6 лет назад
The world was on fire and no one could save me but you
Все девушки мечтают о сказке. О храбром принце, который явится в один прекрасный момент и подарит им новую — лучшую жизнь. Красивую и безопасную. Санса Старк мечтала о человеке, который всех убьёт. Джоффри. Серсею и Джейме. Всех, кто жил в особняке — телохранителей и слуг. Всех, кто издевался над ней. И всех, кто позволял это делать. Тех, кто смотрел, как её за волосы таскают по комнате. Тех, кто видел её никчемной и слабой. И тех, кто считал, будто это всё, чего она достойна. И потому, когда в жизни Сансы появился Петир Бейлиш, это показалось претворением сказки в жизнь. Вчера Меррин Трант ударил её на глазах у всех. И вот сегодня его нет. На следующий день — тоже нет. А Петир Бейлиш — опасный человек с самой обезоруживающей улыбкой — подмигивает ей, когда никто не видит, так, будто у них есть общий секрет. Так, будто они теперь заодно. Это чертовски приятно, и Санса всю неделю не ходит, а летает. Петир Бейлиш — первое, о чём она вспоминает, просыпаясь, и последнее, о чём думает перед тем, как ночью провалиться в сон. Она делает всё для того, чтобы видеть его как можно чаще. Любуется им с балкона, едва он приезжает, выходя из соблазнительно красного кабриолета. Он всегда выглядит элегантно, даже аристократично на фоне других мужчин, что носят костюмы, словно надоедливую униформу и, едва предоставляется возможность, одеваются в безвкусные аляповатые футболки и широкие штаны. У Петира Бейлиша есть свой стиль: он носит перстень-печатку на мизинце и дорогие солнцезащитные очки. Иногда, когда он заезжает в особняк не по работе, а лишь завезти Серсее документы из офиса, Санса видит его в неформальной одежде — чёрных джинсах и обтягивающей водолазке, в тёмной замшевой куртке, что так ему идёт. Присматриваясь и анализируя, она замечает отчётливый образ: Петир Бейлиш — человек с яркой индивидуальностью, но в тоже время спокойный и сдержанный. Он на всё имеет своё мнение, но не видит смысла кричать о нём. Он знает цену себе и вещам. Он знает цену ей — Сансе — и смотрит так, что она сама, внезапно поймав отражение в зеркале, понимает, как притягательна. Когда тот, кого вы считаете особенным, видит в вас потенциал, это заставляет верить в то, что и вы — особенный. Она наряжается для него. Она просыпается для него. Она продолжает жить для него. Опрометчиво? Может быть. Но, если Петир Бейлиш убил из-за неё человека, ведь не может же не быть у него серьёзных намерений?***
Сейчас
В отличии от Сансы Старк, Алейна Стоун могла позволить себе всё, что хочет. Она курила. Любила жирную пищу: спагетти с курицей в сливочном соусе, пиццу с моцареллой и перцем халапеньо, бургер с кровью и блю-чиз. Она могла выпить бокал вина или водку со льдом и апельсиновым соком до шести вечера, да что там, даже до полудня. Алейна Стоун носила замысловатые кольца с бирюзой и жемчугом и перстни в богемном стиле на каждом пальце. Она одевалась в чёрное и любила потёртые куртки из грубой тяжелой кожи в сочетании с лёгкими шёлковыми винтажными платьями. У неё был парик с очень длинными светлыми, отливающими перламутром волосами — очень качественный, из натуральных волос. И очки с цветными стёклами — красными, розовыми, неоново-синими. В отличии от Сансы, Алейна жила на окраине — в небольшой квартире, обставленной без роскоши и без излишеств. У неё не было слуг и телохранителей. Зато был сейф, забитый огнестрельным оружием. Алейна знала, что мир безжалостен, и делала всё для того, чтобы себя защитить. Санса Старк посещала лишь светские приёмы, вернисажи и общественно-важные события — открытия школ и сиротских приютов, памятников и больниц. Алейне было плевать на общественную жизнь — она проводила свой досуг в одиночестве: ходила в старый кинотеатр на последний сеанс, каталась на машине, бегала в парке, вставив наушники в уши. Она танцевала дома. Танцевала на рейве. И припудривала нос, отнюдь не спрессованным косметическим порошком с тонким цветочным ароматом. Не Санса Старк убила Петира Бейлиша — это сделала Алейна. Она же унаследовала его империю — бары, клубы, бордели, подпольные казино и нарко-трафик к востоку от центра города. А ещё пять миллионов золотых драконов наличными, лежащих в банковской ячейке. Когда угроза того, что Петир восстал из мёртвых, стала реальна, Алейна в первую очередь сверилась с выручкой в «заведениях» и попыталась найти «крысу» и канал, через который её бывший мог бы черпать средства. На первый взгляд, всё было в порядке. При повторной проверке она также не выявила «дыр» в бюджете. Тем не менее, было разумно забрать деньги из банка и спрятать наличные в тайнике. Снять средства могла только она, так как ячейка была оформлена на её имя. Эти миллионы были подарком, что Петир преподнёс ей на двадцатиоднолетие. Её страховка на чёрный день. Но когда Алейна пришла в банк, всем, что она нашла в ячейке, была фотография. Точнее, распечатанный скриншот с видеозаписи. Той, которой не должно было существовать. Той, где не она, а рыжеволосая Санса стоит перед горящими обломками автомобиля Петира Бейлиша. Два года назад. И в глазах её — ужас. И слёзы. Идиотка.***
6 лет назад
What a wicked thing to do to let me dream of you
Петир привык игнорировать свои эмоции, заталкивая как радость, так и боль глубоко внутрь, так, чтобы даже он сам не мог добраться до них. Именно так он планировал поступить с чувствами к Сансе Старк, возникшими так внезапно и действующими на него слишком сильно. Превращающими в безмозглого безумца. Насколько мог, он пытался игнорировать её существование: избегая присутствия Сансы, избегая встречаться с ней взглядом. Петир раздумывал насчёт того, чтобы на время уехать из города. Пусть бы даже в «Гнездо» к Лизе. В качестве наказания за все тупые выходки, что он совершил в последнее время. Но Санса… Она ходила вокруг него, словно грёбанный приз. Запретный плод, пахнущий цветами апельсина. Мечта наяву, одетая в короткое летящее платья цвета спелой вишни, которое так хотелось задрать. Петир облизнул пересохшие губы, стараясь собраться, стереть из затуманенного сознания наваждение. Когда солнце светило в спину мисс Старк, подсвечивая соблазнительный контур тела и длинные пышные волосы, отливающие то медью, то золотом, он думал о том, что так наверное выглядит рай. «Может быть, ты прекратишь пялиться на неё?» Серсея, стоящая рядом с ним, страдальчески закатила глаза и, повернувшись к Петиру, спросила: — Может быть, вы отвезёте её? Он мигом вернулся на землю и понял, что, засмотревшись, потерял нить разговора. — Что? — переспросил Петир, чувствуя себя невероятно глупо. Серсея вздохнула и, надменно вздёрнув подбородок, повторила: — Это, конечно, не входит в ваши обязанности, но, может быть, вы отвезёте Сансу к зубному? Я отправила водителя с поручением, а остальные на яхте, вместе с Джоффри. Он дёрганно улыбнулся, выдавливая из себя: — Да, конечно, мне не сложно. Обращаясь к Сансе, Серсея обвела девушку ледяным взглядом и проговорила: — Вы уже не в том возрасте, голубка, чтобы быть такой неженкой. Это не смотрится мило. — Мне правда очень больно… — начала было Санса дрожащим голосом, но Серсея подняла руку, останавливая её. — Ну хватит же. У меня нет на это времени. Подожди внизу, мы закончим с бумагами, и тогда мистер Бейлиш сможет тебя отвезти. Санса кивнула, и, бросив на него нечитаемый взгляд, вышла вон. «Маленькая…» Петир не помнил, как они закончили с рабочими вопросами, совершая все действия на автомате. Не помнил, как спустился вниз и как в молчаливом сопровождении Сансы дошёл до машины. Кажется, он даже открыл перед ней дверь. Едва выедя за ворота, он с силой вдавил педаль газа, так, словно похищал эту девушку. Маскируя за рычанием мотора собственную нервозность. Сжав руль побелевшими от волнения пальцами, он свернул с основной дороги в объезд, через окраины. — Куда мы едем? — спросила Санса спустя какое-то время. — А куда ты собиралась? — задал встречный вопрос он. — У тебя же на самом деле не болят зубы? — Нет, не болят, — тихо ответила она. Петир нервно рассмеялся. — Но ты же понимаешь, что нам в итоге придётся поехать туда и что-нибудь тебе вылечить? — Да, конечно. — Тогда зачем это? Девушка