***
Там, куда он упал, нельзя было смотреть несколькими сотнями глаз. Слишком светло. И холодно. Этот мир был несовершенным. Тут нужна была другая форма, подходящая под здешнюю гравитацию, свет и температуру. Но было кое-что, что понравилось Пеннивайзу — у здешних обитателей были глаза. Они не имели никакой ментальной защиты, поэтому он всегда с ними играл, а потом добывал огонек. Он отправлял его в свой мир, надеясь когда-нибудь вернуться туда и посмотреть на своеобразную коллекцию. Маниту потерял счёт. Люди ему понравились больше всего. Они испытывали так много эмоций, что просто сводили Пеннивайза с ума. Подобрав себе форму по их подобию, он обнаружил, что она совершенна для этого мира. Глаза закрывались от яркого горячего солнечного света, из-за невысокого роста отлично работал организм, тонкими пальцами было удобно держать добычу. Было одно «но». Появился голод. Ему нужно было больше эмоций, чтобы питать свой мир и все огни в нем. Он задумал наложить эти миры друг на друга, но не вышло. Получилось только иногда подглядывать туда сквозь дыру в завесе. О которой, разумеется, не знал Черепаха. Пока Пеннивайз любовался мертвыми огнями, весело гонял вновь подселенных к нему Морлоков, на Земле сменялись цивилизации. Когда он возвращался, то убивал их всех. Это ему было по душе. В его мире становилось все более скучно, поэтому он решил просто присматривать за ним, оставшись на Земле. Клоуны — вот что привлекло его внимание. Ведь можно было творить фокусы, а потом поглотить весь спектр эмоций от радости до страха смерти. Люди вообще придумали множество интересного. Находясь Пеннивайз в около-человеческом облике, он подчинялся его законам. Все время хотелось есть. Поглотить как можно больше огней. Убить все то, что создал Черепаха. И однажды он попробовал человеческое мясо — его вкус заставил желать ещё и ещё. В его мире не было такого лакомства, а здесь сколько угодно. Люди ведь так быстро размножились. Самыми нежными на вкус были дети. Не младенцы, слишком рыхлые и мелкие, а постарше. И в голове у них творился сущий рай для иллюзий. Так мимо проносились года. Когда он восстановил сознание в этот раз, то встретил кучку детей, которые не только не захотели умирать, но и поймали его, они не насытили Пеннивайза своими эмоциями, мёртвые огни начали погибать. С каждым днём ему, как существу, неразрывно с ними связанному, становилось хуже и хуже. И… этот ребёнок. Он заметил его раньше, когда после пробуждения быстренько зачикал мальчишку помладше. У людей была странная связь с теми, кто создал их, Пеннивайз не понимал ее. Этот ребёнок, по человеческим меркам, был красивый. Не то, чтобы люди казались ему красивыми, но внутри каждого горел огонек. А этот был красивый и снаружи. Глядя на него, он испытывал странное. Во всем была виновата оболочка, как он полагал, но дело было в самом свете. Клоун решил, что именно этого огонька ему не хватает, но не в коллекции. А в себе. Ему просто захотелось иметь такой, вот и все. Этим он все объяснил. Неудачники Билла не отдали. Напали всем составом и насильно вытолкали его сознание обратно к мёртвым огням, но Пеннивайз не унимался. Он вернулся обратно, но не рассчитал силы. Так был увлечён, что решил дотянуть до последнего со сном. В этот раз он проснулся в кандалах и совершенно разбитый. Неудачники верили, что железо сможет удержать клоуна, что раны, нанесённые ими, принесут ущерб. Такую ментальную атаку он отразить не смог. Человеческое тело очень мерзко чувствовало боль и очень остро наслаждение. Боли было много, Пеннивайз не мог запретить себе ощущать. Он и сам в неё поверил. Но однажды стало проклевываться необычное чувство. Такого клоуну ещё испробовать не довелось. Это было ощущение Билла