_________________
Гарри опаздывал. Ну, не прям опаздывал, но и уже не успевал прийти пораньше. Его должен был отвезти Найл, что означало бы, что он приедет очень рано, но он отказался из-за сильного похмелья. Это было бы забавно, если бы не тот факт, что он забыл позвонить Стайлсу и сказать, что он не приедет, и поэтому он слишком долго ждал появления Найла, вместо того, чтобы поехать на своей. Все будет хорошо, думал он. Все должно быть хорошо, полагает он. Луи всегда опаздывает, и ветеринар обычно тоже. Он забежал в клинику, и его глаза сразу же нашли ярко-голубые. — Ты опоздал. — Вовсе нет. Просто ты сегодня рано, — машинально ответил он, садится рядом с Луи и наклоняясь, чтобы погладить Оливера. Это хороший способ восстановить дыхание, не замечая шатена, и способ удержаться от взглядов на него и разговора о том, что Луи — любовь всей его жизни и что он правда хотел бы вернуться в это «навсегда». В приемной было тихо, и когда Стайлс снова выпрямился, он осмотрелся, считая сколько было людей. Была только одна дама, наверное, с кроликом в переноске. Она задумчиво смотрела на него, как будто пыталась понять, почему Гарри выглядел так знакомо. Он попытался ей улыбнуться, но та в ответ лишь нахмурилась. Значит, не фанатка, подумал он. — Оливер? — позвала доктор Коллинз, и их немедленно отвели в смотровую. Луи положил щенка на стол по просьбе ветеринара, пока рассказывал ей о прогрессе Олли с момента их последней встречи. — Он все еще прихрамывает, но, типа, меняет лапы? Я клянусь, что изначально это была левая, но сегодня он не использовал правую. А еще он отказывается есть, но я подумал, что это из-за боли? Мне бы тоже не хотелось есть, если бы у меня весь день болела нога. Доктор Коллинз нахмурилась, и предложила сначала сделать общий осмотр, прежде чем перейти на лапы. Гарри буквально мог чувствовать, как от Луи волнами исходила тревожность, когда он ставил щенка на весы. На его взгляд практически ничего не изменилось, но доктору показатели не понравились. Может, это просто инстинкты, или, может, само собой разумеющееся, когда рядом есть Луи, но через несколько мгновений он уже крепко держался за его руку, пока доктор осматривала лапы и позвоночник. — Как обстоят дела между вами двумя? По мнению Гарри это был немного неуместный вопрос, и даже Томлинсон, кажется, был несколько озадачен внезапным интересом к их отношениям. Он предположил, что это одна из тех вещей, которые люди, по их мнению, просто обязаны знать, так как они публичные люди. — Так же хорошо, как и между бывшими. Почему это так важно? — спокойно ответил Луи, медленно отпуская руку Гарри. Он знал, что это иррационально, но Стайлс хотел проклясть ее за то, что она заставила Луи чувствовать себя неловко, за то, что заставила его отстраниться. По крайней мере, она выглядела смущенной и неловко покачала головой. — Нет, я имела в виду — как бы по-лучше сказать — совместное воспитание? Есть ли какие-нибудь проблемы в поддержании комфорта Оливера, несмотря на частые переезды между домами и прочим? Они безучастно смотрели на нее, и когда Гарри посмотрел в сторону, он заметил, как носик Луи слегка дернулся — признак того, что он тоже чувствовал себя немного не в своей тарелке. Доктор Коллинз улыбнулась им и потянулась за собачьим лакомством, чтобы отдать его Оливеру за то, что он держался очень тихо во время осмотра. — Я спрашиваю, потому что его отсутствие аппетита может быть вызвано стрессом. Он мог бы просто чувствовать себя неуютно из-за многочисленных перемен в устройстве жизни. Хоть это и правда, что собаки привязаны к своим людям, а не к их окружению, это все еще неприятно для них. И это, ну, для Стайлса это имело большой смысл. — Но как мы это исправим? А как насчет его лап? В последнее время он был немного грустным. Может ли это быть связано со стрессом? Или это связано с травмой? Она еще раз им улыбнулась, но на этот раз как-то печально. Она жестом велела Луи опустить Оливера на пол. — Ну, на самом деле вы не можете это исправить. Он либо привыкнет к этому, либо нет, а если нет, то вам нужно постараться сделать его еду как можно более привлекательной для него. Как вы видели, он немного похудел за последний месяц. Я ожидала, что он знает, сколько ему нужно есть, чтобы оставаться здоровым, но собаки могут быть невероятно упрямыми. Что касается травмы — я хотела бы сделать последний тест, но он скорее всего отвлекается на то, что два его владельца, наконец, в одной комнате. Пожалуйста, было бы замечательно, если бы вы могли выйти на секунду или две. Не похоже, что у них был выбор. Они оба хотели узнать, что случилось с Оливером, чтобы в принципе знать, с чем они имеют дело. Конечно, они выйдут, если так нужно. Она указала на дверь, которая соединяется с другой смотровой комнатой, подмигивая, позволяя Гарри — и, соответственно, Луи — отдохнуть от потенциальных взглядов. Как только они остались одни, шатен повернулся к Гарри с озабоченным выражением на лице. — Она казалась слишком бодрой, чтобы это было серьезно, верно? Стайлс кивает в знак согласия, но этого, кажется, было недостаточно, чтобы остановить нервную дрожь Луи. — Не могу поверить, что это наша вина, — тихо сказал Томлинсон, прислоняясь к смотровому столу и засовывая руки в карманы джинсов. — Что есть, то есть, Лу. Мы мало что можем сделать, — попытался заверить его Гарри, но все, что он сделал, так это заставил шатена вопросительно выгнуть бровь на то, что он процитировал его тату на груди. — Мне все еще кажется, что мы все испортили, — услышал он бормотание Луи, который упорно смотрел на свои вансы. Они классные. Гарри почти был уверен, что Томлинсон приобрел их не так давно, так как он их не узнал. С другой стороны, у Луи всегда было много ванс. — Я знаю, что это, наверное, слишком нагло, учитывая…все, но я думаю, что хорошие объятия были бы очень нужно, типо, прямо сейчас, — теперь Луи застенчиво на него смотрел, казалось, он почти был смущен собственной просьбой. Ему нечего было смущаться, потому как Гарри не мог желать большего в данной ситуации. — Конечно, — немедленно согласился Стайлс и крепко обнял парня. Он просто хотел обнимать Луи, хоть и боялся, что чем дольше он будет его обнимать, тем больше Луи захочет отпустить его. Тем не менее, он воспользуется моментом и просто будет крепко его обнимать. Он не мог лгать самому себе — ему тоже нужны объятия. Им не дали слишком много времени на объятия. Доктор Коллинз постучала, а затем открыла дверь и жестом пригласила мужчин следовать за ней в комнату. Томлинсон прошептал тихое «спасибо» в сторону Гарри, прежде чем быстро проскользнуть в кабинет. Оливер радостно залаял, когда они вернулись, виляя хвостом, когда он двинулся к Луи и Гарри. В то время как это движение волновало Стайлса, доктор Коллинз не казалась обеспокоенной вообще. — Хорошо. Итак, самое главное это то, что вам не нужно по-настоящему беспокоиться о травме, — она сделала паузу. Он увидел, как несколько морщинок от напряжения исчезли с лица шатена, а не их месте появились новые — от нервов. Гарри был уверен, что у него точно такие же. — Его лапы не растянулись, не повредились и не сломались. У него есть сердце. Некоторые собаки идут на крайние меры, чтобы привлечь внимание своих владельцев, и в этом случае довольно ясно, что Оливер симулирует, когда вы двое рядом. У Гарри будто вышибло весь воздух из легких. Потому что это просто очень грустно — их собака оплакивает их неудавшиеся отношения так же, как и они. Не это он представлял себе, когда они с Луи приютили Оливера столько лет назад как испуганного маленького щенка из приюта. — Все, что я могу вам посоветовать, это просто убедиться, что он чувствует себя любимым, и что вы оба все еще глубоко заботитесь о нем. Полагаю, тот факт, что вы оба здесь, означает, что вы преданы ему, так что я не очень беспокоюсь об этом. Возможно, вы могли бы подумать — в зависимости, конечно, от того, как вы относитесь к этому — иногда гулять с ним вместе. Это может помочь. Потому что он знает, что вы поставите его на первое место, когда это будет необходимо, да? В этом был смысл. Луи кивнул, а Стайлс поблагодарил ее за помощь, а затем осторожно вывел шатена из замкнутого пространства. Они снова вышли через черный вход, после того, как Гарри оплатил счет за визит. Когда они направлялись к машине Луи, Оливеру потребовалось как можно больше времени, чтобы обнюхать каждый маленький кусочек травы, который он смог найти. Это дало им немного времени чтобы поговорить. — Ну, я определенно не ожидал такого исхода — это точно, — сказал ему шатен, и Гарри улыбнулся ему в ответ, соглашаясь. Этот момент почему-то казался драгоценным и хрупким. Они шли рядом, Оливер