"ТИХИЕ" КАРИНТИЙСКИЕ ВЕЧЕРА, ИЛИ КРИЗИС СРЕДНЕГО ВОЗРАСТА

POV. ДРАКО МАЛФОЙ. # — Гарри Поттер мёртв! — ликующе воскликнул Тёмный Лорд, а Пожиратели Смерти дико рассмеялись. Я не мог поверить, что Поттер лежит на руках Хагрида и не дышит. Как такое возможно? Тот, который из любой жизненной неурядицы, полной задницы, из любого дерьма выходил всегда сухой и невридимый, и вдруг лежит изломанной куклой на руках полувеликана и не дышит? Нет, я не смел плакать, ведь Хагрида под конвоем привели Пожиратели Смерти во главе с Темным Лордом, моей чокнутой тетки Беллактрикс Лестрейндж и… моих родителей. У меня в душе все оборвалось — вся моя никчемная жизнь рассыпалась в прах. Мой извечный любимый враг, моя заноза в заднице, Поттер, всё-же умер… Я всхлипнул. Проникновенную речь проговорил Лонгботтом о том, что Гарри погиб не зря. Каждое его слово, словно гвозди вбивались в мое сердце. И тут я вдруг услышал голос отца: — Драко?.. Я не отреагировал никак, я смотрел на тело Поттера и меня от ужаса и боли затрясло. Но тут мама позвала меня: — Драко, выходи… Мерзкий красноглазый урод, фанатик долбанный обнял меня своими грязными руками, нестриженными ногтями с тонной микробов под ними. Противно-то как… Мерлинова борода. Придётся снова торчать под душем, чтобы смыть с себя мерзость прикосновений Темного Лорда. И тут я почувствовал, как моя мать осторожно сует мне в руку волшебную палочку. Что все это значит? Неожиданно Гарри спрыгнул с рук Хагрида, и я сориентировался, моё сердце в надежде снова забилось. Я закричал: «-Поттер!!!». Я бросился к брюнету и кинул ему палочку. Завязалась битва. Многие Пожиратели трансгрессировали прочь из Хогвартса, Волдеморт помчался за Гарри, а мать увела меня прочь, отец нас догнал. — Драко, как это понимать? Почему ты этому ублюдку Поттеру бросил палочку? О чем ты думал вообще? — Потому, отец, что Поттер дорог мне, он — герой и достоин, как никто другой жить! Я благодарен небесам за помощь, за то, что Гарри остался в живых! — ответил я и слезы полились из глаз моих. — Так он уже теперь для тебя Гарри? Прекрасно! Опомнись! Ведь ты — наследник чистокровного рода, Драко! Я глубоко в тебе разочарован! Я не хочу тебя больше видеть, сгинь с глаз моих, ты больше не мой… — Люциус?! — сурово и спокойно произнесла мама, не дав мужу произнести слово «сын». — Прекрати сейчас же, Люциус! — Кстати, Нарцисса, а как вышло, что Поттер выжил, ведь ты сказала Повелителю, что мальчишка мёртв? Выходит, Цисси, ты солгала Лорду? Что теперь будет с нами, когда Лорд Волдеморт убьёт мальчишку? Он же нас первыми уничтожит! — Я сделала это ради Драко и ради нашей семьи. Поттер выжил после двух «Авад» самого сильного мага в мире. Мальчишка победит даже, если и погибнет сам, но Волдеморту его не одолеть. Поверь мне, Люциус. Как же ты этого до сих пор не понял? Уходим! Нам надо спрятаться и переждать вдали от мэнора, вдали от Повелителя и его Пожирателей. Мы должны уехать туда, где нас не знают, под оборотным зельем, хоть в мир магглов  уйти— не важно. Надо поскорее покинуть эту страну, этот мир, который нас засосал и вот-вот проглотит. Мы бросим все, уедем, так надо, чтобы все утряслось. Драко, руку, сынок! — проговорила мама, но я отстранился. — Нет, мама! Нет! — возразил я. — Всю свою жизнь я был трусом, боялся за вашу с отцом жизнь, делал все, что мне приказывали, но на этом — все! Я хочу быть с Поттером, я люблю его. — Идиот! Тупой мальчишка! — закричал отец и ударил меня наотмашь, что есть силы, но мне стало от этого даже хорошо, словно отчего-то освободился. Я побежал прочь от родителей, которые выйдя за ворота Хогвартса, трансгрессировали мгновенно. Когда я вернулся в Хогвартс там уже все закончилось: на моих глазах рассыпался Волдеморт и канул в небытие, а Гарри упал на землю в изнеможении. Я кинулся было к Поттеру, но к нему уже