Если бы ты любила мечтать...

Весь вечер подружка-кореяночка торчит в кофейне и раздражает до зубовного скрежета своим нытьём. — О-о-онни-и-и, по-о-ойдё-ё-ём, ну по-о-ойдё-ё-ём! — на чистейшем русском нудит она, настырно закрепившись на высоком стуле около барной стойки. — Я не могу одна идти на концерт! Нафига я тогда членство в фан-клубе покупала, билеты заранее бронировала, мерч набрала, если мне не с кем идти? Нафиг я тогда в Корею приехала, если не могу сходить на их выступление? — Напоминаю, ты приехала в Корею учиться. Учиться! — ты со стуком ставишь перед ней замудрённый шоколадно-зефирно-карамельный кофе, и его высоченная взбито-сливочная шапка возмущенно трясётся от такого обращения. — И Маша, прекрати называть меня онни. Между нами несколько дней разницы, а я чувствую себя старушкой. Ишь что удумала. Твоему возмущению нет предела. Все девятнадцать лет, пока жили в одном дворе, называли друг друга по именам, а теперь приехали в Корею, и она больше не Маша Пак — дочка обрусевших корейцев, а Пак Мэ Ри, и ты теперь «о-о-онни-и-и» — именно так, долго и гнусаво. Но Бог с ним. Расстраивает и возмущает тебя совсем другое. И пока подружка молчит в свою приторную гору, умудряясь обиженно дуть губы даже на трубочке, ты, подперев щёку рукой, тоже весьма показательно страдаешь. Не хочется ни на какой концерт. От одной мысли тоска накатывает. Это думать, что надеть, тащиться куда-то, два часа убить, выслушивая истошные визги и оглушающую музыку, которая кроме названия ничего не имеет общего с тем, что любишь слушать ты. Ну ужас же, просто с души воротит. У вас этакое соревнование: «кто кого перестрадает». И ладно, если бы ты хоть раз выиграла. Пробивная и упорная натура подружки известна тебе не понаслышке, иначе бы ты не очутилась в Корее и не училась в одном из престижных университетов. Маша не захотела расставаться с тобой после школы — Маша подбила тебя на переезд в другую страну. Подружка — она такая, переупрямливает на раз-два, и поэтому ты не надеешься на собственное упрямство и почти с интересом ожидаешь её следующего шага. И она не подводит: весело встряхивает длинным хвостом, хитро щурится и выдает: — Хорошо, давай так. Я достаю два билета на концерт симфонического оркестра и, честное слово, даже обещаю не заснуть там в первые полчаса, — ещё одна хитрая улыбка, пока маленькая ручка рьяно размешивает трубочкой остатки в стакане. — А ты со мной идёшь на концерт BTS и… Ты застываешь с тряпкой наперевес над рабочей поверхностью. PTS? Или как их там? Не из этой ли группы тот шальной парниша, кого спасала через запасной выход? И который оказался удивительно благодарным, прислав в качестве «спасибо» красивый букет? Высохший букет давно отправлен в мусорный бак, а карточку с подписью ты сунула в шкатулку со всякой девчачьей мелочевкой, на память. Иной раз нет-нет, да вспоминаешь. И даже подружке об этом случае не рассказала. Почему-то… — О-о-онни-и-и, ты меня слышишь? — девушка давно заглядывает тебе в лицо, умоляюще сложив ладошки, и ты выныриваешь из мыслей. — Пошли со мной на концерт, о-о-онни-и-и? Ай, была не была! Любопытно же! — А пошли! — шмякаешь ты ладонью по подружкиному плечу, пугая её неожиданным энтузиазмом. Оглядываешься, убеждаясь, что последние посетители ушли восвояси, и выплясываешь за кассой радостный танец «конца работы». — Всё, Машка-промокашка, рабочая смена закончилась, собираемся домой. И прекрати звать меня онни!!!

