Наш мир пороками заполнен

      Белый букет пышных лилий был оставлен на холодной земле, и еще раз, едва прошептав выгравированное имя на камне, Юнги развернулся, уходя прочь. Через час начнутся уроки, и нужно еще подготовиться, и, если успеет, выпить чашечку чая. Солнечная осень окрашивала листья в желтый, оповещая детей о новом учебном году, и здесь, в церкви святого Иоанна, была своя школа для деток из бедных семей, которые могли точно так же получить знания и религиозное воспитание. Юнги приветственно улыбнулся, встретившись с сестрами, и завернул за угол, заходя в здание церкви. Он провел в этом месте всю свою жизнь. Его родители не были богаты, но были очень религиозными людьми, рассказывая маленькому мальчику, как создан мир по воле божьей. Маленький Юнги так же, как и все, не хотел ходить в школу и учить, как казалось ему, скучную библию, тайком сбегая с церковного хора в зал игровых автоматов, за что потом получал нагоняй от родителей. Каждыми днями учил святых пророков, но мечтал стать космонавтом, однако далекие звезды и миры так и остались позабытыми детскими мечтами, и парень, поправляя свою рясу, спешил к таким же юным хулиганам, каким был сам, держа в руках библейскую книгу. — Здравствуйте, святой отец.       Юнги затормозил, оборачиваясь и встречаясь взглядом с двумя незнакомыми ему мужчинами. Шатен в кожаной куртке с очаровательной улыбкой и чем-то похожий на него другой мужчина, только более крепкого телосложения и слишком оценивающим взглядом. — Да? Чем могу помочь? — Юнги даже поправил рясу, уж слишком взгляд темных карих глаз второго въелся в него, ставя парня в неловкое положение. — Я Хосок, — шатен протянул руку в знак приветствия. — А это мой напарник Чонгук. Мы бы хотели кое-что спросить, если вы не против.       Чонгук только вскинул бровь, хитро улыбаясь, что конечно же не осталось без внимания Юнги. — А я бы хотел исповедоваться, вы же отпустите мне мои грехи, святой отец, — Чонгук сделал шаг вперед, прикусывая нижнюю губу и сужая глаза, явно намекая о новых грехах, а ни как не о прощении. — А ну прекрати, — вспылил Хосок, пихая Чонгука локтем, неловко улыбаясь священнику и извиняясь за столь нелепый пикап со стороны брата. Чонгук только обижено прошипел, расстраиваясь за обломанный момент, скрещивая руки, но все же замолкая. — Я всего лишь учитель истории искусства в этой церкви, — улыбнулся Юнги на столь занимательную ситуацию. — Если вы хотите исповедаться, то я попрошу святого отца принять вас, — он указал на крупного мужчину лет 80-ти, который громко зачитывал стих из библии, стоя перед иконами.       Чонгук поморщился, старики явно были не в его вкусе, разочарованно бурча, ведь хотелось то видеть этого блондинистого священника на коленях, деля с ним общий грех. Но сердитый взгляд брата, быстро отсудил его молодой пыл, они здесь как бы по делу. — Простите моего брата, — Хосок еще раз извинился. — Он немного не контролирует свой буйный характер и совсем не следит за речью. — Так что вы хотели спросить? — Ах, да, — детектив достал из кармана фотографию с настенной надписью, протягивая ее парню. — Вам знакомы эти строчки.       Юнги быстро пробежался глазами по снимку, немного хмуря брови, и вернул обратно, положительно кивая. — «Если ты, Господи, будешь замечать беззакония — Господи! Кто устоит? Но у Тебя прощение, да благоговеют перед Тобою» Это строчки из Псалтыря. Глава 129, стих 3-4. — И что они значат? — Все просто, Господь прощает нам наши поступки, если ты покаешься, и искренне будешь сожалеть, — Юнги перевел взгляд на Чонгука, делая акцент на его еще пока не совершённом грехе. — Ну так давайте согрешим, святой отец, а Господь вам все простит, — вставил свое слово Чонгук, опять же намекая на хорошее времяпровождения, где-нибудь в темной комнатке исповедальне, уж слишком хорош этот священник. Но уже оплеуха, прилетевшая от руки брата, и угрожающее шиканье, вернули на место трезвость ума, и оставалось только по-детски обидеться и тихо бурчать что-то непонятное себе под нос . — Я все же попрошу помолиться за вашего друга, — Юнги усмехнулся, прижимая библию ближе к груди, пока Хосок неловко извинялся за брата. — Если это все, то я пойду, меня ждут дети.       Священник кивнул и уже развернулся, чтобы покинуть двух детективов, но его остановил Чонгук. — Святой отец, — на лице парня исчезла та нотка похабности, сменяясь на серьезный с проникающим в душу взглядом темных глаз. — А что вы делали вчера около 7 утра? — Это допрос? — повисла неловкая тишина. Юнги прищурился, и на секунду уголки его губ опустились, образуя тонкую линию, но снова вздернулись вверх в легкой улыбке. — Как и в любой будний день, в это время я преподаю, или занимаюсь общественной деятельностью. Вы можете поспрашивать у сестёр, они подтвердят это. Что-то ещё? — Это все, простите за беспокойство.       Хосок буквально выволок Чонгука за руку, шипя триаду угроз по пути к машине. Юнги проводил их взглядом, заинтересованно рассматривая перепалку этих двоих, отмечая, насколько они близки, но приближающийся детский смех вывел его из раздумий, и он поспешил в класс, ведь у него сегодня такая увлекательная тема урока.       Дети любили его предмет и всегда активно участвовали на уроках, что не могло не радовать Юнги, и час занятий пролетал просто незаметно. Священник устало сел на стул, когда последний ребенок выбежал из класса, и повисла тишина, разбавляемая только радостными криками, доносившимися с открытого окна. Его день буквально расписан по минутам, уроки с утра, подготовка к благотворительному мероприятию, еще нужно отвести детей в луна-парк, это место он любил больше всего, а к вечеру молитвенное служение, которое он снова пропустит, тайком увильнув в комнату и скинув с себя рясу, завалится на кровать в компании пачки чипсов и любимой музыки в плеере, а может даже пропустит пару бокальчиков пива с старым другом, он ведь далеко не святой и тоже не прочь погрешить.