"ТИХИЕ" КАРИНТИЙСКИЕ ВЕЧЕРА, ИЛИ КРИЗИС СРЕДНЕГО ВОЗРАСТА

POV. (от лица Автора). С тех пор, как родилась прекрасная малышка Лили Луна, прошло тринадцать лет. Семья Поттер-Малфой по-прежнему жила в особняке, которые супруги купили на свадьбу. В пыльном городе они жить не хотели, поэтому трехэтажный домище купили на окраине магического Лондона, рядом с ними находился особняк Северуса Снейпа в два этажа, но не менее красивый и массивный. Драко с Гарри подарили его любимому отцу и крёстному после Сардинии. Сам зельевар стал крёстным отцом и малышки Лили Луны (а полнее — Полумны). Гарри назвал дочь в честь своей матери, такое желание было и у его названного отца — Северуса Снейпа, второе имя Луна было дано ребёнку по обещанию Полумне Лавгуд, которая помогла Гарри найти своего суженого на Астрономической башне, Драко Малфоя. Они все лето каждый год проводили вместе: Гарри, Драко, Лили Луна, Люциус с Нарциссой и профессор Снейп. Отдыхали то в Испании, то Италии, во Франции, разумеется, в Германии, в солнечной Калифорнии и у себя в Клагенфурте, конечно. Красивый особняк, что Гарри с Драко купили как подарок на свою же свадьбу, так как Малфой-мэнор, как и Блэк-холл пришлось отдать Министерству Магии, и лично Кингсли Шеклболту вместе с кучей золотых галлеонов за свободу и жизнь Люциуса, Нарциссы и самого Драко. Так вот, новый особняк оказался чем-то похожим на мэнор, отчасти — на Блэк-холл, но не такой мрачный и массивный. Двухметровый забор, фонтан перед домом, бассейн. Кругом розы, клумбы с цветами, можжевеловые кусты и теплицы за домом для домашних огурцов и помидоров. В особняке Северуса Снейпа все было обустроено так, как зельевар пожелал: фруктовый сад небольшой, бассейн, лаборатория огромная, небольшой питомник с магическими волшебными тварями и животными исключительно для получения ядов, вытяжек или рогов для приготовления зелий, мазей и лекарств. Северус все ещё работал в Школе Магии и Волшебства Хогвартс, но и подрабатывал по субботам, и воскресеньям в Мунго волонтером. Для чего, спросите вы? Он ставил опыты и проверял свои зелья на людях, которые были обречены на смерть. Нет, конечно же, Северус сначала пробовал на крысах, мышах и обезьянах, а уж потом переходил на людей. Но что интересно, люди выздоравливали, и даже от драконьей чумы, от рака, и гриппа грифона. Последняя зараза появилась год назад и над лекарствами работал весь магический мир на планете Земля. На Рождество профессору-таки удалось создать лекарство против грифоньева гриппа, и Северус получил ещё один Орден Мерлина первой степени, и его имя, как выдающегося зельевара и ученого, было внесено в «Книгу рекордов именни Саламандера», которую назвали в честь ученого магозоолога Ньюта Саламандера. У магглов есть похожая и называется она «Книга рекордов Гиннеса», куда они вносят все мировые достижения. У магов «Книга рекордов имени Саламандера» ведётся уже несколько лет. Её создали на десятую годовщину Победы во Второй Магической Войне. Первым внесли туда имя Героя этой войны, Победителя Волдеморта, выжившего после двух «Авад» Темного Лорда, Гарри Джеймса Поттера, а уж потом достижения всех и вся, начиная с времен Великого Мерлина. Вот в эту книгу мировых достижений и открытий в маг мире, было заменено и имя Северуса Тобиаса Снейпа, профессора, ученого и двойного агента во Второй Магической Войне, выжившего после укуса крестража Темного Лорда, — от яда Нагайны». Профессор Снейп получил Премию Морганы и гонорар её составил пять миллионов золотых галлеонов. Северус мог больше не работать, ему была