перед ними, и это так невероятно напоминало старые времена, что у Гарри заболело сердце. Он хотел, чтобы так было каждый день до конца своей жизни. — Наверное, нам стоит попробовать запланировать некоторые из тех совместных прогулок, о которых она упоминала. Вместо того чтобы ответить на предложение Луи, он выпалил первое, что, по его мнению, хотя бы отдаленно соответствовало ситуации. — Ты всегда можешь переехать ко мне. Томлинсон остановился как вкопанный, плечи напряглись, и Гарри понял, что он опять облажался, сказав слишком много и слишком быстро. — Я пошутил, — быстро добавил он, но Луи лишь бросил на него отчаянный взгляд. Вместо этого он схватился за голову, прежде чем решительно посмотреть на Луи. — Ладно, хорошо. Я не шутил. Я хочу, чтобы ты вернулся в мою жизнь, Луи. Ты и я? Мы не должны быть просто друзьями. Я люблю тебя. Я все еще люблю тебя с головы до ног, и это никогда не изменится. Я знаю, что облажался. Возможно, в будущем я снова облажаюсь, но я всегда буду любить тебя. На щеках Луи появился легкий румянец, но Гарри не знал, то ли это оттого, что он растроган, то ли ему все больше не по себе от его слов. — Ты не можешь просто… ты не можешь говорить мне такие вещи. Я не хочу говорить об этом, тем более на публике. Я… это не так просто, Гарри. Это не может быть так просто, — умолял Томлинсон. Было тревожно видеть шатена таким неуверенным, и хотя Гарри не ожидал, что он быстро согласится, было все еще немного больно, что он не ответил таким же признанием в любви. С другой стороны — это не «нет». — Я просто… сбит с толку, — продолжил Луи, затем замолк, его глаза расширились, и он сделал шаг вперед, глядя себе под ноги. Гарри проследил за его взглядом, только чтобы издать сдавленный смешок, когда он понял, что заставило Луи посмотреть вниз. Теперь, когда он сосредоточился на этом, он чувствовал, как поводок впивался в его собственные ноги, заставляя его придвинуться ближе к шатену. Оливер смотрел на них с притворной невинностью и блеском гордости в глазах, молча наблюдая за тем, как ему удалось поймать своих владельцев вместе, обернув поводок вокруг их ног как в мультике «101 Далматинец». — О боже, — Стайлс начал хихикать, и Луи вскоре присоединился к нему. Это, в некотором смысле, сняло неловкость и груз, давая просто насладиться моментом, каким он есть, и его абсурдностью, и быть в состоянии вместе над этим посмеяться. Как только они успокоились, он попытались распутаться. Гарри мог поклясться, что это не его разыгравшееся воображение, но Олли выглядел искренне расстроенным и недовольным, когда Луи отпустил бицепсы Гарри, которые он использовал, чтобы успокоиться. Томлинсон отступил на шаг назад, поднимая дрожащую руку, чтобы поправить челку, и посмотрел на Гарри. Ему приходилось прикрывать глаза от солнца, которое впервые за этот день дало о себе знать. Гарри не мог не подумать, что это довольно символично. — Ты же знаешь, я никогда не хотел, чтобы ты отказался от того, что любишь, верно? Я не хочу, чтобы ты когда-нибудь о чем-нибудь пожалел. — Он мог видеть, как важно Луи прояснить это, а не то, что Гарри когда-либо неправильно понимал его мотивы. Тем не менее, он серьезно кивнул, а затем смотрел за тем, как Луи, кажется, колебался, прежде чем глубоко вздохнуть. — Я жалел, что тебя нет рядом. Я жалею об этом сейчас, Луи, — снова подчеркнул Стайлс. Луи снова посмотрел на него, сверля взглядом Гарри, словно пытаясь разгадать правду. Что бы он ни увидел в его глазах, это вызвало у Луи легкую улыбку. — Мы должны запланировать несколько из этих прогулок. Мы можем выгуливать Оливера. Плечи Гарри поникли. Он знал, что должен был приготовиться к отказу, но все равно в нем был этот маленький кусочек надежды, за который он держался, что он был не единственным, чье сердце продолжает звать свою вторую половинку. — А потом мы поговорим. До, во время, после. Мы можем начать с этого. С разговора, — закончил Луи, и Гарри тут же бросился вперед, чтобы обнять его. Ровно одну неловкую секунду спустя и мысли Гарри о том, что шатен, может быть, не готов к этому, Луи бросился к нему в ответ. — Я скучал по этому, — прошептал Томлинсон, — так, так сильно. Мне казалось, что я в огне, просто нужно было чувствовать себя ближе к тебе. И Гарри полностью понимал это, хотя он уверен, что это абсолютно ужасно, что он наслаждался тем фактом, что Луи был так же несчастен, как и он. Но Луи также дал понять, что это будет не так просто, как надеялся Гарри. Все, на что он согласился — это говорить. Но по крайней мере это не «нет». Это только начало._________________
