Да, это я Мия

      — Вик, подожди!       Смысл слов Виктора дошел до меня не сразу. А когда дошел, было уже поздно: дверь за его спиной захлопнулась с такой силой, что, казалось, стены не выдержат.       Все мысли, все эмоции словно засосало в какой-то вакуум внутри меня. Голова опустела. Не знаю, сколько я просидела так, в абсолютной тишине, уставившись в одну точку, не в силах поверить в произошедшее. Виктор выгоняет меня? Он меня бросил? После всего?       Он думает, что я ему изменила?       И тут плотину прорвало. Я вдруг задышала так, словно не дышала все это время — глубоко, быстро и шумно. Рука легла на горло, будто я действительно задыхалась. Я наклонилась, положив тело на колени, и свесила голову вниз: было такое чувство, что меня вот-вот вырвет, но вместо этого из моей груди сковозь стиснутые зубы вырвался глухой вопль.       «Он бросил тебя!»       «Он сказал, чтобы ты собирала вещи и уходила!»       «Он не поверил тебе!»       «Может быть, он передумает?»       Мысли хлынули обратно в мою голову, и из глаз потоками полились жгучие слезы. Неожиданно меня накрыло волной какой-то животной ярости.       — Урод! — неожиданно для самой себя я двумя руками схватилась за край стола и одним яростным движением перевернула его со всеми тарелками, которые на нем стояли.       Вскочив, я добавила ему еще и ногой: дорогущее дерево хрустнуло, и два куска, из которых вряд ли теперь получится что-то собрать, разлетелись в разные стороны, разбрасывая во все стороны щепки.       — Мудак! — продолжала кричать я, запуская уцелевшую тарелку в фотографию на камине.       Мне не верилось, что такое вообще могло произойти. После всех тех слов, которые он говорил мне, после всего, что мы пережили, он не поверил, что ребенок мог быть от него?       «Ох, Виктор. Когда ты поймешь, что наделал, тебе придется очень долго извиняться!» — движимая все той же яростью, я взбежала по ступеням на второй этаж и ворвалась в нашу с ним комнату. Рывком достала свой чемодан из-под кровати и, чуть не оторвав дверцу шкафа, принялась закидывать в него свои вещи. Процесс облегчался тем, что моих вещей в шкафу почти не было, потому что почти вся моя одежда была испорчена либо кровью, либо просто порвана, пока я по кустам пряталась от вампиров на протяжении последних нескольких месяцев. Все, что я носила сейчас, было подарено мне Виктором. В итоге в чемодан отправились только две старые футболки, в которых я спала в общаге, и пара джинс, а все остальное, включая роскошное шелковое белье, которое он подарил мне в наш первый раз, я сложила в огромный мусорный мешок.       Я с грохотом спустила по лестнице свой полупустой чемодан и пакет с вещами. В последний раз прошлась по дому, высматривая вещи, которые я еще могла оставить и, не найдя больше ничего, уверенно пошла к выходу. У двери я остановилась и, на секунду зажав в руке ключи от машины, оставила их на столике. На улице меня уже ждал «Убер».       — Мисс, с вами все в порядке? — с сомнением спросил у меня водитель после того, как я выкинула черный мешок с одеждой в мусорный бак и села на заднее сиденье.       — Что? А, да. Все отлично.       — Куда едем?       Я назвала адрес Триши.       К счастью, больше он не пытался со мной заговорить, и молча отвез меня, куда я просила. Я подошла к подъездной двери и нажала на кнопку звонка: в два ночи в буден день Триша должна была быть дома. Никто не ответил. «Триша, проснись же!» — я снова нажала на звонок. И снова тишина. Никто не ответил мне ни через две минуты, ни через семь.       Я молча села на лестнице, поставив рядом с собой чемодан. Силы, которые мне придавала злость, заканчивались, а вместе с ними стала улетучиваться и вся моя бравада. Любимый мужчина выгнал меня из дома. Из общаги я официально выселилась и вернуться туда не могу. Триша, скорее всего, где-то кутит со своим вампиром. Я совсем одна сижу ночью на ступенях у подъезда чужого дома, и мне некуда пойти.       — Ай! — я хотела упереться щекой о руку, но наткнулась на что-то острое. Спустя несколько секунд стало понятно, что это был вонзившийся мне в щеку осколок стекла. Видимо, когда я разбила фотографию, он отлетел, а я снова не почувствовала. Снова стекло. Зажмурившись, я одним резким движением вырвала его из зажившего пореза.       Я посмотрела на окровавленный осколок, поблескивающий у меня на ладони, и снова заплакала. Это были другие слезы: я больше не злилась на Виктора. Мне было больно. Если бы в тот момент кто-то из прислужников европейских князей решил меня «убрать», я бы не стала сопротивляться. Просто не нашла бы в себе сил.       Я взяла в руку телефон и разблокировала его, зашла в «контакты», нашла номер Макса. Последнее, чего мне хотелось — снова втягивать его в свои проблемы, особенно в проблемы личной жизни. Но делать было нечего — останься я сидеть на этом крыльце, под утро я бы переползла к мусорным бакам и, скорее всего, осталась бы там навсегда.       — Алло, Мия? Ты знаешь, сколько времени? Только не говори, что ты теперь тоже в этой секте любителей ранних подъемов, — даже разбуженный в три часа ночи, Макс оставался верен себе и своей манере шутить по любому поводу, но его голос изменился, когда он услышал мои всхлипы. — Что с тобой?       — Макс, — вообще-то, я не собиралась хныкать в трубку, но, открыв рот, закрыть я его уже не смогла, и громко разрыдалась. — Макс, забери меня.       — Где ты? Что случилось?       Я не смогла ответить сразу из-за слез. Тогда Макс почти крикнул в трубку:       — Мия! Где ты, черт возьми?!       — У дома Триши, — я всхлипнула.       — Где Ван Арт?!       Я затряслась еще сильнее, услышав фамилию Виктора.       — Сейчас буду. Не двигайся с места.       Он сбросил вызов.       Макс приехал очень быстро, очевидно, наплевав на все правила дорожного движения. Его внедорожник еще не до конца остановился, визжа шинами, когда он уже выскочил из машины.       — Что с тобой?!       Он бросился ко мне и сразу же взял мое лицо в свои руки, заметив следы зажившего пореза.       — Ты ранена?! Откуда кровь?!       — Макс. Виктор бросил меня.       — Что?       Новая волна рыданий сотрясла мое тело. Макс опустил руки, бросив взгляд на чемодан, пытаясь, видимо, понять, не шучу ли я.       — Ой, Мия, — его взгляд был полон сочувствия. — Что произошло?       Но у меня не было ресурсов чтобы рассказывать Максу о событиях этого вечера, поэтому я просто упала ему на плечо, не в силах успокоиться.       — Поехали ко мне, малышка.       Я едва заметно кивнула. Теперь, когда рядом был Макс, я полностью отдалась боли, которую причиняло разбитое сердце. Поняв, что я не собираюсь вставать, он поднял меня на руки и отнес в машину, а потом вернулся за чемоданом. На заднем сидении у Макса всегда лежит плед — он был там и в тот раз. Я завернулась в него с головой.       Обратно, по моим ощущениям, ехали дольше, хотя я даже не заметила, когда машина остановилась у дома. Макс вышел из машины, захлопнув за собой дверь, и открыл мою.       — Дойдешь?       Я кивнула и вылезла из машины, сбросив плед. Мир поплыл, и мне пришлось схватиться за руку Макса, чтобы не упасть.       — Эй, точно дойдешь?       — Да, все хорошо. Резко встала.       Макс достал мой чемодан из багажника и, поддерживая меня, двинулся в сторону двери. Поднявшись на третий этаж, он открыл дверь, и пустил меня вперед.       — Иди ложись, Мия. Там как раз кровать разобрана, — сказал мне Макс, зайдя следом.       — А ты?       — Я лягу на диване. В первый раз что ли?       — Я не могу так.       — Можешь. Иди ложись. Сейчас принесу тебе успокоительное.       Я послушно прошла в спальню Макса. Кровать действительно была разобрана: было видно, что после моего звонка он подорвался и выбежал из дома, даже не выключив свет. Не раздеваясь, я с головой залезла под тяжелое одеяло. Через пару минут оборотень вернулся в комнату.       — Смотри: у меня два варианта. Либо по старинке, бренди. Либо что-то более направленного действия.       Я выглянула из своего кокона и увидела в руках Макса знакомую бутылку и такую же знакомую голубую таблетку, которой я однажды воспользовалась в гостях у отца Виктора. Стараясь не разрыдаться снова, зажмурилась.       — Нет. Ни то, ни другое, мне нельзя.       — Так, с каких это пор?       Я не ответила. Воцарилась тишина, пока Макс внимательно меня оглядывал.       — Мия, не говори, что ты беременна.       Я не ответила снова. Он вздохнул.       — Так и знал. Этот запах ни с чем не спутаешь, — Макс отложил в сторону таблетку и стакан и лег рядом, уставившись в потолок, подложив под голову руку. — Ты знаешь, от кого?       — От Виктора, — я ответила спокойно, хотя этот вопрос и поднял во мне волну раздражения.       — Насколько мне известно, у вампиров не может быть детей, — аккуратно начал Макс.       — Я уже слышала это! — перебила его я.       — Мия, прости, но пойми правильно: говорить, что ты беременна от Виктора, это все равно что говорить, что та олениха, которая у нас по лесу бегает, беременна от крокодила. Нет, от кастрированного коня. Это невозможно, потому что вампиры стерильны.       — А от кого, блин?! От сдохшего радиатора Саймона?! — я резко села на кровати, удивив этим Макса, явно не ожидавшего такой реакции. — Вы чего все от меня хотите?! Чтобы я призналась в измене, которой не было?! Я не спала ни с кем, кроме Виктора, почти год! Если отец не он, то я либо в бассейне в Испании ребенка подцепила, либо отец — святой дух!       — Тише, тише. Я понял, — Макс сел и правой рукой потер глаза. — С тобой скучно не бывает. Что случилось у вас с вампиром? Он оказался не готов к отцовству?       — Он тоже не поверил, что ребенок от него.       — А что ты делала ночью у дома Триши?       — Виктор дал мне сутки на то, чтобы уйти. Я ушла сразу же, но не знала, куда пойти, поэтому поехала к Трише, а ее не оказалось дома. Прости, я не хотела тебя тревожить… — он не дал мне закончить.       — Подожди. Получается, твой полудохлый дружок, узнав о твоей беременности, выгнал тебя?       Эффект от слов Макса был такой, будто мне в открытую рану воткнули палку. А он продолжил:       — А твоя щека? Это он сделал? — я услышала, как скрипнули его зубы. Вдруг парень встал. — Я отъеду ненадолго. Нужно научить кое-кого хорошим манерам.       — Макс! Нет! — только этого мне не хватало. — Ты ведь и сам не веришь, что Виктор — отец ребенка. Он тоже не поверил. Не надо никого ничему учить!       — Мия, милая. Нет оправданий мужчине, который способен так просто, не разобравшись, выгнать свою девушку из дома. Тем более, беременную девушку. Кто бы ни был отцом, он должен был убедиться, что тебе есть куда пойти, хотя бы ради того, что вас так долго связывало. Что с твоей щекой? — он повторил вопрос.       — Я устроила погром и поранилась осколком. Виктор тут ни при чем. Макс, прошу. Останься со мной. Я не хочу быть одна, — на глаза снова навернулись слезы. Должно быть, это убедило Макса, потому что он громко вздохнул, выключил свет и опустился обратно на кровать.       — Мия, когда мы уже сможем все зажить спокойно? — вздохнул он.       Хотелось бы мне знать ответ на этот вопрос, но я не знала. Поэтому вместо ответа я только тихонько всхлипнула и снова залезла под одеяло, свернулась калачиком, всей своей сущностью предавшись страданиям и мыслям о том, в какой паршивой ситуации я оказалась.