обеспечена старость, но он не был бы Снейпом, если бы бросил противных студентов Хогвартса, по крайней мере, пока в ней учится Лили Полумна, девочка с глазами его возлюбленной Лили Эванс. Да, белокурое, ангелоподобное создание с характером мелкого и вредного бесенка близнецов Уизли, навеки покорила сердце и душу директора школы. Кстати, учится девица с сыночками Фреда и Джорджа, с Фредериком-младшим и Дэниилом Уизли. «Бесподобное трио Слизерина» — так их называют в Хогвартсе. Директор школы, а по совместительству — крёстный Лили Луны всякий раз поутру думает, устоят ли древние стены Хогвартса, и чего нового сегодня ждать от Лили, и припротивных близнецов Уизли 2. Но вернемся к особняку семьи Поттер-Малфой. Люциус больно любит закатки на зиму без уксуса и нитратов, которые готовит Нарцисса из томатов и огурцов, поэтому весьма поощряет теплицы за особняком и сам поливает, окучивает культуры, срывает пасынки, и собирает урожай. Ну, а теперь о наших главных героях… Драко Малфой закончил магическую мед академию, и сейчас занял пост главного врача при Святом Мунго, а также он — старший хирург больницы. Что касается Надежды маг мира? О, Гарри стал-таки Главным Аврором, и все ещё дружен с Министром Магии. Вот только муж Драко такой безрассудный — просто беда, и с ним одни проблемы. Все самые сложные рейды он берет на себя, и раз в неделю обязательно попадает в Мунго в руки своего любимого супруга. Драко и сам не раз отправлялся на поиски Главы Аврората, на место происшествия или настоящей бойни, и буквально вытаскивал любимого с того света. — До окончания учебы Лили осталось два месяца, Поттер, — произнес Драко, когда Гарри перевели из реанимации в ViP-палату. Блондин называл мужа по фамилии только в момент раздражения или отчаяния. Сейчас Малфой был именно очень расстроен, — и, слава Мерлину, что она не видит тебя таким! У Нарциссы случился шок, когда она узнала о твоей остановке сердца во время операции. Люциус зарыдал на все хирургическое отделение Мунго, Поттер! У тебя не заводилось сердце четыре минуты. Ты подумал обо мне, вообще? Я вёл эту операцию, как и все твои прочие операции. Тебя привезли почти мертвого ко мне и передали на руки. Все, Гарри, — произнес блондин и до крови закусил губу, — переводись в Министра Магии! Шеклболт тебе уже трижды предлагал. Баста, Поттер! Я не хочу, чтобы в следующий раз тебя сразу в морг отвезли, а все идёт именно к этому. — Прости меня, любимый, — произнес тихо Гарри со слезами на глазах, — Драко, родной мой, осталась ещё одна операция. Мы перехватили поезд с пятнадцатью тоннами «Ангельской пыли» — наркотика на основе крови вампиров и десять тонн «Серебряного клыка» — порошка с кровью оборотней. Мы смогли вычислить поезд, его маршрут Лондон — Париж — Берлин — Прага — Тернополь, а это --Западная Украина, оттуда вся Прибалтика и Россия. И не только, Драко, маг мира, но и магглов. В каждой из перечисленных стран поезд терял от тонны до полуторы оной дури. Мы упустили его у нас, но поймали почти на границе Чехии с Украиной, в Карпатских горах. Сибирь запросила пять тон «Серебряного клыка» для своих оборотней, а Москва — восемь тонн вампирского наркотика «Ангельская пыль», и пятьсот килограмм для оборотней. Мы смогли перехватить поезд, но он не последний, Драко. Следующий груз будет скоро и его цель -- вся Азия и Восток, возможно, это будет корабль. А ещё мои агенты доложили, что в Британию движется груз в шесть тонн радиактивного урана. Пожиратели Смерти переловлены, убиты или в Азкабане, теперь новая зараза — наркоторговцы как