Самая яркая звезда в созвездии Большого Пса

2 октября, 1976 год, Хогвартс, Главный зал - Сириус, можно сесть с вами? – Виэтрикс смущенно улыбалась, застыв в ожидании ответа возле Мародеров, которые с энтузиазмом наполняли свои тарелки тостами, тыквенными оладьями и повидлом из жимолости. - Почему бы и нет, - пробормотал Блэк, даже не пытаясь скрыть раздражение. От его внимания не укрылись многозначительные взгляды, которыми обменялись сидящие напротив Эванс и МакКиннон. - Отлично, - девушка втиснулась между Сириусом и Ремусом, откинула за плечи наэлектризованные от влажности волосы и потянулась за булочкой с корицей. – Я как раз хотела обсудить с тобой планы на вечер. Ты уже неделю так занят учебой, но сегодня суббота, и я подумала… - Можем наведаться в ванную комнату старост. Люпин будет рад поделиться с нами паролем. Верно, старина? - вымученно улыбнулся Блэк, кинув умоляющий взгляд на друга. Чопорное желание Лунатика следовать школьным правилам пришлось бы сейчас как никогда кстати. Не окажись напротив Марлин, Сириус, конечно же, давно подобрал бы правильные слова для своей девушки. Бывшей девушки, если быть точнее, ведь интерес Бродяги к темноволосой пятикурснице подогревало лишь желание проучить подругу. Продемонстрировать ей, что прозябать в одиночестве, добиваясь чьих-то романтических чувств, совершенно не в стиле Блэка. К большому сожалению юного волшебника, демонстрация неприлично затянулась. Виэтрикс, само собой, была симпатичной неглупой девушкой, но физическое к ней влечение исчерпало само себя ещё в начале сентября, а общих тем для разговоров у молодых людей просто не нашлось. - Сириус, ты же знаешь, пребывание студентов, не являющихся старостами, в ванной для старост запрещено, - Люпин уловил настроение друга и поддержал его игру. – Особенно запрещено пребывание там двух студентов противоположного пола одновременно. - Это не важно, - Виэтрикс беззаботно пожала плечами и отломила пальцами кусочек булки. – На самом деле, я хотела предложить тебе что-то более романтичное и менее…интимное. - Как скажешь, милая. В таком случае, можем раздобыть у домовиков пикниковую корзинку и посидеть на мосту, - легко согласился Сириус. Он решил, что этот вечер – самое время, чтобы объяснить пятикурснице, что все между ними кончено. Сделав это тет-а-тет, Блэк не заденет её гордость, а грусть от расставания с романтическим героем ещё не убила ни одну знакомую ему девушку. Не считая персонажей классической литературы, конечно. - Мне нужно в библиотеку, Лили, - Марлин чуть резче, чем следовало, отодвинула от себя тарелку с недоеденной кашей и поднялась с места. – Пойдёшь со мной? - Да, конечно, - кивнула Эванс и бросила разочарованный взгляд на полную кружку ароматного горячего шоколада. 14 октября, 1976 год, Хогвартс, подземелья Слизерина - МакКиннон, слышал, твоя мать возглавила отделение реабилитации магглов, пострадавших от заклятий? – Мальсибер поймал девушку, торопливо идущую в одиночестве по коридору, за рукав мантии. После урока травологии её задержала профессор Стебль, чтобы предложить дополнительные занятия по лекарственным растениям. Марлин была одной из немногих студенток, ещё в самом начале обучения выбравших будущую профессию. Она собиралась пойти по стопам мамы с бабушкой и стать колдомедиком. - Всё верно, - сухо кивнула девушка, мягко, но настойчиво, освобождаясь от цепких пальцев слизеринца. - Это омерзительно. Численность Земли растёт, и эти никчёмные существа занимают наше место, дышат нашим воздухом, используют наши ресурсы, отравляют атмосферу химическими выбросами, - парень презрительно фыркнул. – Мир магглов – это рассадник грязнокровок, из-за