рядом с ним замолчала. Ветер трепал рыжие волосы, закрывая от Петира её глаза. Зато ничто не мешало ему облизывать взглядом обнажённые колени, расположившиеся всего в нескольких сантиметрах от его руки, лежащей на коробке передач. Петир рвано выдохнул и сглотнул, с трудом заставляя себя сконцентрироваться на дороге. В конце концов, это было просто небезопасно, учитывая скорость, с которой они ехали. Он проклинал своё богатое воображение, с лёгкостью создающее образы, которые не имели права на жизнь. О том, что девушка, сидящая рядом, принадлежит ему. О том, чем они могут заняться в этой машине. О том, как её пухлые соблазнительные губы… Петир невольно приоткрыл рот, мысленно охуевая от того, с какой скоростью грязные фантазии овладевали его сознанием. — Я хотела остаться с вами наедине, — наконец ответила Санса. И его сердце обрушилось куда-то вниз. Прибавив скорости и крутанув руль, он в считанные секунды развернулся и поехал обратно. — Что вы делаете? — испуганно спросила Санса. — Помолчи, — отрезал он. «Отвези её в клинику», — подсказал внутренний голос. Но вместо этого он съехал с основной дороги на небольшую тропу, ведущую в лес. Было рискованно съезжать на такую дорогу, учитывая низкую подвеску, но конкретно в этот момент ему было глубоко всё равно. Едва дождавшись, когда они отъедут достаточно далеко от дороги, вглубь леса, он резко остановился, заставляя Сансу едва не впечататься в лобовое стекло, и заглушил мотор. — Ты играешь со мной? — спросил он, резко разворачиваясь к девушке. — Нет, — опровергла Санса, широко раскрывая глаза. У неё были очень красивые глаза, чистые, словно безоблачное небо… «Твою мать! Сейчас не об этом!» Он усмехнулся. — Я опрометчиво пообещал тебе… — И вы сделали. Петир облизнул губы. — Прежде всего, хватит обращаться ко мне на «вы», это не уместно с учётом того, что уже было между нами… — Вы про то, что залезли ко мне в трусы? — как ни в чём не бывало уточнила Санса, и, поймав его обескураженный взгляд, исправилась: — Прости, «залез». — Чего ты добиваешься? — устало произнёс он. — Чтобы я тебя трахнул? — Разве всё сводится только к этому? — прищурилась она. — У взрослых людей — да. — Неразборчивость в сексуальных связях — не показатель зрелости. — У тебя на всё заготовлен ответ, да? — Да. Он рассмеялся. — Знаешь, ты уже меня чертовски раздражаешь, а ведь мы даже ещё не спали… — Поэтому, возможно, раздражаю. Непросто вам, наверное… то есть «тебе». Петир отвёл взгляд в сторону, на деревья, стремясь успокоиться. Он мысленно досчитал до десяти и обратно, глубоко вдыхая лесной воздух. Наэлектризованный до предела её присутствием. — Слушай, — не оборачиваясь, начал он, — было неправильно с моей стороны давать тебе ложные надежды… я понимаю, что ты хочешь выжить, и если что-то будет зависеть напрямую от меня, то я постараюсь, насколько это будет возможно, облегчить твоё существование, и может быть даже… в каких-то исключительных случаях тебя защитить. И я правда верю в то, что у тебя большое будущее. Ты умная девочка. И целеустремлённая. Но, очевидно, ты ждёшь от меня чего-то большего. А я просто не могу на это пойти. Высказав всё это, Петир вздохнул с некоторым облегчением и повернулся. Санса не выглядела расстроенной. Она внимательно рассматривала его лицо. — А что насчёт моих чувств? — Каких ещё чувств? — усмехнулся он. Она откинулась в кресле и дёрнула бровью. — Моих чувств к тебе? — У тебя нет никаких чувств, — уверено проговорил он, — ты просто притворяешься, чтобы я тебе помог. Играешь довольно убедительно, не спорю, но этого недостаточно, чтобы я поверил. — А что бы заставило тебя поверить? Он устало потёр глаза. — Санса, это бессмысленный разговор. — Это — несправедливо, — сказала она, хмуря брови. Словно бы обвиняя его во всех смертных грехах. Хотя единственное, в чём Петир был виновен, так это в здравом смысле. В этом и в преднамеренном убийстве человека. — В мире нет справедливости, и не мне говорить тебе об этом. — Но я всё равно, — упрямо заявила она, — всё равно буду чувствовать это к тебе. Ты не можешь мне запретить. — Ладно… — попробовал