Питер «моргнул», как ему показалось, но, открыв глаза, он понял, что прошло немало времени. Юноша уже был без одежды. Это он определил по холоду, пробегающему по коже от ветра, проникающего через окно. Кроме того было и тепло, разливающееся где-то глубоко внутри от поцелуев, совершенно необычных, чужих и первых в жизни простого деревенского парня. Шёлковое белье, подаренное лордом было им же и снято. Паркер не мог пошевелиться, разве что немного пальцами дёрнуть, однако даже это далось нелегко. В покоях было довольно темно, но не настолько, чтобы парень не мог разглядеть мужчину, изучающего молодое тело, скользящего по нему руками от плеч к соскам, а после к нижней части живота. Он снова видел их. Глаза, горящие огнём адского пламени, и узреть это Питер мог когда Тони поднимал голову и отрывал губы от горячей кожи.
Вместо вопля ужаса Питер издал протяжный стон, собирая в себе все силы, чтобы хотя бы немного прогнуться в спине, цепляясь ногтями за шерстяное одеяло. Старк на это положительно отреагировал, подползая вверх и прикусывая уже воспаленный от его поцелуев сосок мальчика. Паркер не знал почему так поступил, ведь ему было до смерти страшно, и когда пришло осознание того, что он совершенно нагой лежит под взрослым мужчиной, который целует его, стало ещё и противно. Парень знал о гомосексуалах и знал, что они преследовались законом, отправляясь в петлю. Такой участи ему не хотелось от слова совсем, но что может он? Обычный хрупкий и самый слабый из своих ровесников мальчишка против величественного лорда Старка?
— Оста… Но… Витесь, — еле слышно произнёс Питер с неимоверным трудом, будто заново учился говорить.
Тони никак не отреагировал и продолжал своё гнусное дело. Изо рта у него торчали острые, как лезвие бритвы, клыки, которые он уже не стесняясь показывал, специально задевая ими бедную человеческую кожу, слегка её раздражая, а затем успокаивая своим жарким дыханием. Юноше всё это казалось бредом. Глаза слипались, сил не было ни на что, и он только мог лежать, в полной мере ощущая боль от укуса в шею также, как и мокрое пятно крови пропитавшее подушку.
Мерзко. Отвратительно. Член парня сжимала широкая сухая ладонь, двигаясь в определённом ритме, а Питер ничего не мог сделать с этим, но почему-то от движений лорда в области паха разливалось острое возбуждение, гораздо сильнее любого, испытываемого прежде. Паркер попытался запрокинуть голову назад, начиная чаще дышать. Глаза закатились, и он содрогнулся в оргазме. Как мало ему было нужно, чтобы окунуться в непродолжительную, но умопомрачительную эйфорию. Питер не думал, что секс с мужчиной такой. Юношу никто раньше не касался там и так откровенно. Ему казалось, что для такого необходимо получить разрешение, однако лорд не спрашивал, только брал, использовал. В голове парня мелькнула мысль: если дошло до такого, то дальше лишь хуже. Его изнасилуют, а он ничего с этим не сможет сделать.
— Не зажимайся, Питер-р-р, больнее будет, — Старк блеснул клыками и, подтянувшись выше, лизнул мочку покрасневшего уха.
Юноша вздрогнул, ощущая, как начинают слезиться глаза. Паркер немного поежился от слюнявого поцелуя, а после зажмурился, пытаясь отогнать от себя кошмар. Но тщетно, ведь между своих ягодиц он ощутил то, что пальцы мужчины поглаживают его там и разводят худые ноги шире.
— Прошу… Отпустите меня… Я больше вас не потревожу, я не… — мальчик испуганно замер, когда понял, что Старк слизывает его кровь и совершенно не слушает.
Тони закончил насыщаться остатками вытекающей из раны крови и рывком перевернул парня. Паркер совершенно не сопротивлялся, только хрипло стонал то ли от происходящего, то ли от лихорадки, вызванной огромной потерей жидкости в организме. Питер для лорда был новой, чистой и свежей игрушкой, такой невинной, что хотелось иссушить юного паренька до последней капли. Малыш был таким прекрасным, что Тони обязан попробовать его сердце, которое наверняка такое же сладкое, как и кровь. Член мужчины давно стоял колом, и хотелось это милое создание так сильно, что вампир раздвинул нежные, бархатные половинки упругой попки, с упоением и блеском страсти в глазах осматривая розовую девственную дырочку.
