If we're together, even an endless maze is paradise

— Чонгук, — Чимин останавливает его, хватаясь за рукав Чонгуковой футболки. Выражение на его лице противоречивое. — Куки, я действительно не знаю, как к этому относиться. Чонгук вырывает руку из его хватки, разглаживая ткань. Сегодня он немного приоделся — приоделся, чтобы действительно впечатлить: узкие черные штаны, обхватывающие его бедра, мягкая белая рубашка из шкафа Чимина, поэтому она совсем немного жмёт, выставляя его тело на всеобщее обозрение. Он выглядит хорошо. Он выглядит горячо, и он это знает. — Тогда хорошо, что это моё решение, а не твоё, хён. Чимин дуется, зарываясь рукой в свои свежевыкрашенные розовые волосы. — Просто… будь осторожным, окей? — Конечно, — кивает Чонгук. Он больше не ребёнок, даже если они дружили с тех времён, когда оба были не более чем чумазыми детишками. Музыка, звучащая из бара, громкая. — И никого старше тридцати, да? — Хён! — Чонгук вздыхает и шагает к двери в бар, в который они ходят, когда готовы потратить немного больше денег, чем могут себе позволить (или когда парень Чимина идёт с ними и платит). Чонгук заходит туда с готовым планом. Сегодня он лишится девственности. Ему надоело ждать. Он устал от неловких первых свиданий, от ожиданий звонков или сообщений после них, от мыслей о том, а достаточно ли он хорош; он устал дрочить и фантазировать о том, как бы это было, будь это кто-то другой… С него хватит. Он покончит с этим раз и навсегда. Но, конечно же, Чимину нужно было тащиться за ним. Чонгук шагает к бару, отпихивая Чимина локтём. — Хён, ты обещал, что дашь мне пространство и подсобишь, только если я тебе напишу. — Помню, — вздыхает Чимин. — Но моя задача, как твоего лучшего друга, присматривать за тобой, ладно? Не забывай об этом. — Он ухмыляется и подталкивает Чонгука в сторону бара. Чимин достаточно наслушался его пьяных стенаний про секс, чтобы знать, как тот этого хочет. — И удачи, Куки. Чонгук краснеет, но не может не улыбнуться — кроме всего прочего, классно иметь такого друга, который присматривает за ним. Особенно потому, что это совершенно новая территория. Обычно он не зависает в баре, ещё реже он выходит конкретно за тем, чтобы привести кого-то домой — поэтому что может быть лучше бара, в котором можно выпить для храбрости, правда? Чонгук занимает свободное место возле стойки, нервно покачивая ногой. Подходит бармен, и Чонгук заказывает выпить, наугад выбирая что-то из списка, висящего за его спиной. Он ёрзает на стуле, пытаясь устроиться поудобней, но у него не получается. Он слишком сильно нервничает, его мозг работает в полную силу. Ему дают стакан, и на вкус напиток ужасен. Реально дико ужасный. Чонгук без понятия, что за херня в его стакане, но на вкус это как сироп от кашля ярко-оранжевого цвета, отчего Чонгук кисло морщится. Первые полчаса не такие уж и плохие, несмотря на то, что первый человек, подошедший к Чонгуку, в ответ слышит прости, не знакомлюсь, пока, и Чонгук берёт свой стакан и отходит к пустым местам у другого конца стойки, несколько раз глубоко вдыхает и выдыхает. Нервозность покалывает вдоль позвоночника, а тревога закручивается в животе. Он не уверен, что сможет всё это выдержать — по крайней мере, пока не выпьет больше. Чонгук выпивает снова, алкоголь согревает пищевод; он кривится, коротко выдыхая, когда ставит стакан. Сбоку слышится смешок от того, кто сел рядом, а он даже не заметил. — Знаешь, может, если ты закажешь что-нибудь получше, то ты действительно насладишься вкусом. Немного покраснев, Чонгук поворачивается и — и очень хорошо, что он уже выпил, потому что он определенно подавился бы. Боже, этот мужчина прекрасен. Он одет небрежно, во всё чёрное и выглядит при этом, будто совсем не прилагал усилий. Чонгук не может не пялиться: у того изящные черты лица, и если бы Чонгук не присматривался, то он мог бы не заметить мягкое выражение лица. Карие, будто кошачьи, глаза с любопытством смотрят на Чонгука в ответ, будучи, по-видимому, удивленным, что Чонгук лишился дара речи. Для кого-то столь невысокого роста у мужчины внушительный вид. Он ухмыляется, покачивая бокал в своих руках с чем-то не совсем белого цвета, украшенным веточкой, похожей на свежий базилик. — Эм, — мямлит Чонгук, пытаясь понять, как ему стоит ответить, когда осознает, что это и есть его шанс, который он не собирается упускать. Господи, он действительно не знает, как флиртовать. — Что, эм, что бы ты… что бы ты тогда посоветовал? Вопрос звучит немного торопливо и робко, несмотря на все усилия. Мужчина улыбается. — Что тебе нравится? — Эм, я не придирчивый, — говорит Чонгук, ерзая на сидении, чтобы сесть поудобней. — Я не… то есть обычно я пью то, что заказывают друзья. Этим он заслуживает улыбку, и да, Чонгук от неё без ума. В животе всё сжимается от удовольствия, когда мужчина подзывает бармена отточенным движением руки и что-то шепчет ему. — Чонгук, — выпаливает он, когда бармен отходит. — Эм, то есть… Меня зовут Чонгук. Он протягивает ему руку, надеясь, что не выглядит при этом будто неопытный мальчишка, коим он и является. Чужая тёплая рука крепко пожимает его. — Я Юнги. Приятно познакомиться, Чонгук, — он держит его руку, вероятно, чуть дольше, чем нужно — Чонгук смотрит на их пожатие и обратно на лицо Юнги, чувствуя, как весь вспыхивает. — Мне тоже приятно познакомиться, Юнги-ши, — говорит он, изо всех сил стараясь звучать ровно. — Слишком официально, — говорит Юнги, качая головой. — Сколько тебе лет, Чонгук? — Двадцать три. Юнги улыбается. У Чонгука всё воспламеняется внутри от того, насколько он милый. Как человек с настолько пугающей и тяжелой аурой может так улыбаться? — Тогда зови меня хёном. Как тебе, Чонгук? Чонгук согласно кивает. — Хорошо, хён. Да… ему действительно нравится, как это звучит. Видимо, Юнги тоже — он ухмыляется и отпивает из своего стакана. — Я никогда прежде тебя здесь не видел, Чонгук. — Оу, обычно я сюда не хожу, — объясняет Чонгук. — Я выпиваю в одном из баров рядом с кампусом. Там дешевле и ближе к дому. Юнги кивает. — Понятно. Так ты учишься? Это круто. Чонгук не успевает ответить, потому что подходит бармен и наливает его выпивку. Он роется по карманам в поисках кошелька, но Юнги качает головой, отмахиваясь. — Всё в порядке, запишите на мой счёт. Я угощаю. — Правда? Спасибо, хён, — Чонгук улыбается и берёт стакан, нюхая содержимое. Пахнет вкусно, поэтому Чонгуку интересно, какое оно на вкус. Он останавливается и обращается к Юнги: — Выпьем, хён? Юнги ухмыляется, поднимая стакан, чтобы чокнуться. — Выпьем. Чонгук потягивает напиток, который выбрал для него Юнги, пока они общаются (и это, кстати, просто очень вкусно — с легкими нотками мяты и огурца, это, кажется, самое вкусное из всего, что пробовал Чонгук). Чонгук узнает, что Юнги двадцать семь и он работает продюсером в агентстве в Сеуле. Это уже само по себе впечатляет, хотя Юнги и не сильно этим хвастается. Они говорят о работе одного и учёбе другого: про его художественную школу и предстоящее танцевальное выступление. Всё идёт хорошо. Они чокаются, и он не чувствует себя неловко, как он себе это представлял. С Юнги легко говорить. О, и обалденно флиртовать. — Ты танцор? — спрашивает Юнги, бесстыже рассматривая Чонгука от макушки до пят, и кивает одобрительно. — Теперь понятно почему… почему ты красив со всех сторон, Чонгук. Твою мать. Тот обожает флиртовать. Чонгук краснеет, пряча улыбку в стакане. Ему всё ещё непривычно такое внимание, но оно и не напрягает. (Наоборот, ему нравится — даже очень. От такого красавчика, как Юнги? Заинтересованного в нём? Вы шутите?) — Спасибо, хён, — тихо шепчет он, борясь с улыбкой. — Ты… ты тоже, ну, знаешь. Тогда Юнги улыбается теплой улыбкой, и Чонгуку так хорошо от того, что это он причина улыбки. — Спасибо, Чонгук. — Знаешь, можешь звать меня Куки, если хочешь, — предлагает Чонгук. — Все мои друзья меня так называют. — М-м-м, — Юнги ухмыляется Чонгуку. — Куки, мне нравится… это милое прозвище, малыш. От услышанного его уносит. Он выплевывает алкоголь обратно, будучи уверенным, что покраснел от этого замечания. Он пытается что-то ответить, но всё, что он может, — это жалобно заскулить. — Но, может, это тебе нравится больше? — посмеивается Юнги. Чонгук чувствует неконтролируемое тепло от этого флиртующего тона. — Ну что, малыш, хочешь ещё что-нибудь выпить? — Эм, — зависает Чонгук, переводя взгляд с пустого стакана на Юнги. Он выпил только два стакана, так что он ещё даже не захмелел. Но его телефон скоро протрёт дырку в кармане