которых происходит вырождение чистокровных семейств. И знаешь, почему так получается, МакКиннон? - Мне не интересна твоя теория, поэтому избавь меня, пожалуйста, от подробностей и дай пройти, - Марлин сделала шаг в сторону кабинета зельеварения, но Мальсибер ловким, словно натренированным движением прижал девушку спиной к стене. Кончик его волшебной палочки ткнулся в пульсирующую на шее артерию. – Не так быстро, моя девочка, - парень облизнул пересохшие губы. – Я всё же закончу свою мысль. Потому что ты должна знать, что осквернение крови волшебников происходит из-за таких предателей, как твоя мать. Неужели ей не мерзко было делать тебя с этим никчемным вьючным животным, способным выживать лишь благодаря примитивной физической силе? - Не смей! – отчаянно закричала Марлин, с силой толкнув слизеринца в грудь. В её глазах было столько боли, гнева и непонимания, что любой, наделенный толикой сострадания человек, отступился бы. – Не смей так говорить о моём отце! - А то что? – Мальсибер сжал запястья гриффиндорки. - А то вновь отправишься в больничное крыло в виде червя, - выставив перед собой волшебную палочку, Сириус мрачно смотрел на однокурсника. Его глаза цвета нечищеного годами серебра впились в утонченное лицо мучителя. - Даже не думай делать глупости, - с другой стороны Мальсибера держал на волшебном прицеле Джеймс, а Ремус и Питер замыкали полукруг, безмолвно расположившись за спиной поборника чистоты крови. - Отойди от неё и попроси прощения за свои слова, - холодно потребовал Блэк. - И не подумаю, - слизеринец растянул губы в хищном оскале. - Ремус, тебе не попадалась информация о волшебниках, в которых одновременно ударило четыре диаметрально противоположных по форме воздействия заклятия? – с деланным любопытством обратился к другу Джеймс. - Уверен, результат превзойдёт самые изощрённые ожидания, - вымолвил дрожащим от волнения голосом Питер. - Вы не посмеете, - угрожающе прошипел Мальсибер. - Желаешь проверить? – усмехнулся Блэк, начиная выводить магический пас. - Хорошо. Ладно, - слизеринец выпустил из рук запястья Марлин и с ненавистью пробормотал, - прости. - Ты мог бы сделать это с большим уважением, - неудовлетворенно протянул Сириус, - но урок вот-вот начнётся. Поэтому ползи, червячок. И не вздумай больше даже смотреть на МакКиннон. Мальсибер невнятно выругался и спешно скрылся в дверях кабинета зельеварения. Мародёры опустили палочки, но на лицах ни одного из них не осталось и следа удовлетворения или радости от маленькой победы. МакКиннон била мелкая дрожь не то от пережитого потрясения, не то от злости. Она смотрела перед собой, сжимая и разжимая кулаки. - Всё хорошо, Марлин, - Сириус стремительно шагнул к ней и обхватил за плечи обеими руками. – Всё хорошо. - Спасибо, - прошептала гриффиндорка, пряча лицо в складках мантии на груди у друга. Джеймс схватил под руку Ремуса, и парни тактично двинулись прочь, оставляя пару волшебников наедине. Лишь Питер продолжал смущенно переминаться с ноги на ногу. Он хотел сказать или сделать что-то ободряющее, красивое и правильное, но все его начинания таяли с каждым бережным прикосновением руки Блэка к спине Марлин, с каждым невесомым поцелуем высокого лба. 31 октября, 1976 год, Хогвартс, Визжащая хижина и окрестности Канун Дня всех святых был ознаменован полнолунием. Испробовав десятки тыквенных блюд на праздничном ужине, Мародеры собрали для Ремуса внушительный паёк из вкусностей и направились к Гремучей Иве. Её тонкие высохшие листья казались в свете восходящей Луны серебряной гирляндой. - Прекрасная ночь для шалости, - Джеймс вдохнул морозный ночной воздух полной грудью и сладко потянулся. Он