ΩΩΩ
Неро не сказал бы, что жил так уж ужасно. Было много неудобств, боли и вечных похождений в лабораторию, где его периодически подвергали испытаниям и вечно брали анализы, но это уже стало почти привычным. Почти рутинным. Боль и чувства притупились. Он никогда не был самым счастливым ребенком, хотя бы потому, что родители оставили его на пороге ордена и исчезли в неизвестность. Кто ему дал имя, здесь ли это было или наследие родителей — кто бы их знал. И это уже давно неважно. Чертова демоническая лапа, все началось из-за нее — храмовники выявили у него кучу полезных свойств и стали применять для своих «чудесных» экспериментов. Уж он не знает, что они там у него все ищут постоянно и зачем режут, и усыпляют иногда в процессе, но это и не важно. Они условились с Санктусом, что он не трогает Кирие, а парень послушно выполняет все и терпит адскую боль, добровольно отдавая все, что они попросят. Безопасность девушки — это единственное, что действительно успокаивает его. Даже ее настоящий брат Кредо, имеющий далеко не последнее место в ордене, не в состоянии защитить ее от загребущих лап Санктуса. Да и… Ему на самом деле не нужна была Кирие, она всего лишь предлог, угроза. Ему нужен был изначально он — Неро. Как ему напророчили епископы и как просветил самый главный в этом сборище — его собираются сделать наложником. Любит он мальчиков, видите ли, любовь между мужчинами самая чистая и невинная, в отличии от стандартных грязных отношений. Ну не ублюдок ли? Только вот выбора нет. Стукнет Неро шестнадцать и прощай невинность, его задница будет возложена на алтарь, приправленная ароматным маслом и лепестками роз, чтобы в нее потом затолкали старческий член. Мерзость. Но пока куда спрятать Кирие он не придумал. А значит, пока его будущее таково. К слову, лапа проявила себя не так давно, наверное, года два назад, когда на них с Кирие напали вылезшие из ниоткуда демоны. Он до сих пор не вспомнил подробностей, но четко помнит одно — как плакала подруга, спрятавшись за его спину, когда все закончилось. Она единственная не боялась, не страшилась его силы. А вот он начал чертовски сильно комплексовать и ненавидеть этот кусок демонической плоти, на первое время завернув его в гипс, чтобы не мозолил глаза. Да, она сильна, но… Это чужеродное. У людей такого быть не должно. И из-за нее к тому же все это дерьмо, которое никогда теперь не закончится.…
Его мундир был совершенно другим, особенным — как раз для любимчика. Черновато-пурпурного цвета, с серыми отворотами, что держались на пуговицах, с воротником стойкой, ушитый серебряными нитями около горла, на плечах и бедрах. За распахнутыми полами виднелась темно-серая жилетка, что держалась на заклепках. Черные штаны с серебряной бляшкой, высокие сапоги и белоснежные перчатки на руках завершали его образ неприступного принца. Все на нем сидело как влитое, ведь еще бы, с него столько мерок сняли. Все ради того, чтобы глаз Санктуса радовался, глядя на него. Чертов наряд шлюхи. Раздраженно цыкнув, Неро свернул в очередной коридор, в который раз спугивая женщину-прислужницу своим недовольным лицом. Оно у него всегда такое, пора бы уже было привыкнуть. Сейчас его ждала новая порция «интересностей» в комнате Санктуса, потому, он не спешил и шел максимально медленно, лениво осматриваясь по сторонам. Будто он чего-то не видел в этих отвратительных стенах, которые затер глазами до дыр за свои пятнадцать лет житья здесь. «Дерьмо, как оно есть, » — думает уныло юноша. Пока он не достиг возраста согласия, Санктус не трогает его. Но даже та малость, которую он себе позволяет, пробуждает в душе не хилый ураган самого мощнейшего отвращения и брезгливости. Он уже настолько стар, что Неро не удивится, если тот песок, что находится повсюду, кроме каменных аккуратных дорожек — есть плоть разваливающегося старика. Когда он прикасается своими кривыми ручонками к его рукам, у юноши просыпается