от частых вибраций двадцать минут подряд. Скорее всего, это Чимин шлёт сообщения из своего укромного уголка. — Ага, мне просто… я просто отлучусь в уборную ненадолго, ладно? Я скоро вернусь. — Конечно, — кивает Юнги, наблюдая за тем, как Чонгук исчезает в дверях туалета. (Чонгук не может избавиться от ощущения его взгляда… тот ведь сейчас оценивает его зад, не так ли?) Когда он заканчивает и плещет немного холодной воды себе на лицо, то достаёт сотовый и улыбается, когда видит, что Чимин отправил ему не одно и не три сообщения, а целых двадцать семь. Он открывает сообщения и пролистывает их. Большинство просто бессвязный бред: Чимин уверяет его, что тот выглядит сексуально, желает удачи и даёт ненужные, бесполезные советы. («Я положил больше презервативов в кошелёк ♥»), а потом комментарий, который, должно быть, относится к Юнги. Боже мой, парень возле тебя очень горяч, говорится в его сообщении. ЗАПОЛУЧИ ЕГО КУКИ! в следующем сообщении, и Чонгук не может не засмеяться. Я собираюсь это сделать, печатает Чонгук, пожелай мне удачи! Он не ждёт, пока Чимин ответит, засовывает телефон обратно в карман и выходит из уборной. Он пробегается взглядом по местам у стойки, чтобы убедиться, что Юнги всё ещё там и ждёт его… И он действительно здесь. Он сидит к Чонгуку спиной и держит в руках телефон, лениво печатая что-то. Он поправляет пиджак, говорит что-то проходящему мимо бармену и тарабанит пальцами по стойке. Он выглядит немного… будто нервным. Не взволнованным, но, может… может, он немного более застенчив, чем хочет показаться. По непонятным причинам это заставляет Чонгука только шире улыбнуться. Он снова садится возле Юнги у бара и улыбается. — Эй, хён. Прости, мой сосед писал мне сообщения, не переставая, поэтому я подумал, что должен ответить. — Не волнуйся, — говорит Юнги, махнув рукой. — Твой сосед… ты сказал, его зовут… Чимин, да? Чонгук оживляется. Очень мило с его стороны на самом деле слушать и проявлять интерес. — Ага. Мы дружим с детства, он старше меня, так что, когда я поступил в колледж, он съехал из общежития, и сейчас мы снимаем квартиру. — Он раскачивает ногами, погружаясь в воспоминания. — Он может быть… чересчур заботливым, понимаешь. Говорит, что это из-за того, что он старше, но я думаю, ему просто нравится нянчиться со мной. Юнги смеется и наклоняется ближе, кладя ладонь возле предплечья Чонгука так близко, что он чувствует исходящее от него тепло. — И я могу его понять… думаю, было бы забавно, позволь ты позаботиться о тебе, малыш. Сильная и острая волна жара прокатывается по позвоночнику. Он изменяет положение на стуле, чтобы скрыть то, насколько сильно это на него влияет. Он гадает, как именно Юнги сделал бы это — что именно он бы с ним сделал. Черт. — Думаю, я бы хотел этого, если бы это был ты, хён, — шепчет Чонгук низким голосом. Юнги ухмыляется. — Я закажу ещё выпить, — говорит он, снова подзывая бармена. Тот смешивает им ещё по коктейлю в двух серебряных шейкерах. — Надеюсь, этот тебе понравится. — Первый был вкусным… не знаю, какую магию использовал бармен, — смеется Чонгук и сморщивает нос. — Ну, надеюсь, и этот придётся тебе по вкусу, — говорит Юнги, улыбаясь. — Он немного отличается от предыдущего, но, думаю, будет таким же вкусным. Это один из моих любимых. Чонгук улыбается и смотрит на бармена, который выливает напиток из шейкера по двум стопкам для каждого из них. — Если его выбрал ты, хён, то я уверен, мне понравится. Чем дольше они общаются, тем более комфортно Чонгуку становится: ему ещё никогда не доводилось флиртовать и общаться так обыденно с тем, кто ему понравился. Он чувствует себя комфортно и непринуждённо. Бармен приносит им напитки, и Чонгук с удовольствием отмечает, что на этот раз напиток немного слаще и с кокосовым и ананасовым привкусом. Юнги смеется и погружается в обсуждение своей работы, когда кто-то подходит к нему сзади и кладёт руки на его плечи, наклоняясь к затылку. Юнги напрягается, но сразу расслабляется, когда слышит голос, привлекающий любопытство Чонгука. — Прости, я опоздал, любимый, — говорит незнакомец, прижимаясь лбом к затылку Юнги. Он отстраняется немного, но рук не убирает и ждёт, пока Юнги обернётся и посмотрит на него. Чонгук с любопытством смотрит на мужчину и… вау, ладно, хорошо. Мужчина высокий и красивый с ярко выраженными чертами лица, широкими плечами и пухлыми губами. Его лицо обрамляют очки в черной оправе с толстыми стёклами, он смотрит то на Юнги, то на него, и у Чонгука от этого взгляда появляется ощущение, будто его оценивают. Подождите-ка… Он назвал Юнги любимым? Чонгук смотрит на Юнги широко открытыми глазами. Он ведь… он ведь не ошибся, правда? Юнги… он посылал ему все те сигналы о том, что заинтересован, он ведь намекал, что Чонгук ему нравится. Он флиртовал, заставлял чувствовать его таким… желанным. На его лице, должно быть, отразилось замешательство, потому что Юнги отворачивается от мужчины обратно к Чонгуку. — Намджун, это Чонгук. Куки, это Намджун. Мой парень. Его… Оу. Всё внутри Чонгука скручивается. — Оу, — говорит Чонгук, запинаясь, и опускает взгляд к полу. Господи, он… он сглупил, не так ли? Должно быть, он полный идиот, раз не понял этого раньше. — Я… черт, я просто… мне жаль, я просто… не знал, мне реально не стоило… эм, мне лучше уйти, да? Точно, эм, я просто… ага… — Он выталкивает себя со своего места, не беспокоясь, что от этого стул шатается, грозясь упасть. Он не может избавиться от нервозности, а на его лице застыло убитое выражение, граничащее с ужасом, ведь он представляет реакцию Намджуна… Юнги тянется к его руке и хватает за рукав, потянув Чонгука на себя, чтобы не дать ему сбежать. — Всё нормально, Куки… Думаю, мой парень согласится со мной в том, что ты очень милый. Стоп. Что? Чонгук останавливается, обрабатывает и… Твою мать. Как бы ему сейчас хотелось провалиться сквозь землю. Сглатывая, он робко смотрит на Намджуна… Господи, он чертовски красив, они с Юнги отлично смотрятся. Это несправедливо. Его светлые волосы лежат в беспорядке, а на лице сияет небольшая мягкая улыбка. Он совсем не похож на черноволосого Юнги с уложенными назад волосами и его более острыми чертами лица. Они оба выглядят просто замечательно, дополняют друг друга до того хорошо, что Чонгук не уверен, на кого из них он хочет смотреть больше. Намджун оценивающе смотрит на Чонгука, внимательно сканируя его от макушки до пят. Мужчина кивает, а на его губах появляется ухмылка. — Ага, — говорит он и целует Юнги в щёку, прежде чем присесть с другой стороны от Чонгука. — Я определённо согласен. Чонгук кашляет, пытаясь скрыть при этом, как его взволновало предположение, что эти двое предлагают именно то, о чём он подумал. Ему. Юнги медленно отпускает зажатый рукав Чонгука. — Но если ты чувствуешь себя неуютно из-за этого, то всё хорошо. Просто скажи мне, и я прекращу, ладно, малыш? Это, блин, несправедливо от того, как сильно заводит его это прозвище. И это, должно быть, отражается на его лице, потому что Юнги с Намджуном переглядываются, а Чонгук думает написать Чимину с просьбой о помощи. — Н-нет, всё не так, просто вы оба такие… — он взмахивает руками, не подобрав слов. — А я просто, эм… вы… ну, вы поняли… — Ты просто что? — спрашивает Намджун, смотря на него так, будто Чонгук всецело завладел его вниманием. И Чонгук при этом чувствует, будто Намджун видит его насквозь. У него от этого мурашки бегут по всему телу. — Великолепный? Чонгук скулит и прячет лицо в ладонях. Юнги посмеивается, касаясь бедра Чонгука… черт… — Джуни, малыш смущается, когда его хвалят. У Чонгука от этого дёргается член. Он вспоминает смех Сокджина, похожий на звук стеклоочистителя, чтобы попытаться успокоиться. — Хён, — тихо мямлит Чонгук, поглядывая сквозь пальцы, как Намджун улыбается ему. — Как насчёт начать с этого? — предлагает Намджун, протягивая руку. — Приятно познакомиться, Чонгук. Чонгук робко жмёт его руку, и черт, хватка Намджуна крепкая и надёжная. — Мне тоже, — говорит он, убирая руку, только когда Намджун расцепляет рукопожатие. Его голос, его рукопожатие, Господи, у Чонгука кружится голова от силы желания. Намджун подзывает бармена взмахом руки и заказывает себе выпить, пока подхватывает разговор, при этом медленно и аккуратно окружая Чонгука комфортом так же, как до этого делал Юнги. Он не флиртует открыто, как Юнги… честно говоря, иногда он местами более неловкий, но это выглядит мило и привлекательно. Они оба такие милые и внимательные по отношению к Чонгуку. Он определённо не привык к такому