Дневники Питера Паркера

      Питер проснулся в заполненной всеми возможными красотами огромной комнате: голова болела так, как-будто по ней ударили каким-нибудь чугунным котлом, руки онемели словно от холода, глаза слезились. Тело ощущалось по-иному. Когда мальчишка попытался взять его под контроль, то оно начало дрожать. Тяжесть словно пригвоздила Паркера к мягкому матрасу, в который он провалился. В незнакомом помещении гулял сквозняк, а мальчик любил тепло. Холод пробирал до костей, и Питер, немного покрутившись и заставляя тело «оттаять», заметил, что окно распахнуто, а белоснежные гобеленовые шторы слегка подрагивали. Юноша не знал где он, потому все, что мог — это засунуться под большое одеяло и начать греться. С головной болью никак не справиться, но сквозь неё можно было постараться опомниться, но всё, что удалось Питеру, — это восстановить перед собой два горящих глаза. Мальчишка зажмурился и потряс головой, скидывая с воспоминаниями и острую боль. Не лучшим решением было копаться в разуме, важнее осмотреться и понять: кто приютил, не оставил умирать на улице, не отдал на растерзание зверям.       Комната была в бежевых тонах: спокойно, совсем не мрачно, наоборот слишком светло и ярко, учитывая то, что Паркер догадывался в чьём именно доме пребывал. Питер не глупый мальчик, мог сложить несколько бело-золотых шкафов и полок, обтянутые серебряной нитью стулья, серо-голубые обои, в итоге получая таинственного богатого владельца из замка с горы.       Под шерстяным одеялом, ярко пахнущим овчиной, юноша очень быстро согрелся, отчего по телу разлилась приятная волна удовольствия. Питер прикрыл глаза, а затем резко распахнул, вскакивая с постели и оглядываясь. На нём была не его одежда: светлая шёлковая ночная рубашка и штаны. Паркер ахнул. Первое, о чём он подумал — дневник, спрятанный во внутреннем кармане его камзола. Второе — шёлк стоит бешеных денег, и за один его метр семье Паркеров пришлось бы продать душу. — Нравится комната? — с интересом спросил Старк, пребывая в самом тёмном углу комнаты, где его невозможно было заметить сразу.       Мальчик не сильно удивился присутствию… лорда? Герцога? Кто там ещё в замках живёт? Какой позор, ведь Питер обращался к нему совсем без уважения с самой первой встречи в лесу. Столько неловких ситуаций за пару дней слишком даже для Паркера. Каким образом он вообще оказался здесь, учитывая, что от дома мистера Одинсона до горы по меньшей мере мили три? Выходит, что мужчина всю дорогу тащил его на себе? — Да, лорд Старк, — мысли в голове метались. Столько вопросов и ноль ответов. — Где моя одежда? Как я здесь оказался? — Голоден? — проигнорировав испуг и замешательство, которые отчётливо читались в его глазах, Тони сделал шаг в сторону, проходя по тёмной полоске, ведущей к двери, стараясь избегать прикосновений солнца. — О, я… — Питер покраснел, — Я… Вы не ответили на мои вопросы! — немного повысил голос юноша, не стесняясь стоять на своём. — Твоя одежда испачкалась, и я отдал её слугам вычистить, но тебя наверняка не это волнует, я прав? — Старк приблизился к мальчику на минимальное расстояние. Их разделял лишь шаг, освещенный солнечными лучами. Глаза мужчины сейчас были в абсолютно нормальном состоянии, не такие, как во тьме прошлой ночью, однако столь же яркие два голубых топаза. — Тетрадь на комоде. Справа от тебя. Не волнуйся, я не заглядывал внутрь, не имею привычки лезть в чужую собственность.       Уголки губ Тони дёрнулись, отчего получилась своеобразная улыбка, которая могла бы напугать гостя. Паркер стоял неподвижно, надеясь узнать ответ и на следующий вопрос. Стоило ему подумать об этом, как Старк не заставил долго ждать, будто прочитал мысли юноши. — Ты впал в беспамятство, так что я любезно предоставил тебе свою карету, дабы добраться до моего скромного жилища. — Это было вовсе не обязательно, — Питер сделал шаг к мужчине, размахивая руками и пытаясь выказать… благодарность? Неуверенность? Неловкость? Стеснение? Всё сразу. — Мой дом совсем недалеко от дома мистера Одинсона. Тётушка очень переживает… наверное. — Ты не можешь сейчас уйти. Я не отпущу тебя на голодный желудок, да и в таком виде ты точно не сунешься на улицу, — Тони снова улыбнулся, кивком указывая на дверь, прошмыгивая в неё в ту же секунду и исчезая за поворотом.       Питеру стоило поспешить, чтобы не отстать от лорда. Только он вышел в длинный коридор — сразу затаил дыхание. В отличие от апартаментов, в которых его поселили, остальная часть замка показалось юноше именно такой жуткой до дрожи, как рассказывали в легендах или страшных сказках на ночь. Не то чтобы замок с привидениями или мертвецами, всего-то плотно зашторенные окна, не позволяющие и мизерному лучику проникнуть внутрь.       Старк шёл быстрым, но спокойным шагом, наслаждаясь каждым моментом в сопровождающей его темноте. Здесь он держался уверенно, не то что в отдолженных Питеру покоях. Тони сворачивал вправо и влево, влево и вправо, пока не добрался до обеденного зала, богато накрытого различными видами явств со всех континентов. Питер открыл рот от удивления, потому что такое не съесть всей их деревне за день. Целый поросенок на серебряном подносе, зажаренный с гранатом во рту.       Тони прошёл к столу и отодвинул высокое кресло, жестом приглашая юношу присесть. Паркер никогда в жизни не чувствовал себя более неловко: хозяин замка самолично ухаживает за ним. Мальчишка помялся секунду, а потом рванул к столу, чтобы не заставлять лорда томиться в ожидании. — Благодарю, — прохрипел Питер, потому что голос куда-то мгновенно пропал, — Кто все это приготовил? — парень не скрывал своего восхищения и пожирал взглядом то, что не снилось ему и во снах. Даже хлеб, которым они только и питались с Мэй, тут выглядел по-особому, с золотистой корочкой и ароматно пахнущий, а не чёрствый и в песке. — Слуги, — фыркнул Старк, — Я держу парочку, если точнее четырёх. Не люблю, когда в доме много людей, я привык к одиночеству, — мужчина положил себе в тарелку кровавый стейк, аккуратно разрезая его золотым ножом, помогая себе вилкой. — Но ведь замок такой большой, за ним нужен уход… — Я не пользуюсь большей частью комнат, активно только северное крыло, обращенное к лесу.       Паркер не стал тревожить мужчину ещё большим количеством неудобных вопросов и принялся разделывать маленькую перепелку, макая каждый её кусочек в необычный соус, стоящий поблизости, состав которого мальчик так и не определил. Умеренно солёный, терпкий, чуть-чуть сладковатый. Никогда в жизни его желудок не испытывал такую эйфорию, и вряд-ли ещё когда-нибудь испытает. Питер наслаждался, пребывая в экстазе, смакуя сочное мясо, пережевывая отдельно каждый кусочек по нескольку минут.       Лорд же больше пил, чем ел. У него стоял какой-то особый напиток. Питер почему-то уверил себя, что это вино, хотя оно было гораздо гуще, однако — откуда ему знать? Юноша не пил настоящего алкоголя, только разбавленный удалось попробовать разок. Теперь ему предоставлен свежевыжатый апельсиновый сок. Невероятно вкусный, одним бокалом Паркер не смог напиться, но просить больше не смел.