бежали его друзья-гриффиндорцы, учителя и все факультеты, даже мой Слизерин почти весь кто был из маггорожденных, неслись к Гарри и обнимали, подбрасывали его вверх. Все плакали. Разрушенный замок, груда обломков и сотни погибших, но слезы радости текут из глаз. Главное Гарри жив. Я прижался к колонне и смотрел на слезы людей, на радость, и на Поттера. Гарри тоже плакал. Он смотрел в толпу народа и кого-то искал, закусывал нижнюю губу и снова всматривался. Я медленно пошёл в родные подземелья. Именно в тот момент я дал обет. Я сказал: «Поттер, я стану колдомедиком и зельеваром. Клянусь тебе Мерлином и Морганой, что я им стану! Я буду всегда на страже в Мунго, чтобы в нужный момент спасти тебя». Меня начало знобить ближе к вечеру. Ни лекарств, ни зелий у меня с собой не было. Рядом со мной остался Блейз Забини. Он принес мне клюквенный морс, чарами его нагрел, но меня лихорадило, а ночью я начал бредить. Мне мерещился Волдеморт, тетя Беллактрикс и многие другие. Я знал, что их нет, но они мучали меня во сне, истязали Непростительными заклятиями. Я метался по кровати и горел в Адском огне, наколдованном Крэббом в Выручай-комнате. Блейз Забини потом рассказал мне, что лег со мной рядом и всю ночь согревал меня. Лишь на следующий вечер, ближе к ночи, меня отпустило. Нет, это была не простуда, это был стресс, ужас пережитого и откат. Так всегда бывает, когда долгие годы терпишь, живёшь, словно вечно натянутая струна, а потом тебя отпускают и начинается отходняк, как я его называю. Я только пил воду или морс клюквенный с мёдом и ложился в кровать. А ещё я спал и с каждым новым сном мне становилось легче. Через три дня состоялись похороны всех, кто погиб в битве за Хогвартс. Призраков в замке прибавилось. Но что интересно, среди погибших не оказалось моего крёстного. Ни авроры, ни преподы не нашли в Воющей хижине тела Северуса Снейпа. А это означало одно — крёстный каким-то образом выжил. После похорон всех погибших, состоялась небольшая вечеринка по поводу победы над Тем-Кого-Нельзя было-Назвать. Я не пошёл на эту вечеринку. Сияющий Поттер был так прекрасен. Несколько дней назад, когда я думал, что Гарри для меня потерян навсегда, я понял, что люблю Поттера, а теперь, глядя на него, не знал и не понимал, как с этим фактом жить и что делать? Все радовались победе, первой вечеринке после победы. Рыжая Уизлетта танцевала с Гарри, висела на нем, и я не мог этого вынести. Я поднялся на полуразрушенную Астрономическую башню и вышел на балкон. Здесь было почти тихо и музыка только отдаленно доносилась. Вдруг на Астрономическую башню поднялся Поттер. Он держал в руках бутылку огневиски, два стакана и пачку маггловских сигарет. — Привет, Малфой! — проговорил Гарри. — Ты чего здесь один сидишь? Почему не празднуешь с нами? — Поттер, что тебя от меня надо? Иди, танцуй с Уизлеттой или с гря… с Грейнджер. Оставь меня в покое. — Малфой, я пришёл поблагодарить тебя. Ты бросил мне свою палочку и она мне очень помогла. А ещё я видел, как ты переживал за меня, скорбь не возможно сыграть, Драко. Ты не представляешь, как это дорого для меня, Малфой. Ну, а сейчас, давай, выпьем и помянем тех, кого с нами нет. — Выпить? Это хорошо! Это то, что действительно надо сейчас! — ответил я. Так, стакан за стаканом, мы изрядно набрались. Гарри научил меня курить, причём, курили мы из одной сигареты. Как получилось, что наши губы в один момент соприкоснулись, не понял никто, а потом нас было не разнять. Мы целовались до одури. Гарри так отменно целовался, а я просто растекся лужицей под ним и позволил Поттеру любить меня, потом я любил его и это продолжалось всю ночь. Нас словно прорвало. Нежность перемежалась со страстью. Мы проснулись утром одновременно. Я попытался встать, но мою поясницу и весь зад прострелила жуткая боль. Мы лежали на какой-то коже зверя. Я