Гермиона. — То есть вечером перед этим никто никуда не пойдет, — понял Гарри. — И мы это поймем. Ну да, логично. — Гарри, ты все еще не хочешь спросить брата напрямую? — Он меня спеленает и все на свете запретит. — А ты не дай… Гарри непроизвольно почесал затылок. — Как ты это себе представляешь? — Ну он же попросит тебя поклясться, что ты за ними не пойдешь? — Конечно. Предлагаешь отказаться? И… как? Ругаться с ним в такое время? Я бы поругался, но ведь это… Можно — после. А так… Неправильно, нельзя. — Гарри прав. Опасно думать о чем-то другом, когда от каждого заклинания зависит жизнь, — неожиданно поддержал Рон. — Погодите… Я понял! — торжествующе улыбнулся Гарри. — Я поговорю с ним сегодня же!* * *
— Они следили за нами каждый вечер, — Грюм отпил немного воды из стакана. Он только что вернулся от дома-на-горе, и настроение у него было не самым лучшим. Змеища Лорда явно стерегла Барти, проводя с ним все больше и больше времени. Наблюдать эту картину было весьма сомнительным удовольствием, а потому характер у Грюма становился все больше похож на снейповскую фирменную маску «для общего употребления». — И что теперь? Предлагаете им все рассказать, чтобы, так сказать, увеличить наши силы? — в голосе Флитвика прямо-таки плескалось ехидство. — Детей нам только не хватало, — почти прошипел Снейп. — Но я совершенно не представляю, что делать с Гарри. — Обездвижить, усыпить… — Этот чертенок и во сне меня чувствует, — раскрыл карты Снейп. — Зелья на него практически не действуют, чары держатся, конечно, но не очень долго. — Отговорки, Снейп! Если мы все разом его спеленаем, быстро не освободится. Да и не поверю, что ты не сможешь сделать зелье под него. Мистер Флитвик, я прав? — Прав-то прав. Но идти туда, имея за спиной мальчишку, который неизвестно что сотворит, если очнется не вовремя… — поежился полугоблин, весьма близко знакомый со способностями Гарри Поттера. — А когда это произойдет, угадать невозможно. И… Я не хотел бы ссориться с Гарри. И вам бы не советовал. — Боюсь, этот чокнутый домовик притащит его ко мне, где бы я ни был, — добавил Снейп. — Это как? — нахмурился Грюм. — Вы же… Это связь Учителя и Ученика такая, что ли? Ни разу не слышал. Разве что кровное родство. Флитвик ехидно ухмыльнулся. — Что?! — Аластор подскочил. — Снейп, вы с ним родня, что ли? Гарри… твой сын?! — Брат. Кровный, — прокомментировал Филиус, не давая коллеге возможности закипеть. — Вы?.. — у Грюма впервые не хватало слов. Вместо ответа Снейп закатал левый рукав. Грюм поперхнулся и закашлялся, так что Снейпу пришлось приводить его в порядок. — Непреложный, — тихим голосом произнес Флитвик. Аластор кивнул — дело того стоило. Когда все было сделано, Грюм печально ухмыльнулся: — Мальчишку придется брать с собой. Пусть уж сразу будет под присмотром, чем его притащит этот чокнутый домовик непонятно в какой момент. Кстати, я пробовал Добби усыпить, связать, обездвижить, — на этих ушастых наши заклинания не действуют вообще! — Обычная веревка, — предложил Снейп. — А ты поди поймай его. Я посмотрю. Пусть Поттер прикрывает твою спину, Снейп. А ты — его. Думаю, для этого вы оба сгодитесь. Особенно если Гарри поверх еще свою невидимку наденет. Тогда ему только какие шальные рикошеты будут грозить. — Это само собой, — одобрительно кивнул Снейп. — О средстве от рикошетов мы позаботимся. — Думаю, сгодятся и на большее, — Флитвик достал три почти одинаковых свертка, и Снейп понимающе покивал. — Я тут немного поработал, думаю, мантии-невредимки скоро можно будет продавать. Чары держатся в зависимости от интенсивности воздействия, то есть чем чаще им приходится отражать заклинания, тем быстрее изнашивается ткань. Когда износ становится критичным для защиты, появляется прореха. Четвертую сделаю до завтра. — Дыра в защите, и вполне вещественная, — Снейп развернул одну из мантий и с десяток раз кинул в одну точку несколько боевых заклинаний. — Браво, коллега! — Браво тебе, Северус, и твоему Гарри. — Дементоры будут довольны, — кивнул Снейп. — Что?! — Грюм едва поймал свое «Всевидящее око». — Мордред вас забери, что тут вообще творилось? — Предыдущий год в Хогвартсе был довольно насыщенным. — Аластор, эту историю я тебе расскажу после того, как с Лордом разберемся. Со стороны это было определенно интересней. А, пожалуй, лучше покажем все вместе, правда, Северус? — Занятно будет посмотреть, — откликнулся тот. — Неплохой дополнительный стимул выжить, — усмехнулся Грюм. — Пригодится.***
