Я завидую дождю, Который стекает по твоей коже Он ближе, чем мои руки Я завидую дождю
Эта песня возвращала его в начало осени прошлого года.Flashback
Утро перед первым днём второго курса. Тэхён оказался спящим лицом к окну, и яркий утренний свет разбудил его. Нехотя открыв глаза, он потянулся к тумбочке за телефоном, чтобы узнать, выпадет ли сегодня волшебная возможность поспать ещё хотя бы час, или придётся прямо сейчас поднимать свой (и не только) зад из тёплой постели и идти на ненавистные пары. Экран показал ему время — 7:03. Волшебства не случилось. Он лениво потянулся и повернулся на другой бок, пиная Чонгука, сопящего рядом. — Сам знаешь, что будет, если ты не соизволишь добровольно встать. Так что лучше просыпайся. Тот обречённо застонал, доставая подушку из-под головы и кладя её себе на лицо. — Я серьёзно, придурок, поднимайся, — Тэхён сел на кровати, и, подождав секунд тридцать, воспользовался проверенным методом, наваливаясь сверху и щипая темноволосого за соски. Тот тут же вскочил (точнее, упал) с кровати, кидаясь проклятьями. Этот способ моментально пробуждать Чонгука даже от самого крепкого сна был обнаружен их близкими друзьями ещё на первом курсе, и с тех пор ни разу не подводил. — Я предупреждал, — сказал Ким, выходя из спальни. Он как всегда первым делом зашёл на кухню, поставил вариться кофе, и включил любимый канал по радио, нажав на кнопку приёмника, без которого не представлял теперь не только своё утро, но и, пожалуй, жизнь. Играла ничем не примечательная песня, и он сделал потише. Следом на кухню зашёл Чонгук, и, почёсывая затылок, сел на своё место за столом, всё ещё отчаянно (и безуспешно) пытаясь окончательно открыть глаза. — Я всё ещё не хочу идти сегодня, — протянул он, подпирая руками лицо, которое, кажется, было готово вот-вот упасть прямо на стол. — Хотя бы в первый день нужно сходить. Тем более первая философия, — спокойно отвечал Ким, наливая кофе в чашки. Пара по философии была действительно весомым аргументом. Преподавательница этого предмета была самым настоящим деспотом. Настолько, что даже те студенты, которые не появлялись на парах (особенно первых), словом, никогда, на философии всегда присутствовали. И хотя он тоже, откровенно говоря, не имел ни капли желания куда-либо сегодня идти, на фоне недовольного Чонгука старался сильно этого не показывать. — Знаю, знаю, — вздыхая, протянул тот. — Отстой. Вдруг расслышав в тихих звуках, доносящихся из приёмника, знакомую мелодию, Тэхён тут же вскочил и прибавил звук. — Нравится эта песня? — спросил Чонгук, хрустя вчерашним тостом. — Очень. Я бы даже назвал её любимой на данный момент. Тогда Чон прислушался к словам.Я завидую ночам Которые ты проводишь не со мной Всё думаю, кто же лежит с тобой рядом О, я завидую этим ночам
Я будто тону в зыбучей трясине Смотря, как ты словно песок проскальзываешь сквозь мои пальцы
Ничего больше не спрашивая, он лишь смотрел на Кима, который тихо подпевал, закрыв глаза. Чонгук любил его низкий и тягучий, словно мёд, голос, и эта песня идеально ему подходила. Когда она закончилась, тот наконец вернулся к своему кофе. — Красиво, — сказал Чон, размышляя о том, почему она настолько зацепила Тэхёна. И, немного об этом подумав, неуверенно спросил, — Ты по кому-то скучаешь? Тот вопросительно поднял глаза, делая глоток любимого американо. — Нет, — спокойно ответил он. — Но я думаю, что если бы потерял тебя, то чувствовал бы то же самое. Чонгук посмотрел на него с удивлением, и без сомнения ответил: — Ты меня не потеряешь. Сонный, с растрёпанными волосами и в майке со Спанч Бобом он выглядел таким ребёнком, которым, возможно, и был в глубине души. И то, как слегка обиженно он произнёс это «Ты меня не потеряешь», словно заменяя одной тысячу фраз — «Я здесь, я люблю тебя, я тебя не брошу, как ты можешь даже допускать мысль о том, что потеряешь меня?», заставило Тэхёна улыбнуться. Ведь несмотря на его детскую наивность, Ким ему верил. Остальные песни остались без его внимания, и они продолжили завтрак в тишине, не проронив больше ни слова.***
