Отец года

– Ах, Тилль! Он действительно сдержал обещание, никуда не уехав утром, и уделил мне время. Разговор незаметно для нас обоих перешёл в довольно неожиданное русло, и мы с трудом добрались до ближайшей спальни, покинув столовую. Сразу завалившись на кровать, Тилль исцеловал мне всю шею, нетерпеливо расстёгивая никак не поддающиеся пуговицы на рубашке. Я уже настроился на то, что сегодня мы всё-таки доберёмся до самого главного, и немного волновался. Но желание было в разы сильнее, я бы сейчас позволил Тиллю всё что угодно. Я уже сам начал стягивать штаны, когда у Тилля зазвонил телефон. Из меня вырвался вой, полный разочарования. – Блять, – прошипел он, нашаривая мобильник в кармане. – Алло? Анна? Нет, я ни на секунду не сомневался, что это она. Только узнав о её приезде, я понял, что спокойной жизни она мне не даст. – Хорошо, я сейчас тебя встречу, – продолжил Тилль, пытаясь одной рукой застегнуть штаны. Они соскальзывали и с его бёдер и падали вниз. Я решил ему помочь и, подобравшись поближе, как бы ненарочно задел его возбуждённый член. Он рефлекторно толкнулся на встречу, но тут же осёкся, нахмурившись и грозно на меня посмотрев. Я лишь пошло улыбнулся, всё же застегивая ему штаны. – Всё, через 5 минут буду, – Тилль завершил звонок. – Что ей надо? Она же только через неделю должна была приехать, – поинтересовался я с нескрываемой злобой в голосе. Я уже представлял себе эту женщину. Высокая блондинка, по всем стандартам не обладающая особым интеллектом, и, судя по всему, ещё и крайне не пунктуальная. Но тот факт, что Тилль когда-то был в неё до беспамятства влюблён и отзывался о ней исключительно положительно, никак не вязался с моим представлением о ней. – Видимо, что-то пошло не так, – потянул Тилль, приглаживая волосы и с явным неудовольствием рассматривая в зеркале свой скудно скрытый штанами стояк. – Вечно что-то идёт не так! И всегда тебе невовремя звонят! – вспылил я, застёгивая снова капризничавшую рубашку. Никогда больше её не надену, кто вообще делает такие узкие петли? – Вот будешь сам работать, поймёшь что это такое, – Тилль улыбнулся, но его улыбка была скорее грустной, чем шутливой. – Пошли вместе её встретим. – Знаешь, я так-то планировал подрочить, – заржал я. – Или тебе доставляет какое-то особое удовольствие встречать её со стояком? – Как видишь, у меня нет выбора, – развёл руками Тилль. – Она не может подождать? – я снова улыбнулся, подплывая к Тиллю на ватных ногах. – Давай закончим и пойдём. – Рихард, – он сглотнул и проморгался, стараясь отогнать возвращающееся возбуждение, – не провоцируй меня, ради Бога. Я уже должен быть у входа, оставайся, если хочешь. – Ладно, ладно, иду, – я закатил глаза и, окончательно одевшись, последовал за Тиллем.

***

В дверях нас действительно встретила высокая блондинка в компании целой кучи чемоданов. Однако она вовсе не выглядела гламурной или какой-то идиоткой, как я себе её представлял. Женщина, как и Тилль, была одета во всё черное, у неё были холодные светло-голубые глаза, практически прозрачные. На её бледном лице не было ни тени улыбки, а под её глазами залегли тёмные круги, вероятно, являясь последствием бессонных ночей. Уставшая и какая-то потерянная, она вызвала у меня жалость и даже понимание. В первое время после аварии я находился в том же состоянии. Но когда она смерила меня презрительным взглядом своих ледяных глаз, всё моё сочувствие куда-то улетучилось. Я сглотнул и встал поближе к Тиллю, отступая на шаг назад. – Кто это, Тилль? – спросила она тоном не менее ледяным, чем её глаза. Такие голоса обычно имели мрачные и изысканные злодейки в фильмах. Её голос пугал и завораживал, но сейчас я был бы рад его вообще не слышать. – Рихард, мой, – Тилль остановился. "Сын" – закончил я за него в своей голове. Ага, сын, которого он трахает. Я не сдержал улыбки, вызванной своими мыслями, что не осталось незамеченным Анной. Она ещё больше нахмурилась. Тилль вообще будто бы впал в ступор, я не понимал, что с ним сегодня такое. Он что, боится своей жены? Это звучало так абсурдно, что я снова хихикнул, закрыв рот рукой. Анна не выдержала. – Твой кто? – медленно произнесла она, вкладывая недюжинную долю раздражения в каждое слово. – Мой сын, – наконец отчеканил Тилль. Он, кажется, собрался с мыслями и говорил уже гораздо более твёрдо и уверенно. Я ожидал какой угодно реакции: шока, гнева, недоверия. Я был уверен, что она обвинит Тилля, напомнит о дочери, даже будет кричать. Или хоть что-то спросит. Но она, снова смерив меня убийственным взглядом, ответила одним словом. – Ясно, – коротко и безразлично. Как будто ей было плевать. Однако её глаза говорили об обратном. Они горели недобрым огнём, а, может, мне просто казалось. Я не знал через что прошла эта женщина, но по ней было видно, что через многое. Решив не делать поспешных выводов, я посмотрел на Тилля, ожидая от него хоть каких-нибудь слов. – Ты можешь выбрать любую комнату, – начал он. – Мой шест всё ещё в подвале? – внезапно вставила она. Я сразу вспомнил, как однажды застрял в подвале. Это место теперь казалось мне жутким, хоть в нём и не было ничего особенного. Разве что забытый никому не нужный бильярдный стол и тот самый шест. – Да, но там всё в том же состоянии, в котором было, когда ты уезжала. – Что ж, тогда я займусь этим, — саркастично улыбнулась она. – Попроси прислугу отнести всё в мою комнату, я проверю масштабы бедствия в подвале. Ничего себе, деловая хватка у неё что надо. Я понимал, что она чувствует себя как дома, ведь раньше здесь действительно жила, но всё же в ней было слишком много дерзости. Тилль только тяжело вздыхал и помалкивал. Я понял, что устрою ему новый допрос, теперь насчёт жены. И почему у них всё так сложно? – Анна, послушай, – повернулся к уходящей женщине Тилль. – Твоя комната сейчас пустует, лучше выбери любую оборудованную. – Ты так хотел меня забыть, что не оставил даже комнату? – было видно, что ей больно. Тилль опять глубоко вздохнул. Я чувствовал себя лишним здесь, как будто влез в семейные разборки, которые становились всё жарче с каждой секундой. По сути так и было, только становилось скорее холодно, чем жарко. Анна буквально источала холод, а Тилль молчал, всё сильнее мрачнея и погружаясь в свои воспоминания. – Не говори так, – наконец подал голос он. – Мне правда было тяжело, и я хотел забыть обо всём произошедшем, но я никогда не забуду о тебе. Это звучало так искренне, но Анна лишь отвернулась, пряча лицо, и зашагала прочь. Меня одолевали смешанные эмоции. Я не понимал эту женщину, она была для меня как неприступная крепость. Её мысли и поступки были для меня тёмным лесом, однако я видел, что она уж точно не безмозглая истеричка, какой я её представлял ранее. Такое поведение явно было вызвано разладом между ней и Тиллем. – Тилль, расскажи мне о ней, – тихо попросил я, взяв его за руку. – Обязательно, – выдохнул он, крепче сжав мою ладонь.