желание содрать кожу. Когда он зарывается пальцами в его белоснежные волосы, он желает спалить их акселератором Королевы и заодно поджечь себя. Но когда он кладет свою паклю на его бедро, усаживая Неро на свои колени — появляется стойкое желание вскрыться. «Нет, не могу сейчас. Если не успокоюсь, то точно ударю его.» Снова цыкнув, Неро резко свернул, направляясь в другую сторону, почти бегом преодолевая обратный путь. В ушах шумела кровь, мысли сталкивались и из-за этого, он при следующем повороте чуть не вписался в какого-то мужика, но вовремя среагировал, задев его лишь плечом и одарив злым взглядом, который быстро переменился на удивленный. У мужчины был меч за спиной, белые волосы и невероятные голубые глаза. Как-то запоздало в голову клюнула мысль, что это точно не какой-то прихожанин — одежда и плащ напоминали ему его собственную. Когда не приходилось таскать этот позорный мундир, он надевал темно-синий, похожий на удлиненную куртку — он намного удобнее и роднее. Сейчас же в виду того, что ему надо было посетить покои Санктуса, пришлось вырядиться, иначе он был бы недоволен. «Дерьмо, да какая разница, кто это, пусть катится, » — озлоблено думает Неро и его лицо снова искажается раздражением. Не собираясь извиняться, юноша просто продолжает движение, почти пролетая мимо незнакомца и одного из храмовников. Плевать, ему нет дела до них. Лишь бы не трогали. — Так вот, как я и говорил, все, кого вы встретите в этом крыле — могут выносить дитя демона и выдержать роды. Девушки, юноши…– как ни в чём ни бывало продолжает пожилой мужчина, шагая вперед. — Какой невоспитанный. Кто это был? — снисходительно спрашивает Данте, провожая спину уносящегося прочь пацана. Белые волосы, голубые глаза, необычного цвета одеяние, что вызывал ассоциации с принцем и кем-то очень важным… Меч за спиной. Данте вдруг неосознанно сделал шаг в его сторону, но из-за голоса храмовника остановился. — Ох, это Неро, господин. Не обращайте внимание, малолетний бунтарь и только, — отмахнулся старик. Но голос его дрогнул, что-то он все-таки скрывал. Только Данте не идиот. Все храмовники и прихожане отличались одеждой, если у первых это были белые мундиры, расшитые то красным и золотым, то каким-то одним цветом, и мечи у них висели на поясах, а не на спине, прихожане же вовсе были простой серой массой в капюшонах. У этого мальца кричащий, яркий и благородный вид. Он выделялся среди этих двух категорий, он был кем-то иным. — С уважаемым Санктусом вы увидитесь позднее, а сейчас, давайте я вам расскажу… — вдохновенно вещал храмовник, жестикулируя рукой. Он еще рассказывал о том, сколько уже испытуемых забеременело, что беременность у мужчин проходит без особых проблем и почти не отличается от беременности у женщин. Он настолько увлекся, что довольно долго не замечал, что идет по коридору и говорит сам с собой. Прихожане и другие люди ордена косились на него как на сумасшедшего — для кого он это все рассказывает, идя в одиночестве по пустым коридорам?…
В Неро много чувств накопилось. Тех, что не выходят за рамки его собственного тела, разума, головы. Все в себе прячет, никому не показывает. Но вот здесь, на руинах старого собора, что находился неподалеку от их ордена, он мог продемонстрировать хотя бы часть того, что в нем накипело. Взмахи меча точные, четкие, яростные. Камень крошится на раз-два. От бедра наискосок вверх, вниз, прокрутить рукоять в кисти и снести горку кирпичей. Ярость и негодование клокотали в нем, бурлили, не находя должного выхода. Но если он еще немного потренируется, ему станет легче. Всегда становилось. Вот конкретно сейчас уже чуточку, потому, что он снял дурацкий мундир, сложив его левой стороной наружу, чтоб не испачкался и положил на самый видный кусок большого камня. Теперь даже дышать стало легче, ибо двигаться в жилете гораздо удобнее. Разве что все еще смущает рука, замотанная эластичным бинтом, полностью