предусмотрительно оставил новую мантию в спальне, и теперь разгуливал по внутреннему дворику Хогвартса в одном только тонком джемпере, надетом на голое тело. - Надеешься, что когда ты заболеешь банальной маггловской простудой, Эванс будет сидеть подле твоей койки в больничном крыле и прикладывать к воспаленному лбу ледяные компрессы? – иронично спросил Сириус, поправляя на шее завязанный в несколько узлов гриффиндорский шарф. - Надеюсь, что, оказавшись в больничном крыле, не увижу пару дней твою влюбленную физиономию, - парировал Поттер, с легкостью перепрыгнув через каменную ограду. - Объяснитесь, господин Сохатый, - потребовал Сириус с очевидным неудовольствием в голосе. - Ты помешался на МакКиннон, приятель, признай это, - Джеймс лукаво улыбнулся, искоса взглянув на друга. - Глупости, - возмущенно фыркнул Блэк. - Почему же тогда я слышу её имя не менее сорока восьми раз за день? – притворно удивился Поттер, а Петтигрю нахмурился. - К слову, в сутках всего двадцать четыре часа, а с учетом того, что спишь ты по ночам не менее четырех часов, получается, что ты вспоминаешь о МакКиннон не реже двух раз за один час. - Шёл бы ты нумерологию изучать, - беззлобно отмахнулся Сириус, не отрицая и не подтверждая догадку друга. Миновав тоннель, ребята вошли в подвал Визжащей Хижины и поднялись на второй этаж, где сжался в углу от боли Ремус Люпин. Его бледная, испещренная неровными шрамами кожа покрылась испариной, а в глазах стояла привычная для полнолуний тоска. Его тело сотрясали мучительные судороги, и парень впивался ногтями в ладони, едва сдерживая протяжный стон. Когда ночное светило достигло самой высокой точки, Люпин неестественно выгнул спину и издал звериный вой, ощущая, как изменения разрывают его сухожилия и мышцы. Человеческие черты сменила волчья морда с вытянутой челюстью и щелевидными зрачками, а ноги и руки увеличились в размерах, покрывшись густым слоем жесткого меха. Не раздумывая, мародеры обратились в свои анимагические формы, чтобы не дразнить друга человеческим запахом. И, едва трансформация Ремуса была завершена, все четверо ринулись прочь из старого покосившегося дома с мутными стеклами. Сириус в облике большого черного пса с восхищением смотрел, как мчатся вперёд, касаясь друг друга мощными боками, грациозный олень и нескладный волк. Где-то в переплетениях сухой травы и мертвых полевых цветов затерялся шустрый крысеныш, который изо всех сил старался не отставать от товарищей. С лёгкой досадой Блэк отметил, что его собственная шерсть кажется серебряной в свете Луны. Цвета Слизерина настырно просочились в его жизнь, дополняя собой поистине гриффиндорское решение стать анимагом, чтобы поддержать друга-оборотня. Когда до восхода солнца оставалось не больше часа, Лунатик замер на месте и повёл носом, принюхиваясь. Его звериные рецепторы уловили сладкий тягучий аромат человека. Молодой женщины. Оскалив пасть, полу-волк припал от восторга на передние лапы и мощными прыжками бросился к краю луга, граничащему с дорогой в Хогсмид. Сохатый и Бродяга одновременно осознали, что в ближайшие минуты их друг может сам того не ведая совершить непоправимый поступок, и, не сговариваясь, бросились следом за ним. В голове Сириуса стучало в такт бегу тягостное воспоминание о другой похожей ночи, когда Ремус учуял человека. В тот раз, благодаря Джеймсу, всё закончилось без последствий. Но сегодня оборотень мчался как никогда быстро, и слишком большое расстояние уже отделяло его от друзей. Блэк разглядел впереди тонкую девичью фигуру, застывшую подобно истукану, у края дороги. От бессильного ужаса Бродяга завыл, словно этот клич мог остановить Лунатика. Тот, в