(не)удачная попытка мастурбации

      «Это так унизительно…»       Именно об этом думает Сынмин, когда набирает воду в клизму. Они с Хенджином встречаются уже почти четыре года, да и живут вместе уже около двух, но их отношения все это время ограничивались чистой платонической любовью да жаркими, невероятно возбуждающими и глубокими поцелуями.       Они так-то никогда не поднимали тему секса. Сынмин боялся, а Хенджин… А черт знает, что заставляло его молчать в тряпочку все это время, но Сынмин точно знает, что его хотят. Причем очень сильно. Особенно в последнее время… Ведь всегда сдержанный и заботливый Джинни стал говорить и делать о-о-очень двусмысленные вещи: то подойдет и шлепнет со всей силы по сынминовой заднице, затянутой в соблазнительные белые трусишки, то по бокам начнет водить медленно, возбуждающе, то заигрывает неоднозначно как-то.       Надоело!       Как же Сынмину надоели все эти недонамеки. Он понимает, что Хенджин был хорошим мальчиком все четыре года их отношений, не настаивал на близости, не угрожал, на лево не ходил… Но, блять, Сынмин ссыт. Ему жутко от одной мысли о том, что хенджинов, не самый маленький, кстати говоря, член будет находиться в его маленькой девственной дырке. И не просто находиться, а еще и двигаться. Это же больно! Это стопроцентно абсолютно точно офигеть как больно! Это же… Член. Член в маленькой узкой сынминовой дырке. Да он даже палец туда с трудом просовывает!       Да, Сынмин и сам понимает, что уже пора прекращать ломаться и дать наконец Хенджину сделать ЭТО. Любовь любовью, но трахаться тоже хочется. И не только Хвану…       Сынмин смазывает наконечник клизмы смазкой и начинает медленно вводить в отверстие. Это неприятно, но терпимо. Хенджину придется очень постараться, чтобы Сынмин захотел еще хоть раз проделать с собой что-то подобное.       Закончив самую отвратительную часть, Сынмин принимает душ, обтирается полотенцем и выходит из ванной прямо в комнату. На кровати уже лежат все необходимые для дальнейшего приборы.       Сынмин опасливо оглядывает цепочку ядрено-розовых шариков не очень большого, как ему сказали в секс-шопе, размера и слегка тушуется. Но он тут же вспоминает, что уже, как бы, половину пути прошел (самую сложную и противную половину), и все же решается подойти ближе.       Рядом с ужасающей штуковиной лежит лубрикант и еще одна такая же штуковина, только с шариками разного размера и цвета не такого изощренного, — пастельно-голубая. Ким тяжело вздыхает и садится на край кровати, все еще косо поглядывая на эти странные, больше похожие на орудия пыток для особо несговорчивых, игрушки. Он бы хотел оттянуть этот момент еще сильнее, но скоро должен вернуться Хван, а Сынмин не хочет показывать ему, как он готовится к ЭТОМУ. Если Хенджин увидит, пути обратно не будет.       Парень все же берет себя в руки и подвигается ближе к середине кровати. Он понимает, что стесняться нечего и некого, но все равно сдвигает колени и обхватывает себя руками, слегка дрожа. «Может, встать окно закрыть? Нет, ты не можешь, успокойся и прими свою судьбу. Это все равно рано или поздно случится. Лучше, конечно, поздно… Возьми себя в руки, черт тебя дери!» Сынмин ярко краснеет щеками, но все же резко раздвигает ноги. Его ведет уже от мысли о том, что он сейчас будет с собой делать, а о том, что с ним будет делать Хенджин, он старается не думать вовсе. Он и так сейчас свихнется.       Сынмин хватает бутылек со смазкой и выливает немного себе между ног. Смазка достаточно холодная и Сынмин сжимается еще сильнее. Он ведет ладонью по полустоящему члену и тихо выдыхает. Может, заставить Хенджина задницу подставить? Он ведь Сынмина сильно любит, возможно, согласится. Эх, черт, ну сколько можно медлить? Прежде чем просить о подобном Хенджина, нужно самому это испытать, чтобы по-честному, а то, Хенджин хоть и взрослый парень, но обидчивый до ужаса, все равно заставит подставиться после. Поэтому Сынмин просто берет и вставляет палец в узкое нутро.       Блять, его палец толще, чем носик клизмы, доставляет дискомфорт и скользить совершенно не хочет. Ким вытаскивает палец и думает, что это самая тупая из всех идей, которые он когда-либо генерировал. Это ни черта не приятно. Как подобное может кому-то нравиться? Сынмин хнычет от безысходности и хочет пойти умыться, но передумывает. Хенджин ведь ждет. Сколько бы он не клялся ему в вечной любви, Ким все равно слышал, как Хенджин звал его по имени, запираясь поздней ночью в ванной. Как он может заставлять ждать его дольше? А если Хенджину надоест подобное и он решит, что эти отношения не для него? Да, они вместе достаточно долго, но это не остановит разрыва, если один из партнеров больше не заинтересован в этих отношениях.       