Сейчас вся эта ситуация кажется крайне нелепой, ведь песня во многом переплетается с историей их закончившихся отношений. И Чонгук, без сомнения, был бы и сейчас рядом с Тэхёном, если бы Ким не принял решение потерять его. Добровольно. Он уже давно не слышал голос Чонгука, такой родной и нежный, который своей невероятной мелодичностью вызывал мурашки по всему телу.Я завидую любви, Которая была у нас Но ушла, и теперь ты разделяешь её с кем-то другим О, я завидую этой любви
Я всегда желал тебе только лучшего Что только этот мир может дать И я сказал тебе, когда ты оставил меня Что нечего прощать Но я всегда надеялся, что ты вернёшься И скажешь, что без меня у тебя остались Лишь разбитое сердце и страдания Мне трудно это говорить, Но я завидую тому, как ты счастлив без меня
И всё бы было не так плохо, если бы тот не устремлял свой пронзительный взгляд прямо на Тэхёна после каждой чёртовой строчки. От этого взгляда пробирало дрожью, он заставлял в двойном размере чувствовать на себе вес тех слов, которые Ким сказал ему во время их последнего разговора. Хорошо, что Юнги понятия не имеет о том, что здесь прямо сейчас происходит. Хотя, возможно, уже догадывается.***
Весь оставшийся концерт Тэхён нервно ждал конца, чтобы найти Чонгука и дать ему возможность, нет, заставить его объясниться. Как только преподаватели начали свои полные гордости речи, он, из вежливости чуть подождав и оповестив Юнги, что отойдёт поздороваться с приятелем, сразу же помчался на поиски Чона. У него на уме было несколько мест, в одном из которых тот определённо должен был присутствовать. И присутствовал. На заброшенном лестничном проёме, который, теоретически, закрыли, но все особенно находчивые курильщики университета знали и активно использовали. Преподаватели здесь не ходят, камер нет — открывай окно и кури сколько влезет. Чонгук и раньше этим грешил, но сейчас, видимо, чаще, учитывая, что из всех возможных мест он оказался именно здесь. Увидев его, Тэхён специально стал громче подниматься по ступенькам, создавая эхо, разносящееся по этажам, и слегка прокашлялся. Внимания ноль. Похоже, Чонгук догадывался, что тот придёт, и, что очень вероятно, даже ждал этого. Он был всё в той же чёрной футболке, но теперь поверх неё была накинута ещё и чёрная ветровка. К вечеру заметно похолодало, и он, видимо, не знал, как долго ему придётся здесь простоять. Тэхён только сейчас заметил, что тот отрастил волосы, которые красивыми кудрями теперь спадали ему на лицо. Ким не стал здороваться или начинать издалека, как это бывает в чёртовых романтических фильмах, где главные герои встречаются спустя чуть ли не несколько лет после расставания и говорят, чёрт возьми, о погоде, поэтому сразу спросил о том, зачем пришёл: — Ты специально выбрал именно эту песню? Потому что знал, что она мне дорога? Темноволосый повернул голову, стряхивая с глаз длинную чёлку, и посмотрел на него, слегка улыбаясь. — Зачем спрашиваешь, если знаешь ответ? Тэхён действительно давно не слышал его голос. Действительно давно не говорил с ним один на один. Он до сих пор помнит тот день, когда они в прошлый раз разговаривали. Тот самый день, когда Ким наговорил ему кучу глупых, но ранящих слов, которые на тот момент казались ему правильными. Тогда на него стремительно навалились неприятности и разочарования, казавшиеся тогда намного более глобальными, чем были на самом деле. Тогда он думал, что если отпустит Чонгука, если скажет ему уйти, то убережёт его от боли и спасёт от несчастья; тогда он думал, что так будет лучше для них обоих. Но ошибся. Он понял это ещё тогда по лицу Чонгука, когда сказал ему, что хочет расстаться. Оно было полно подступивших слёз и глубокой обиды. Он, пожалуй, никогда