мира магглов, так и магов. Это миллиарды, триллионы галлеонов, это уничтожение молодёжи, это геноцид по всему земному шару. Я должен их остановить, Драко. Позволь мне, родной мой, ещё одна операция и мы выйдем на их главаря. — Ты не сможешь их остановить, это всмирная цепь наркомафии, это огромная машина зла, которую невозможно уничтожить, Гарри, — ответил блондин. — Тебя просто уничтожат, всю нашу семью, нашу дочь и друзей — всех убьют. Остановись, Поттер, пока не поздно. Скажи мне, откуда ты узнал об этом поезде? — У меня есть осведомители, — сказал брюнет, — верные люди. — Твой друг, Кингсли, никогда в этом не помогал, а знаешь почему? Думаешь, он не знает о наркоторговцах? У них везде, во всех сферах есть свои люди. Став Министром Магии, Гарри, ты сможешь знать, какой и когда в Англию пребудет «Поезд Смерти». Твои Авроры перехватят его на британской границе. Прочие страны пусть позаботятся о себе сами, так как в каждой стране есть прекрасные полицейские и авроры, мы же отвечаем за Альбион, Шотландию и Ирландию. Кингсли Шеклболт — нормальный Министр Магии и политик, но он защищает только маг мир Британии, хотя с премьер-минисиром и с королевой Англии дружен. Ты же станешь другим Министром Магии, Гарри, ты сможешь сделать так, чтобы оная дурь не проникала в нашу страну, в школы, университеты и ночные бары, особенно в гей-бары, в казино и в фитнес-клубы. Шеклболт за этим не следил. Вот это будет куда приемлемо и не так опасно. Ты — Герой магического мира, но дай и другим стать героями. Поттер, ты нужен нам с Лили, ты нужен мне. Дочь который год хочет брата или сестру, и все сетует, что у всех по два ребёнка или три в семье, а у нас она одна. Я и ты… мы редко бываем вместе и я уже не помню, Поттер, когда в последний раз мы занимались любовью по-настоящему. Нам пока тридцать два года, мы ещё молоды, и можем позволить себе завести еще одного ребёнка. — Драко, любовь моя! — воскликнул Гарри. — Ты хочешь ещё одного малыша? Малфой нагнулся к губам мужа и прошпптал: — Я хочу, Поттер, очень хочу, и моё тело давно ждёт, ведь у нас магический брак, магия снова требует отдачи, ведь я -- младший супруг. Губы блондина склонились ниже и накрыли уста Поттера, а их магические, рунические браслеты на запястьях, появившиеся после сочетания маг брака, засветились при этом, и обручальные кольца потеплели, дав этим как бы знак правдивости слов и желаний Драко. — Малфой, любимый, ты бы давно мне сказал, что желаешь меня, и хочешь ещё ребёнка, — улыбнулся брюнет после поцелуя. — Сказать тебе или настаивать, когда ты домой приходишь в три утра и падаешь от усталости, а в семь уже уходишь в свой чертов Аврорат, наглотавшись зелья бодрости и кофе крепкий? Или, может, попросить трахнуть меня, когда ты ни руками, ни ногами, прямо как сейчас, двигать не можешь? Или когда ты с горящими глазами рвешься в опасный рейд, из которого тебя мне приносят полуживого? Любимый, в какой из этих моментов сказать тебе, что моё тело и душа желают тебя? Поттер, я не могу так больше. — Драко, а летом? В наши отпуска, малыш? — тихо спросил аврор, уже чувствуя, каким будет ответ супруга. — Ха, летом?!. Летом ты занят походами, дочерью или рыбалкой с Люциусом, квиддичем, на котором ты отрываешься в компании друзей. К нам приезжают Крамы: Виктор с твоей подругой детства и их сыновьями — ВладимИром и Георгием; Блейз с твоим дружком Роном и их дочерью Дианой. Может, вспомнишь близнецов-загонщиков? Ты с ними то — бухаешь, то — играешь. Я знаю, что ты все ещё добр ко мне, и любишь, но мне не хватает тебя в себе. Я