количеству внимания, сосредоточенному на нём одном. Должно быть, это заметно, потому что когда для Чонгука этого становится слишком много, то Намджун старается умерить свой пыл, возвращаясь к разговору с Юнги о чём-то по работе или об одном из их друзей. О чём-то, что Чонгук может просто слушать, пока снова не почувствует себя готовым поддерживать разговор. Его не просто дико влечёт к ним (потому что да ладно, у него, блин, есть глаза), но ещё и чувствует себя среди них в безопасности. В полной безопасности. Словно они хорошо о нём позаботятся, несмотря ни на что. Это именно то, что ему сейчас нужно. Поэтому когда Намджун наклоняется ближе после того, как допивает свой коктейль, и заправляет прядь Чонгука за ухо, шепча: — Малыш, хочешь поехать с нами? И единственный ответ, который приходит Чонгуку на ум, — это скулящее да, хён, пожалуйста. (Боже, он даже не знал, что у него кинк на это прозвище, что его так возбуждает, когда кто-то его так называет, но каждый раз, когда Намджун или Юнги шепчут его на ухо, это подводит его всё ближе и ближе к краю.) Намджун выводит их двоих наружу, обхватив талию Юнги одной рукой, а другой легко касаясь поясницы Чонгука. Он не намного выше Чонгука, но то, как он возвышается над Юнги, заставляет голову Чонгука кружиться. Они подходят к большой сверкающей черной машине, которая, Чонгук уверен, стоит больше, чем плата за весь его учебный период. И Юнги тоже преуменьшил уровень своих достижений. (Может, это и не должно заводить, но всё, черт, совсем наоборот.) — Вау, — шепчет Чонгук, когда Намджун открывает переднюю пассажирскую дверь. Чонгук отходит, чтобы сел Юнги, но Намджун качает головой и подталкивает его к ней, а сам ловко сажает Юнги на заднее сиденье. Намджун скользит на переднее сидение и посмеивается, когда видит, что Юнги на заднем сидении дуется. — Я хотел сидеть здесь с Куки, — вздыхает Юнги, пристёгиваясь. — Эй, ты целый час с ним общался до моего прихода, — говорит Намджун, его голос звучит так, будто он чувствует себя обделённым. Он заводит машину, и та срывается с места с громким рёвом. Чонгук не может не поразиться — ему всегда нравились красивые машины, понятно? Намджун общается с ним и всё про это рассказывает, поставив сборник хип-хоп песен, собранных вместе с Юнги. Они направляются в тот район города, в котором Чонгук никогда до этого не был. Он с любопытством смотрит в окно, когда они проезжают на вид дорогие дома и многоэтажки. Он уже, конечно же, знал, где они работают, но он не осознавал, что они настолько успешные. Он немного извивается на сидении от восторга, когда они заезжают на частную парковку, охранник сразу же узнаёт Намджуна. Целый ряд парковочных мест обозначен именем КИМ НАМДЖУН. У Чонгука перехватывает дыхание, когда они паркуются и он видит рядом припаркованную машину, также принадлежащую Намджуну. — Это бугатти? — выдыхает он, выходя из машины, чтобы аккуратно обойти ту. Она красивая — очевидно совершенно новая, сияющая выкрашенными голубыми боками. Намджун ухмыляется, когда останавливается возле Чонгука, кивая. — Это подарок. Черт. Юнги обхватывает Чонгука за талию, касаясь холодными пальцами кожи у самой кромки рубашки. — Хочешь прокатиться как-нибудь, малыш? Чонгук закрывает глаза и прикусывает язык, чтобы удержать скулёж, зарождающийся где-то глубоко в глотке. Намджун обхватывает плечи Чонгука и уводит его от машины в сторону лифта. После ввода двух кодов сигнализации они входят внутрь, и лифт поднимает их высоко вверх. Звучит сигнал лифта, и они заходят в квартиру Намджуна и Юнги. Она нереальная. Оформлена по минимуму, но всё же изысканно, и несмотря на то, что Чонгук едва их знает, всё так и кричит о том, что здесь живут Юнги и Намджун. Огромный книжный шкаф заставлен дисками, на кухне есть мини-бар, а набор дорогих на вид фигурок аккуратно расположен на полке у стены. Но самое впечатляющее — это вид из окна. Вместо дальней стены в квартире окна от пола до потолка, открывающие Чонгуку самый лучший в его жизни вид на Сеул. — Вау, — мямлит он, шагая ближе к окну, чтобы рассмотреть всё получше. Город, лежащий перед ним, ярко сияет, освещая ночное небо. Здесь возникает такое чувство, будто он всё видит и ничего не сможет от него ускользнуть. Намджун кладёт ладони на плечи Чонгуку, мягко надавливая. — Отсюда всё по-другому, правда? Чонгук кивает. — Да… я ещё никогда такого не видел. Думаю, ты преуменьшал, когда рассказывал про своё благосостояние, хён, — улыбается он и поворачивается к Юнги, который облокотился на стойку и наблюдает за ними. — Мы не бедствуем, — скромно говорит он, пожимая плечами. — Всё дело в везении. — И в усердной работе, — напоминает ему Намджун, сжимая плечо Чонгука. Хватка выходит ощутимой. — Хочешь что-нибудь, Куки? — Воды, пожалуйста. — У него возникло желание попросить налить ещё выпить, но прямо сейчас он чувствует приятное опьянение и не хочет напиваться. Ему хочется быть частью этого, всё запомнить. Ему это нужно. Юнги достаёт пару бутылок воды из холодильника, наливает половину одной в стакан для Чонгука и остальное — себе. Нервозность скручивает живот. Чонгук на самом деле не очень понимает, что делать, не знает, как вести себя дальше. Он ждёт, позволяя Юнги с Намджуном направлять его. Садится между ними после их призыва, потягивая воду. Они никуда не торопятся. Всё как раньше: они просто общаются, делясь историями и смеясь, но не как в баре — гораздо ближе и интимней. Пока они разговаривают, Юнги снова находит бедро Чонгука. Его хватка горячая и головокружительная. Благодаря широким плечам Намджун игриво касается шеи Чонгука под воротником кончиками пальцев. Каждое касание воспламеняется на коже как от раскалённых языков пламени — это так интимно и чувственно, Чонгук ещё никогда такого не чувствовал, и уж точно не ожидал ощутить сегодня. — Хён, — стонет он, когда ладонь Юнги движется ещё выше, выводя круги на чувствительной коже внутренней стороны бедра. — Тебе приятно, малыш? — шепчет Юнги, касаясь носом его щеки. — Боже, да, — скулит он, покачивая бедрами, когда пальцы Юнги скользят выше, так близко к тому месту, где Чонгук хочет их почувствовать. Он уже твёрд, и его штаны абсолютно ничего не скрывают — он раскрывает себя, обнажает себя перед Намджуном и Юнги, всецело им доверяя. Губы Намджуна касаются его ушной раковины. — Хочешь присоединиться к нам в кровати, малыш? — шепчет он низким и глубоким голосом, наполненным желанием, но ждёт — ждёт, чтобы убедиться, что Чонгук готов, что ему комфортно — что он тоже хочет. Чонгук кивает, нервничая от волнения и возбуждения. — Да, — хнычет он тихим низким голосом только для них. — Пожалуйста, — добавляет он, ни Юнги, ни Намджун, прижатые к нему, не двигаются, тяжело и прерывисто дыша. — Блядь, — бормочет Юнги, свободной рукой обхватывая Чонгука за шею и поворачивая настолько, чтобы захватить его губы в поцелуй. И Господи Боже — что это за поцелуй. Юнги целует весомо, с определённой целью. Он использует язык, зубы и губы, чтобы убедиться в том, что Чонгук знает, что он чувствует каждой клеточкой своего тела: он вылизывает его рот, посасывает язык и кусает нижнюю губу. Он проводит ногтями по загривку Чонгука, но только не слишком глубоко, не повреждая кожу. Желание, которое переполняет Чонгука, почти нереальное: он задыхается, когда Юнги наконец-то отрывается от него, облизываясь, будто полакомился только что вкусным угощением. Сзади фыркает Намджун и поворачивает Чонгука к себе. — Моя очередь, — шепчет он в губы Чонгука, прежде чем тоже поцеловать. Намджунов поцелуй отличается от поцелуя Юнги. Он медленней, более глубокий и поглощающий. Он вкладывает в поцелуй всего себя. Он обхватывает Чонгука за поясницу, задирая рубашку, и ласкает кожу. Он крадёт дыхание Чонгука на пару мгновений — когда отрывается, оставляя на губах Чонгука несколько быстрых поцелуев, Чонгук тяжело дышит с широко раскрытыми глазами. Намджун ухмыляется. Чонгуку нужна минутка, чтобы хоть как-то успокоить колотящееся сердце, но бесполезно: Намджун втягивает Юнги в агрессивный поцелуй, и Чонгук не может оторваться. Боже, они прекрасны. Каким-то образом у них получается поднять Чонгука с дивана и увести в спальню. Юнги продолжает выцеловывать шею Чонгука, место под челюстью, мочку (везде, где достанет, черт, это мило), сцепив руки на его талии. Чонгук чувствует, как ему хочется большего. Это ощущается в том, как тот на мгновение усиливает хватку, прежде чем расслабиться, в его голодном взгляде, обращённом на него. Намджун охватывает лицо Чонгука