свою очередь, почти достиг потенциальной жертвы и глухо зарычал. - Обскуро! – уверенно крикнула девушка, нацелив палочку на оборотня. Тот взвыл, утратив способность видеть, и замер, привыкая к кромешной тьме перед глазами. – Депульсо! Ослепленный Лунатик поднялся в воздух, словно его подхватила невидимая рука, пролетел несколько футов и грузно рухнул на землю. Девушка непоколебимо продолжала стоять на одном месте, словно встреча с полу-волком её ничуть не пугала. Подбежав к крутящемуся юлой Люпину, Блэк бросил взгляд на ловкую волшебницу и узнал в ней Доркас Медоуз. Студентку Равенкло седьмого курса. На долю секунды Сириуса охватило неподдельное удивление. Эта староста школы отличалась безупречным поведением и ни разу за всё время обучения не была наказана даже в словесной форме. Её неуемная тяга к знаниям и нелюдимость стали препятствием в щепетильном вопросе заведения друзей, но уважением девушка пользовалась как у студентов, так и у преподавателей. Что же она делала под занавес ночи за стенами Хогвартса? Заметив приближение оленя и пса, смахивающего на предвестника смерти Грима, Доркас издала недоуменный звук и вскинула палочку, готовая продолжить оборону. Сириус, отпрыгнув подальше от дезориентированного, но всё ещё опасного Люпина, вернулся в свой человеческий облик и окликнул девушку по имени с призывом остановиться. - Блэк? – голос у Доркас был низкий и чуть хрипловатый, точно принадлежал не юной волшебнице, а женщине средних лет со множеством вредных привычек. - Да, это я. - Какого морского дьявола здесь происходит? – волшебница всё ещё держала свою палочку в боевой готовности, направляя её кончик на завывающего от бессилия оборотня. - Мы можем все объяснить в другой обстановке? Несколько более…-, Сириус несколько раз щелкнул пальцами, подбирая нужное слово, - расслабляющей. - Хорошо, тогда помоги мне его обезвредить, а после нам необходимо доложить Дамблдору о том, что на территории Хогвартса оборотни. - Дамблдор в курсе, - не охотно пояснил Сириус, и в этот момент Джеймс также сменил анимагическую форму на ту, что была дана ему природой. - Поттер, - констатировала Доркас. – Надеюсь, это не один из ваших глупых розыгрышей. - Нет. Мы должны отвести его в безопасное место, а потом всё тебе объясним, - заверил старосту школу Джеймс. - И что же это за безопасное место? – с подозрением сузила глаза девушка. - Визжащая хижина, - вздохнул Сириус, понимая, что Доркас совершенно не желает доверять Мародёрам. -Ну уж нет, - она с усмешкой покачала головой и применила к Лунатику парализующее заклятие. – Я иду к Дамблдору, и оно – вместе со мной. Левиосо! Обездвиженное тело Ремуса поднялось в воздух, и Доркас направилась в сторону школы, перемещая следом за собой и его. Сириус мимолетно отметил уверенную походку и кажущуюся неестественной прямоту спины Медоуз. - Доркас, пожалуйста, подожди, - Джеймс бросился вперёд и преградил семикурснице дорогу, решительно скрестив руки на груди. – Этот оборотень, на котором ты оттачиваешь вовсю защитные заклинания, Ремус Люпин. Староста Гриффиндора и самый тихий человек в мире. Во все дни, кроме полнолуния, во всяком случае. Если ты притащишь его в школу, на его дальнейшей судьбе можно ставить крест. Пожалуйста, не делай этого. - И почему я должна тебя послушаться? – Доркас недоверчиво склонила голову на бок. - Я никак не могу доказать, что Дамблдор знает о его ликантропии. Но Ремус - мой друг. И я прошу тебя не выдавать его секрет. Во всяком случае, пока ты лично не встретишься с директором, - Джеймс говорил медленно и спокойно, и лишь движение кадыка выдавало волнение гриффиндорца. – А сейчас, пока не взошло солнце, мы