хочу тебя, Гарри, как моего мужчину, я устал, любимый. Ты задариваешь меня подарками, бриллиантами и одеждой, но все это второстепенное. Я. Хочу. Тебя. Хочу как свою половинку, услышь меня, пожалуйста, я же не на китайском языке тебя прошу, а на английском. Когда мы с тобой в последний раз разговаривали откровенно после моих родов тринадцать лет назад? Да, ты водишь меня в ресторан, но оттуда убегаешь после первого горячего блюда на очередное ЧП, так как тебе позвонили из Аврората или с места преступления. Я возвращаюсь домой один. Я устал, Гарри, от такой жизни. Поттер хотел было сказать, что Малфой ведь знал, чьим мужем собирался стать и стал. Аврорат — не детский сад! Там гонка со Смертью, погони, кровь и снова Смерть. Но, слава Богу, он сдержался. Гарри понимал, что Драко прав. Квиддич любимый — его отрада и утешение, но на него он редко выбирается и отводит душу только в летние каникулы дочери, пока та не в Хогвартсе, или ещё реже по субботам, так как по закону подлости бандиты именно на выходных активируются. Лили для Поттера — все и по ней аврор скучает постоянно. Да у него есть друзья, отдых на природе, есть муж и дочь, но почему-то на Малфоя времени не хватает. — Хорошо, я поговорю с Кингсли, думаю, он все ещё за то, чтобы я стал Министром Всеобщей Магии Альбиона. Но это будет после нашего летнего отдыха. Прости меня, Драко, ты во всем прав. Я не подумал, что в магическом браке твоё тело чем-то отличается от моего, и что ты так хочешь меня на уровне физиологическом и магическом. Ты, если я верно понял, выгораешь заживо, не имея возможности заниматься любовью и зачать? — Да, и у меня обострились магические выбросы в этом году, Поттер. Ты как-то трахал меня лет пять назад с презервативом, боясь осеменить, но это было ужасно и отстойно, Гарри. Скажи, ты больше не хочешь меня по-настоящему? — Прости меня, — сказал аврор, — подобного не повториться. Я, конечно же, хочу тебя, Драко. Я люблю тебя больше жизни, мой родной. Прости меня дурака. — Хорошо, потому что я действительно выгораю рядом с тобой, и знаешь, наша дочь выйдет замуж в семнадцать лет! Как только станет совершеннолетней! Ты понимаешь, почему? — Нет, Драко, объясни, — попросил брюнет, — разве ей с нами плохо? — Она одна, с детства одна с дедом и бабушкой, с крёстным. Да, у неё есть друзья, но нет в семье ещё детей, ей не с кем играть! Ты вспомни, как в пять лет её подловил репортер и начал задавать блядкие вопросы, Поттер? «Чья ты дочь?», «Почему сидишь одна?», «Где твоя мама?», «Почему в семье два папы, а нет мамы?», «Неполноценная семья Героя маг мира и бывшего ПСа!», «Слабо двум мужикам родить второго ребенка?» Помнишь, как ты этого репортера через забор перекинул и чуть не заавадил, а камеру и диктофон его разбил? Помнишь, как ты разгромил всю контору «Ежедневного Пророка» и чуть не сжег на месте выбросом магии Риту Скитер вместе с подосланным ею к нашей дочке репортеришкой? В пять лет Лилиан узнала, что её папочка Драко был Пожирателем Смерти с Чёрной меткой на предплечье! Ты тогда еле успокоил ребёнка и заговорил, отвлек, а наш с Лили крёстный судорожно начал искать возможность, как проклятую метку вывести, и это, слава Мерлину, ему удалось. Наша девочка молчит с тех пор насчёт мамы и Пожирателей Смерти, но ты уверен, что она не помнит беседы с репортёром? Ты настоял на том, чтобы она росла обычным ребёнком, общительным и общедоступным, но я часто вижу немой вопрос в её глазах, когда она рассматривает портреты в Лондоне и в Клагенфурте, и не видит портрета мамы. Помнишь, как я не смог