своими ладонями и мягко целует в лоб, вырисовывая большими пальцами круги на его щеках. — Как ты себя чувствуешь, малыш? Всё хорошо? Чонгук бездумно кивает. Это правда, он чувствует себя просто потрясающе, каждая клеточка тела поет и трепещет. — Чувствую себя отлично, — шепчет он, дрожа, когда Юнги усиливает хватку. — Чего ты хочешь? — спрашивает Намджун, целуя сначала в веки, а потом в нос. Этот момент так нежен, так сладок. Это заставляет пальцы на ногах Чонгука поджиматься от предвкушения, скручивающего желудок. Он полностью уверен, что сделал правильный выбор, что он доверился правильной паре. — Продолжай ко мне прикасаться, — Чонгук резко вздыхает, когда Юнги проникает под подол рубашки и оглаживает его торс. — пожалуйста, мне так хорошо… Юнги целует его шею. — Мы можем раздеть тебя, малыш? Чонгук уверен, что он ещё никого никогда не хотел так сильно за всю свою чертову жизнь. Он кивает несколько раз, будучи готовым выдохнуть от облегчения, когда Намджун ведёт ладонями вверх по телу, снимая с него рубашку и отбрасывая её на пол. Намджун громко втягивает воздух. — Боже, Куки, малыш… ты чертовски великолепен, — шепчет он, прижимая ладонь к его груди, чувствуя, как движутся твердые мышцы, сформированные впоследствии проведения многих часов в спортзале и танцевальной студии. Чувственные и возбуждающие прикосновения заставляют его дрожать и трепетать. Намджун наклоняется, чтобы поцеловать его в щеку, потом в ямку ключицы, двигается цепочкой поцелуев вдоль шеи, используя язык и зубы, оставляя едва заметные засосы. Юнги поглаживает большими пальцами кожу под поясом Чонгуковых штанов, возится с его ремнём, и всё это накрывает Чонгука: его нервозность, тревожность и то, что до этого он никогда ни перед кем полностью не обнажался. Он ловит пальцы Юнги, громко сглатывая. — Ты, эм… ты можешь… Ты можешь тоже раздеться? Чтобы не только я был обнаженным, остается невысказанным, но нервозность в голосе Чонгука, скорее всего, отчётливо слышно. Юнги убирает руку и целует Чонгука прямо между лопаток. Черт, теперь каждое их прикосновение будет так гореть? — Конечно, малыш, — шепчет он в кожу Чонгука, прежде чем отодвинуться. — Прости, я увлёкся, ты просто… черт, ты просто такой красивый. Грудь Чонгука ходит ходуном, кожа горит и краснеет от похвалы, и он уверен, что Намджун видит это, судя по ухмылке на его лице. — Это правда, но почему бы нам не показать ему, как красив ты, любимый? — предлагает Намджун, притягивая Юнги к себе ближе. Он обнимает Юнги за пояс, прижимая его спиной к своей груди, лаская живот и грудь под рубашкой. — Он пялился на тебя целый вечер и ждал очень, очень терпеливо. Я думаю, он вёл себя хорошо и заслуживает награды, ты так не думаешь? Чонгук сглатывает ком в горле. У него перехватывает дух от того, как Намджун немного приподнимает рубашку Юнги, оголяя часть бледной кожи живота Юнги и светлую дорожку волос, уходящую под пояс штанов. У Юнги учащается дыхание. Повернув голову назад, он смотрит на Намджуна и втягивает его в медленный, размеренный поцелуй. Он отодвигается, обращая внимание на Чонгука. — Ты хочешь этого, малыш? Чонгук слабо кивает, стискивая в пальцах подол рубашки. Намджун останавливается, отрываясь от Юнги, чтобы отвести Чонгука к кровати и усадить на неё. — Устраивайся поудобней, — тихо говорит ему Намджун, быстро касаясь носом его щеки. — Если ты что-то захочешь или не захочешь сделать, не бойся говорить нам, ладно? Если захочешь остановиться, или чтобы я или Юнги-хён сделали что-то по-другому, пожалуйста, скажи нам. — Он останавливается, чтобы немного отодвинуться и посмотреть на Чонгука, изучая изгиб шеи и линию подбородка, в итоге заглянув в широко раскрытые карие глаза, горящие от желания. — Я знаю, что нравится Юнги, но я ещё не в курсе, что нравится тебе, ясно, малыш? Думаешь, сможешь сделать это для хёна? Чонгук кивает, будучи шокированным от того, сколько он всего сейчас чувствует, от переполняющих его эмоций, когда Юнги с Намджуном смотрят на него с нежностью и мягкостью на лицах. Это просто секс, напоминает он себе, когда Намджун отходит, поворачиваясь к Юнги с мягкой улыбкой. Они состоят в отношениях друг с другом, не с тобой. Не заблуждайся на этот счёт. Легко заметить, как им комфортно друг с другом, едва Намджун касается Юнги. Юнги скользит в объятия Намджуна, он полностью расслаблен, спокоен, ему комфортно от того, что Намджун с ним делает. Он снова задирает рубашку, снимая через голову. Чонгук наблюдает, будучи полностью очарован, когда видит такую красивую, мягкую на вид кожу. Юнги худой, Намджун с лёгкостью обхватывает его талию и поглаживает торс, проходясь вдоль рёбер. Чонгук прослеживает каждое движение пальцев, скользящих по коже, и облизывает губы, когда Намджун касается сосков Юнги, совсем немного прокручивая. Юнги громко стонет, он выгибается, откидывая голову Намджуну на плечо, тяжело дыша. Взгляд Чонгука скользит ниже, прослеживая каплю пота, текущую по его груди, животу и ниже… Очертание члена Юнги под тканью трусов отчётливо видно. Чонгук сглатывает и прикусывает язык, чтобы сдержать скулёж. Юнги ведь… он ведь замечательный, и будь Чонгук проклят, если это не отпечатается в его голове на всю оставшуюся жизнь. Намджун осторожно расстёгивает джинсы Юнги, стаскивая немного для того, чтобы потом те свободно сползли с его бёдер. Он ласкает его кожу, бесстыже перемещая руки на ягодицы. Намджун сжимает ладони на них и ловит взгляд Чонгука, ухмыляясь. Чонгук открывает рот, и из него вырывается стон, который он сдерживал изо всех сил. — У Юнги-хёна такая красивая задница, — комментирует Намджун и ухмыляется, когда сжимает её снова, скользнув под ткань его трусов. Юнги задыхается, не в силах сделать следующий вздох, и стонет. — Оставь их, — говорит он, и Намджун покорно убирает руки. — Ты следующий, Джуни. Не делай вид, что не чувствовал взгляд Куки на протяжении всего вечера, не так ли, малыш? Чонгук кивает, когда Юнги оборачивается, чтобы посмотреть ему в глаза и увидеть его реакцию. — Пожалуйста, Намджуни-хён, хочу посмотреть на тебя тоже. Атмосфера в комнате ощутимо меняется, то, как низко звучит горловой стон Намджуна, мягкий рокот звучит сексуальней, чем это вообще законно. Юнги хватается за рубашку Намджуна, но не для того, чтобы стащить её, а чтобы притянуть ближе к Чонгуку, пока тот не упирается коленями в кровать. Юнги опускается на кровать, но отрицательно махает Намджуну, оставляя того стоять. — Хочешь раздеть Джуни, малыш? — шепчет Юнги, прижимаясь ближе, чтобы поцеловать Чонгука в щеку. Он хочет касаться, так сильно хочет. Его пальцы немного трясутся, когда он тянется к рубашке Намджуна, прижимаясь ладонями к его тёплому торсу. Он надеется, что его неопытность не настолько очевидна, чтобы это заставило их передумать. — Расслабься, малыш, — шепчет Юнги, обхватив его за талию и аккуратно направляя, прижимая ладони Чонгука к торсу Намджуна. Тот стонет от прикосновения, откидывая голову. — Как ощущения, приятно? Чонгук кивает, изучая голую кожу Намджуна кончиками пальцев. После согласия Юнги он скользит ладонями выше, чувствуя твердые мышцы груди Намджуна. Намджун обнимает Чонгука за плечи, зарываясь пальцами в мягкие пряди волос на загривке Чонгука. Их прикосновения не пугают, а больше поддерживают и удерживают в реальности. Когда Чонгук чувствует, что он готов, то скользит ладонями дальше, поднимает рубашку выше и полностью стаскивает с него, скидывая на пол, и коротко смеется, когда видит, что волосы Намджуна растрепались. Чонгук тянется к Намджуну, застыв от нерешительности на середине пути: ему хочется и коснуться, и поцеловать, он не знает, с чего ему хочется начать. — Я могу, эм… — начинает он, поднимая взгляд на Намджуна, который с нежностью смотрит на него, уже без рубашки, но в очках, что выглядит нереально, — что ты хочешь, чтобы я сделал? — Делай всё, что бы тебе ни понравилось, — шепчет Юнги. Он переместился за спину Чонгуку, сидя на коленях, чтобы обнять его из-за спины. — Что считаешь нужным, — он прижимает ближе, втягивая в рот мочку уха Чонгука и шепча: — Джуни любит, когда его всего зацеловывают, малыш. Он чувствительный. Его взгляд находит Намджуна, который, кажется, даже не слышит, что говорит Юнги, а больше сосредоточен на Чонгуке и том, как они с Юнги, полуголые, прижаты друг к другу. Он прослеживает движение дрожащей ладони Чонгука, которой тот ведёт вдоль своего торса. Юнги говорил правду: Чонгук может видеть, как мышцы Намджуна дрожат, когда он медленно и томно исследует кожу