скрывающими чертову демонскую лапу. Почувствовав чужое присутствие, Неро резко развернулся, разрезая мечом пространство перед собой, натыкаясь хмурым серьезным взглядом на фигуру в красном плаще, сидящую на завалинке из груды камней. Мужчина, закинув ногу на ногу, с задумчивым интересом наблюдал за ним, подперев подбородок рукой. И как долго он тут? — Шёл бы отсюда, дядя, — грубо фыркает Неро, чуть наклоняя голову, смотря теперь исподлобья. Незнакомец молча усмехается. От этого у Неро на виске венка вздувается и былая, прошедшая только злость снова начала копиться в груди. Если он ему навредит, юношу по головке не погладят за это. С другой стороны, кто узнает? Он сам сюда пришел и нарвался. Мужчина спустя несколько секунд выпрямляется, берет что-то с колен и одним движением руки расправляет перед глазами Неро — это его чертов мундир! Выглянув из-за него, незнакомец не переставая тянуть лыбу, пару раз дергает бровями вверх-вниз, как будто заигрывая с ним. Юноша слегка алеет, стискивает челюсти, быстрым движением доставая Синюю Розу и направляя дуло на незваного гостя. Если он испачкает или повредит его, то Неро придется разгребать последствия. Санктус заметит это, начнет задавать вопросы и в последствии узнает, что он снова ходил сюда и пользовался мечом. Даже если соврет ему, то все равно последует наказание. А если этот мудак, сидящий перед ним, что-то сделает сам, то это прибавит проблем вдвойне. — Лучше положи, где взял. И вали отсюда, — помахав дулом в сторону «выхода» и слегка наклонив голову в бок, произносит Неро. Парень напряженно наблюдает за тем, как не отводя от него взгляда, незнакомец тянется куда-то за пазуху свободной рукой и вытаскивает…пистолет. Который к слову приставляет к черно-бордовой ткани, неоднозначно кладя палец на спусковой крючок. И смотрит насмешливо, ждет чего-то, будто говорит: «Ну давай же, разозлись, вперед». Дразнит его, ублюдок? — Хочешь подраться? Ну давай подеремся, — скалится парень, пряча Розу и вонзая меч в землю, заведя акселератор несколькими прокручиваниями рукояти. Мужчина тут же поднимается на ноги, выхватывает меч из-за спины и швыряет одеяние Неро в воздух. Парень в этот момент думает, что у него глаза стали как у хамелеона — один вверх, другой вниз. Но плащ, что уже почти касается земли, скрывает фигуру незнакомца от него, вот-вот собираясь коснуться грязи и пыли под ногами. Испачкаться. Разозленно зарычав, юноша ринулся вперед. Первым делом надо убрать чертову тряпку с поля боя, а потом уже разбираться с тем щёголем. Но в шаге от своей цели, вот уже почти схватив, Неро едва успевает встретить чужой меч своим. Мужчина перехватывает мундир и за ворот закидывает себе на плечо, снисходительно усмехаясь прямо в лицо юноши. Пахнуло приятным ароматом роз, смешанным с чисто мужским запахом, в который не входил запах мерзкого пота или чего-то еще. Просто так пахнут хорошие мужчины — так подумал Неро. Уж он то может прикинуть, в виду того, что ему приходилось всегда иметь дело со стариками. Оттолкнув от себя незнакомца, Неро снова рванулся вперед, нанося осторожные удары, в пол силы, потому, если он не дай бог промахнется или саданёт не туда — мундиру хана. А за этим и самому Неро хана. Но парень зря так сильно расслабился, потому как его оппонент отлично это чувствовал и перешел в активное наступление. Он наносил удары одной рукой, но они были такой силы, что Неро в какой-то момент присел, удерживая меч двумя руками над собой. Незнакомец пнул его, откидывая от себя и юноша тут же рванул немедля обратно, выставляя меч так, чтобы нанести прямой колющий удар. Прямо в брюхо этому улыбающемуся… Перед глазами снова все стало черно-бордовым, это сбило с толку, но он еле успел остановить меч, отпрыгивая назад. Этот идиот размахивал его мундиром как какой-то тряпкой у него перед глазами! — Да ты, блять, издеваешься надо мной?! Дерись нормально! — орёт Неро, прожигая