Самая яркая звезда в созвездии Большого Пса

2 сентября 1976 года, Хогвартс, коридоры Когда урок трансфигурации подошёл к концу, Сириус торопливо сгреб в портфель свои вещи и ринулся в коридор. Он планировал наведаться в кабинет директора школы, чтобы выступить свидетелем и рассказать о провокации слизеринцев. Дамблдор, конечно же, не был замечен в несправедливых решениях. Особенно в отношении своего любимого факультета львов. Но, кто знает, что взбредёт в голову непредсказуемому старику. Применение заклятья вне рамок дуэльного клуба – серьезная провинность, наказанием за которую может стать отлучение от квиддича или ещё что похуже. Сириус уже занёс ногу над нижней ступенью движущейся лестницы, когда в поле его зрения попала любопытная картина. Лили Эванс, честь и достоинство которой так рьяно защищал Поттер пару десятков минут назад, беседовала со Снейпом. Он склонился так близко к девушке, что его гладкие, тяжелые волосы касались её рыжих локонов. Сириус сделал несколько осторожных шагов в направлении однокурсников и, убедившись, что они не глядят в его сторону, уже увереннее стал пробираться ближе. Юный волшебник не прятался и не притворялся, что увлечен книгой. Он просто двигался вперёд и, оказавшись на достаточном расстоянии, чтобы расслышать разговор, сел на пол, вальяжно привалившись к стене, словно ожидал замешкавшихся друзей. - Северус, то о чём говорил на уроке Джеймс – это правда? – зелёные глаза Лили были серьёзны и печальны. - Что именно? – Снейп поёжился, словно гуляющий по коридору сквозняк пробрался под мантию. Он упирался тонкой ладонью в стену за плечом Эванс, образуя тем самым замкнутое, катастрофически крохотное пространство, в котором было место только для него и для неё. Такой хрупкой, печальной, и вместе с тем решительной. - Ты хочешь стать Пожирателем смерти? - Лили, я… - Просто ответь на вопрос. Да или нет? - Всё не так просто, - в голосе Снейпа зазвучали отчаянные нотки, и чем больше он нервничал, тем холоднее становился взгляд Эванс. - То есть ты не отрицаешь, - Лили задумчиво прикусила верхнюю губу. – Ты понимаешь, что они убивают таких, как я? Они считают таких, как я, чем-то скверным. Не достойным права творить волшебство. - Никто никогда тебя не тронет, слышишь? – Северус болезненно поморщился и склонился ещё ближе к лицу подруги. – Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось. - Откуда такая уверенность? - Ты мой самый близкий человек, и никто не посмеет забрать тебя у меня. - Ты сейчас говоришь о Пожирателях или о Поттере? - Обо всех, - Снейп облизнул пересохшие губы, переплетая нежные фарфоровые пальцы Лили со своими, узловатыми и шершавыми. – Пожалуйста, прости меня. - Пока ты поддерживаешь взгляды Волан-де-Морта и его приспешников, я – самый далекий от тебя человек из всех возможных, - староста Гриффиндора мягко отстранила Северуса, задержав ладонь на его груди чуть дольше, чем требовалось, и двинулась прочь, постепенно переходя на бег. Сириусу показалось, что в её глазах блеснули слёзы. Когда Блэк добрался до кабинета Дамблдора, воспитательная беседа была окончена. Недовольный Джеймс всматривался в Карту Мародёров. Его мантия была перекинута через ремень портфеля, мятый подол кипенно белой рубашки выбился из брюк, а волосы казались ещё более взъерошенными, чем обычно. - Ну? – Сириус заглянул через плечо друга, предположив, что тот внимательно следит за точкой с подписью «Мальсибер». Слизеринец покинул больничное крыло, вероятнее всего, вернув себе человеческий облик при помощи мадам Помфри, и направлялся к Восточной башне. - В совятню идёт. Будет жаловаться родителям и требовать справедливости, - пробормотал Джеймс, сворачиваю карту. - Что сказал Дамблдор? – нетерпеливо перебил Сириус. - Спросил, обоснованы ли мои выводы о причастности Мальсибера и Снейпа к Пожирателям смерти. Я рассказал про тот разговор в подземелье. - И всё? – Блэк недоуменно вскинул брови. – Ни воспитательной беседы, ни снятых очков? - Да была беседа. Только какой в ней толк? – Джеймс раздосадовано пнул стену носком ботинка. – Дамблдор сказал, что лучшее, что я сейчас могу сделать для Ордена - проявить осторожность и бдительность. Никаких тебе операций, боёв и шпионских вылазок. Он считает меня ребенком, представляешь? Даже зная, что я – анимаг, что мне нет равных в полетах на метле, что изучил раза в три больше боевых заклинаний, чем любой мой ровесник, что… - Сохатый, остановись. Я ещё не успел созвать членов твоего фан-клуба, - с ехидной улыбкой подначил друга Сириус. – Такая речь впустую пропадает. Джеймс оборвал себя на полуслове, и только его обиженное сопение теперь нарушало тишину коридора подле кабинета директора. Какое-то время гриффиндорцы шли молча. Их перегруженные учебниками сумки бились друг о друга, пока Поттер не перевесил свою - на другое плечо, плохо скрывая раздражение. 