пальцами. Он втягивает воздух, Чонгук наконец-то обнимает Намджуна за талию и наклоняется, чтобы легко поцеловать над тазовой косточкой. — Черт, — стонет Намджун, покусывая губу. Чонгук краснеет. Этот звук — наиболее сладкий вид награды. Он переходит к другой стороне бедра и целует его там же. Намджун усиливает хватку в волосах Чонгука, а его бедра трясутся сильнее с каждым поцелуем. Он позволяет ему изучать своё тело, позволяет Чонгуку подниматься поцелуями по торсу, ставить лёгкие засосы на шее и плечах. Чонгук спускается обратно и останавливается у талии. — Такой хороший малыш, — хвалит его Юнги, обнимая его за талию, и ласкает большими пальцами тазовые косточки. Член Чонгука дёргается, и он стонет, а вдоль позвоночника проходится жар от слов Юнги. — Тебе нравится, когда мы говорим тебе, как ты хорош, да, малыш? — спрашивает Юнги за его спиной, ухмыляясь, когда он кивает. — Это хорошо, потому что я люблю говорить тебе это. Такой хороший, сладкий мальчик. Чонгук оставляет поцелуй прямо над резинкой намджуновых штанов, чувствуя себя до странного гордым от того, как явно Намджуна это заводит, как сильно ему это нравится. За счёт этой уверенности он расстёгивает пуговицу штанов, стягивая их с бёдер и давая им сползти на пол. Стараясь не накручивать себя, он пододвигается ближе и целует член Намджуна сквозь брифы. Ноги Намджуна подрагивают, и тот сжимает волосы Чонгука ещё сильнее. Он целует ещё раз и ещё и обхватывает губами самый конец, смачивая ткань белья языком. — Черт, черт, Куки, малыш, — стонет он, поглаживая большим пальцем короткие волосы на затылке Чонгука. — Боже, ощущения просто офигенные. Чонгук хватается пальцами за резинку трусов. — Хён, хён, я… я могу, пожалуйста… — он останавливается, чтобы перевести дыхание и попытаться успокоиться, — хочу высосать всё до последней капли. Намджун откидывает голову назад с одухотворенным выражением лица. — Черт, малыш… да, да, пожалуйста. Прежде чем он теряет самообладание, Чонгук стягивает с него брифы и позволяет им упасть. Намджун переступает через них. Он облизывает губы, смотря на Намджунов член. Он… его член большой, длинный и толстый, изогнут кверху. Чонгук прослеживает взглядом толстые венки на члене и чувствует, как внизу живота теплеет. Он никогда не любил делать минет, но черт— он просто знает, что должен взять член Намджуна в рот, знает, что должен сделать ему приятное, даже доли того, что чувствует сейчас Чонгук, было бы достаточно. Чонгуку уже приходилось делать это. Впрочем, тогда это больше походило на слюнявое вылизывание, но сейчас он собирается хорошенько постараться. Он движется медленно, облизывая только головку, и аккуратно смотрит вверх на выражение лица Намджуна. Он смотрит на Чонгука. Его глаза потемнели, а грудь покраснела. Юнги обнимает Чонгука крепче, и тот понимает, что делает всё правильно. Чонгук не спешит. Он обхватывает основание члена Намджуна и спускается поцелуями по стволу и обратно к головке. Чонгук обводит её языком и проталкивает кончик в щель, только чтобы услышать, как Намджун высоко стонет, прежде чем всё-таки — наконец-то — взять в рот головку и яростно сосать. — О Боже, — вздыхает Намджун, его ресницы трепещут, пока он пытается не закрыть глаза. — Так хорошо, малыш… такой хороший ротик. Идеальный для хёна. Он съезжает ниже, на языке чувствуется вес члена, но это ощущается так охренительно горячо. Он закрывает глаза, дышит носом и насаживается на член так глубоко, как может, а остальное надрачивает рукой. Юнги успокаивающе поглаживает его талию круговыми движениями, выцеловывая его шею. Как бы Чонгук ни пытался, он усилием воли сдерживает себя, чтобы не ускориться: он становится зависимым от горячего дыхания Намджуна и гонится за бóльшим, насаживается на член, пробует на вкус предэякулят, который сейчас сочится с головки. Член Намджуна упирается в заднюю часть горла, и Чонгук сглатывает, пропуская немного дальше, несмотря на рвотный рефлекс, и чёрт — это того стоит. Намджун отрывисто стонет, его бедра подрагивают. Член напрягается в хватке Чонгука, а бёдра трясутся. — Черт, малыш… отпусти, я кончаю, — задыхаясь говорит он, изо всех сил стараясь не толкнуться глубже. Чонгук в последний раз хорошенько заглатывает, просто ради того, чтобы почувствовать, как тот дёргается глубоко в глотке, прежде чем вытащить. В уголках глаз собираются слезы, а между его ртом и членом тянется вязкая слюна. Намджун смотрит на него сверху, наблюдая, как Чонгук продолжает надрачивать его член. Юнги поднимает голову Чонгука до тех пор, пока он не смотрит на Намджуна в ответ. Чонгук извивается под его хваткой, не привыкший к этому неприкрытому возбуждению, струящемуся под кожей, но будь он проклят, если это не заставляет грудь распираться от теплоты и гордости. — Малыш, черт, я сейчас… — он стонет, веки трепещут и смыкаются, когда он кончает на грудь и лицо Чонгука горячим и липким семенем. Чонгук не может отвести взгляд, в груди тяжелеет, пока он смотрит и смотрит, как Намджун морщит нос и откидывает голову, выглядя при этом полностью удовлетворённым. Чонгук не верующий, но прямо сейчас… он молился бы на эту прекрасную картину каждый чёртов день. Намджун, наконец-то, опускается на кровать возле Чонгука, а ноги у него как желе после такого интенсивного оргазма. Он пыхтит и пялится на Чонгука, его глаза сияют, будто звёзды. Вместо того, чтобы что-то сказать, Намджун привстает и целует Чонгука в губы, не сомневаясь, пробует на вкус собственное семя, и мычит в поцелуй от удовольствия. Сейчас он целует мягче, благодарно. Желудок Чонгука ухает вниз, и он улыбается в поцелуй, хихикая, когда Намджун отстраняется, только чтобы напасть на него с легкими торопливыми поцелуями. — Малыш, это было потрясающе, — шепчет он, целуя в нос. — Ты был очень, очень хорошим. Чонгук улыбается и сморщивает счастливо нос, радуясь тому, что доставил Намджуну такое удовольствие. Он смеется, когда Намджун тыкается в него носом, а потом его отталкивает Юнги и занимает его место. — Малыш, это было… черт, это было так горячо, — говорит Юнги, одобрительно вздыхая, и глубоко целует Чонгука. — Ты такой хороший мальчик. Сейчас хён почистит тебя, хорошо? — Юнги давит ему на грудь, пока Чонгук не ложится на спину, Намджун поправляет подушку под его головой. Но Чонгук совсем не ожидает, что Юнги начнёт слизывать всю сперму Намджуна с его щеки. Чонгук задыхается и дёргается от неловкости. — Хён, ты не должен… — Я хочу, малыш, — усмехается Юнги, целуя Чонгука после каждого мазка, и на языке ощущается его опьяняющий вкус. — Ваш вкус такой приятный. Он опускается ниже, слизывая с Чонгуковой кожи всё до последней капли. Когда он заканчивает, Чонгук горит и весь липнет, его грудь тяжело вздымается, и он так сильно ёрзает под Юнги. Тот выцеловывает дорожку прямо к его пупку, обводит его языком и оставляет поцелуй прямо над поясом штанов. — Я могу их снять, малыш? — спрашивает он, поднимая взгляд на Чонгука. По его лицу ясно видно, как сильно он хочет — хочет Чонгука. Как только он видит кивок Чонгука, он начинает расстёгивать его штаны. Намджун подползает к другому его боку, прижимаясь ближе к Юнги, чтобы помочь. Он стаскивает штаны и снимает их с него. Он останавливается, чтобы повернуться к Юнги, обхватить его щеки и мягко поцеловать, прежде чем скользнуть под брифы Чонгука и стащить и их. Быть таким раскрытым странно для него. Чонгук нервно дёргается, закрывая лицо ладонями и скрывая покрасневшие щеки. — Не прячься, малыш, — улыбается Намджун, целуя внутреннюю сторону бедра, и мягко разводит его ноги. — Ты хорошо справляешься. Мы просто хотим видеть, что тебе хорошо. Это ошеломляет. Просто мысль о том, что не только один из них, а они оба смотрят на него с таким влечением, целуют его, касаются его, полностью нагого и беззащитного. Он икает от прилива чувств, которые не знает, как выразить. В уголках глаз собирается пара слезинок, но он отводит руки и опускает взгляд на Юнги и Намджуна, которые немного отстранились в ожидании. Юнги мягко улыбается, когда видит слёзы Чонгука, подтягиваясь, чтобы поцеловать его в нос и стереть их. — Это уже слишком, малыш? Он слабо кивает и шмыгает носом. — Н-не в плохом смысле. Просто… вы двое смотрите на меня и касаетесь меня так… — Ты хочешь прекратить? — спрашивает Намджун, присаживаясь на колени. — Если да, то всё нормально. — Нет, — говорит Чонгук, качая головой… всё его тело до кончиков пальцев трепещет от предвкушения и желания. — Пожалуйста, мне… мне нравится, очень. Просто, эм. Медленнее, пожалуйста. — Конечно, — говорит