согласиться он, протягивая руку к ключу. — Выйду за другого и буду думать о тебе, — продолжила Санса. — Я не могу тебе запретить. — Буду трахаться с другим и представлять тебя. «Она специально пытается вывести тебя из себя. Ей всё равно. Это просто игра» — завопил внутренний голос. Самый игнорируемый голос из всех. Петир одёрнул руку, невольно вжимаясь в кресло. Пульс набатом стучал у него в висках. — Правда? — спросил он, медленно поворачиваясь к Сансе. Она вызывающие дёрнула бровью, но вслух ничего не произнесла. — А что ещё ты будешь делать? — шёпотом спросил он. — А что ты хочешь, чтобы я сделала? — не сводя с него взгляда, спросила Санса. О, Петир много чего хотел. — Я не могу… — начал было он, запоздало останавливая себя, но Санса взяла его руку и положила на своё колено, медленно ведя вверх. У него вмиг пересохло в горле. — Тебе нравится моё платье? — как ни в чём не бывало спросила она. А ему казалось, будто на его коже яичницу можно было пожарить. Так сильно поднялась температура тела. — Да… — ответил он, поддаваясь соблазну, — мне нравится. Санса чарующе улыбнулась. — А какое больше? Это или золотое, в котором я была в клубе? — Сложно выбрать… — усмехнулся он, ощущая, какая она горячая под платьем. «Остановись прямо…» Петир даже не позволил внутреннему голосу договорить, медленно плавясь в сладком мучительном желании. — Иди сюда, — тихо, но требовательно проговорил он. Санса перелезла через сидение, усаживаясь на него сверху. Всё, что она делала, она делала легко и непринуждённо, практически не меняясь в лице, так, будто во всём происходящем не было и толики грязи и надуманности. Словно это был самый совершенный момент из всех возможных. — Знаешь, для девственницы ты очень… — Раскованная? — предположила она. — Да, именно это… слово. Санса пожала плечами. — Сейчас ведь не Средневековье. И у меня есть интернет. — О, — усмехнулся он. — Хочешь знать, делала ли я что-то подобное с кем-то другим? Петир сразу вспомнил Клигана и то, как близко Пёс порой подходил к Сансе. Каким голосом произносил фамильярное «пташка». — Нет, не хочу. — Я не делала, — сказала она, наклоняясь так, чтобы их глаза оказались на одном уровне. Так, чтобы он почувствовал мягкое тёплое дыхание прямо на своих губах. «Ты сводишь меня с ума», — мысленно признался он. — Я ни с кем никогда не хотела ничего такого, — вслух призналась Санса. Петир усмехнулся, запуская руку ей в волосы, нежно, но требовательно прижимая к себе и целуя. Он тоже никогда и ни с кем не хотел ничего такого. Если не будущего, так следующего дня — уверенности, что он увидит её завтра, послезавтра и через неделю. Что сможет прикасаться к ней. Что она будет смотреть на него такими глазами, как сейчас. Петир знал, что рано или поздно это закончится. И это знание, словно яд, травило и мучило. Но разве можно было удержаться от сладких, почти наркотических поцелуев? От того, что прикасаться к ней и, проникнув руками под платье, ощущать каждый изгиб. На Сансе было тонкое невесомое бельё, которое не скрывало абсолютно ничего, заставляя его задыхаться, захлебываться поцелуями в мучительном желании большего. Он прижал её к себе, невольно приподнимая бёдра. Благодаря богов за то, что у его брюк была достаточно мягкая ткань для того, чтобы чувствовать всё, а между ног у Сансы и вовсе почти не было ткани. Она была словно лакомый спелый фрукт, с которого осторожно снимаешь кожу, чтобы впиться в мякоть и утолить жажду сладким соком. — Я хочу тебя… — хрипло произнёс он, прикусывая ярко-розовую губу. Её румяные щеки, кажется, загорелись ещё ярче, когда Санса прошептала: — Да, я… чувствую. Петир поцеловал её в шею, заставляя выгнуться. Он старался быть нежным и осторожным, зная, что следы их близости могут заметить. О, как же зачаровывающе она пахла! Даже не духами, а самой собой. Так, словно сама её кровь была пропитана этим ароматом. Хотелось прокусить сонную артерию и выпить её до дна. «Она заслуживает большего, чем быть утолением твоей похоти!» — сказал ему внутренний голос. — Ты… заслуживаешь большего, — хрипло прошептал он ей в ухо, обманывая себя, что сможет остановиться. — Но… мне не нужно большее, мне нужен ты. Петир отстранился, откидываясь в кресле, любуясь тем, какими румяными были её щёки — в цвет платья и припухших губ. Как блестели затуманенные желанием глаза. Как растрепались волосы. Он сглотнул и, пристально смотря Сансе в лицо, предложил: — Хочешь, сделаем это прямо сейчас? — Да, — секунду помедлив, ответила она. «Не будь идиотом! — завопил внутренний голос. — Вас могут увидеть!» Это было разумно. Поэтому Петир нажал на кнопку, приподнимая крышу.***