***

— О-о-онни-и-и! Быстрее ногами двигать можешь? — тащит тебя за руку сумасшедшая подруга, обгоняя на бегу толпу таких же дурных девчонок. — Я вычитала на фан-кафе про выход B, к которому парней подвезут к стадиону! Посмотрим на них на расстоянии вытянутой руки!!! Ты фыркаешь устало, сдувая мокрую чёлку с носа. Готова проклясть всё на свете, ибо подружка читает это непонятное фан-кафе на ходу, и там каждые пять минут такое пишут про каждый выход. Вот уже полчаса вы скачете от ворот до ворот: ноги заплетаются от беготни, дыхалка сбита, как у курильщика со стажем, и морда красная, как после баньки. Но выходы, куда «точно подвезут оппачек» всё никак не закончатся. «Господи, — молишься, пытаясь беспалевно выдернуть руку из подружкиной хватки и незаметно потеряться, — быстрей бы начался концерт, там хоть можно будет замереть на месте, а то и присесть на пол, авось не затопчут очумелые фанатки». И эта мадам Мария. Нет чтобы билеты купить с креслом под задницей, подальше от сцены и дикой фанатской феерии. Нетушки, та выцыганила билеты вплотную к выступающим, там, где будут буянить фанючки. И ты. Будешь буянить и страдать от уже накатившей головной боли. — А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!! — подружкин трубный рёв прерывает твои мысли, и ты вздрагиваешь, начинаешь сильнее дёргать рукой. Но куда там, твоя рука будто впаяна в обхват крепкой ладошки. — Инфа — сотка!!! Вон фургоны подъезжают!!! Шевели ластами, онни!!! — орет чумным голосом та, тебе впихивают в свободную руку какой-то круглый фонарик, и вы на всем ходу врезаетесь в толпу девчонок разных цветов, размеров и возрастов. Что и говорить, локтями подружка умеет работать — через пару минут вы торчите около невысоких металлических перил, ограждающих выход, толкаясь за удачное для обзора место. Точнее как — толкается одна подружка, но толкается за двоих. А на тебе и лица нет. Бесит всё неимоверно. Чужие локти под рёбрами, оттоптанные ноги, жёсткое ограждение, впившееся в живот, и мешающийся фонарик, такой же, как у остальных. Ты раздраженно складываешь руки на груди, похлопывая этой штуковиной себя по плечу, выдыхаешь шумно. Быстрей бы закончился цирк. — Какого черта я творю? Почему я здесь, а не дома? - бухтишь вполголоса, чтобы не услышала Машка, иначе кончит же. Чертово любопытство, толкнувшее посмотреть. Хотя, какой там услышать, дружные вопли из десятков глоток разрывают барабанные перепонки: — Джин-оппа!!! Мимо шмыгает один из парнишей. — Чимин-оппа!!! Рядом проплывает улыбчивый пухлогубый милашка. «Воу, неплохо…» — ты провожаешь его глазами чуть дольше. — Чонгук-оппа!!! Ты вздрагиваешь от очередного крика в ухо и морщишься, негодуя на собственную невезучесть. У всех, наверное, подружки с одинаковым вкусом, а тебе досталась с диаметрально противоположным. И вдруг замираешь, словив взгляд знакомых тёмных глаз. Парень, следующий за губастиком, даже шаг замедляет, внимательно тебя рассматривая. Лицо такое, будто он тебя где-то видел. И ты узнаёшь его тоже. Вот же он. Это он, точно он. Незнакомец, которого ты тащила за руку по служебным коридорам кофейни. И он тоже это помнит, помнит тебя. Он рассматривает твой недовольный вид, и ни с того ни с сего улыбается. Его улыбка зажигает тебя. Хулиганистая, озорная, яркая - предназначена только тебе, приглаживает твоё недовольство. Моргаешь, вскидываешь брови в удивлении, ведь ты засекаешь, как двигаются его губы, шепча твоё русское имя. Что за?.. Чонгук давно ушёл, а ты ещё под впечатлением. В голове клубок мыслей, и нет ни одного конца, чтобы потянуть его и распутать. Вопросов много, но один — самый главный. Зачем? Зачем ему помнить? Почему он помнит тебя? — О-о-онни-и-и! Ты видела??? Нет, ты видела??? — в бок прилетает локоть, уже подружкин, расколдовывает тебя обратно в мир шума и визга. — Чонгук — мой биасик, и он мне улыбнулся!!! Видела. Ты, кажется, что-то видела. И это что-то очень-очень странное…