Юнги, целуя Чонгука в лоб. Это незнакомое ему чувство — они здесь ради секса, но вот он здесь, так мило успокаивает его, так, будто это не секс на одну ночь. Правильно? Намджун устраивается между ног Чонгука, оглаживая его бедра. Юнги остается лежать возле бока Чонгука, свернувшись калачиком. Он ласкает его лицо, целует в изгиб шеи и тычется носом в место, где бьется пульс. Как и обещали, они движутся медленнее. Они просто нежно касаются кончиками пальцев и оставляют воздушные поцелуи. Чонгук коротко вздыхает между ними, его нервозность пропадает с каждой тихой похвалой и каждым теплым касание губ. Они просто… просто снимают с него вещь за вещью, оставляя его нагим и жаждущим, готовым ко всему, что они собираются ему дать. Юнги оставляет поцелуй на его подбородке, и Чонгук улыбается, поворачиваясь, чтобы быстро его поцеловать. — Всё хорошо? — шепчет Юнги в его губы, целуя снова, когда Чонгук согласно мычит и кивает, чувствуя себя легко и расслабленно. Намджун втягивает воздух совсем рядом с его членом так, что Чонгук чувствует это, что заставляет его захныкать. — Вот так? Этого ты хочешь? — спрашивает Намджун, дразня. Чонгук ощущает ещё один призрачный вздох на головке члена. — Или, может, где-то ещё? — Намджун спускается ниже, и Чонгук сразу же застывает. Его нежную кожу опаляет горячее дыхание. — Оу, тебе понравилось это, малыш? — ухмыляется Юнги. — У Джуни великолепный язык. Хочешь убедиться? Если бы Чонгук не был так расслаблен, он бы, без преувеличения, сбежал, сгорая от смущения, но он даже не думает об этом… он чувствует себя в безопасности. — Хён, — стонет он, чувствуя, как Намджун широко лижет дырочку, а потом выдыхает. Холодный воздух посылает мурашки вдоль позвоночника. Он никогда… никогда никто не касался его там, и уж точно не языком, и от этой мысли он выгибается, подталкивая бёдра ближе к Намджуну в молчаливой просьбе продолжить. Он зарабатывает смешок от Намджуна, который ласкает ладонями чувствительную кожу внутренней стороны бёдер Чонгука. Он устраивает ноги Чонгука на своих плечах, пододвигаясь ближе. Ладонь Юнги скользит в ладонь Чонгука, и тот переплетает их пальцы. Он сжимает пальцы и целует его в щеки. Чонгук не совсем уверен, почему, пока Намджун не целует его колечко мышц и вылизывает вокруг. Ощущение беспорядочного жара заставляет пальцы на ногах Чонгука поджиматься, и он рефлекторно сжимает руку Юнги. Это чувство неописуемо: немного странное, внизу тепло и влажно, но Чонгук так чертовски чувствителен, что каждое касание ощущается сенсорной перегрузкой. Время от времени Намджун проталкивает внутрь кончик языка, держа зубы при себе. Не может быть, чтобы он не чувствовал, как трясутся бёдра Чонгука, как поджимаются пальцы на его ногах. Чонгук сжимает руку Юнги и хнычет, лёгкие пузырьки удовольствия лопаются внутри, и ощущается это, будто ласкают маленькие языки пламени. Он не спешит получить больше, позволяя Намджуну двигаться в размеренном, беспрерывном и томном темпе. Чонгук зажмуривается и глотает вздох. — Нет, малыш, ты должен смотреть, — шепчет Юнги в его кожу глубоким и низким голосом, отчего наслаждение вспыхивает внутри Чонгука, — наблюдай за тем, что мы делаем. После пары глубоких вдохов Чонгук открывает глаза — и хнычет, ведь он был не готов к картине перед ним. Сейчас Юнги лежит на спине возле Чонгука, и одна рука движется между ног. Капля пота стекает по шее в впадину между ключиц. Он быстро двигает рукой и вязко сглатывает, когда видит, что Чонгук наконец-то смотрит на него. Намджун продолжает свою дразнящую, сводящую с ума пытку. Он движется мучительно медленно, пока Юнги заканчивает подготавливать себя, вынимая смазанные лубрикантом пальцы со вздохом удовольствия. От их вида… чёрт, этого практически слишком много. Чонгук томно стонет, и теперь всё их внимание переключается на него. А потом они смотрят на него, касаются его, будто он прекраснейшее из созданий, будто он сокровище, дар… но нет, он просто Чонгук, неуклюжий, невинный Чонгук, но он всё равно завладел их вниманием, чувствует всё каждой клеточкой тела, позволяет им подвести его настолько близко к краю, что он чувствует, как дрожит и хнычет от отчаяния. Намджун и Юнги обмениваются взглядами, которые Чонгук не может расшифровать, которые не понимает — может, советуются, может, спрашивают разрешения. Он не знает и не может найти в себе силы спросить, пока Намджун, наконец-то, не касается его изнывающего члена, лениво поглаживая по всей длине. — Юнги-хёну нравится, когда его трахают, — говорит он, дразнящими движениями выводя круги на его члене. — Если ты хорошенько попросишь его, малыш, уверен, он тебе не откажет. Чонгук задыхается… Боже, одной только мысли практически достаточно, чтобы заставить его кончить, но он знает, что будет сожалеть, если не возьмёт от этой ночи всё. Он хочет этого так, так сильно. — Пожалуйста, хён, — скулит он, ни капли не переживая насчёт того, что он умоляет. — Я хочу… хочу трахнуть тебя, хочу сделать тебе приятно. Юнги подпихивает Намджуна, пока тот не сдвигается, чтобы освободить для него место, чтобы он скользнул ближе и смог смотреть на Чонгука. — Ты уже так хорошо справляешься, малыш… — он подхватывает его под поясницу, их члены дразняще соприкасаются, выбивая из Чонгука очередной стон. — Боже, Джуни, послушай его. — Знаю, — стонет Намджун, касаясь лбом лба Юнги, прежде чем устроиться у того за спиной, направляя бедра Юнги. — Нам так повезло. Чонгук хочет поспорить (это ему повезло быть сейчас с ними), но ему не удается, потому что Намджун натягивает на него презерватив, и черт, Чонгук умрёт прямо здесь и сейчас и даже не пожалеет об этом. И даже если это произойдёт, то только вот таким восхитительным способом. Намджун открывает бутылочку смазки. Чонгук наблюдает за ними, потрясенный. Он дрожит, когда чувствует холодную смазку на коже и хватку Юнги у основания своего члена. Намджун помогает Юнги устроиться удобней, хватается крепче за бёдра и наклоняется ниже, чтобы успокаивающе поглаживать свободной рукой грудь Чонгука. Недвусмысленное прикосновение отверстия Юнги к члену Чонгука издевательски дразнящее, ему так хорошо, внутри вспыхивает горячее, возбуждающее пламя. На лице Чонгука появляется испарина, а его грудь полностью заливает жаром. Юнги опускается совсем немного. Его анус обхватывает член Чонгука и сдавливает. Чонгук закатывает глаза от удовольствия, потому что черт, черт, твою мать… Его руки резко обхватывают талию Юнги, и пальцы крепко сжимают бока. И ощущения просто запредельные. Практически нереальные. Внутри жарко и узко, и влажно… Юнги закусывает губу и матерится на выдохе. Его бёдра трясутся от усилий, он медленно опускается на член Чонгука, и всё… всё будто замедляется. Кожа Юнги пылает жаром под его хваткой, и ощущается каждое подрагивание и сокращение мышц. Боже, это не может длиться вечно? Чонгук закидывает голову назад и стонет, его кожа горячая и липкая, а в груди буйствует пожар. Но нет, без Юнги и Намджуна всё было бы по-другому. Без той безопасности от их поцелуев и прикосновений; без их утешительных слов; без той заботы, с которой они обращаются с ним, от чего Чонгуку хочется плакать. Он наконец-то позволяет себе достаточно расслабиться, чтобы смотреть, чтобы открыть глаза и сфокусироваться на Юнги над собой. — Ты охренительно горяч, — выдыхает он, практически не замечая легкого смешка Юнги. — На себя посмотри, — посмеивается Намджун. Он садится на колени прямо позади Юнги. Одну ладонь он держит на его бедре, другая его ладонь расположена на пояснице, поглаживая круговыми движениями, чтобы тот оставался расслабленным. Чонгук смеется, но смех превращается в стон, когда Юнги начинает покачиваться на бёдрах, опираясь на его торс. Боже, он чертовски узкий. — Хён, — Чонгук ловит ртом воздух, глаза широко раскрыты, и он хочет упиваться каждой мельчайшей деталью: каждым вздохом Юнги, каждым покачиванием его бёдер, каждым поцелуем Намджуна, спускающимся по шее Юнги, каждым движением его ладони. Юнги стонет от удовольствия и закидывает голову на плечо Намджуна. Он ускоряется, выписывая бёдрами небольшие круги, и от этого Чонгук теряет голову. Намджун пододвигает Юнги, таким образом меняя угол проникновения, побуждает его двигаться быстрее, насаживаться сильнее. Юнги тяжело дышит, вскрикивая, когда Чонгук задевает сладкое местечко внутри него, он сжимает внутри себя член Чонгука, который дёргается и погружается ещё глубже. — Ах, хён, — хнычет он, задыхаясь между словами, и понимает, что он не