ей ничего ответить тогда, когда Лили меня спросила, откуда она появилась, а ты сказал, что по-волшебству и по-существу это произошло. Думаешь, в семнадцать лет она не захочет этого выяснить на себе? Я думаю, что это случится именно в день её совершеннолетия. Наступает время, когда мы должны ей все рассказать: и о Войне Второй Магической, и о её рождении, о магическом браке. Лили уже не пять лет, а тринадцать — как раз тот возраст, когда начинают бурлеть гормоны и появляется характер взрослеюшего подростка. У нас с тобой этого не было, так как война нас пожирала, там было не до всплеска гормонов, не до истерии и магических выбросов. Мы выживали, Поттер, как могли выживали. Гарри, этим летом надо поговорить с нашей девочкой. Я не уверен, что смогу, тем более, мама или Люциус. Это должен сделать ты и крёстный. — Мы вместе, любовь моя! — ответил аврор. — Мы — родители Лили Луны и она нам поверит. Драко, а когда я смогу встать? — И не надейся раньше двух месяцев, Поттер! — возмутился Малфой. — Ты с ног до головы в гипсе, сердце слабое и усталость зашкаливает на приборах-показателях, магическое ядро в раздрае! Поттер, ты спятил? Два месяца лечения, три — отдых и только с семьей. Гарри, все ясно, я надеюсь? Если ты, блядь, ослушаешься, сука, ты меня смертельно обидишь, аврор. Я на пределе, любимый. Я устал. — Нет, Драко, этого не будет! Ты дорог мне, ты, наша дочь и твои родители, Малфой! Я могу все бросить ради тебя и Лилиан, мой родной, и это — истинная правда! Хорошо, лечи меня, я весь твой. (Конец POV Автора). & POV. ДРАКО МАЛФОЙ. — Драко, любимый, мне сегодня надо на предвыборную встречу, через три дня свершится моё избрание в Министра Магии, — услышал я голос Гарри. Мы с мужем вчера поругались жутко, он снова собрался в свой Аврорат. Я знаю, что если он услышит о новых выпадах бандитов, то ринется в бой. Я слышал, что корабль с наркотиками на подходе в маггловский порт Британии. Поттеру сегодня точно все об этом расскажут, так как он должен сдать последние документы и дела Главы Аврората. Правда, наша ссора закончилась жарким сексом и заверением вечной любви Гарри ко мне этой ночью. Экс-гриффиндорец пообещал, что вернётся к обеду. Сегодня Нарцисса готовит любимый мясной пирог Лилиан и свиные ребрышки. А почему? Все просто — приезжает в десять часов утра наша с Поттером дочь на Хогвартс-Экспессе, к платформе 9 и ¾. — Поттер, иди, но ты обещал к обеду быть дома. Не забудь сегодня приезжает наша Лили. Я хотел, чтобы мы вместе встретили нашего ребёнка, но ты снова не можешь. Двеннадцать лет подряд, Поттер, я один встречаю её, пару раз старики мои встречали, так как я в тот момент спасал тебя, любимый. Не подведи хотя-бы сегодня, Гарри, и явись-таки к обеду, ты пообещал. Главный Аврор склонился ко мне и обжог бешенным и жадным поцелуем. Я обнял мужа и спину пронзила боль. Давно мы не занимались любовью и вот результат — боль в спине и в заднице. — Кикимер! — позвал эльфа Гарри, потирая мою спину и поясницу. — Принеси немедленно «Обезболивающее» зелье хозяину Драко! А когда тот принес, сам напоил меня им. Домовик исчез, спросив, нужно ли чего, а брюнет склонился снова надо мной. — Это будет в последний раз, Драко, клянусь, душа моя! Поверь мне, малыш мой, — произнес Гарри. Четырнадцать лет прошло как мы супруги, а мой родной гриффиндорец все ещё назывет меня ласково «малыш». И снова поцелуй, сносящий голову от желания. Я не выдержал и застонал, обнимая мужа. — Я буду дома в полдень, мой сладкий. Я соскучился по тебе за эти годы, Драко, и хочу снова повторить эту