20 марта 1973 года, Хогвартс, гостиная Гриффиндора - Фрэнк, ты уже слышал про профессора Стебль? – близнецы Пруэтт уселись по краям от Фрэнка Лонгботтома на массивной оттоманке. Парень отложил в сторону свежий выпуск Ежедневного пророка и выжидающе посмотрел на друзей, призывая их продолжать рассказ. В столь поздний час остальные студенты уже разбрелись по спальням, поэтому мальчики разговаривали в полный голос, не боясь, что их могут услышать. - Мы случайно стали свидетелями её разговора с МакГонагалл, - пояснил Гидеон, инициалы которого были вышиты заботливой маминой рукой на тонком джемпере из шерсти нюхлера. - Случайно? – Фрэнк иронично улыбнулся. - Да не важно, - отмахнулся Фабиан. – Вчера вся её семья погибла от рук Пожирателей. В Хогсмиде напали на магглорожденную волшебницу. Муж профессора вступился за неё, и успешно. - Один против троих! – перебил брата Гидеон. - Но вечером эти трое пришли к нему домой с подкреплением. Профессор вернулась с работы, а в гостиной три трупа. Муж и обе дочери. Старшая ждала письма из Хогвартса в следующем году. - Это ужасно, - Фрэнк сочувственно поджал губы. – Не понимаю, почему Министерство бездействует. Это война, а Дженкинс говорит о ней как о паре незначительных массовых беспорядков. - Просто у Дженкинс есть положительный опыт борьбы с беспорядками чистокровных. А вот опыта борьбы с Тем-Кого-Нельзя-Называть нет, - встал на защиту министра магии Гидеон. - Мы должны вступить в Орден Феникса, - твёрдо сказал Лонгботтом. – Я хочу быть в числе людей, которые прикончат этого фанатика и его марионеток. - Что ещё за Орден? – хором переспросили Пруэтты. - Я тоже случайно подслушал один разговор МакГонагалл. Вы же знаете, что она очень дружна с моей мамой? – пояснил Фрэнк между делом. – Так вот, когда она гостила у нас на Рождество, мама выразила опасения в связи со слабой политикой Министерства в отношении Пожирателей. И профессор успокоила её, рассказав, что Дамблдор лично основал организацию для борьбы с Тем-Кого-Нельзя-Называть. Орден Феникса. Не знаю, кто туда входит, но уверен, что хочу быть в их числе. - И я, - одними губами восхищенно произнес двенадцатилетний Джеймс. Последние полчаса он прятался под мантией-невидимкой вместе с Сириусом и внимательно ловил каждое слово семикурсников. В ту самую минуту Поттер уже отчетливо знал, что рано или поздно обязательно станет частью восстания против поборников чистоты крови. А с его-то талантами до победы будет рукой подать. 2 сентября 1976 года, Хогвартс, коридоры - А с наказанием то что? – примирительно спросил Блэк через несколько минут молчания. - МакГонагалл назначит, - равнодушно отозвался Джеймс. – Буду чистить парты в её кабинете неделю или ещё что-нибудь в таком духе. - А я могу рассказать то, что тебе понравится, - заговорщически подмигнул Сириус. - Нет, не просто понравится. То, что приведет тебя в состояние неописуемого восторга, позволит достичь нирваны и познакомит с эйфорией. То, что сделает тебя счастливее на десять пунктов по шкале Мародеров. - Говори уже, - Поттер шутливо толкнул друга в бок. - Эванс сказала Нюниусу, что, цитирую «пока он придерживается взглядов Волан-де-Морта и его приспешников, она – самый далекий от него человек». Похоже, шансов у крючконосового ещё меньше, чем у Хвоста лишиться девственности до выпускного. - Кого волнует, что она там говорит этому немытому выскочке, - Поттер вздохнул, и лицо его вновь обрело тоскливое выражение. – Вот если бы она сказала, что я – самый близкий ей человек, тогда – другое дело. А так… - Стоп-стоп-стоп, - Сириус помотал головой из стороны в сторону, отчего его черные как смола волосы упали на глаза. – Что за упаднические настроения, господин Сохатый? Своими суждениями вы наводите меня на мысль об острой потребности в трех пинтах сливочного пива в пабе у сногсшибательной мадам Розмерты. - Это звучит как весьма рациональное предложение, господин Бродяга, - Джеймс лукаво улыбнулся. – Вы, господин Лунатик, господин Хвост и ваш покорный слуга. Сегодня. Когда солнце сядет за горизонт. 