***

      Питеру провели небольшую экскурсию по местам настолько старым, что воздух насквозь был пронизан пылью. Паркер всегда мечтал оказаться в подобном месте, а потому часто описывал свое желание в дневнике, а также сны, невероятно яркие и красивые. Наверное так было правильно. Мальчик был ограничен сознанием во время бодрствования, зато в мире сновидений обладал полным контролем над ситуацией.       Он мог бы провести здесь остаток жизни, изучая каждый уголок, и почему-то был уверен, что всё равно не успеет обойти каждую комнату. Постоянно будет теряться и… Паркер улыбнулся своим мыслям, забывая скрыть это от Тони. — Спасибо вам большое за всё, но мне уже пора домой. Я бы забрал свою одежду… — Нет! — вдруг грозно «отрезал» мужчина, быстро меняясь в лице и останавливаясь посреди коридора. — Простите? — непонимающе уточнил юноша. —Ты никуда не пойдёшь. Теперь это твой дом, — лорд сделал два быстрых шага по направлению к парню и схватил его за плечи.       Паркер не сопротивлялся, его не напугала резкая смена настроения спасителя, мальчик решил, что между ними недопонимание и всего-то. Он начал кричать только тогда, когда Старк стал медленно раскрывать рот, показывая во всей красе ряд острых верхних зубов, длинных, совершенно неспособных вместиться в обычном, нормальном рту. Ребёнка обуял ужас, перехватывающий дыхание. Глаза, кажущиеся галлюцинацией, красные и пылающие прямо сейчас «горели» для Питера, и как бы он не старался образумить лорда, тот становился грознее, наклоняясь к уху юноши и тихо шепча: «Ты мой, Питер»       А затем боль пронзила шею, ударила в голову, свела с ума, и собственный крик оглушил Паркера. Усталость довольно быстро одолела, кровь покидала тело, он почувствовал себя беспомощным, разум на время отключился. После острой боли в области шеи, когда сознание немного прояснилось, Питер почувствовал тягу внизу живота и не смог понять происхождение этого удовольствия. Четкость зрения восстановилась, двигательные рефлексы стали стабильнее, и лучше бы он ослеп. Увиденное совершенно не понравилось. Возбуждение слетело на нет. Лорд прижимал руки мальчишки своими к постели и выцеловывал его живот, спускаясь к штанам, изредко поднимая взгляд, дабы убедиться в бессознательности юноши. Рот мужчины был перепачкан кровью и при каждом новом поцелуе на коже парня оставался размазанный след.       Хотелось кричать, но он не мог. Голосовые связки будто вырезали.