увернулся от рук Гарри, которые хотели меня обнять, и перекатился на бок, но тут брюнет прошептал: «Акцио, Драко Малфой!», и вот я снова в его руках. — Не убегай от меня, Драко! — проговорил он. — Думаю, после того, что было ночью, я обязан просить твоей руки. — Не пори херню, Поттер, это был всего лишь секс, — ответил я. — Бля*ь, Малфой, это просто для тебя был секс? А я думал… — И что же ты думал, Поттер? Ответь мне! — рявкнул я и наконец смог вырваться из рук зеленоглазого гриффа, но почему-то мне стало холодно, одиноко и чертовски больно. — Малфой, знаешь, я на один короткий миг подумал тогда на площади, пока лежал на руках полувеликана, что дорог тебе не как Избранный, а как друг. Когда ты бросил мне свою палочку, я почувствовал, что ты… любишь меня. А этой ночью, Драко, ты так отдавался мне, так шептал, что хочешь меня, так умолял любить тебя, проникать в тебя глубже. Ты раз за разом просил ласкать тебя, и мы начинали все сначала. А как нежно ты любил меня? Не помнишь? Неужели эта волшебная ночь была для тебя банальным сексом? Для меня — нет! — Поттер?!. — Уходи, Драко, и забудь все! — горько произнес Гарри и начал одеваться. Мерлин. Пусть надо мной смеётся весь род Малфоев, пусть презирает все высшее общество чистокровной магической Британии, но я не могу потерять брюнета с зелёными глазами. Но я знаю и то, что недостоин его, никогда не буду его достоин. Мерлин, как в груди сердце заболело. — Полный пи*дец! — прошептал я и подбежал к уже уходящему с Астрономической башни, Гарри. — Постой, Поттер! Он остановился и молчал. Я подошел ближе и протянул было к брюнету руку, но отдернул её в последний момент. У меня задрожали руки и ноги, меня затрясло. Гарри снова двинулся вперёд. — Поттер, пожалуйста!.. — прошептал я. Грифф обернулся очень медленно, а я упал на колени перед ним, не в силах был смотреть в эти честные, сейчас почти мёртвые глаза брюнета. Я обхватил его колени руками и зарыдал. Меня душили слезы, боль разрывала сердце, отчаяние жалило душу. Я рыдал навзрыд. — Малфой?.. Ты чего? — тихо спросил брюнет. — Драко?.. Он упал на колени передо мной и обхватил руками мою шею, нежно провел по ней пальцами, лаская кожу. — Драко?.. — прошептал грифф. — Поттер, я сдохну без тебя, не уходи! Я люблю тебя. Смейся, унизь меня, мне не привыкать все это выносить, только позволь быть рядом с тобой хотя бы изредка? — сквозь рыдания ответил я. — Драко, я хочу предложить тебе руку и сердце, всю мою жизнь и мою любовь. Малфой, ты выйдешь за меня прямо сейчас? — спросил брюнет. Он вынул из кармана коробочку с кольцом. — Хотел еще вчера вечером это сделать, а потом меня… нас прорвало и я позабыл про кольцо, ты был дороже всех колец в мире. Вот. Это кольцо рода Поттеров, оно древнее и магическое. Драко, прошу тебя, в болезни и здравии, в печали и в радости будь моим мужем, пока смерть не разлучит нас. Я готов оберегать, защищать и любить тебя, Драко Люциус Малфой. Я посмотрел на кольцо. Древнее, все в рунах и символах, инструктировано рубинами, изумрудами и бриллиантами. Я снял с руки фамильное кольцо Малфоев и кивнул. — Я согласен, — произнес я, — Гарри Джеймс Поттер, стать твоим мужем! Я готов делить с тобой радость и горе, здоровье и болезнь, счастье и печаль. Я готов стать младшим супругом и подарить тебе детей. Я принимаю твою клятву и даю свою, мой Непреложный обет верности, преданности и любви. Я люблю тебя, Поттер! Пусть магия примет наши клятвы и сама сейчас соединит. Гарри, ты как старший супруг надень мне кольцо свое, а я тебе свое надену, как младший, но только если клятвы твои истинные! — Да, Драко, мои клятвы истинные! — ответил брюнет. — Но уверен ли ты, что хочешь стать моим младшим мужем? Ведь это значит, что ты станешь родителем наших детей. Магия позволит это сделать, так как брак заключён нами тоже магический. Отдаёшь