2 сентября 1976 года, Хогвартс, гостиная Гриффиндора За окном сверкали молнии и гремели раскаты грома, но в гостиной Гриффиндора уютно потрескивали в камине поленья, занятые огнём. Ученики рассредоточились по мягким креслам и диванам. Кто-то уже увлекся учебным процессом, кто-то делился с друзьями впечатлениями от летних каникул, кто-то дремал, а Мародёры, склонившись над своей картой, вполголоса выбирали маршрут в Хогсмид. Люпин без особой надежды на успех убеждал друзей остаться ночью в школе, Петтигрю не желал мокнуть под дождём, а Поттер и Блэк жаждали прогуляться на свежем воздухе перед посиделками в пабе. В гостиную вошла Эванс. Она вернулась после первого в этом учебном году заседания Клуба Слизней и выглядела очень уставшей. Бегло осмотрев помещение, девушка решительным шагом направилась к Мародёрам и, остановившись напротив своего взъерошенного защитника, начала свою речь с упрёка: - Джеймс, не стоило тебе сегодня затевать драку, но… - Серьёзно, Эванс? – запальчиво перебил однокурсницу Поттер. – То есть, нужно делать вид, что ничего не происходит, когда тебя называют ЭТИМ словом? - Но! Я хотела поблагодарить тебя. Это было очень смело. И, - Лили замешкалась, подбирая правильное выражение, - очень приятно. - Значит ли это, что ты согласишься пойти со мной на свидание? – настроение Джеймса моментально изменилось и, растянув губы в широкой улыбке, он неловко потянулся, чтобы обхватить девушку за талию. - Нет, - хитро сощурила глаза рыжеволосая гриффиндорка, проворно увернувшись. – Это значит ровно то, что я сказала. Я благодарна, но впредь прошу не ввязываться из-за меня в неприятности. - Смотри и учись, мастер флирта, - хмыкнул Блэк, когда Лили скрылась на лестнице, ведущей в женские спальни. - МакКиннон, удостоишь меня минуты своего драгоценного времени? – неспешно перейдя из одного угла гостиной в другой, он манерно облокотился на каминную полку подле дивана, на котором расположились шестикурсницы. Девушки писали эссе по зельеварению, копируя идеи друг друга. - Почему бы и нет, - Марлин с улыбкой поднялась с места и, подойдя ближе к Блэку, понизила голос. – Что ты хотел? - Я хотел предложить тебе незабываемое приключение, - заговорщически прошептал на ухо девушке Сириус. - Мы с парнями отправляемся к Розмерте сегодня ночью, и я приглашаю тебя к нам присоединиться. После, когда Джеймс зальёт свою боль от несправедливого наказания за попытку защитить честь благородной дамы, мы с тобой могли бы уединиться и завершить ночь чем-то поинтереснее зельеварения. - Да что с тобой такое второй день? – в голос расхохоталась МакКиннон, шутливо ударив Блэка в грудь кулачком. – Неужели в Хогвартсе закончились все влюбленные в тебя красавицы? - Ну что ты? – притворно возмутился юный волшебник. – В день, когда в Хогвартсе закончатся влюбленные в меня красавицы, Земля остановится от невозможности сего факта. - Так что же тогда? – иронично улыбнулась Марлин. - Просто именно сегодня я хочу провести вечер с тобой. - Именно сегодня? – Марлин свела тонкие брови к переносице и чуть сморщила нос. – Пожалуй, я откажусь, Сириус. - И почему же, позволь спросить? – парень растерянно опустил руки, забыв на долю секунды о жизненной необходимости выглядеть предельно расслабленным и уверенным в себе. - Потому что друзья не уединяются ночью после пинты пива, - мягко пояснила Марлин, тщательно изучая ковер под ногами. - Значит, друзья? – Сириус недобро сузил глаза. – Хорошо, как скажешь. Эй, Виэтрикс! Пойдёшь со мной завтра на озеро? - Я? – смущенно переспросила темноволосая пятикурсница, которую окликнул оскорбленный отказом гриффиндорец, и, опомнившись, тут же добавила. – Конечно, с радостью. - Твои желания очень переменчивы и легко заменимы, - с грустной улыбкой прокомментировала действия парня МакКиннон. – Поэтому я предпочитаю быть твоим другом. В дружбе ты предан и постоянен, как никто другой.