мужчину злым взглядом. Миг и он нападет, юноша не успевает выставить отведенный в сторону меч, поэтому на автомате прикрывается другой рукой. Острие меча сталкивается с поверхностью демонической руки и из-за этого происходит яркая вспышка света, словно произошел сильный резонанс. — А я-то думал, что ты там прячешь, — произносит наконец мужчина хрипловатым приятным голосом, разглядывая лишенную бинтов демоническую руку, что вся светилась от соприкосновения с его оружием. Посмотрев на него исподлобья, Неро криво улыбнулся, с налетом горечи, и воспользовавшись моментом, выпустил Королеву, хватая ткань плаща, одновременно обхватывая пальцами демонической руки лезвие чужого меча и отшвыривая его вместе с хозяином. Когда он приземлился, Неро уже поднимал появившейся спектральной рукой особо крупный обломок, чтобы спустя пару секунд, швырнуть его в сторону незнакомца. Но он легко увернулся от него, крутанувшись в право — лишь белоснежные волосы взметнулись и тут же опали, слегка мешая обзору челкой. — Ты всегда такой угрюмый или я тебе так сильно нравлюсь? — вздернув бровь, вкрадчивым тоном спрашивает мужчина. — Лучше бы ты и дальше молчал, — фыркает Неро, заметно расслабляясь после того, как верх его одеяния оказался у него в руках. Вывернув его и положив на ближайший камень, парень утёр нос совершенно мальчишеским жестом. — Теперь можно и подраться, — хмыкает он, поддевая лезвие валяющегося около его ног меча ногой, ловя рукоять. Ответом ему была очередная насмешливая улыбка. Они снова схлестнулись, но теперь уже Неро ничего не сдерживало, и он, не жалея сил наносил удары, активно пользуясь своей демонической рукой. То даст по роже, то заблокирует атаку меча — все-таки полезна она иногда бывает. В пылу боя, Неро и не заметил, как улыбка сама растянула его губы, а в глазах загорелся азартный огонек — он будто ожил, если сравнивать с тем, как он существовал. Давно он не встречал такого сильного противника, который несомненно заслуживал уважения. Только все еще сохранялось впечатление, будто с ним играют, а не дерутся. В какой-то момент Неро и сам не замечает, как настолько увлекается, что с запозданием понимает, как его собственный меч проходит сквозь тело незнакомца, прошивая грудину и врезаясь в камень уцелевшей стены. Пыл боя постепенно сходит на «нет» и он начинает осознавать, что натворил. Улыбка сползает с лица. Голова мужчины опускается и глаза его закрыты, Неро видит, что он не дышит. Совсем близко он слышит беспокойные голоса и один из самых ненавистных — Санктуса. Вот и приплыли, его все-таки засекли. Еще и труп, кто знает, что станет с Неро, когда они его увидят. Надо убираться отсюда, может он еще успеет… Попытавшись вытянуть меч, парень испуганно вздрагивает, когда рука незнакомца хватается за лезвие, не отпуская. Голова его поднимается и этот безумный усмехается так же, как минутой ранее. Смахивает на ночной кошмар. — Блять, — только и произносит Неро, ошарашённо отступая назад, оставив Королеву. Время, которое можно было потратить на побег нещадно упущено. Санктус и несколько воинов нашли их, Неро окружили, наставив оголенные мечи. Это удивило не его одного. — Господин Данте! Прощу проще… — восклицает и пытается уже объясниться старик, но слова застревают в горле, когда он видит пронзенного мечом Неро гостя. Данте сам выдергивает меч из камня и сам вытаскивает его из своей груди на удивление под спокойными взглядами, деловито рассматривая попавшееся в руки оружие. Интересный дизайн. — Все в порядке, мы просто немного поиграли, — отвечает он, бросая лукавый взгляд на съежившегося Неро, а затем и кидает меч ему в руки. От Санктуса это не укрывается. Он тоже поворачивается к юноше, что попутно уже натягивал свой мундир и боялся вовсе поднять глаза от плит. Глаза старика угрожающе сужаются, он делает решительные шаги к мальчишке, замахивается и отвешивает парню такой силы пощечину, что он