смерть у дверей

занзас пнул какой-то камень, тот с глухим звуком проскочил с десяток сантиметров и заглох в оглушающей тишине руин. сквало нигде не было, он не чувствовал ни чужое пламя, не слышал чужого голоса, не видел никаких следов или знаков. было пусто и руины неприятно чернели на фоне такого же обугленного леса, стремящегося дальше в глубь из чёрных пожжённых палок в широкие зеленеющие стволы. сквало мог бы быть там, но бестер бы давно его почуял, а он выхаживал кругами, совал почерневший от сажи нос под горячие всё ещё балки, после что-то заскрёб. послышалась возня, глухая и неприятная, скрежет метала и слишком громкий судорожный вдох в этой оглушающей пустоте. занзас рванул туда, не то ведомый чем-то, не то просто проверить, кого ж не прибило в этом пекле. сквало потёр лицо о изгиб локтя, но не помогло. кровь и копоть засохли и отодрать их без помощи воды не было возможным. он закашлялся, сплюнул вбок кровавое месиво и стало всё ясно. — живой? — голос был надломленный и глухой, неприятный. сквало дёрнулся на звук, шумно выдохнул, с силой выталкивая воздух и втягивая обратно новый. скорее всего переломали рёбра, возможно, одно даже проткнуто. скорее всего пострадал и позвоночник. занзас не был медиком, но уже в уме прикидывал, как много металла ещё будет в сквало. если тот выживет, конечно же, и почему-то именно сейчас это висело густым вопросом. — б-сс, — прохрипел сквало, так и не выдохнув единственную гласную. он с усилием поднял левую руку: из руки торчала кость, протез был теперь лишь покорёженной грудой металла и пластика, которую занзас поспешил отодрать. не нравилась ему механическая рука сквало. неприятная она была, неживая. он поднял его, а после повалился под тяжестью чужого тела, так и не пройдя и пары шагов. словно ноги подкосились, выдохся окончательно, не осталось и капли сил и даже упрямство не спасало. не было внутри ничего такого, чтобы дотащить его куда-нибудь поближе к цивилизации, а там бы разобрались. — босс, — прохрипел вновь сквало, уже стараясь проговорить все буквы. занзас посмотрел на него. прощание выходило каким-то никаким, потому что оба, конечно же, не умели. не было нужды в этом, а сейчас появилась. острая, словно нож, колющая неприятной грудой иголок где-то под кожей. — не спи, — ответил занзас, ощущая, что и сам не прочь вздремнуть. слова для сквало оказались пустым звуком. он ткнулся лбом в чужую грудь, молчал и лишь совсем тихо дышал, провалившись в дремоту. занзас подхватил чужую прядь: в крови и грязи, невероятно длинную, устало выдохнул. под рукой был всё ещё живой сквало. пока ещё живой сквало. он грелся о чужую руку, дышал через раз в плечо, был поломанный и, скорее всего, переломанный ещё больше после всех действий занзаса., но им обоим было всё равно. внутри всё ещё неприятно тянуло подходящей к двери потерей. подходящей, но пока ещё не случившейся. занзас не знал, как долго он будет жив, как долго будет жив не только он, но и капитан. мир словно замер в тяжёлом ожидании чего-то, притих, приутих, остановился. совсем рядом с головой зашуршали лапы лигра, который укладывался рядом с хозяином, чтобы быть поблизости и охранять. занзас шумно выдыхает, вслушиваясь в тихое дыхание и перебирая слипшиеся и запутанные пряди, ощущая в себе лишь глубокую потерю. пока ещё не произошедшую, но уже давящую неприятной тяжестью в районе груди и сыплющая песок в глаза. сквало прижался ладонью в подраной перчатке к чужой щеке, притих совсем, удерживаемый чужими руками. они готовились умирать вместе.