И они правда говорят. В этот день они разошлись, предварительно запланировав встречи в их общем календаре. Они встречались в небольших парках или больших полях, где они легко могли заблудиться и скрыться между листвой от лишних взглядов. Луи сказал ему, что он не хочет быть причиной того, что Гарри ограничивает свою деятельность, что он боится, что Гарри обидится на него за это. Но также он сказал ему, что больше не хочет чувствовать себя одиноким, что он не сможет снова пройти через это. Он сказал ему, что ему нужно, чтобы Стайлс иногда говорил «нет», перестал беспокоиться о том, что думают другие, и, возможно, беспокоился бы немного больше о чувствах значимых ему людей. В свою очередь Гарри сказал шатену, что он ненавидел, когда он отстранялся. Что он тоже хочет быть частью жизни и карьеры Луи, хочет быть вовлеченным в это. Что ему не нравилось, когда Луи «насиловал» его, будто он вкладывал слова в рот Гарри, а не давал ему говорить самому. Они разговаривают, учатся и стараются не торопиться. Луи настаивал на том, чтобы остаться с Лиамом, хотя Гарри много раз повторял, что он хотел бы, чтобы он вернулся. У Гарри все еще были проекты, которые нужно было закончить, так что он тоже не всегда бывал дома. Но, на этот раз он обязательно часто звонит и летит обратно, когда может. Его поверхностные друзья в Лос-Анджелесе не так уж и забавны, чтобы тусить с ними. А еще они не спят вместе. Луи сказал, что это подтолкнет его прямо к самому концу, и он не готов к этому. Он все еще чувствовал себя напуганным, загнанным в угол животным, чтобы позволить себе снова пойти на такой риск. Он сказал Гарри, что хочет, правда хочет, и его собственное сердце предаст его, если он это сделает. Между ними все еще были разногласия, но было ясно, что Стайлс собирался бороться за их отношения, и Луи позволил ему это, что само по себе являлось большим достижением. Тем не менее, Гарри чувствовал, что Луи в некотором смысле продолжал оставаться недостижимым. Он страдал от неуверенности, несмотря на то, что они правда говорили очень открыто, и это определенно заставило его чувствовать себя ближе к Луи, да так, что он теперь понимал, что потерял в ходе их первоначальных отношений. Это отрезвляло, и было грустно смириться с этим, но он решил никогда не позволять снова этому случиться. Просто иногда он задавался вопросом, чувствовал ли Луи то же самое. Он знал, что шатен гораздо более интровертен, чем многие люди, встречающиеся с ним. Он довольно застенчив и так защищал свое сердце. Это заставляло Гарри чувствовать себя еще хуже, зная, что он получил величайшую привилегию и подарок, а затем растоптал все это. И дело не в том, что он сомневался в чувствах Луи в целом. Раздражение и любовь обычно было довольно легко прочитать по его лицу. Луи держит плотно запертыми в хранилище, к которому только у него есть доступ, долгосрочные мысли и уязвимости. Люди просто не замечали, потому что он очень ярко сияет, и все время отдает всего себя. Он настолько полезен, что люди никогда не поймут, что он никогда не попросит о помощи сам. Гарри тоже не всегда это замечал. Иногда, возможно, даже неосознанно немного использовал его. Так что больше всего он хотел от Томлинсона того, о чем не мог просто попросить. Это не вопрос любви. Речь идет о доверии. Доверял ли ему Луи свое сердце после того, как один раз оно у него уже было._________________
Он получил свой ответ спустя три месяца — ну, если бы Гарри считал, что определенно так и было, то три месяца и две с половиной недели — в их «сеансах разговора». Они лежали в постели, Оливер уютно устроился калачиком в маленьком закутке, который они образовали, соединив ноги. В последнее время они начали погружаться в немного более… сексуальные аспекты своих отношений. (Потому что, несмотря на отсутствие определений и ярлыков за пределами «разговора», Гарри не сомневался, что у них есть моногамные, преданные отношения.) У него голова шла кругом от того, что он снова гладил мягкую кожу живота Луи, поклонялся ему и заставлял Луи чувствовать себя обожаемым и прекрасным, как будто он на