По щеке скатывается горячая слеза от мыслей о подобном, но Сынмин был бы не Сынмином, если бы не взял себя в руки в тот же момент и не продолжил начатое. Он снова открывает бутылочку и льет смазку на отверстие, только в этот раз не скупится, поливает щедро. Он снова вставляет в себя палец и борется с желанием вытащить его.       В этот раз палец проходит гораздо проще и даже не доставляет сильного дискомфорта. Сынмин пару раз проталкивает его глубже и снова вздыхает. Это невыносимо.       Он снова достает палец из отверстия и переворачивается на бок, заводя руку за спину. В этот раз Ким пытается просунуть уже два пальца. Это очень сложно и неприятно: стенки ануса в постоянном напряжении, а изнутри все распирает и давит, будто в нем не два тонких пальца, а, как минимум, бита.       Сынмин снова стал двигать пальцами, тихо похрипывая и недовольно что-то бурча. Немного отросшие ногти задевали стеночки и доставляли еще больший дискомфорт. Сынмин снова выдавил болезненный стон, но пальцы вытащить все еще не решился. Он попытался развести их, что вышло крайне плохо. Сынмин еще пару минут провозился с двумя пальцами и, о чудо, мышцы отверстия поддались, способствуя уменьшению боли и расслаблению.       Ким выдохнул с облегчением и попробовал вставить третий палец. В отличии от двух предыдущих попыток, эта далась ему действительно легко, хоть и с небольшим сопротивлением.       Решив, что достаточно растянут, Сынмин переворачивается на живот и расставляет ноги как можно шире. Поза не самая удобная, но та порноактриса в туториале говорила, что это самая лучшая поза для первого подобного опыта. Ким хватает пастельно-голубую хрень и начинает медленно смазывать ее. Все внутри переворачивается от предвкушения и возбуждения, все же накатившего после представления, как Хенджин придет домой, и они наконец займутся сексом. Его Джинни будет очень доволен подобной неожиданностью.       Парень оглядывает игрушку напоследок и заводит руку за спину. Эта штуковина достаточно жесткая, изогнутая под небольшим углом, с разноразмерными шариками, прямо сейчас упирается в сынминову задницу и совсем немного доставляет удовольствие. Сынмин слегка обводит мышцы, закусывая губу, надавливает на игрушку и первый, самый маленький в диаметре шарик пропадает в горячей тесноте. С губ парня срывается удивленный вздох, ведь это совершенно не похоже на пальцы. Инородный предмет ощущается по-другому, более ярко и необычно.       Сынмин немного проворачивает игрушку и выпускает еще один тихий вздох. Нужно больше. Он вновь начинает медленно двигать предмет и проталкивает внутрь еще один шарик, более крупный. Это ощущение заполненности охватывает Сынмина, и его дыхание сбивается. Хочется еще, глубже, крупнее. Поэтому он больше не ждет и начинает вводить шарики один за другим тихо постанывая. Он почти заканчивает, но чувствует, как позади прогибается кровать.       Сынмин начинает хныкать и дрожать. За всеми этими ощущениями он не заметил, как его любимый парень вернулся домой. И он это видел. Он все видел.       Хенджин придвигается почти вплотную, настолько, что можно чувствовать жар кожи. Он прикасается холодными пальцами к тонким лодыжкам, а горячими губами к запястью руки, что все еще держит пастельно-голубую игрушку. Хенджин осторожно перемещает пальцы вдоль худых ног, устраивая их на ягодицах. Ему открывается прекрасный вид, и Хенджин хочет кричать, касаться и, самое главное, зацеловать каждый участок кожи самого прекрасного Ким Сынмина на свете.       И он целует. Целует правую ягодицу, целует поясницу, целует вдоль позвоночника, целует светлую шею и разворачивает парня на спину. Сынмин прикрывает одной рукой лицо, а второй то безобразие, что он делает с собой. Старший немедля убирает руки Кима и удерживает их за головой.       Сынмин весь извивается, стонет, плачет, просит, но Хенджин просто смотрит и улыбается так обворожительно, что Ким даже не будет предъявлять ему после. Хван осматривается, примеряется, чего бы такого сделать, чтобы прямо сразу, чтобы весь Сынмин содрогался от удовольствия, плакал, стонал, умолял его.       Ответ приходит быстро. Хенджин рад, что у него наконец появилась возможность поиграться с маленькой сладенькой дырочкой маленького сладенького Сынмина. Хван касается края отверстия и обводит по контуру, рядом с игрушкой. Кима бросает в жар, он совершенно не понимает, как он должен на это реагировать.       