Говорят, что в первый раз всегда больно. Но Сансе не было больно. Может быть, только чуть-чуть. Она была будто под действием наркотиков. Плавая, словно в меду, в сладкой вязкой эйфории. Вдыхая его запах — густой, мускусный и в тоже время свежий, отдающий мятной жвачкой. Принимая его прикосновения — сильные и нежные, почти трепетные. С ним Санса чувствовала себя так, словно ничего в мире больше не существовало. Только заднее сидение его машины. Запах леса, пробивающийся через приоткрытое окно. Зелёные деревья, скрывающие их ото всех. Может быть, Петир Бейлиш не мог помочь ей сбежать от Ланнистеров. Но бегство сознания — это тоже бегство. Свобода, которую она желала больше, чем что-либо. Может быть, он ничего ей не обещал. Пусть так. И всё же, он давал больше, чем другие. Любовь и справедливое возмездие. Петир Бейлиш не был идеальным мужчиной. Коварный, жестокий и изворотливый, он был на хорошем счету у Серсеи отнюдь не за красивые искристо-зелёные глаза. Она это понимала. Но и сама Санса не была идеальной женщиной. Расчётливая, властная и хладнокровная. Она лишь изображала бесхарактерность и невинность, позволяя другим втаптывать себя в грязь. Она выжидала, словно хищник, притаившийся в лесу, когда придёт её время. Когда она сможет утопить этих людей в крови. Петир Бейлиш очень хорошо понимал её. Он был прав, сказав, что ей нужно нечто большее. Сансе нужно было всё. Абсолютно всё. Иначе, не проще ли сразу убить себя?***
— Спасибо, что оказали нам услугу, Петир, — поблагодарила Серсея, наливая в бокал вино. — Ну что вы, — ответил он, с трудом сдерживая слишком широкую улыбку, — мне было приятно. — Выпейте со мной, — предложила Серсея, наполняя второй бокал. Это было предложение, не терпящее отказа. Упав в кресло, она закинула ногу на ногу и сделала глоток. — Знали бы вы, как я устала от этой девчонки. Петир не нашёл нужным отвечать на это, присаживаясь на край стола. В кабинете было лишь одно кресло, и оно принадлежало его хозяйке. Серсея устало потёрла виски. — Нужно поскорее выдать её замуж, — сказала она. — Сансу? — уточнил Петир, медленно холодея. — Да. Так как их помолвка с Джоффри расторгнута, ей тут нечего больше делать. Петир отпил вина. Пытаясь заставить себя успокоиться. И, что важнее всего — молчать. — Уже выбрали кого-то конкретного? — как бы невзначай спросил он. — Мы пока думаем, — неопределённо ответила Серсея. — Я могу жениться на ней, — сказал Петир прежде, чем успел подумать. «Блять», — выругался его внутренний голос. «Серьезно?» Серсея рассмеялась. — О, это очень мило с вашей стороны, но я имела в виду кого-то более… представительного. Всё-таки она из Старков. Её семья стояла у истоков этого города. Разумеется, мы не выдадим девочку за первого встречного. Пусть у неё за душой ни гроша, но Санса хороша собой, не думаю, что будет сложно найти желающих. — Да, конечно, — ответил он, делая ещё глоток. — Вы покраснели, — бестактно заявила Серсея. — У меня аллергия на вино, — соврал он. — Ну так не пейте, — милостиво разрешила Серсея. Усмехнувшись, он поставил бокал на край стола и, оправив пиджак, спросил: — На сегодня всё, миссис Баратеон? Я могу идти? — Идите, — махнула рукой Серсея, — спасибо, что развлекли меня. «Это просто к слову пришлось, или она так отметила твоё нелепое предложение? Было бы неудивительно. Что за глупость, Петир? Когда это ты стал таким старомодным? Лишил девушку невинности и уже видишь её своей жёнушкой? Ты перенюхал или что?» Он даже не вышел, а вылетел из особняка. Убегая прочь от горького чувства обиды. Досады за собственную глупость. И ясных голубых глаз, следящих за ним из-за отогнутой занавески.***