ли ты полный отчёт в своём решении и в своих словах? — Да, Поттер, не томи меня уже, я устал говорить, — улыбнулся я, все ещё вздрагивая от только что бывших рыданий, когда думал, что Гарри уйдёт… уйдёт навсегда. — Я стану отцом наших детей, только бы магия приняла наш брак и благословила. Я люблю тебя, Поттер, давай же, не медли, иначе нам кто-нибудь помешает, я слышу внизу шаги, кто-то идёт сюда. Гарри надел мне на палец кольцо, а я ему и красные нити, как лучи соединили нас, а на запястье как у Поттера, так и у меня появился магический рисунок, как браслет, словно написан был узорами мехенди, какими девушки Индии рисуют себе на руках и теле хной. Только магическое мехенди не смыть уже никогда. Красное свечение погасло и кольца перестали светиться на пальце. Магия приняла наши клятвы и нашу любовь. Гарри поднял меня с колен и подхватил на руки, он закружил меня и стал целовать, непрестанно шепча, что любит меня. Вот так полураздетых, ошалевших, но счастливых нас, застукали друзья Поттера: Рон, Грейнджер, Полумна Лавгуд и Уизлетта, конечно же, куда без неё? А также Финниган, Лонгботтом, Дин, индианки-близняшки, Фред с Джорджем и другие. Брюнет не растетерялся, он опустил меня ногами на пол и обнял одной рукой. — Гарри, что здесь происходит? — спросила гриффиндорская заучка. — Что вы тут делаете на Астрономической башне полураздетые? Вы пили всю ночь? — Мы не только пили, Гермиона, — ответил Поттер, — хотя это было вчера, но мы всю ночь занимались любовью, а только что заключили магический брак. Драко — мой муж официально, а я -- его. Мы обменялись клятвами верности в любви и кольцами. Их не снять, а на наших запястьях появились магические рисунки, магия нас приняла и навеки соединила. Друзья мои, поздравьте нас! Осталось только получить по всем процентам от Малфоев старших и нагоняй от МакГонагалл, а ещё от Министра Магии,  — усмехнулся он. — И почему я не удивлён? — насупился Рональд. — Фред с Джорджем сегодня это же совершили вопреки всем нашим чаяниям. Что отец с матерью теперь скажут? Но вы? А как же моя сестра, Гарри? — Джинни и я, мы всегда были друзьями. Ну, было дело, что и поцеловались, но поняли, что это не любовь. Правда, Джиневра? — спросил девушку Поттер. — Ну, я не уверена, что не хотела бы стать миссис Поттер, но… у меня есть альтернатива — Дин Томас, — усмехнулась Уизлетта. — С магическим браком не шутят. Магия приняла даже моих братьев, хотя это кровосмешение. Отцу с матерью придётся смириться, но я Фреда с Джорджем понимаю, они чуть не потеряли три дня назад друг друга. Полумна Лавгуд с Невиллом поженятся этой осенью, а Рон любит вообще сразу и Гермиону, и Блейза Забини, Паркинсон — Гермиону, а сама золотая девочка Гриффиндора влюблена в Виктора Крама. Вот такие дела. Я не удивлена вашему браку. В конце концов, ведь только хорёк… ох, простите… Малфой бросил палочку на площади, а мы все в ужасе только и смотрели на «воскрешение» Гарри. Разум… э… Малфоя и его холодный расчет позволили сделать это, чем он и помог Гарри. Это геройский поступок показать свою любовь перед Волдемортом, ПСами и родителями своими, перед всем Хогвартсом, что Малфой влюблён в Поттера. Я тогда уже поняла, что добром сие не кончится. Ладно, пойдем, Дин, надо и нам заключить что-то между собой. Джинни увела за собой Дина, и тут появился на лестнице Виктор. Он с криком заключил в объятия Гермиону. — Я так переживал. Смог выбраться только сейчас, Гермиона, — проговорил болгарин и принялся целовать руки Грейнджер. — Ты выйдешь за меня? Девушка зарыдала и Крам увел её подальше от чужих глаз. — Рон, теперь ты иди искать свою любовь, — проговорил Герой Поттер. — Блейз в подземельях, пароль «Серебряный клинок», — сказал я, — иди, Уизли, но не обижай моего друга, он тебя будет ждать до завтра, а вечером завтра он уезжает. — Куда? — встрепенулся