должны отвести Ремуса в Визжащую хижину. Ты с нами? - Хорошо, - Доркас потрясла головой, точно поражаясь собственной недальновидности и доверчивости. – Но вы должны отдать мне свои волшебные палочки. Оба. - Хорошо, - Поттер медленно кивнул, бросив быстрый взгляд себе под ноги и удостоверившись, что Питер в облике крысы всё ещё рядом. Что он сможет обеспечить обезоруженным друзьям хотя бы минимальную защиту. Оказавшись в Визжащей хижине, Доркас опустила парализованного оборотня на пыльный пол и, пробравшись через завалы сломанной мебели в самый угол комнаты, расположилась в кресле, пропахшем затхлостью. Она внимательно, практически не мигая, следила за Мародёрами, будто бы небрежно сжимая в руках волшебную палочку. Но это впечатление было обманчивым. Сириус ни сколько не сомневался, что соверши один из парней резкое движение, незамедлительно получит в грудь оглушающее заклятие. - Я слушаю, - сдержанно кивнула шестикурсникам Доркас, напоминая об обещании всё рассказать. 14 октября 1972 года, Хогвартс, спальня мальчиков - Люпин, ты куда опять собрался? – двенадцатилетний Джеймс хитро прищурился. - Еще даже четверть учебного года не прошла, а ты уже домой. - Ты же знаешь, это скучные семейные дела, которые невозможно отложить, - неубедительно соврал Ремус, маленькими шажками продвигаясь к выходу из спальни. - Так может, ты расскажешь нам, что за транспортное средство прячется в проходе под Гремучей Ивой? - Сириус подтянулся на перекладине, являющейся креплением для расщитого золотыми нитьями, огненно-красного балдахина над кроватью, и спрыгнул на пол. - Что? Какой проход… - мальчик осёкся, обреченно взмахнул рукой и тяжело опустился на постель Питера, который с любопытством поглядывал на друзей с широкого подоконника. – Как вы узнали про Гремучую Иву? - Проследили за тобой и мадам Помфри, конечно же, - сказал Джеймс таким тоном, будто слежка за друзьями являлась чем-то будничным и естественным. - Мы же друзья, Ремус? – Сириус с грацией дикого кота подобрался ближе к растерянному Ремусу и состроил обиженную гримасу. - Конечно, мы друзья, - воскликнул Поттер, забираясь с ногами на кровать с противоположной от Блэка стороны. - Разве друзья могут иметь друг от друга секреты? – маленький аристократ недоуменно прижал кончики пальцев к подбородку. - Если это касается сюрприза на день рождения, то определенно да, - горячо закивал Джеймс. - Но если это касается загадочных исчезновений из школы каждый месяц, определенно нет, - помотал головой Сириус, и повторил в унисон с Поттером. – Определенно нет. - Это долгая история, - нехотя прошептал Ремус, ссутулившись и обхватив себя руками. - Тогда начинай рассказывать прямо сейчас, иначе не успеешь закончить до отъезда, - скомандовал Джеймс, приготовившись слушать. - Мой отец – специалист по явлениям нечеловеческих духов, - помолчав, начал Ремус и нервно сглотнул. Хранителями его секрета до того дня были только родители и Дамблдор. Мальчик всю свою небольшую жизнь сторонился других детей, опасаясь, что узнав правду, потенциальные приятели его возненавидят. Когда два главных непоседы Хогвартса, Джеймс и Сириус, обратили своё внимание на него, тихого, застенчивого и сдержанного, Ремус испытал противоречивые чувства. Восторг от осознания того, чтобы он больше не одинок, что он – чей-то друг. И, в то же время, панический, разрушающий изнутри страх перед тем, что однажды всё закончится. Что когда Мародёры поймут, что он такое, не пожелают даже здороваться. - Ценная информация, но не новая, - резюмировал Джеймс. - В начале шестидесятых Волан-де-Морт и его люди искали союзников среди оборотней, вампиров и им подобных, чтобы свергнуть