Сейчас
Он следил за Сансой с безопасного расстояния. С другой стороны улицы. Позаботившись о том, чтобы его никто не узнал. Она выглядела словно кинозвезда в окружении ни больше ни меньше четырёх телохранителей — крупных широкоплечих мужчин. Интересно, куда делась Бриена? На Сансе было белое платье с расклешённой юбкой средней длинны, белые сапоги и белый кожаный тренч. Солнцезащитные очки в такой же ослепительной кипельной оправе. Она казалась безупречной. Невинной. И абсолютно недосягаемой. И, кажется, он один во всём мире знал о том, что всё это — лишь иллюзия. Вокруг собралась толпа — люди, желающие сделать с ней селфи. Петир усмехнулся, отхлёбывая чёрный кофе. Санса ненавидела подобные сборища и презирала тех, кто испытывал необходимость сфотографироваться со знаменитостью. Известность была её доспехами и, в тоже время, очередной тюрьмой. Она желала публичности в попытке обрести свободу и независимость, но вместо этого ей снова приходилось жертвовать ими. Вечная история — мисс Старк в западне. «Я знаю, как ты устала, детка. И как тебе всё осточертело.» Было забавно наблюдать за тем, как Санса играет роль местной Девы Марии: прекрасной и непорочной защитницы сирых и убогих — беженцев и сирот. Многие и правда любили её. Восхищались. Стремились подражать. Молодые девушки отращивали волосы и красили их в рыжий. Стали модными светлые, пастельные оттенки и жемчужные украшения. Всё, как у Леди С. Петир ненавидел Сансу. Но также не мог отрицать, что тосковал по ней. Всё-таки, она была кем-то большим, чем бывшая любовница. Санса Старк была той, с кем он думал, что проведёт остаток жизни. Его мечтой. Его partner in crime. Иногда в прямом смысле этого слова. Петир не мог отказать себе в удовольствии любоваться ею сейчас: стройной фигурой, облачённой в белое, струящимся волнистым волосам, сияющим на солнце, фальшивой, но от того не менее красивый улыбкой. Как так произошло, что то, что было между ними, исчезло? Рассеялось, словно утренняя дымка. Когда именно Санса перестала его любить и решила, что он заслуживает смерти? Она планировала убийство, лёжа рядом с ним в постели? Слушая, как бьётся его сердце? Прижимаясь губами к его губам? Петир знал, из-за чего Санса убила его. И всё же не верил в то, что женщина, которую он любил, решилась вонзить нож ему в спину. Единственная, кому он доверял. В отличии от него, Санса никогда не предупреждала, что не стоит этого делать. Петир невольно вздрогнул, услышав странный, оглушительный хлопок. А затем крики. «Выстрел», — услужливо подсказал ему внутренний голос. Но выстрелу не было места в этом мирном солнечном дне. Он нервно сглотнул, опуская чашку с кофе на мраморную поверхность и вставая из-за стола. Ища глазами Сансу. Он нашёл её на земле. Вокруг спешно сжималось кольцо охранников, загораживая от толпы безвольное тело в белом тренче. На котором медленно расползалось пятно крови. Петир бросился было вперёд, но тут же остановился. Разумеется, даже не смотря на это, он не мог раскрыть своего присутствия. Он сглотнул и отступил в тень, с силой сжимая кулаки. Впиваясь в ладонь ногтями. Наблюдая за тем, как толпа в панике бросается врассыпную, оставляя ту, чьего внимания они ещё минуту назад так жаждали, истекать кровью на земле. «Она не умрёт», — сказал его внутренний голос.. А сердце болезненно сжалось. Как это вообще могло произойти? Петир оглянулся в поисках предполагаемого места выстрела и наткнулся взглядом на приоткрытое окно на чердаке. В доме напротив. Послышались сирены. Пора было уходить. Но он не мог отвести взгляда от девушки в белом, что едва двигалась, барахтаясь в луже крови. Цепляясь за жизнь. Его Санса! Нужно было торопиться, и он отвернулся, уходя прочь, глотая боль, что гранатой разорвалась в его горле. Петир хотел было позвонить, но вовремя остановил себя и, достав телефон, набрал текстовое сообщение: «Мы так не договаривались».I'd never dreamed that I'd love somebody like you I'd never dreamed that I'd lose somebody like you