по отношению к нему. Оно оседало сладостью на языке и буквально возродило мёртвые огни. Пеннивайз долго жил и много экспериментировал с человеческими эмоциями. Они все были уникальны и приятны по своему, но больше всего он любил страх. Билл боялся его так же сильно, как остальные, но почему-то именно его ужас заставлял каждую клетку тела клоуна гореть сильнее обычного. Если это были проделки Черепахи, то хрен с ним, получилось. Так сильно он не хотел отпускать его. Выяснилось, что мальчишка представлял его в другой форме, без клоунского грима. Расколотая башка никак не хотела восстанавливаться и приносила боль, Пеннивайз просто принял самую продуманную форму, которая была у кого-то в голове. Рядом оказался Билли. И когда сознание больше не выдерживало, он прикоснулся к клоуну, тело которого ощущалась одним клубком боли. Все прекратилось. Огни загорелись, своим сиянием достав до самого Пеннивайза. Это было необдуманное предложение, клоун признавал. Но можно было что-нибудь придумать, ведь выпускать мальчишку из кольца человеческих рук совсем не хотелось. И то, как он бледнел, испугавшись, и краснел, когда его трогали, было весьма забавно. Он почти согласился уйти в другой мир, когда топот сбитых кроссовок и сигаретный дым разбили иллюзию безопасности. Клоун нахмурился, пытаясь унять злобу и не спугнуть мальчишку. Он аккуратно отпустил его, отряхиваясь. — Что теперь б-будет? — Билл испугался. Его чувство вины за происходящее начинало бесить. — Держись рядом и не отходи от меня. — Не д-думаю, ч-что все может закончиться разговором. — Оу, — клоун усмехнулся, — ты за меня переживаешь. — Его губы растянулись в нехорошей улыбке. — Они все ближе и ближе к смерти. — Последние слова он почти прошипел. Как же его бесили эти дети. Очень хотелось скорее выпотрошить их всех до единого. Он бы даже и есть их не стал, так надоели, но ладошка Билла, нервно вцепившаяся в его руку, отрезвила. Пеннивайз медленно повернулся. Он уже догадывался, чего хотел мальчик. — Боги, — клоун закатил глаза, — да ты издеваешься. — П-пожалуйста. — Денбро знал что клоун не оставит в живых тех, кто так долго его пытал. — Маленький Билли снова хочет всех спасти, нельзя же быть таким мягким! — Они х-хоть и ведут себя как полные г-гандоны, но они все ещё мои д-друзья. Клоун недовольно щёлкнул зубами. Он спешно толкнул мальчика за дверь, где Билл встретился взглядом со Стэнли. Позади стояла Бев и что-то увлечённо рассказывала Ричи. — Билл, привет! Ты нормально? Говорят, ты приболел. — Начал Урис, протягивая ладонь для приветствия. Денбро потёр предплечье и ошарашено вскинулся. Из камеры вышла точь в точь его копия. — Р-ребята! Это мерзкий клоун! — вскрикнул Пеннивайз, быстрыми шагами приближаясь к его друзьям. — Черт! — послышался недовольный возглас Беверли. — Как только он смог выбраться?! Все они смотрели на Билла с нескрываемой ненавистью и отвращением. «Ебаная актриса» — Билл закатил глаза, смотря на несчастное лицо клоуна в его облике, — «и как я мог купиться на это»? — Давайте п-прикончим его на этот р-раз! — крикнул клоун. — Каким образом? У тебя есть оружие? — У меня есть бита. — Ричи крепче сжал рукоять. Вдруг лже-Билл как-то подленько ухмыльнулся, и его глаза загорелись жёлтым. Из спины монстра выросли несколько толстых щупалец, которыми он и отправил двух «неудачников» в нокаут. — Хорошо, что у людей такие слабые головки, — нараспев пробормотал клоун, возвращая себе форму. Стэнли, стоящий рядом с Денбро, перевёл на него рассерженный взгляд. Билл готов был провалиться сквозь землю. — Ты м-можешь просто уйти. — Сказал Билл. — Нет, он не может. — Пеннивайз одним точным движением стукнул парня затылком о стену тоннеля. Урис сполз вниз, тяжело оседая на влажный пол. Билл недовольно сверкнул глазами в сторону клоуна. — Вечно ты критикуешь мои методы! — Пеннивайз усмехнулся. — Они х-хоть живые? — Да, живые. — В голосе скользило нескрываемое отвращение. — Я бы поступил по-другому, но честно говоря, мне плевать, что с ними будет. Клоун размял шею и зашагал в темноту тоннеля. Билл устало смотрел на спящие тела своих друзей. — Эй, ты идёшь? Или хочешь, чтобы тебя отходили битой по самое «не балуй»? Мальчишка пошёл следом.***