рыжий дружок Гарри. — Это не мой секрет, пусть он сам тебе расскажет, — ответил я. — Спасибо тебе, Полумна, — улыбнулся вдруг Поттер, — только ты могла понять, где мне найти моё счастье. Если бы не ты вчера подсказала мне, что Драко ждёт меня на Астрономической башне и плачет, я бы упустил моего любимого. Я клянусь, Лавгуд, что если у меня родиться дочь я назову её Лили Полумна. Девушка обняла моего магического мужа и посмотрела с улыбкой на меня. — Мозгошмыги Малфоя, которых было у него много вчера, а сейчас ни одного, подсказали, где их хозяин. Все будет хорошо, только всегда защищайте друг друга, — ответила девушка. Индианки убежали следом за Луной и Невиллом, близнецы Уизли подняли свои пальцы вверх, и обнялись, не в силах оторваться друг от друга. — Куда в свадебное путешествие поедете? — спросил Фред. — Дайте нам знать, вчетвером денёк — другой потусим, а? Согласны? — Мы подумаем! — улыбнулся Гарри и собственнически обнял меня. В конце подошел Симус Финниган. Он только похлопал по плечу Гарри и улыбнулся мне. — Береги Гарри, Малфой, а если твой папаша будет против, скажи мне, я ему сделаю «бум!», мало не покажется. Гарри заслужил счастья. Я его любил, но он выбрал тебя, значит, так тому и быть, Малфой. Когда мы остались одни, Гарри меня обнял и втянул в поцелуй. — Послушай, Драко, нам нужна первая брачная ночь в ближайшие два дня, иначе мы заболеем, — произнес брюнет. — С завтрашнего дня каникулы, надо бы к тебе в мэнор на ковёр явиться. — Давай к тебе на Гриммо, или как там его? — ответил я. — А после обдумаем, что к чему. Мы спустились с башни ближе завтраку. Ели все в разгромленном Большом зале, кипяток, хлеб и халва — вот и весь завтрак. После него нас вызвала к себе Минерва. Она была строга, ругалась, что мы, а особенно — я, Малфой, не смогу нормально закончить восьмой курс, так как буду в положении. — Я сдам экстерном ЖАБА на восьмом месяце беременности и Гарри тоже, — ответил я. — У меня по всем предметам «Превосходно», кроме ЗОТИ, я так и не научился Патронусу. — Директор, я научу мужа всему, — воскликнул Гарри, — Патронус Малфоя на моей совести. — Хорошо, но вам предстоит ещё пройти судебное разбирательство по поводу того что вы и ваши родители, Малфой, были Пожирателями Смерти. Вы очень поторопились с браком. — Директор, я не позволю никому отнять у меня моего Драко. Пообещайте, что выделите нам одну комнату на двоих, как семье. — Сначала вернитесь благополучно на восьмой курс, а там видно будет. Мы уехали вечером в Лондон, а оттуда на Гриммо, 12. Старый Кикимер был рад служить чистокровному лорду Малфою и приготовил на радостях праздничный ужин при свечах. Даже Вальбурга Блэк не орала сегодня, а молчала и ошарашенно взирала на нас. Магия вокруг нас буквально трещала и светилась, пока мы танцевали. Гарри в какой-то момент поднял меня на руки и понес наверх. Я обнял моего магического супруга и положил голову на его плечо. Что интересно, постель была расправлена и устлана лепестками роз. Поттер поставил меня на пол возле кровати и принялся целовать, снимая с нас одежду. — Мерлин! — прошептал брюнет, глядя своими горящими любовью глазами. — На твоей рубашке не менее пятидесяти пуговичек. — Сорок пять, — улыбнулся я и снял рубашку через верх, — вот так, теперь не помешает. Лунный свет появился в окне и застенчиво заглянул в спальню к двум влюблённым, где Гарри обнимал меня, наслаждаясь. Он водил по моему телу руками, целуя и шепча слова любви и нежности. Мы не спешили лечь в кровать. Нежно касаться друг друга подушечками пальцев, согревать кожу горячим дыханием, нежно целовать тело, ласкать языком и слушать быстрый стук сердца друг друга. Шептать: «Мой», «Люблю тебя», «Хочу», «Позволь», «Люблю» — это ни с чем не сравнимое блаженство. Луна-проказница скрылась за дом, оставив в покое двух влюблённых, поглощенных