падает, отлетая к груде камней. Данте моментально серьезнеет и хмурится, не отрывая взгляда от поднимающегося с земли юнца. С его разбитой губы капнуло на раздробленные плиты под ним, а затем и на сам мундир, когда он гордо выпрямился, представая перед Санктусом. — Поганый мальчишка, как ты обращался с нашим гостем! Это отпрыск Спарды, чернь, ты и пальцем не имел права его трогать! — грозно распекает его старик. Неро на миг лишь позволяет себе удивиться и метнуть взгляд в сторону Данте. Больше не улыбается, странно. «Так он не человек… Ну спасибо, козел. Благодаря тебе, мне достанется, » — раздраженно думает Неро и это читается в его кратком взгляде. — У него на лице не написано, что он Спарда, — фыркает Неро и тут же, едва закончив, получает вторую пощечину, но на этот раз он не падает, удерживается на ногах. «У него наверняка будут синяки, » — думает Данте. Губы уже все разбиты, из-за чего закрадывается в голову мысль — на сколько силен этот старик? Парень отнюдь не слабый, он сам это только что проверил. Тогда почему позволяет бить себя? Надо изучить этот вопрос получше. — Закрой рот и прекрати огрызаться. Иди в свою комнату. Я займусь тобой позже. Уведите его, — махнув рукой, приказывает Санктус и мальчишку уводят под конвоем нескольких воинов. — Такого больше не повторится, я вынужден извиниться за него, но позже он тоже это сделает. Этот испорченный ребенок просто не понимал, что творит. Данте проводит спину взглядом, положив руку на место уже давно зажившей раны. — Я ведь сказал, что все в порядке, — подозрительно спокойно произносит он, медленно поворачиваясь, — не стоило ругать мальчишку, — мужчина снова растягивает губы в улыбке. Вроде бы обычная его улыбка, но кроется за ней уже не насмешка, а что-то поопаснее. От такой улыбки пробирает дрожь и ледяные мурашки бегут по позвоночнику, предвещая беду. Но у старика, видимо, был определенный иммунитет. — Это были необходимые воспитательные меры, — почти невозмутимо отвечает Санктус, неторопливо шагая в сторону ордена. Но глаза он отводит, не выдерживая прямого взгляда. — Я предложил ему тренировочный бой. А вы два раза ударили его, даже не узнав причины. И вы ведь знаете — я от такого не умру, — вкрадчиво произносит Данте, убирая Мятежник за спину. — Ему пойдет на пользу, — упрямо талдычит свое Санктус. Данте хмыкает и более не пытается вразумить старика. Все здесь безумны, некого приводить в чувства. А вот тот мальчишка……
Может быть Неро когда-нибудь даже скажет спасибо Данте за то, что он освободил его от участи снова сидеть на коленях Санктуса в его опочивальне. В виду такого прилюдного наказания, ему теперь нет необходимости тащиться в ту адовую комнату. Он даже возьмет теперь на вооружение себе — если снова придется идти к Санктусу, можно просто накосячить, получить по морде и остаться в комнате. Ох, наконец-то можно снять эту гадость с себя. Как же он его ненавидит. Этот цвет, этот материал, эти пуговицы, отвороты, каждую нитку. Потому, что все это пропитано запахом Санктуса — старым пергаментом, потом и его отвратительным дыханием. Даже после стирки, Неро фантомно ощущает все это и никак не может вычистить с ткани, он как ненормальный брызгает его духами Кирие и своим одеколоном. Это смахивает на какую-то странную одержимость, нет, страх. Чертов страх, что это пропитает и его самого. Что он сам начнет так пахнуть, словно помеченный уродливой старой умирающей псиной. А ведь, если он доберется до него, он кожу до костей сотрет и вовсе, лишь бы не… Раздевался он так быстро, как ни в одной армии не учат. Тряпки швырялись прямиком на пол, а потом ногой запинывались в самый дальний и затхлый угол. Пусть уж лучше сыростью и пылью пахнет. Оставшись совершенно голым, Неро ругаясь надел свои привычные вещи — удобные штаны, черную майку, красный жилет с капюшоном, свои потрепанные сапоги. Прямо-таки ощутил себя собой, а не дешевой проституткой. Черт, он