горячую ночь, все лето хочу, и всю оставшуюся жизнь. Я люблю тебя, мой Драко, — ответил аврор. — Прости, хороший мой, но мне правда надо идти. Как твой задец, получше, не болит? — Да, зелье помогло, — улыбнулся я, крепче обнимая супруга, — иди уже, Поттер, я сейчас встану тоже, надо собираться на вокзал Кингс-Кросс. Гарри ушел камином, а я поднялся, потирая свою пятую точку. Супруг, хоть и был нежен в начале, но потом любил меня так, как в годы нашей юности — неистово, горячо, что звезды сияли в глазах, и так, что я забыл собственное имя. Я помылся, привёл себя в порядок, навел «Маскировочные» Чары, чтобы не видно было засосов и укусов на шее, и на теле, которыми меня наградил Гарри. Я оделся, причесался и спустился вниз, где меня ждали к завтраку родители. — Решили вспомнить юность? — улыбнулся отец. — Ха, а я думал Поттер импотентом стал на своей чертовой работе! — Милый, перестань! — возразила мама. — Дети ещё молоды… — Я хочу ребёнка, — ответил я, — нам с мужем нужен ещё малыш, а Лили — братик или сестренка, она не должна быть одна. — Лили сама скоро станет невестой, ещё лет пять, — усмехнулся Люциус. — У вас что, разваливается брак? Ты поэтому решил удержать Поттера посредством ещё одного ребёнка? — Нет, с чего ты взял, отец? — воскликнул я. — Моё тело и моя душа хотят этого. У нас магический однополый брак и тебе этого не понять, потому что ты женат на маме, и у вас гетеросексуальный союз. Моя магия выгорает, как душа и тело. Гарри был все эти годы Главным Аврором, но после последнего ранения я ему поставил условие, и он совсем скоро примет пост Министра Всеобщей Магии Альбиона, Кингсли Шеклболт давно ему предлагает. — Слава Богу, Драко, — сказала Нарцисса, — я уж сама собиралась с Гарри поговорить. Работа, рейды, Мунго и редкие часы дома — это не дело, а ты действительно выгораешь заживо — все верно, милый. В тридцать два ещё не поздно завести ребёнка. Не переживай, вас было слышно минуты три, а потом мы наложили Чары «Неслышимости» и «Заглушающие». Вы нам с отцом спать не мешали. Мне пойти с тобой за внучкой? — Спасибо, мама, за понимание! За Лили я сам схожу, — ответил я. — Мы за тортом по пути зайдем и за пирожными её любимыми. — Хорошо, дорогой, — улыбнулась Нарцисса. Я быстро позавтракал и надел мантию дорожную, потом подошел к камину и взял дымолетный порох в руки. Что-то сердце как-то кольнуло. К чему бы? & Кингс-Кросс встретил меня как обычно: суета приезжающих-отъезжающих, свистки и крики работников вокзала, запруженные перроны и невнятные объявления маггловского диспетчера о прибытии или отправлении того или иного поезда. До приезда Хогвартс-Экспесса ещё было двадцать минут и я не спеша шёл к платформе номер 9. Именно там, между 9 и 10 платформами есть портал, открывающий вход на магическую платформу 9 и ¾. Того полицейского-маггла, что работал во времена нашей с Гарри юности, уже не было, но зато появился другой — худой, костлявый и высоченный. — Я могу вам чем-то помочь, любезнейший? — спросил он какого-то мужчину, от которого несло перегаром. Я поспешил прочь, ещё не хватало, чтобы ко мне прицепился пьяньчуга или этот маггл-полицейский, да и свой паспорт я дома забыл. Я прошёл между платформами 9 и 10 и прошёл туда, куда надо. Что интересно, на платформе 9 и ¾ уже было достаточно встречающих родителей. Миссис Гермиона Грейнджер-Крам помахала мне рукой, а когда я подошел — тепло обняла. — Привет, Драко, ты за Лили? — спросила она и я кивнул. — О, привет, Забини, ты за Дианой? — удивилась супруга Виктора Крама. — Как Рон? — Привет, Миона! — оторвался