Билл закапал в глаза капли и, шмыгнув носом, натянул капюшон. Он шагал в сторону моста, изредка запинаясь и утирая лицо рукавом безразмерной чёрной толстовки. Мимо проехал Плимут-Фьюри, оставляя после себя вибрацию в воздухе. Денбро машинально обернулся вслед красавцу. На короткий миг он даже представил, как повзрослеет, станет успешным бизнесменом, и у него обязательно будет такой автомобиль. Но потом все разбилось о реальность. Мальчик тяжело вздохнул, останавливаясь, чтобы собраться с мыслями. Он запретил себе рыдать, но начал делать кое-что более разрушительное. Его руки болели при каждом резком движении. Билл поморщился, снова мысленно отругав себя. Это не помогало. Он облокотился на перила, заглядывая мутным взглядом в глубину Кендугскеага. Там ничего не было. Ровно, как и внутри него, кроме всепоглощающей разрушительной пустоты. Он ничем не мог ее заполнить. Эта пустота не требовала мести. Билл так и не смог убить клоуна. Он смотрел в его лицо и ненавидел себя. За то, что он жив. Мальчишка тяжело задышал, пытаясь унять внезапно накатившую истерику. Он зло смахнул слезы с ресниц, смотря, как круг солнца тонет в холодной воде. «Блядь» — Тихо сказал он, сжимая руки в кулаки. «Блядь! Ебучий клоун! Да что с тобой не т-так»?! — закричал он громко, срывая голос. Он зажмурился, проводя рукой по своему лицу, будто пытаясь снять маску. «Сука! Зачем он т-тебе нужен-то б-был»… — все тише и тише говорил мальчик. Он повернулся к перилам спиной и сел на дорогу, скидывая рюкзак с плеча. Это до сих пор было больно. Словно открытая рана, которая никогда не заживёт. Она только покрывается корочкой запекшейся крови, как ее срывают, заставляя снова болеть. Только теперь болел весь Билл. Клоун спал прямо возле своей чертовой дыры, лёжа на боку. «Неудачникам» нужно было рассказать незамедлительно, но Билл чего-то ждал. Хотя, чего можно ждать от тупого инопланетного клоуна? Денбро полагал, что он только имитирует человеческую речь, а на самом деле, он никто иной, как зверь. Хищник с другого мира, пожирающий детей. Который сломал ему жизнь. И теперь этот мальчик, некогда бывший обычным жизнерадостным ребёнком, сидел на холодной мостовой и крутил в руках упаковку лезвий для бритвенных станков. И бриться он не собирался. Он теперь мало и плохо спал, все слушал ночную тишину его дома. Ему казалось, что за углом кухни его поджидает Оно в облике его мертвого брата. И что он стоит там и улыбается. Биллу было стыдно признавать, что он не может заставить себя выйти из комнаты ночью. Он видел его везде. И ненавидел грозы, потому что тогда он обязательно появится за окном, хотя Билл живет на втором этаже. Ему было стыдно перед Джорджи. Хотя, он бы его, наверное, простил. Малыш вообще ещё не умел обижаться по-настоящему. Вспоминая подобные моменты, Билл грустно улыбался. Он смотрел, как тягучая темная вечерняя водная пелена бесшумно поглотила бьющееся теплом яркое солнце. И все пропало, как только прохладный, пахнущий мхом и влажным бисквитом сумрак опустился на Деррийский край чудес. Только вот чудеса здесь были не такими, о которых в сказках рассказывают детям на ночь. Они скалили изломанные от злости зубы и тихо переговаривались между собой. Нашёптывали ужасы на ухо не успевшим скрыться за