так часто себя ею чувствует, это заставляет задуматься. Парень внезапно зашипел, задев случайно рукой лицо. Щеки саднили, наливаясь синяками, а губы болели. Он старался вообще их не трогать и лишний раз не беспокоить. Только-только покрылись корочкой, так неприятно и хочется содрать. Постоянно цепляется за что-нибудь и из-за этого он начинает психовать. Его нервы действительно сдают. Ему пятнадцать, а он уже похож на дерганную истеричку с хроническим неврозом. Никто кроме него не знает, как ему тяжело на самом деле. Постоянно бояться за себя, за Кирие, за себя, за Кирие… Каждый день как на пороховой бочке, которая вот-вот рванет и все покатится по наклонной. Он понимает — это не приведет ни к чему хорошему. Но он не собирается жаловаться кому бы то ни было, разве что изредка и лишь себе, да небу над головой. Есть у него пара потайных мест, до куда не дотянуться ни чужие уши, ни взгляды. И ему нужно туда прямо сейчас. Накинув свой старенький синий плащ, Неро повесил Королеву за спину, прихватил неприметную коробочку, спрятал ее в карман и двинул прочь из комнаты. «Надо закупиться бинтами, последние разорвались в бою с Данте, » — с раздражением думает он. — Куда собрался? — достаточно мирно спросил один из его «охранников», что тусовались возле двери. — Не твое, блять, дело, — огрызается Неро, прорываясь вперед по коридору. — Санктус еще не отдал приказ, ты должен оставаться… Юноша хватает рукоять Королевы и быстрым движением, прокрутив ее в своей руке, наставляет на воина. Скалится нагло, вызывающе, видя замешательство на лице мужчины и его поднятые вверх в знак капитуляции руки. — Хочешь нарваться? Шел бы ты на хер, мужик. Я не принцесса из башни, не пытайтесь меня запирать, — только мужчина двинулся, как Неро тут же повернул меч заточенной стороной вверх, предупреждая. — Ты забыл, в каком ты положении? Хочешь, чтобы твоя Кирие… — Я смотрю, ты много знаешь, — ядовито и даже злобно произносит Неро, жестко усмехаясь, — только уговора не было, что я отдался в рабы. Моя задница и эксперименты. На этом мы условились, напоминаю, если вы все вдруг забыли. Как видишь, мы не в лаборатории и мне все еще пятнадцать. Так что закрой свой рот, кусок говна, и топай по своим делам. Не тебе, шестерка, указывать на то, о чем понятия не имеешь. Обороняться приходиться на каждом шагу, с виду мирные ребята, а на самом деле самые настоящие уроды. Вот как этот. Когда-то именно он показал ему, какими бывают люди, двуличный козел. Поэтому он никогда не оставляет свой меч и носит его с собой, кто бы что не говорил ему. Воина ордена меча аж перекосило от злости — так он был недоволен тем, как малолетка с ним обходится. Но у него выбор не велик. Этот пацан уже однажды дал ему смачного пинка под его зад, поэтому в драку он не полезет. Побоится. — Вот и отлично, мусор, — убирая меч за спину, напоследок бросает Неро, продолжая усмехаться. Развернувшись, парень быстро удаляется из поля зрения. На улице уже тем временем начало темнеть, стремительно наступал вечер. Неро торопился и петлял, постоянно оглядывался, прислушивался, осматривался — так было всегда. Он здесь не в безопасности. Но уже как-то прижился, привык. Его многие боятся, не хотят иметь с ним дело, потому, что он бунтарь. Еще и рука эта демоническая. «Сегодня не смогу поесть…» — удрученно думает Неро, положив ладонь на бурчащий живот. На это было две причины. Первая — разбитые губы и невозможность есть многие продукты, потому, как если начнет ими шевелить, то это сразу боль и дискомфорт. И расслоение корочки, а там и кровь. При желании, конечно же, он мог и потерпеть, поесть через силу, аккуратно и выбирая продукты. Но… Но. Он не хотел сейчас никого видеть. Не хотел идти в столовую, смотреть на кого-то и уж тем более не желал попадаться Кирие на глаза. Она будет волноваться, он не хочет, чтобы и у нее начались нервные срывы. И в груди еще эта обида и стыд, так