А в доме Реддлов начал буйствовать Волдеморт. То ли на него так повлияло уничтожение крестража, то ли просто деградация достигла критической точки, никто не понял и исследовать этот вопрос желанием не горел. Когда он затребовал привести к нему несколько местных магглов и обязательно — сторожа с местного кладбища, Барти понял, что ничем хорошим это не кончится. Но переубедить Лорда? Он попытался. И в результате слег после множественных Круцио, не успев объяснить, что даже хищник, как правило, не трогает дичь вблизи от логова, а главное, почему так происходит. Зелья Снейпа, конечно, ему помогли бы, но тогда Лорд мог бы почувствовать, что его слуга дееспособен, а значит, может исполнить поручение. Барти предпочел поскуливание на полу от боли отсутствию боли, но очередным убийствам. Да и… хорошо, если бы только убийствам. На то, что Лорд творил в последнее время с крысами, даже Нагайна предпочитала не смотреть. Противно. Барти видел ее один раз уползающей от Лорда — кажется, ее тошнило. Из кресла раздалось раздраженное шипение. Лорд снова звал свою змею. Нагайна вползла в комнату неторопливо и уставилась на хозяина. Выслушав приказ, вместо того, чтобы исполнить его, зашипела в ответ: — Зс-сачем тебе маггл? — Я должен увидеть все сам! — Разс-све тебе мало было того, что видел этот? — Нагайна мотнула головой в сторону тихо лежащего Крауча. — Чш-ш-што ты с ним сделал? Почему он лежит на полу, ты его сломал? Опять за с-с-свое? — Я велел тебе привести маггла с кладбища! — Волдеморт раздражался все больше, но Нагайну это не особо волновало. — Тебе какого выкопать, посвежее или наоборот, старенького, чтоб не вонял? Эта реплика переполнила и так небольшую чашу терпения Лорда. — Круцио! Змея оказалась проворней. — С-с-с, — раздалось у него над головой, и Нагайна продемонстрировала свою роскошную пасть. — Поссориться хочеш-ш-шь? Смирение, конечно, никогда не входило в число достоинств Темного Лорда, но в такой ситуации… вариантов определенно не было. Пришлось снова обходиться крысами. Утром следующего дня Нагайна не дала Барти встать. Буквально. Придавила его так, что тот шевельнуться не мог и снова готовился прощаться с жизнью, но змея соскользнула и направилась к двери. Он приподнялся было вслед за ней, но через секунду был придавлен снова и в лицо ему гневно что-то прошипели. После третьего раза пришлось лежать смирно. Ну что поделать — он не понимал парселтанг, не мог общаться ментально, приходилось до всего доходить, так сказать, опытным путем. Он бы немало дал, чтобы суметь наконец залезть в ее голову. Вот ведь досада, у змеи получается, а у него — нет! Шипение и шипение. Смотрит в глаза и смотрит. Может, пытается ему что-то передать, кто ее знает? Да, она пыталась шипеть, пыталась демонстрировать образы, поговорить мысленно, но — увы. «Неправильный он какой-то, — решила Нагайна. — Как странно это, умный — но неправильный. Хотя Том ничуть не лучше, но с ним хоть поговорить можно». Лежа в отведенной ему старой спальне, Барти через некоторое время догадался, что змея Лорда его фактически… прикрывает! Особенно после того, как та вытолкала его приготовить еду, поесть и размяться аккурат в то время, когда гомункул спал. Барти не раз благодарил Мерлина за то, что, несмотря на магическую силу, физически тело Лорда оставалось слабым и уязвимым. Но подойти к тому, когда он спал, было невозможно — защит было наверчено более чем достаточно и в одиночку их пройти было нереально. Хотя времени зря он не терял с тех самых пор, как пришел в себя — структуру пары внешних кругов защиты он уже неплохо представлял, и слабые места там были. Удивляло его одно — почему Лорд не заметил, что его Империус больше не действует. Неужели его самомнение выше паранойи? Видимо, так оно и есть. В конце концов — какая может быть логика у того, кто практически сошел с ума? И слава Мерлину, кстати. За несколько дней Нагайна пришла почти к тому же выводу, что и Барти. Ее гоняли с разными поручениями, она исполняла, кроме тех, что могли обнаружить их укрытие, ведь благодарность мальчику Тому была в ней всегда, почти всю ее жизнь. Жаль, в этом хозяине совсем почти не осталось того мальчика… В конце концов, она возмутилась. — С-с-сколько можно? Что я тебе, домовик? Заведи себе ушас-с-стого и его гоняй! Кому-то повезло: или ей, или Лорду — тот не слышал ее шипения, потому что был полностью сосредоточен на новой, свежеизобретенной им защите. Нагайна постепенно приспособилась апеллировать к паранойе Лорда, и тот больше не настаивал на том, чтобы ему доставили магглов, по крайней мере, пока не восстановится его слуга. Он даже почти жалел, что перестарался с Круцио, но в то же время что-то внутри словно подзуживало его кинуть еще одно. И еще. Нет, только не в Нагайну. Она же — его часть. Но круциатить хотелось иногда просто безумно, это вызывало такой прилив энергии и удовольствия, что отказаться он уже не мог. Змея пока таскала ему всякую дичь, от крыс и кошек до местных птиц. Кошки ему нравились больше всего — они выдерживали дольше, а значит, он мог по-настоящему насладиться. «Окончательно помешался, — одновременно думали Барти и Нагайна, слушая пронзительные кошачьи вопли. — Пристукнуть бы его». Увы, сговориться у них не было совершенно никакой возможности.