Из дневника Тони Старка. 8 июня 1864 год.
Какой же он… Не могу подобрать слов. Я сейчас смотрю на это милое личико, пока он спит. Вижу ангела, даже после того, что я сотворил с ним. Обесчестил. Я рычал ему в лицо, в то время как мой член блуждал в недрах его распаляющего мой жар тела. Я сжимал его запястья до синяков, терзая поцелуями губы, упивался мальчишескими отчаянными стонами и криками, мольбами о помощи. Уверен, он знал, что никто не придет, однако пытался до последнего. Его глаза блестели от слёз, которые так и не выступили наружу, даже когда я излился внутрь его молодого тела, принявшего меня с радостью до последней капли. И нет, у меня не проснулась совесть. Дело в другом. В этом мальчишке. Его свет затмевает мою тьму и сколько бы я не высасывал из него жизнь, Питер будет исцеляться и отдаваться мне, оставаясь таким же чистым… Слишком чистым для меня. Я никому не позволял испить своей крови, чтобы заглушить боль и залечить раны, но почему дал ему остаётся загадкой. Я живу не один век, а так и не научился понимать себя, свою человеческую суть. Почему-то мне не хотелось, чтобы этот лучик надежды спал в собственной крови и страдал от мигрени после того, как я выпил из него несколько пинт. Что это? Неужели проблески заботы? Может временное помешательство? Питер обязан помочь мне выяснить все или умереть…
***
Новый день встретил Питера не приятным солнечным светом, а непроглядной тьмой. Юноша даже не был уверен, что сейчас утро, ведь в комнате стоял мрак. Немного осмотревшись он понял, что в этот раз очнулся не в тех покоях, что были предоставлены ему лордом. Здесь все выполнено в готическом стиле. Тёмный камин с заостренными углами, свечи в серебряном подсвечнике на нём, ни одного зеркала, никаких предметов мебели или декора. Пустое помещение, в котором находилась лишь деревянная кровать, выполненная из белого дуба, заправленная бежевыми простынями.
Он вспомнил ночь и мгновенно коснулся шеи. Следов не осталось, а боль не ощущалась, но как? Паркер мог двигаться. Силы вернулись к нему, лишь лёгкая, но приятная слабость оставалась в теле как некая удовлетворённость. Одежды по-прежнему не наблюдалось на нём, до груди парень был укрыт в овечью шкуру. Он принял сидячее положение, стягивая с себя одеяло, останавливаясь взором на подушке. Чисто, хотя Питер помнил, что её залила кровь. Возможно — просто сон? Но тогда… Паркер распахнул глаза, почувствовав чужие прикосновения со спины. Сердце билось с неимоверной скоростью, пульсировало в висках и ушах.
— Куда-то собрался? — голос лорда раздался у самой макушки, после чего его руки обвили юношу и затащили обратно на кровать.
Питер задрожал. Он помнил все. Каждое движение телом и боль в области анального прохода были тому подтверждением.
— Ч-что вы такое? — прошептал мальчик, боясь повернуть голову и столкнуться взглядом с лордом.
— Вампир, — уверенно ответил мужчина. — Но тебе не стоит бояться. Пока ты здесь, со мной, и слушаешь меня — тебе не надо переживать, я защищу тебя…
— А от себя защитить сможете? — Паркер сглотнул, руки Старка посильнее обвили его и притянули к себе. Спиной он почувствовал что-то странное, упирающееся в его копчик. Холодок пробежал по коже и страх затуманил разум, — Только не снова, пожалуйста, — взмолился Питер.
— Шшш, — Тони успокаивающе шептал слова на ухо юноше, поглаживая его запястья, медленно опуская на кровать, — Всё хорошо, — мужчина улыбнулся, показывая свои белоснежные зубы и два клыка, наклоняясь к лицу Питера, который зажмурился, отделяя тем самым себя от внешнего мира.
Ему было слишком страшно, потому каждый раз при виде этих дьявольских красных глаз и сверкающих зубов сознание давало сбой, включая защитный механизм, и Паркер вырубался, но даже это не спасло его от воспоминаний, которые каким-то чудом оставались при нём и были самыми яркими за всю жизнь.