друг другом. Гарри положил меня на кровать и я утонул в прохладных лепестках роз, так вовремя охлаждающих моё горячее тело. Аромат роз опьянял и я развел ноги широко, приглашая мужа лечь между ними. Магия золотыми искрами окутывала нас. Гарри лег на меня и я обхватил его ногами, ближе прижимая к себе. — Драко, я плохо помню нашу прошлую ночь, любимый… — Постой. Повтори ещё раз это слово, Гарри, — попросил я и притянул голову брюнета ближе к своей голове. — Любимый… Любимый мой Драко… — произнес Поттер. — Только мой! Любимый мой Малфой! — Еще раз, Гарри… — снова прошептал я. И брюнет снова назвал меня «любимым». Я заплакал и дрожащими губами поцеловал мужа. — Скажи, почему ты полюбил меня? Как давно ты любишь меня? — спросил я. — С третьего курса. Помнишь, вы дурачились на уроке по уходу за магическими существами, и изображали дементоров, тем самым, дразнили меня? Ты тогда так смотрел на меня, именно в тот день я спятил и влюбился. А потом сходил с ума, когда тебя видел, все хотелось коснуться твоего тела, лизнуть шею, попробовать на вкус губы, утонуть в твоих глазах. Вот так-то, Драко. — Надо же! — удивился я. — Милый, я плохо помню вчерашнюю ночь, хочу сегодня целовать тебя. Ты позволишь, Драко? — Я весь твой, Гарри, с ног до головы весь принадлежу тебе, — ответил я. Нежными, почти невесомыми поцелуями брюнет стал покрывать все моё тело, останавливаясь на ключицах, сосках, которые острыми вершинками просились в рот мужа, и он особо ласкал их языком. Я застонал и прогнулся в спине. Мой пупок был тщательно вылизан Поттером, как и пах с яичками и членом. С последним Гарри особо забавлялся, посасывая и облизывая его, аки леденец, или сладкое мороженое. Потом его язык переместился на внутреннюю часть бедер. Я притянул любимого к себе и поцеловал жадно. — Гарри, я не могу больше, возьми меня, — попросил я. — Достаточно готов, войди в меня, прошу, Гарри. И он вошел, видимо, и сам еле сдерживался. Мы начали наш танец, старый и древний, как этот мир, танец любви. Всю ночь до рассвета не смолкали наши стоны, крики, просьбы, мольбы о любви. Мы раз сто поклялись друг другу в верности и вечной преданности. — Ты мой, Драко! Скажи, что любишь? — шептал, кричал, выстанывал за ночь Поттер, целуя, обнимая, вколачиваясь в меня. — Твой, Гарри, я весь твой. Люблю тебя безумно! — вторил я брюнету, раз за разом кончая с именем любимого на устах. После шестого или седьмого раза магия в последний раз осыпалась на нас и погасла — все, соитие полное произошло и зачатие, по всей видимости, тоже. Поттер излился в меня последний раз, наполнив собой, а потом осторожно вышел и лег рядом, увлекая за собой. Он накрыл нас одеялом и обнял. — Ты так прекрасен, Драко, так отзывчив и нежен, — проговорил брюнет, — я даже представить не мог, как сильно ты умеешь весь отдаваться. — Просто, Гарри, все просто! Я. Люблю. Тебя. Этим все сказано. Малфои умеют любить. Ты видел магию, Поттер? Видел как она нас осыпалась благодатью? — Брюнет кивнул. — Такое бывает только с истинными парами. Когда в последний раз благодать осыпалась на нас и погасла, это означает, что ритуал завершён… зачатие ребёнка, по всей видимости, тоже произошло. — Правда? — встрепенулся муж и обнял меня, провел рукой по животу. — Я был бы рад. И хотя нам с тобой по семнадцать лет, но я защищу наше дитя. Утром Кикимер принес «Ежедневный Пророк», где на первой полосе красовалась наше с Поттером колдофото, где мы целовались на балконе Астрономической башни. Заголовок: «ПОЖИРАТЕЛЬ СМЕРТИ, ДРАКО МАЛФОЙ, ОБОЛЬСТИЛ ГЕРОЯ МАГИЧЕСКОЙ БРИТАНИИ, ГАРРИ ПОТТЕРА!». А дальше шла статья о том, что я, грязный и отвратительный негодяй, соблазнил невинного Гарри Поттера. «Прислужник и подстилка Того-Кого-Теперь-Можно-Назвать, был сегодня рано утром замечен на Астрономической башне Хогвартса. Драко Малфой насильно целовал