сможет продержаться дольше. — Я… я не смогу, если ты продолжишь, я… я сейчас… — Хорошо, это хорошо, малыш, — говорит Намджун, зная, что Юнги сейчас совершенно точно не сможет говорить. Тот цепляется за руку Намджуна, которая находится внизу его живота, и трясётся, когда Намджун начинает надрачивать ему другой рукой. — Хён тоже уже на грани… ты будешь хорошим мальчиком и кончишь для своих хёнов? Чонгук слабо кивает, он хочет быть хорошим, будучи охочим до похвалы, гонясь за оргазмом. Когда он чувствует, как на него накатывает жар, он не пытается сопротивляться этому. Он начинает дышать более отрывисто, как только оргазм подбирается ближе. Он хватается за бёдра Юнги сильнее, сильнее, пока не взрывается. Юнги подкашивает, его кожа горит между рук Намджуна и торсом Чонгука. Он впивается ногтями в бёдра Чонгука, всхлипывает и бессвязно говорит что-то, шепчет похвалу, и Чонгук уверен, что слышит своё имя, слышит, как тот говорит какой хороший мальчик, Куки. Оргазм сильный, по телу проходится волна тепла, горячая и ошеломляющая. Он изо всех сил старается держаться, пока кончает. Его бёдра дёргаются и дрожат, с губ срываются стоны и скулёж. Боже, ему так чертовски хорошо. Чонгук не тот, кто будет поэтизировать, но, твою мать, он ещё никогда в своей жизни не чувствовал себя так удивительно, таким удовлетворённым. Он видит чёртовы созвездия перед глазами, пока приходит в себя, из самой глубинки космоса, и всё расплывается перед глазами. Когда он опять может более или менее осознавать себя, все трое тяжело дышат. Юнги пытается отдышаться, опираясь всем своим весом на Намджуна. Его глаза всё ещё закрыты, но после нескольких глубоких вздохов, он приподнимается и сползает с Чонгука, устраиваясь возле его бока. По коже Чонгука проходят мурашки, когда внезапно по его потной коже скользит холодный воздух. Он слишком устал, чтобы двигаться, только вздрагивает, когда Намджун стягивает с него презерватив и встает с кровати, чтобы выкинуть его. Намджун падает на кровать с другой стороны от Юнги, и несколько минут они просто лежат там, липкие, покрытые потом, их сердца бьются быстро-быстро. Кровать прогибается, когда Юнги поворачивается, касаясь груди Чонгука. Кожа там покрывается мурашками, будучи по-прежнему чувствительной. — Хочешь принять ванну со мной? — спрашивает Юнги, его голос всё ещё звучит тяжело и глубоко. Он поднимается, совершенно не беспокоясь о том, что он полностью обнажён. — После секса Джуни сильно распалён, а мне нравится немного посидеть в ванне с бокалом вина. И я помогу тебе привести себя в порядок, если захочешь. На самом деле, такое не предлагают после секса на одну ночь, но опять-таки сегодня ничего не идёт так, как того ожидал Чонгук, так что он решает плыть по течению, ведь это кажется правильным. Он кивает, улыбаясь, когда Юнги подтягивается, чтобы убрать с лица его потную чёлку. — Просто дай мне минутку. — Он переворачивается, целует в щеку Намджуна и легко подталкивает его локтем. — Можешь принести вино, Джуни? — Ага, — бормочет Намджун, целуя ещё раз. Ещё раз и ещё, и Юнги отталкивает его, смеясь, и скатывается с кровати, чтобы пойти подготовить ванну. Чонгук чувствует себя так, будто он вторгается в их уютный быт, но по каким-то причинам он не может заставить себя отвернуться. А Юнги и Намджун не дают почувствовать ему, будто он должен это сделать. В ванной комнате начинает течь вода, наполняя ванну. Чонгук садится на кровати. Всё тело устало и налилось тяжестью. Он покачивает ногами, начиная застенчиво подбирать с пола одежду, пока Юнги не выглядывает из ванной, подзывая его. Ванная комната огромная, намного больше, чем крошечная ванная, которую делит Чонгук с Чимином. Даже у него дома она не такая большая, а эта, в квартире Намджуна и Юнги, может вместить, кажется, три таких. Юнги наполнил ванну водой и сейчас внимательно осматривает разные по форме, размеру и цвету бомбочки для ванны в небольшой корзине. Он берёт одну и протягивает Чонгуку. Она светло-розового цвета с вкраплениями синего и голубого. — Как тебе эта? — Чонгук любопытно принюхивается. Она тонко пахнет цветами, жасминовым маслом, и лимонами, и цветами апельсина. — Пахнет приятно, — говорит он, отодвигаясь немного. Юнги довольно кивает, бросая её в ванну. Она практически мгновенно, с шипением, взрывается разными цветами, а ванную заполняет приятный запах. Чонгук заинтересованно смотрит на это и вздрагивает, когда Юнги касается живота теплой влажной салфеткой. — Оу, прости, — хихикает Юнги, — просто хочу убрать это, пока не засохло. — Юнги аккуратно чистит его, ухмыляясь, когда замечает застенчивую улыбку Чонгука, и подталкивает его в ванну. Чонгук с удовольствием следует за Юнги и ползёт в заднюю часть ванны. Юнги тянется за мочалкой, когда возвращается Намджун, одетый в синие пижамные штаны с бутылкой вина в одной руке и тремя бокалами в другой. Юнги опускает мочалку под воду и тщательно намыливает руки Чонгука, сначала бережно одну, потом так же другую. Чонгук следит за его движениями и отвлекается, только когда Намджун выдёргивает пробку из бутылки вина, медленно наполняя три бокала. Намджун садится возле ванны, протягивая бокал Юнги. — Мы можем поменяться, хён? — Конечно. — Юнги берёт бокал вина, передавая Намджуну мочалку. — Так нормально, малыш? Вдоль позвоночника проходятся искры от ласкового прозвища — он не ожидал услышать его вновь сейчас, после того, как они закончили, сейчас, когда спала горячая сексуальная атмосфера. Он кивает. Каждое прикосновение по-прежнему приятно, хотя и отличается от предыдущих. Сейчас они не такие волнующие и будоражащие, но до сих пор приятные, расслабляющие. Веки Чонгука трепещут, пока Намджун бережно моет его спину и плечи. Он опускает руку с мочалкой под воду, чтобы вымыть ещё и грудь, пока не отступает, удовлетворённый. Чонгуку тоже передают бокал с вином, и Намджун подвигается к Юнги, чтобы помочь и ему. Они ведут себя так, будто делали это уже сотни раз: Юнги откидывает голову назад, когда Намджун ведёт мочалкой по шее, и вздыхает, когда тот трёт ему спину. Чонгук делает глоток вина, смакуя его глубокий, насыщенный вкус. Тёплая вода и лёгкий ароматный запах помогают ему расслабиться. Он двигается, пока ему не становится комфортно, опираясь головой о стену. Юнги подвигается к Чонгуку и откидывается ему на грудь, когда Намджун заканчивает с ним и счастливо что-то бормочет. Вино медленно исчезает. В этот раз они не спешат, ни за чем не гонятся. Они просто хорошо проводят время, разговаривая друг с другом, узнавая друг друга. Намджун спрашивает больше о жизни Чонгука, и они делятся фактами из жизни друг друга. Чонгук чувствует, будто ему посчастливилось взглянуть на совместную жизнь Юнги с Намджуном одним глазком. На мгновение ему хочется быть частью этого, но он заставляет себя забыть об этом, пока эта мысль не укрепилась в его сознании. Он разберётся с этим позже. После принятой ванны и вина Чонгук чувствует себя усталым и более расслабленным, чего не чувствовал уже очень давно. Он заворачивается в полотенце, медленно вытираясь. Юнги промокает волосы полотенцем, а потом встряхивает его и смеется, когда пара капель попадает на лицо Чонгука. Намджун заглядывает в ванную, держа в руках небольшую стопку одежды. — Хочешь остаться на ночь, Куки? Тут пара вещей, которые должны подойти тебе. — О. — Чонгук моргает и переводит взгляд с Намджуна на Юнги. — Э, ладно. Да, было бы здорово, на самом деле. — Круто, — Намджун протягивает ему серые треники и чёрную футболку, которая на удивление хорошо ему подходит. Он высушивает волосы, одалживает зубную щетку и вскоре стоит перед кроватью Намджуна и Юнги, застеленной свежими простынями, пока парни заканчивают свои дела в ванной комнате. Будучи слишком уставшим, чтобы действительно думать о чём-то серьёзном, Чонгук забирается на кровать, устраиваясь посредине. Он потягивается, вытягивая руки над головой в ожидании Намджуна и Юнги, чтобы те сказали, на какую сторону лечь, пока он не почувствовал себя слишком комфортно. Он позволяет глазам сомкнуться, усталость просачивается глубоко в его кости. Дверь тихо открывается, Юнги улыбается мягко, смотря на него. — Устал, малыш? — спрашивает он, забираясь на кровать рядом с Чонгуком. — Любишь обниматься? Чонгук кивает, протирая глаза. Он вздыхает, пока Юнги подбирается достаточно близко, чтобы Чонгук смог свернуться возле него калачиком. Намджун посмеивается и выключает свет. — Мило, — вслух размышляет он, приподнимая одеяло, чтобы лечь рядом с Чонгуком. Чонгук довольно мурлычет, когда Намджун тоже его обнимает. Звучат два тихих пожелания спокойной ночи, но Чонгук уже засыпает. Сквозь дрёму он чувствует поцелуй в лоб, прежде чем провалиться в глубокий сон без сновидений.