бесит… Прямо перед ним отлупили, как какого-то неразумного мальчонку. Он ведь не сделал ничего плохого, да и с Данте все в порядке, как оказалось. Он разве заслужил такой позор и боль? Почему-то от осознания того, что это видел Данте, ему становилось хреново. Зарыться бы с головой в ад — вот о чем он думал. Весь такой бахвалился перед ним, а пришел этот старик и просто опустил его ниже плинтуса. Наверное, он думает, какой он жалкий. Еще и всерьез не дрался… Хотя, это было весело. С ним было весело. Забравшись на крышу, Неро привычной «дорожкой» прошелся по ней и зашел за огромный «купол», присаживаясь там на ровную, а не покатую крышу. Тут было удобно. Луну всегда видно, освещение от нее неплохое, и место само по себе хреново просматривается — он проверял снизу. Сзади сразу начинается крыша под приличным подъемом, высокая такая, поэтому это является прекрасным укрытием. И спинкой, чаще всего, чтобы закинуть руки за голову и просто посмотреть на ночное небо.Музыка: Billie Eilish & Khalid — Lovely
Тяжело плюхнувшись на видавшую виды подушку, что он как-то притащил сюда, дабы было мягче, Неро достал из кармана прихваченную коробочку. Открыв ее, он достал флакон перекиси и вату — мини-аптечка, нужная вещь, учитывая, сколько Неро терпит в лаборатории. Правда там не мелочатся — ножи у них острые, а наклонности садистские. Принявшись за нехитрое дело, поглядывая в маленькое зеркальце, юноша не спеша стал обрабатывать ссадины на лице, а затем и губы. От более слабой боли, к сильной. Это было действительно больно, давно ему так не прилетало. Запекшаяся кровь шипела, впитываясь в вату, а затем и щипала ранки, принося отвратительные ощущения — чешется и остро так больно, будто иглами тычут. Неро несдержанно шипел и тихонько скулил, пытаясь успокоить боль посредством махания ладонью на губы. Немного помогало. Но это стало тем самым, что людей толкает на истерики. Неро, чувствуя, что к горлу подкатывает нечто страшное, откинулся на крышу спиной, смотря на первые появившиеся в небе звезды. Постепенно они начали расплываться, на щеках стало щекотно и влажно. Первый всхлип, второй, третий. Раздраженно стирая руками льющиеся слезы, Неро не мог остановить их поток. Капают и капают, да что такое. И он сдался, закрывая лицо (…себя от мира…) предплечьями, позволяя им течь и впитываться в ткань рукавов. Сжав зубы и стараясь не шевелиться, чтобы не беспокоить разбитые губы, и чтобы соленая влага не попала на них, он пережидал свою очередную истерику. — И что мне делать…что делать…не знаю… — шептал он отчаянно, растеряв всю свою смелость, стойкость, браваду, — есть хочу…больно…не могу… Он все продолжал шептать эти бессвязные, но такие важные слова, за которыми крылось гораздо больше смысла, чем могло бы показаться. Если прислушаться, если захотеть понять, можно было услышать столько щемящей, беспомощной грусти. Безмолвной просьбы, нет, крика о помощи. Желания быть защищенным, наконец почувствовать, что ты в безопасности. Что тебе ни что не угрожает, что ты ничего не должен, что тебе не надо жертвовать собой и защищать кого-то. И совершенно детское, совсем тихое, почти неуловимое желание быть…обласканным. Получить нежность, получить любовь, внимание, которое так нужно подростку, что вырос слишком рано, взял на себя неподъемную ношу и не знает, как теперь справляться. Но разве был у него выбор? Постепенно он успокоился, чувствуя, как наваливается желаемый сон. Не противясь ему, юноша повернулся на бок, закрывая воспаленные от слез красные глаза. Завтра все будет по-старому. Успокоится и опять смирится. И так дальше, день за днем, все как под копирку, одинаковые.…
Тихо хлопнула тяжелая ткань, подхваченная ветром. Из-за «купола» мелькнул кусок красного плаща, но его обладатель тут же бесследно исчез. О прибытии гостя напоминала лишь тарелка, стоящая возле уснувшего пацана, а на ней — яблочные «зайчики» и пара бутербродов.