Гарри Поттера. Что пытаются сделать Малфои? Проиграв в войне, они взяли в оборот доверчивого Героя, Надежду Альбиона?..». Гарри забрал у меня газету и швырнул её в камин. — Не читай всю эту ху*ню! — строго произнес Поттер. — Я разберусь со Скитер сегодня же, любимый! Но тут из камина вывалился вопилер от отца. — Бля*ь! — выругался я, но Гарри не дал письму раскрыться, оно полетело в огонь, следом за «Пророком». — Иди ко мне, мой родной! — притянул брюнет меня к себе. — Я люблю тебя и никогда не брошу. Все образуется, Драко, наша любовь все победит. — Он подхватил меня на руки и понес в душ. — Надо помыться, позавтракать и начать с Малфой — мэнора, затем нокаутируем Скитер и попросим уже на завтра собраться всех крыс министерских в Визенгамоте. Кингсли Шеклболт поймёт меня, а не сможет понять — мы уйдём из мира магии к магглам, или уедем из страны. Я хочу быть просто Гарри, а не Героем и Надеждой! С одиннадцати лет все только и хотят от меня жертвы. Я устал — баста! Мы явились в Малфой — мэнор около десяти часов утра. Домовик ахнул, увидев наш магический брак. Он поскулил и пропал, оставив нас у ворот имения. Через минуту он вернулся и провел нас в особняк. В гостиной отец стоял у окна и курил сигару, а мама сидела у камина. Люциус заметно за эти три дня осунулся и постарел, как и Нарцисса. Первым вошел в гостиную Гарри и в него полетело Непростительное заклятье «Круцио». Гарри отразил его молниеносно и «Экспеллиамусом» отобрал у Люциуса палочку матери. Он подскочил к отцу и поднял его одной рукой над землёй. — Вы что делаете, мистер Малфой? — возмутился Гарри. — Жить надоело, или в Азкабан пожизненно захотелось? Вы в кого Непростительным заклятьем кидаетесь? — Щенок! — зашипел отец. — Взяли палочку леди Нарциссы? А где же ваша? Тому Реддлу одолжили? А я ещё вас спасать пришёл. Мы с Драко поженились. Он — мой супруг официально со вчерашнего дня. Магический брак нерушим, а если вы попытаетесь его разрушить, магия вас уничтожит, она даст откат магический, а это похлеще Поцелуя дементоров будет. Если вы не угомонитесь, я лишу вас всего, Люциус. Леди Нарцисса спасла меня ради сына, а вы в него бросили «Круциатус». Люциус, вы — удивительный негодяй! Прислуживать фанатику вам больше по душе, чем видеть ненавистного Поттера своим затем? Магия приняла наш брак, она нас навеки соединила и Драко, по всей видимости, уже зачал ребёнка. Мы пришли к вам с миром. Если вы благословите наш брак, то я вытащу вас и оправдаю на суде, попытаетесь навредить моему мужу — я вас в порошок сотру. Я не шучу, Люциус! После смерти красноглазого негодяя, вся его мощь перешла ко мне. Я своего мужа в обиду не дам. Вы и так все годы насиловали его волю. Теперь он мой, а свое я не отдаю никому. Гарри все ещё держал меня за своей спиной. Отец сник и Поттер отпустил его, но волшебную палочку сломал пополам. — Простите меня, Поттер, я не хотел. Мы с женой прочли сегодня отвратительную грязь на своего сына, что он стал вашей подстилкой. Вот я и вышел из себя, — сказал Люциус. — Мы эту мерзость не читали, а сразу выбросили в камин. Мы с Драко любим друг друга и наша любовь, наша с ним семья все выдержит, потому что любовь и семья — это сила, она сильнее будет «Авады», сильнее Патронуса. Любовь моей матери в детстве защитила меня от «Авады» Волдеморта. Моя любовь к людям защитила меня второй раз от смерти в лесу, когда Том Реддл бросил в меня «Аваду». Любовь к сыну подвигла леди Нарциссу солгать злобному тирану. Любовь и только любовь может творить чудеса и перед ней нет никаких стен и препятствий. Что скажете, Люциус? — Мы с Нарциссой даём вам наше благословение! — ответил отец. — Мне этого мало, — сказал Гарри, — оба принесите Непреложный обет сейчас, что не навредите ни Драко, ни нашим детям никогда, а будите примерными дедушкой и бабушкой своим внукам. Они