дверью, тем, кто занёс ногу над порогом и вдруг… «Зачем я живу»?.. Они были в каждом. Таились за сгорбленными уставшими спинами, прятались в охладевшей мокрой траве. И ждали. Они ждали Билла Денбро. Словно заворожённый, мальчик провёл кончиком пальца по нераспечатанной упаковке. Он любовно огладил целлофановую оболочку, предвкушая, как легко лезвие войдёт под разгоряченную кожу и разворотит все внутри. Как ярко-алая кровавая лужа расползется под его телом, обрамляя его контуры. Билл невесело усмехнулся. Он хранил свою тайну и никому не показывал. Наверное, смех маленького брата звонкими переливами бы растопил его застывшее камнем сердце, но его убил клоун.***
Билл стойко смотрел, как наливается едкой кровью гематома, и как трескается сухая, словно старая известь, кожа убийцы. Денбро ждал, что вот-вот, ещё немного, и все станет по-прежнему. Светлее, перестанут иссыхать потрескавшиеся губы, руки колко болеть при малейшем движении. Ему захочется вернуться домой, обнять родителей и попросить у них прощения, но… становилось лишь холоднее, или внезапно подул осенний затхлый сквозняк. Билл обиженно фыркнул себе под ноги. «Ну же! Где оно?!» Почему ему было все ещё больно?.. Все, чего он хотел, ради чего жил — это была месть за брата. За его так рано потерянную руку, за потерянную никем не прожитую жизнь. В этой погоне Билл, кажется, проебал свою. Он заметил что пальцы, обрамлённые в белые шёлковые перчатки, легко дрогнули, затем сжались в кулак. Он успел быстро среагировать, и оттянул за рукава подобравшихся так близко парней. Пеннивайз распахнул налитые кровью глаза, растерянно скользя взглядом по стенам. Он наткнулся на лицо Денбро и прищурился. — Так-так-так… — клоун захихикал, прикоснулся кончиками пальцев к рассеченному лбу, пачкая перчатку в тёмной крови. — Неужели все в сборе? Он опасливо осмотрел отпрыгнувших «Неудачников». Его взгляд остановился на Билле. — Ты… — тихо сказало Оно. — Ох, как интересно. — Мы убьём тебя! — Крикнул Ричи, но подойти не решился, только держал заострённую арматуру впереди себя. — Зачем ты так? — Почти муркнул Пеннивайз. — Нужно быть посдержаннее, твоему другу теперь больно ходить. — Его губы растянулись в пошлой улыбке. Краем глаза Денбро заметил, как Каспбрак сжал ингалятор в кармане, покрываясь пунцовыми пятнами. — Я знаю все ваши грязные тайны, дрянные детишки! — Рявкнул Пеннивайз, порываясь выдернуть цепи из стен. Парни не на шутку забеспокоились, клоун был большой, и силы у него было побольше, чем у них всех вместе взятых. — Я слышу, как громко и часто бьются ваши сердца! — Он снова захихикал. — Я вас всех сожру, и всех ваших родных, кроме Эдиной мамаши! — Казалось, все происходящее доставляет клоуну веселье. Но Билл видел, как тот жмурится, когда поворачивает голову. Клоуну, вероятно, хорошо досталось. Он хотел напугать их, хотел казаться таким же внушительно-устрашающим, но у него не было сил выбраться. Билл шагнул вперёд. Ошарашенный Эдди схватил его за рукав. — Билл! Стой! — В-все в порядке. — Мальчик отмахнулся. Пеннивайз заметил движение и оскалился, хвастаясь зубами. — Хочешь что-то обсудить? — Я л-лично н-найду способ избавиться от тебя. Улыбка исчезла с лица клоуна. Он медленно опустился на корточки напротив Билла, по-птичьи склонив голову, откровенно разглядывая его. — Очень знакомая у тебя мордашка. — Клоун улыбнулся уголками губ, смотря исподлобья. — Не п-притворяйся. Твои и-игры закончились. — А кто сказал, что я играю? Я ещё не начал. — Доверительно прошептал Пеннивайз, резко кинувшись на Денбро, но так и остался на цепях. — Это м-место — последнее, что ты у-увидишь. Билл развернулся, и вышел. Парни пошли за ним, закрыв дверь. Денбро чувствовал, Пеннивайз понимает, о чем он, просто придуривается. Он снова хочет водить их за нос, но они выросли, и теперь их будет сложнее напугать. Оно ослабло, ещё немного и снова захочется жить.***