Блейз. — Я, видишь ли, Забини-Уизли, от Рона тебе привет, как и тебе, Драко, и Гарри, — улыбнулся итальянец и пожал мою руку для приветствия. Мы с ним обнялись, потом он обратился снова к гриффиндорской заучке: — Рон не смог прийти, мы ждём второго ребенка — мальчика. Мы с Грейнджер-Крам принялись поздравлять Блейза, но тут увидели располневшую чуть Пэнси Паркинсон и её мужа, Теодора Нотта. Мы поздоровались с супругами. — Пэнси, сколько лет, сколько зим! — воскликнули мы в унисон с Забини-Уизли. — Серебряное трио в сборе! — улыбнулась Гермиона. — Привет, Тео! Я слышала, ты стал судьей? — Да, Грейнджер, все верно! — гордо ответил Нотт. Вы за детьми? — Мы все кивнули. — Вот и мы по этому же поводу — встречаем нашего Леопольда Генриха. И тут мы все увидели близнецов Уизли: Джордж поддерживал Фреда, у которого был животик. Последний, хоть и был бледен, но улыбался, а увидев нас, и вовсе рассмеялся. — Вся банда Хогвартса в сборе! — сказал Фред. — Вы все за чадами? — Мы кивнули и принялись поздравлять Фреда с грядущими родами. — Ясно, а мы тоже за нашими. Ставлю десять сиклей, Драко, что Лили выйдет из вагона с нашими Фредериком-младшим и Дэниилом. — Да я и без спора отвечу, что: «Да, именно с вашими близнецами!» — ответил я. — Примешь у меня роды? — подмигнул Фред. — Я только тебе себя с моим малышом доверю. — Конечно, — ответил я и улыбнулся, — позвони, все сделаем. Я помню, как мы всем Мунго спасали Фреда, когда вынули близнецов. Беременность проходила сложно — всё-же два плода, а не один. Крови он потерял тогда много. Но вот супруги решили снова рискнуть — завести третьего малыша. Беременность у Фреда снова не лёгкая, ведь это магическая штука, и, хоть она позволяет магическим способом иметь ребёнка мужчине, но мужчина все равно остаётся мужчиной. У женщин набухают груди, а у нас, у магических младших супругов, набухает так член и зудят яйца, отчего раз в час приходится помогать себе рукой, бывает, что супруг удовлетворяет нас руками, либо своим ртом. Мне помогал так Гарри на большом сроке, не задолго до родов. Но, наконец, поезд Хогвартс-Экспесс подъехал к первой платформе и начали высыпать из него дети. Вот Миона встретила сыновей ВладимИра и Георгия. Молодая женщина обнимала своих мальчиков, передавая привет от Виктора, их отца, который, как и мой муж, редко бывает дома. У Виктора матчи по квиддичу и работа тренером молодых. — Отец вечером приедет, мальчики, он обещал! — плачет от радости встречи миссис Грейнджер-Крам, и они трансгрессируют в аэропорт Хитроу, а уж оттуда полетят в Болгарию. Почему не трансгрессируют? Просто дети любят самолёты. Почему Гермиона отдала детей в Хогвартс, а не в Дурмстранг? Северный институт магии ей мало приглянулся, а Хогвартс она знает прекрасно, да и дети всех её друзей учатся именно в ней, а не где-то на чужбине — родные пенаты, что не говори! Тео с Пэнси встретили Леопольда Генриха и тоже трансгрессировали. Наконец, я увидел Диану, её встретил Блейз. Странно, она была не с Лили, хотя я прекрасно знаю, что девочки дружат. — Здравствуй, Дианочка! — поздоровался я. — Как доехала? Лили с тобой? — Здравствуйте, мистер Поттер-Малфой! — улыбнулась девочка. — Нет, мы малость поспорили с Лили насчёт… она в шестом вагоне с Фредди и Дэном. Всего доброго! — Всего доброго, милая! — ответил я и сердце как-то ёкнуло в груди не хорошо. Вот уже и близнецы встретили своих детей. Я вошел в шестой вагон. Осталось несколько девочек, но моей Лили не было среди них. Я стал рассматривать их, когда вдруг мои глаза встретились с ясными