***

Чонгуку очень, очень жарко. От этого его футболка немного задралась. Он двигается, моргает спросонья, но кое-что удерживает его. Он начинает медленно всё вспоминать. Поход в бар прошлым вечером, встреча с Юнги и Намджуном, возвращение домой с ними, секс… Он застывает, когда чувствует движение за спиной и мягкий вздох. Правильно, Чонгук остался на ночь, и прямо сейчас он лежит на кровати в объятиях Намджуна и Юнги. Чёрт возьми. Юнги прижался прямо к груди Чонгука, сжимая в кулаке мягкую ткань его (одолженной) футболки. Его чёрные волосы растрепаны, но он выглядит умиротворённо, пока спит. Нежный и мягкий. Он выглядит уютно, обнимая себя, переплетая ноги с Чонгуковыми. Чонгук не двигается, но он чувствует с другой стороны Намджуна, который прижимается к его спине. Через несколько минут Намджун начинает двигаться, потягивается и встает с кровати. Чонгук оборачивается, чтобы посмотреть на него, отдохнувшего и взъерошенного. Его волосы очень растрепаны, а на голове у него очки. — Утра, — говорит он, прикрывая ладонью зевок. Его голос густой и хриплый ото сна. По спине Чонгука проходятся мурашки от его глубокого голоса. — Привет, — тихо говорит Чонгук. Он пытается сказать ещё что-то, но его мозг всё ещё сонный. Это всё равно заставляет Намджуна улыбнуться. Он перебирается на другую сторону к Юнги, чтобы коснуться его лица, потыкать в щеку и почесать за ухом. Юнги ворчит и изо всех сил старается увернуться от рук Намджуна, прячась в объятиях Чонгука. Намджун хихикает и встает, начиная рыться в шкафу в поисках чистого нижнего белья и футболки. — Пьешь кофе? — спрашивает он Чонгука, пока переодевается в свежую одежду, совершенно не стесняясь и не нервничая от своей наготы. — Эм, да, — отвечает кротко Чонгук. Он переводит взгляд на Юнги, который оплел его всеми конечностями, и пытается выбраться. Юнги ворчит в знак протеста. Он открывает один глаз, чтобы посмотреть на Намджуна, и выглядит более оживлённым, когда речь заходит о кофе. — Сегодня с лесным орехом? — Естественно, любимый, — Намджун целует Юнги в лоб, берёт его за руку, чтобы помочь подняться, поддерживает и подталкивает в сторону кухни. Чонгук садится и потягивается, наконец-то почувствовав свободу. Куча мыслей мечется у него в голове. Ему до сих пор трудно поверить в то, что произошло прошлой ночью. Ну, он определённо больше не девственник. Чонгук достаёт телефон из кармана и матерится про себя, когда понимает, что он совершенно забыл написать вчера Чимину, и зная его, стоит ожидать кучу сообщений… Оу, или только сорок два, но кучу пропущенных вызовов. Чудесно. Он открывает чат, сразу пролистывая в конец. Последнее сообщение Чимин отправил в три утра (когда Чонгук уже сладко спал): ТЕБЕ ЛУЧШЕ БЫТЬ ЖИВЫМ ЗАДНИЦА Дерьмо. Он быстро пишет эй, я в порядке, расслабься, они не маньяки, я отлично провёл время с ними, и нажимает «отправить». Его не удивляет, что Чимин уже пишет ответ. С НИМИ?! Черт, он действительно не подумал об этом. Я расскажу тебе за кофе, ладно? Скоро напишу, отправляет он ответ, выключает телефон и засовывает его в карман. Дверь в спальню открывается, и Намджун заглядывает внутрь. — Эй, хочешь остаться на завтрак? Какой из Чонгука студент, если он откажется от бесплатной еды? — Хорошо, — Чонгук встаёт и кивает, подвисая немного, когда Намджун смеется и ерошит его волосы. — Мило, — бормочет он и уходит обратно на кухню, вероятно, будучи в полном неведении, как от этого жеста у Чонгука закружилась голова. Он не может разгадать этих парней. На кухне Юнги уже расположился за столом и держит в руках дымящую чашку кофе. Стол уже накрыт: на тарелках яичница, рис и овощи, в кастрюле — что-то вроде тушеного мяса. Юнги поднимает взгляд, когда Чонгук заходит и садится на стул рядом с ним. Ему дают чашку с кофе вместе с палочками. Как только он чувствует запах еды, то понимает, как был голоден, и не теряет больше времени, начиная есть. Вскоре к ним присоединяется Намджун, садясь напротив. За столом тихо, им нет нужды говорить. На кухне царит спокойная, уютная атмосфера, как когда они только проснулись и сбрасывали сонливость. Еда очень вкусная, и Чонгук немного удивлён, что это всё приготовил Юнги (Намджуна, очевидно, не пускают на кухню во избежание возможных телесных повреждений). Намджун, конечно, ноет об обратном — они такие милые в своём быту, что это заставляет желудок Чонгука приятно скручиваться и ухать. На самом деле, Чонгуку не хочется, чтобы это заканчивалось, но когда они всё съедают, а он переодевается в свою одежду, то понимает, что время пришло. Какая бы магия на них ни действовала раньше, её время вышло. Меньшее, что он может сделать, — это расстаться с ними на положительной ноте, чтобы остаться приятным воспоминанием. Он успокаивает себя немного в ванной, умываясь холодной водой, и возвращается в гостиную, где Намджун с Юнги валяются на диване и допивают по второй чашке кофе. Чонгук застенчиво прокашливается и отдаёт одежду, которую одолжил ему Намджун. — Это, я… эм… Я действительно отлично провёл время, — говорит он и сразу чувствует, как краснеет. Юнги улыбается ему. — Мы тоже. Всё было отлично. — Он берёт одежду и кладёт её на диван рядом с собой. — Знаешь, Куки, честно говоря… обычно мы такого не делаем. Ну вообще-то, хм… мы никогда так не делали. Чонгук смотрит прямо на него, а на лице проступает удивление. Они выглядели такими уверенными, так что Чонгук думал, что они делали так уже тысячу раз. — Что? Серьезно? Юнги кивает и краснеет немного, и всё внутри Чонгука трепещет. Боже, он такой милый, а Намджун смотрит на них обоих с очень нежным и довольным выражением лица. Чонгук теперь ещё больше запутан, чем был до этого. — Почему? Эм, то есть… но почему сейчас? Почему… со мной? Юнги пожимает плечами. Намджун берёт его за руку и переплетает их пальцы. — Обычно Юнги-хёну тяжело сходиться с людьми, и я… Я не знаю, трудно действительно настроиться на волну с кем-то ещё, понимаешь? Для нас это что-то вроде неизведанной территории, и я не думал, что мы вообще найдём кого-то, кто заинтересует нас обоих… По крайней мере, так я думал, пока хён не написал мне прошлым вечером и сказал поторапливаться, потому что познакомился с тобой, — улыбается Намджун, смотря на Чонгука. — Ты особенный, Куки. — Это так. — Юнги смотрит на Чонгука, потом на Намджуна, и они оба будто мысленно общаются. Через некоторое время Юнги снова смотрит на Чонгука. — Мы можем обменяться номерами? На самом деле, я хочу быть на связи, если ты не против. Чонгук сразу же кивает, ещё до того, как у него появляется возможность подумать. Есть только одно, что он знает наверняка: связь, как эту, днём с огнём не сыщешь. Он достаёт телефон из кармана и даёт его Юнги, ожидая, пока тот забивает туда свой и Намджунов номера телефона. — Не думай, что ты обязан писать, ладно? Просто… только если захочешь, — Юнги отдаёт ему телефон. — Но если ты хочешь оставить всё как есть, то есть, всё хорошо… — Нет! — Чонгук качает головой. — Эм, то есть… нет. Я бы с удовольствием… пообщался ещё… Если вы хотите того же. Юнги улыбается и встаёт, беря лицо Чонгука в свои ладони. Он наклоняется и легко прижимается губами к его лбу. — Ты ведь знаешь, что ты замечательный, да, Куки? Чонгук краснеет и расплывается в широкой улыбке. Он морщит нос, все слова застревают в его горле. Намджун подходит следующим, конечно, но он не такой ласковый. Он хватает его за рубашку и притягивает к себе, чтобы поцеловать. Чонгук улыбается в поцелуй, и когда Намджун отстраняется, уверен, что его лицо пылает. — Тебя отвезти домой? — спрашивает Намджун, отступая, чтобы дать Чонгуку немного пространства. Не то, чтобы поездка на автобусе выглядела более заманчиво, но Чонгук отказывается, понимая, что ему нужно немного времени, чтобы уложить всё в своей голове. — Нет, всё в порядке, спасибо, — он улыбается, смотря то на Намджуна, то на Юнги. — Я позже напишу… хорошо? — Хорошо, — ухмыляется Юнги. — Увидимся, Чонгук. Если быть полностью честным, то весь путь обратно домой пролетает в мгновение ока. Когда он заходит в свою квартиру, то возникает ощущение, будто ничего и не было. Он успевает только бросить ключи на столик возле двери, когда Чимин буквально влетает в коридор с утренним шухером на голове. Он валит Чонгука на пол и облегчённо улыбается. — Чонгук, расскажи мне всё!