Давай вернёмся

      Градом с неба посыпались персики и сливы. Некоторые разбивались о землю, превращаясь в кашу, другие попросту теряли свою форму, но остальные оставались крепкими и не теряли своей формы от удара.       Элиот закрыл за собой дверь и та мгновенно исчезла. Он не вернулся в дом как предполагал. Нет, он был на поляне усыпанной персиками и сливами. Кью здесь не было…       Он шёл по ним, чувствуя, как сливовая кожица лопается под тяжестью его тела и раздавливается мякоть. Увы, но, кажется, иного пути пересечь эту поляну не было. И он шёл, монотонно сосредоточенно, следя за тем, куда ставить ногу, не осознавая, что поляна не кончается, а сам он просто ходит по кругу.       — Что за чёрт? Мать твою! — Впервые выругался он, в подземном мире, не сдерживая голос. И поляна закончилась. Точнее в её центре появились ступени. Те самые, на которых когда-то они с Квентином вспомнили свою прожитую жизнь. На них-то и сидел Кью в окружении корзин, до краёв заполненных персиками и сливами.       Кью брал песик и подбрасывал в воздух, а потом наблюдал, что с ним станет после приземления, затем, то же произошло со сливой. Одну за другой… А Элиот застыл. Замер, не чувствуя ничего кроме дурманящего запаха фруктов.       Он, наконец, почувствовал, то, что следовало бы почувствовать раньше. Искать не было смысла. Чувствовать — вот всё, что от него требовалось. А он не справился.       — Ты как всегда Элиот, выходишь из себя, когда не можешь чего-то получить. — Безэмоционально, холодно и отстранённо Квентин произнёс это, продолжая подбрасывать фрукты. Элиот же продолжал молчать и смотреть… смотреть, смотреть и смотреть на Кью. Казалось, он не видел его целую вечность. Да, именно так он ощущал расставание с ним и теперь с трепетом рассматривал в нём каждую мельчайшую деталь. — Я наблюдал за тобой. Как ты шёл сюда. Я создавал подсказки, и подавал тебе знаки.       — Знаки? Что? Я не понимаю… — Элиот мотнул головой.       — Книги. Первая и последняя. Всё с чего-то начинается и всегда заканчивается. Ты бы понял это, если бы подумал о книгах о Филлори.       — И что это должно было мне дать? — Недоумевал Эл.       — Своеобразное прощание. Наша история началась быстро и столь же быстро закончилась. Так зачем пытаться перелистать книгу в начало? Может, пора просто взяться за другую? Зачем возвращать то, чего ты не в состоянии почувствовать? И даже это поле персиков и слив, — Квентин развёл руками, — Ты шёл по нему и хоть и помнил о значении фруктов, всё равно отчего-то не желал чувствовать.       — Кью… — Он сделал шаг к ступеням. Ещё один и ещё, но замер, не сумев подняться по ним.       — Зачем ты пришёл Эл?       — Что? Я не…       — Зачем? Я умер, и ты внезапно осознал свои чувства? У тебя был шанс Элиот. Тогда когда мы сидели на этих ступенях вместе. А теперь?..       — Нет, Кью, мы всё исправим. Идём со мной. Пожалуйста. — Элиот протянул дрожащую руку, но отчего-то знал, что Кью не примет её. Видел в его глазах пустоту, ту, что сам же и оставил тогда.       — Не исправим. Я умер Эл. Да ты и сам это знаешь. Уходи отсюда. — Рука Квентина, прежде удерживающая персик, обмякла. Персик скатился по ступеням, к ногам Элиота. Кью потряс головой и прядь волос, прежде заправленная за ухо, накрыла глаза.       Взглянув на персик, что скатился к его ногам, Элиот поднял его и вновь произнёс:       — Я не могу. Я хочу всё исправить, Кью…       Квентин наклонился вперёд, так, чтобы Эл услышал и прошептал, глядя на него:       — Персики и сливы. — Слабая улыбка застыла на губах. — Персики и сливы, придурок…       И всё растворилось вновь. Всё, кроме персика в руках Элиота. Персика, что обронил Кью.