Билл устало привалился спиной к перилам «моста поцелуев». Он потёр переносицу и устремил тяжелый взгляд в жерло заката. Пальцы проворно нащупали самокрутку в кармане, и Билл достал зажигалку и, пару раз щёлкнув вхолостую, затянулся сладковатым приторным дымом. Мальчик прикрыл веки, выпуская мутное облако. Когда он открыл глаза, то увидел грубые ботинки и чёрные джинсы. Денбро поднял голову, натыкаясь на недовольное, слишком человеческое лицо Пеннивайза. — Чего домой не идёшь? — Спросил он, присаживаясь рядом. Билл пожал плечами, затягиваясь. Клоун перенял косяк из рук мальчишки и втянул в себя дым, не сводя желтых глаз с лица Денбро. — Я н-наблюдаю з-закат здесь. — Не зная, зачем, оправдался Билл. Клоун звучно усмехнулся. Уголки его губ легко поползли вверх. Билл забрал папиросу из пальцев мужчины и крепко затянулся в последний раз. — Тебя же поломает. — Усмехнулся Пеннивайз. — А т-тебя? — Билл скользнул мутнеющим взглядом по его лицу. Он фыркнул. — Ты п-пиздец как похож на человека. — Больше, чем ты можешь себе представить. — Клоун доверительно склонился над мальчиком. Билл хихикнул. Это был тот самый тон, которым маленьким детям рассказывают о том, что монстров на самом деле не существует. Но монстры были, один из них сидел рядом и курил с ним травку. Несколько минут, пролетевших слишком быстро, прошли в молчании. Билл не знал, о чем думает клоун, но самого его потянуло на разговоры. — Я… — Начал мальчик, будто борясь с собой, — я простил т-тебя. Пеннивайз повернулся к нему. Его брови удивлённо поползли вверх. — В самом деле? — А с-себя ещё нет. — Он вздохнул. Клоун ободряюще, как показалось Денбро, легонько толкнул его плечом, а когда мальчик поднял глаза, увидел, что тот смотрит с улыбкой. — Люди такие забавные на этот счёт. Вам лишь бы погнобить себя. А в итоге-то что? Все уже случилось, как случилось, и от того, что ты будешь жалеть и ненавидеть своё бренное существование, ничего не изменится. Я знаю в этом толк, поверь. Ваши ментальные способности слишком слабы для этого. — Но я это ч-чувствую. — Билл закусил губу, прижимая замёрзшую ладонь к своей груди. — Оно здесь. И это у-убивает меня. — Хэй, — клоун коснулся пальцами его подбородка, заставляя посмотреть на себя, — знал бы ты, насколько ценным являешься. Настоящее сокровище. Поэтому я хочу забрать тебя с собой. Человечество не достойно Билла Денбро. Мальчик тихо засмеялся, но руку не оттолкнул. — А мне к-кажется, ты п-просто хочешь меня убить. — Ты ведь тоже этого хочешь. — Муркнул клоун. Билл не заметил, насколько близко тот подобрался. Его горячее дыхание ощущалось на губах. Мальчишка пока отдавал отчёт своим действиям, но вокруг все невыносимо поплыло. Парень почувствовал, как его губ коснулись в каком-то почти целомудренном поцелуе. — Значит, м-мне не показалось, — выдохнул Билл. — Не показалось что? — Вторая рука мужчины погладила шею и поползла на затылок, путаясь в отросших волосах Билла. — Что ты х-хотел меня поцеловать. И ещё. Целующие его губы растянулись в улыбке. — А ты очень против? — Да, н-наверное. Разумеется. Пеннивайз усмехнулся в поцелуй, легко прихватывая нижнюю губу Билла зубами, чтобы тут же облизать ее языком. — Звучит не совсем убедительно. — Р-разве? — Билл приоткрыл веки, разглядывая несуразные зрачки клоуна. — Ещё эти т-твои ебаные глаза. Его снова поцеловали, на этот раз парень ответил и поплыл ещё глубже. — Ой, — на грани шёпота рассмеялся Пеннивайз, — представляешь, я опять это сделал. И как это так вышло?.. Билл неожиданно для себя тоже усмехнулся, впуская язык клоуна в свой рот.