действительно произнесли Непреложный обет и магия его приняла. — Я хочу подарить моему мужу замок в Австрии, в Каринтийской земле. Там хорошо. Вместо того, чтобы злобствовать, тесть, вы бы лучше после суда помогли нам с ремонтом замка. Там кругом горы, луга, теплый воздух, целебные и чистые озера, курортный магический город Клагенфурт. Директор Дамблдор оставил мне один порт-ключ для дальней трансгрессии, и мы прямо сейчас с Драко купим этот замок. — Гарри вынул золотую карту магглов и показал нам. — Оттуда мы вернёмся в магический Лондон и я разнесу дракклов «Ежедневный Пророк» к мордредовой бабушке. — Гарри, — проговорила мама, — мы бы хотели продать мэнор, здесь все пропитано Волдемортом, Пожирателями Смерти, злобой и смертью. Мы могли бы жить с вами в Австрии? Поттер обернулся ко мне и обнял меня, целуя в висок. — А это как мой Драко захочет, — ответил он. — Простил он вам насилие над его волей и давление каждый Божий день на его психику, или же нет? Я решил впервые проявить свою волю и откровенно обнял моего Поттера. Я прижался к нему — и лети к пиксям вся малфоевская вычурность. Я ответил: — Ты — мой старший супруг, тебе и решать. Я приму любое твоё решение. Отец судорожно выдохнул, мама только улыбнулась. — Хорошо, Люциус и леди Нарцисса, продавайте мэнор, я бы тоже в таком доме и дня не остался, но до суда вам всё-же придётся здесь пожить. Если мэнор заберет Министерство, не скупитесь, отдайте, не возьмёт — продайте. У нас есть на что жить и не бедствовать. Когда Драко родит деток, вы займетесь внуками, но без фанатизма. Лояльно будете их помогать воспитывать. Если мы заметим нетерпимость к магглам, мы отстраним вас от детей. Только мир и любовь будут царить в нашем доме. Мы с мужем по горло устали от злобы, ненависти и вражды, пусть хоть наши дети этого не видят. Распрощавшись с родителями, Гарри трансгрессировал нас в Австрию. Там все сложилось как по волшебству: мы попали на распродажу замка из белого камня. Очень красивый двухэтажный с готическими окнами и башенками по двум сторонам П-образного здания. Каменный забор двухметровый, фонтан в центре, гараж на две машины, погреб для солений и хранения вина. Голубые ели, кусты роз — все, как любит мама. Мы купили его за пятнадцать миллионов галлеонов, но если перевести на магические деньги, то это будет очень много. К ночи мы вернулись в мэнор и все рассказали родителям, показали фото замка. Он стоял чуть на возвышенности, но ещё выше нашего замка и гораздо левее располагалась лыжная база и канатная дорога. Они не помешают нашей жизни. Сам городок Клагенфурт располагался в низине под нами и чтобы до него доехать, надо спуститься вниз по винтовой дороге, а для этого необходимо купить машину. — Поставим видеокамеры вокруг дома, наймем слуг и охрану, — проговорил деловито Гарри. — Город магический и жить мы в нем будем в основном летом, дети отдыхать на каникулах, а мы в отпуске. Вы же в нем будете жить постоянно. — Гарри, а если мы захотим полетать на метлах, или наши дети? — спросил я. — Полетаем, дом огромный, места много, — улыбнулся Поттер и переплёл свои пальцы с моими. — А охрана и служащие будут магглы? Вы их под «Империо» собираетесь держать в замке, мистер Поттер? — усмехнулся отец. — Хорошо, хотите магглов — получите! Но я подумал, что лучше нанять из магов, и я поручаю этим заняться леди Нарциссу. Она — замечательный окклюмент и лигилимент. Подходящих и возьмём. Я матери, которая меня спасла, доверяю, — улыбнулся Гарри, чем вызвал слезы на глазах Нарциссы. — Дети, — произнесла женщина, — может, останетесь у нас на ужин? Мы переглянулись с Поттером и отрицательно покачали головой. Нет, лучше домой к Гарри. — Нет, — ответил брюнет, — мы уж к себе пойдем, а утром завтра к Скитер и в Министерство к Шеклболту. Надо скорее вас оправдать, пока Кингсли не упек в Азкабан.