вершине мира. Он каким-то образом чувствовал, что возвращается домой. Было комфортно, но в то же время волнующе. Это похоже на то, что они только что спустились с очень удовлетворительных минетов, говорил Гарри самому себе — это все, что они делали, правда, дрочки и минеты и, возможно, некоторые действия с сосками — когда Луи внезапно поднял голову, чтобы уткнуться в пространство, где шея Гарри встречалась с плечом. Он немного поерзал, отчего челка упала ему на глаза. — Упс, — выдохнул он. Стайлс только мягко улыбнулся, затем убрал волосы с лица шатена, снова открывая голубые глаза. У него захватывало дух. — Привет. Луи фыркнул в ответ на его приветствие и повернулся, чтобы поцеловать его в плечо. Он молчал, но Гарри видел напряжение в его позе, и понимал, что у Луи какие-то внутренние дебаты, и решил переждать. Прошло еще несколько минут тишины и просто наслаждения присутствием друг друга, когда Луи снова повернулся, предупреждая Гарри. — На… на следующей неделе у моей мамы день рождения. Абсолютно никакого давления, но я думаю… я был бы признателен, если бы ты смог пойти со мной. Я думаю…я хочу, чтобы ты был там. Со мной. Голос Луи мягкий, тихий, когда он выдыхал слова, как будто они оба взволнованы, а также слышалось сладкое облегчение. Как будто с его плеч свалилась тяжесть, когда он просто произнес эти слова, хотя ему одновременно хотелось проглотить все это обратно. Он казался уязвимым, но решительным, его пальцы медленно двинулись к затылку Гарри в попытке сосредоточиться для Луи, но оказалось невероятно отвлекающим для него. Это самый большой жест, о котором Гарри даже не мог мечтать. Томлинсон доверял ему, хотел, чтобы он был с ним в качестве поддержки в один из самых эмоционально сложных дней в году для него, это было так важно. Как будто Оливер знал, как трудно было Луи спросить об этом, он вдруг подполз к кровати и мягко ткнулся мокрым носом в сгиб локтя Луи, молча спрашивая, можно ли прижаться к нему. Шатен, конечно, позволил ему, и Гарри так умилился этой картиной, что почти забыл ответить ему должным образом. — Если ты хочешь, чтобы я был там, я буду. Для меня большая честь, что я могу провести время с тобой и с ней в ее день рождения. Он не был уверен, все ли правильно он говорил, потому что если Луи сказал это, то это очень важно для него. И Гарри правда чувствовал себя настоящей ВИП-персоной, имея возможность встретиться с мамой Луи, когда она была еще жива, представиться ей как его партнер. Он испытал ее материнскую любовь, и если его сердце сжалось, когда он об этом задумывался, он даже представить себе не мог, каково это для Томлинсона. Он позволил Гарри вернуться в ту часть своей жизни, которая определяла, кто такой Луи, как человек, который дышал Джей каждой клеточкой своего существа — каждый Божий день, это монументально. — Она любила тебя. Сказала мне, что я сделал хороший выбор. Я хочу, чтобы она была права, — прошептал шатен Гарри в шею. — Умная женщина, не правда ли, — заметил Стайлс со слабой улыбкой. Он чувствовал, как напротив его кожи появилась улыбка от Луи. Луи тихонько хмыкнул. — Самая умная. Я люблю тебя. Это не первый раз, когда он произносил эти три слова, отнюдь нет. Тем не менее, они заставили Гарри чувствовать себя так же хорошо в этот крайний раз, как и в первый, когда он произнес их. Как будто ему вернули недостающую часть его сердца. Гарри улыбнулся и поцеловал Луи в лоб. Оливер издал удовлетворенное, довольное урчание — а затем пукнул. Ухмылка Стайлса переросла в стон, вытягивая руку из-под Луи, чтобы попытаться отмахнуться от запаха, который теперь пропитал комнату. — И именно поэтому я сказал тебе, что он не должен лежать на кровати. Луи просто блаженно улыбнулся в ответ и повернулся, чтобы прижаться к Оливеру. — Никто не совершенен, Гарри. Кроме того, ты привыкнешь к этому. Как только Гарри подобрался достаточно близко, Олли подался вперед, чтобы лизнуть его, и Стайлс снова растаял. — Ну ладно, извинения приняты, Олли. Потому что я тоже тебя очень люблю, пукаешь ты или нет. Луи улыбнулся и повернулся назад, чтобы как следует обнять Гарри, теперь Оливер спрятался в сгибе его колен. Гарри не мог не почувствовать, как его сердце восстанавливалось, когда он представлял себе, как это по-домашнему, и когда он засыпал, в голове проносилась только одна мысль. Он снова дома.