Министерство. Поэтому Министерство просило о помощи все организации, занимающиеся темными существами. Даже самыми простыми. Такими как боггарты. Отца попросили присоединиться к Отделу регулирования магических популяций и контроля над ними, - Ремус нервно сглотнул и встал с кровати, неосознанно дистанцируясь от затаивших дыхание мальчишек. – Он участвовал в допросе одного человека, подозреваемого в жестоком убийстве двух детей-магглов. Тот человек заявил, что является обычным бездомным, а разговоры о волшебстве и бедных убитых детях его пугают и удивляют. Сотрудники Министерства поверили тому человеку. Но мой папа – нет. Во внешности того бродяги он увидел характерные черты оборотня и предложил продлить арест на один день. До следующего полнолуния. Реестр учета темных существ тогда никто особо не вёл. У человека не было волшебной палочки, а одежда выглядела грязной и поношенной. Человека решили отпустить, а папу высмеяли. Оттого он вышел из себя, назвав всех оборотней «бездушными, злобными существами, которые не заслуживают ничего, кроме смерти». Бродягу отпустили, но, когда волшебник, сопровождавший его, вознамерился применить заклинание забвения, произошло убийство. Тот человек был оборотнем. Фенриром Сивым. - Только не говори, что ты… - пораженно прошептал Джеймс. - Тихо, Поттер, - перебил его Сириус, зачарованно глядя на Ремуса. - Мне было четыре года, когда Сивый взломал окно в моей комнате и напал, - Люпин откашлялся и уставился в потолок, пытаясь сдержать предательские слезы, - напал на меня. Отец появился вовремя и спас мою жизнь. Но оборотень успел заразить меня ликантропией. - Ты оборотень? – пискнул Хвост, вжимая голову в плечи. - Да, я оборотень. И я опасен только во время полнолуния, - затараторил Люпин, словно пытаясь оправдаться перед друзьями. - Незадолго до моего одиннадцатого дня рождения, нас навестил Дамблдор. Он сказал, что знает мой секрет, потому что Сивый хвастался своей свершившейся местью перед другими оборотнями, в числе которых оказались и шпионы нашего директора. Дамблдор сказал, что я могу учиться в Хогвартсе, если мы будем соблюдать разумные меры безопасности. Поэтому каждый месяц я ухожу в заброшенный дом в Хогсмиде, который защищен множеством заклинаний. А тот проход под Гремучей Ивой как раз ведёт к моему убежищу. Ремус замолчал и отвернулся к окну. Оранжевое осеннее солнце медленно опускалось за горизонт, заливая нежным светом окрестности замка. Где-то там, на опушке Запретного леса неказистая пыльная хижина ждала своего волчонка, чтобы защитить мир от мертвой хватки его клыков. Чтобы защитить волчонка от мертвой хватки этого мира. - Паршиво, приятель, - почесал лохматую макушку Джеймс и, вдохновленный новой идеей, расплылся в улыбке. – Но я знаю, что с этим делать. Мы станем анимагами и будем сопровождать тебя каждое полнолуние. 31 октября, 1976 год, Хогвартс, Визжащая хижина - Вот, значит, как, - медовые глаза Доркас Медоуз жадно впились в Ремуса, который принял человеческий облик, едва Джеймс закончил свою историю. Лунатик застонал и перевернулся на бок, сжавшись в тугой комок. Его волосы пропитались потом и прилипли к голове, а болезненный взгляд метался от Сириуса к Джеймсу, от Джеймса к Доркас, от Доркас – к пробивающемуся сквозь грязное стекло лучу рассветного солнца. - Держи, - вернув палочки мародерам, девушка присела на корточки перед старостой Гриффиндора и приложила к его губам флягу с водой. Парень сделал несколько жадных глотков и с блаженством прикрыл глаза. Тишину комнаты нарушало его сбивчивое дыхание и шорохи старого дома, который долгие годы хранил и будет хранить во веки веков чужие страшные тайны.