не сможет его забыть. — Зачем ты спел её перед таким количеством людей? — Тэхён повышает голос и смотрит на того с непониманием. — К тому же, ты знал, что рядом будет Юнги, и что всё это собьёт меня с толку. Тот лишь усмехается, отводя взгляд и делая последнюю затяжку. — Я просто хотел напомнить тебе о том, что между нами было. Чон тушит сигарету и кидает её в пепельницу. Тэхён теряется в собственных мыслях. Он хватается за голову и несколько секунд молча стоит, смотря в одну точку. — Не стоило. Я всё помню. В этом не было никакой необходимости, — наконец говорит он, прерывая тишину. — Помнишь? — переспрашивает тот, отпуская очередную усмешку. — Тогда почему не можешь признать, что совершил ошибку, что зря меня оставил? Почему ты продолжаешь притворяться, что Юнги — тот, кого ты действительно любишь? Ведь дураку понятно, что это не так. — Я люблю Юнги, — прерывает его Ким, и его голос предательски звучит крайне неубедительно. К тому же это самое глупое, что он только мог ответить. Чонгук наконец отрывает руки от подоконника и поворачивается к Тэхёну, опустившему глаза в покрытый слоями пыли пол. — Ты можешь врать мне, но не ври себе, Тэхён. Не было ни одного раза, когда бы я видел вас вместе и ты бы действительно выглядел так, будто рядом с тобой тот, кого ты по-настоящему любишь. Ты выглядишь счастливым, но лишь на поверхности. — Ты абсолютно ничего не знаешь, Чонгук. Перестань думать, что ты всё ещё знаешь обо мне всё, — возражает Ким, всё ещё не поднимая взгляда. Сейчас, несмотря на их сантиметр в сантиметр одинаковый рост, Тэхён выглядел крошечным по сравнению с фигурой, уверенно стоявшей перед ним. — Готов поспорить, ты всё ещё спишь с игрушечной пикачу, — с ноткой иронии ответил тот. — Знаешь что? — словно очнувшись бросает светловолосый, устремляя на того разозлившийся взгляд. — Это ни черта не смешно, Чонгук. Ты просто вышел на эту чёртову сцену и заставил меня краснеть перед чёртовой сотней людей. Думаешь, никто не заметил? Да это было очевидно, стоило только взглянуть на мою физиономию. Кажется, даже до Юнги стало доходить, что что-то не так. Я был шокирован, я... Внезапно он почувствовал резкий контраст температур. Его ледяные от ветра руки накрыли тёплые, слегка шершавые ладони. — Не преувеличивай, Тэхён. Приблизившись, Чон понизил голос. Теперь он звучал в точности как тот голос, который тихо бормотал ему на ухо бессонными ночами. Как тот голос, который почти два года назад застенчиво признавался ему в любви. Как тот голос, который успокаивал Тэхёна каждый день, когда всё шло не по плану. И сейчас, кажется, всё тоже идёт не по плану. Но уже, если честно, всё равно. Тэхёну всё равно, что он позволяет себе проявить слабость и признать свою ошибку. Всё равно, что Чонгук в два счёта вывел его начистоту, с лёгкостью сняв маску счастья, которую Ким носил эти несчастные полгода. Всё равно, каким образом он потом объяснит Юнги всю эту ситуацию. В сантиметрах от него сейчас стоит единственный человек, занимавший его мысли всё это время. Всё, что сейчас хочется сделать — не говорить ни слова и прижаться к нему как можно ближе, что он и делает. В ту же секунду Тэхён отчётливо ощутил, что Чон стал крупнее, а его плечи шире. — Ты всё это время совсем из спортзала не вылезал? — тихо спрашивает он, рукой перебирая длинные тёмные волосы и носом утыкаясь в чонгуково плечо. — А ты как думал? — ухмыляется тот, обнимая Кима ещё крепче. — Ты невыносим. Они смеются, но у Тэхёна всё равно не получается сдерживать слёзы. Только сейчас он по-настоящему чувствует, насколько сильно нуждался в этих объятиях. В объятиях Чонгука. Он не знает, к чему это в итоге приведёт. Он не знает, получится ли у них начать всё сначала. Но он идёт на риск, на единственный оправданный риск — риск ради любви.Я всегда надеялся, что ты вернёшься И скажешь, что без меня у тебя остались Лишь разбитое сердце и страдания