Хенджин наблюдает за реакцией (самое интересное) и касается губами алой щеки Сынмина, собирая соленую влагу, подбираясь к губам. Губы у Сынмина мягкие, полные и очень горячие, горячее песка на пляже в самый жаркий день. Поцелуй длится недолго, всего несколько секунд. Хенджин отрывается от губ, резко переводя взгляд обратно вниз. Он видит как подрагивает член Сынмина, как судорожно сжимается отверстие и не выдерживает.       Хван обхватывает игрушку пальцами и начинает медленно извлекать предмет из нутра. Сынмин выгибается, хнычет еще больше, хватается за широкие плечи и стонет что-то неразборчивое прямо в губы.       Такой сладкий, такой нежный и такой маленький он лежит под Хенджином, доставляя ему нереальное эстетическое удовольствие. Хван достает игрушку и начинает сцеловывать капельки пота с груди, не забывая приласкать сжавшиеся сосочки, спускается к плоскому животу и лезет языком в пупок.       Сынмин чувствует, как Хенджин все же пробует растягивать анал пальцами и прямо мурчит от удовольствия, от наслаждения этим процессом. Сдерживаться сил нет, и Хван отрывается от изучения уже полюбившейся полости.       Он сдувает прядь волос с лица и встает на колени. Сынмин с упоением наблюдает за раздевающимся Хенджином и понимает, что он самый настоящий извращенец. Его дико возбуждает то, как старший сдергивает рубашку, как он приспускает штаны только до коленей, как нависает над ним, такой сильный и возбужденный.       Сынмин облизывает губы и уже сам расставляет ноги пошире, совершенно не понимая, что творит, но он видит довольную улыбку Хвана, и этого достаточно, чтобы понять, что он движется в правильном направлении.       Парень закусывает губу и смотрит прямо в глаза напротив, он касается своей шеи и медленно ведет вниз, откидывая голову. Хенджин наблюдает за этим развратом и водит рукой по своему горячему мокрому члену. Его так завораживают тонкие пальцы, поглаживающие нежную кожу. Хенджин издает тихий стон и перестает двигать рукой.       Он направляет член прямо в разработанное отверстие и резко толкается внутрь на всю длину. Сынмин распахивает глаза и начинает хватать воздух открытым в немом стоне ртом. Парень сжимает в пальцах покрывало под собой и прикрывает глаза в наслаждении.       Член больше шариков, а еще он горячий и живой, прикреплен к человеку (самому горячему и любимому человеку). Хенджин наклоняется к губам младшего и затягивает его в поцелуй. Он облизывает губы Сынмина, сплетает вместе их языки, вылизывает нежную полость рта со всей нежностью, что накопилась за время ожидания.       Первый толчок какой-то совсем робкий выходит, короткий и слабый, совсем не чувствуется. Сынмин мычит недовольно, обвивает ногами торс парня и упирается пятками в задницу, подталкивает. Это зеленый свет для Хвана.       Он медленно вытаскивает член, оставляя внутри только головку, а потом так же медленно вводит его обратно, но это медленное скольжение заставляет обоих сотрясаться от наслаждения. Спокойные движения позволяют прочувствовать все складочки, все бугристости и выступы.       Хёнджин вновь припадает к груди возлюбленного и начинает покрывать ее поцелуями, укусами, оставляет яркие алые отметины, заставляя Кима выгибаться и дрожать еще сильнее. Когда Хван находит нужный угол, упираясь в простату, Сынмин издает первый полноценный стон, громкий, высокий, несдержанный. Движения становятся резче и точнее, старший каждый раз давит на простату, вырывая все более громкие стоны, заставляя Сынмина сжиматься и впиваться своими пальчиками в широкую спину.       Сынмин не выдерживает первым и кончает, пачкая живот. Хван заканчивает следом и валится на своего парня, не выдерживая навалившейся усталости.       — Слезь, раздавишь, — тихо возмущается Сынмин и недовольно хнычет, когда Хван скатывается с него на кровать — холодно. Старший чувствует дрожь Кима и притягивает его к себе в объятия, утыкаясь носом в мягкую макушку.       — Ты у меня такой развратник оказывается… — тихо посмеивается Хенджин и поглаживает мокрую спину пальцами.       — Больше это не повторится. Мои задница и спина чертовски болят. Кто в здравом уме вообще согласится на подобное?       — Совсем-совсем никогда?       — Нет… Когда… Когда моя задница перестанет болеть, повторим… Хотя… — Сынмин улыбается довольно и кладет свою руку на подкаченную попу своего парня, — Дуй в ванную, милый. Смена ролей.