изумрудами, как у моего любимого Поттера, да и черты лица были моими, и очень знакомыми, но волосы и одежда?! — Пока, Лили! — послышалось со всех сторон. — Пока, девчонки! — ответила Мальвина, стоящая передо мной. — Увидимся первого сентября! — Папочка! — произнесла девица с синими волосами, с клипсой в носу и какими-то неоновыми, светящимися серьгами в ушах в виде молний. Синий и зеленый лак на ногтях, неоновое колечко в виде дельфина на среднем пальце, маггловские джинсовые шорты до колен, топик, не прикрывающий живот, какого-то ультрамаринового цвета и дешёвые стеклянные бусы сине-зеленого оттенка. На ногах кроссовки какого-то болотного цвета, а в волосах — тёмные маггловские очки от солнца. — Папуличка! — вскрикнула девочка и обняла меня. Нет, это определённо была моя дочь, от неё пахло нашей с Гарри малышкой, но в таком виде? — Лилиана? — пересохшими губами спросил я. — По… почему ты в таком виде? Где твои наряды, мантия дорожная? Почему у тебя вид как у магглы с «Восьмой Авеню?» — Что это за «Восьмая Авеню?» — удивилась девчонка. — Не важно, это так говорят, — ответил я, вспомнив это выражение из одного маггловского фильма, в котором так называли «ночных бабочек» с улицы «Красных фонарей». Я подхватил вещи Лили и её саму, повел к выходу. На перроне осталось всего пара человек. Мы сразу аппарировали домой, тут уж было не до торта и пирожных. Странно, но одновременно, кстати дома никого не оказалось, кроме Кикимера и пяти других эльфов. Старый домовик крякнул при виде юной госпожи и с хлопком исчез.  — Лили, милая, нам надо поговорить у меня в кабинете, — сказал я и повел девочку за собой. Я прошёл к столу и налил себе стакан воды, выпив залпом почти весь. — Папа, что случилось? Ты такой бледный. С папой Гарри все хорошо, или он снова в больнице? — спросила дочь. — С Гарри все хорошо, он придёт домой в полдень. Милая, скажи мне, что произошло с тобой? Тебя опоили каким-то зельем, или чары навели, от чего ты так нарядилась? — Нет, — ответила девочка, — ничего такого. — Тогда почему у тебя синие волосы, ногти, покрытые лаком, в ушах эти идиотские серьги, в носу черт знает что и вообще… — Мы с гриффами ездили в маггловский Лондон, нам профессор МакГонагалл показывала музеи, и Собор Святого Павла. Нам с Дэни и Фредди стало скучно, и мы пробежались по набережной реки Темзы. На одном журнале в ларьке с их газетами и журналами я увидела какую-то певицу. У неё было такое же колечко и серьги, только волосы розовые. Я прикинула, ну, розовый цвет волос мне не подойдёт, а вот синий — замечательно! — довольно улыбнулась девочка. Когда мы вернулись в Хогвартс, я попросила Кристиану Гриббс привезти мне краску для волос. Девочка-когтевранка из магглорожденных и она уезжала домой на день рождения. Вот так у меня появилась краска. Уже на следующий день после её возвращения я вышла из душевой с синими волосами. Дочь радостно засияла, довольная собой, а я выпил оставшуюся воду. — Лили, а крёстный ничего тебе не сказал? — спросил я глухо и настороженно. — Он позволил тебе ходить в таком виде по школе? — Папа, колечки и серьги с бусами я только сегодня надела перед отъездом, в школе носила форму и мантию. Почему у тебя такой расстроенный вид и ты ещё больше побледнел? Лили подскочила ко мне и обняла. Я обнял её в ответ и поцеловал в ядовито-синюю макушку. — Крёстный ничего не сказал, он только долго смотрел на меня, а потом противненько, как он это умеет, улыбнулся, и жестом руки отослал меня из своего кабинета, — ответила она. — А откуда ты взяла аксессуары? — спросил я, все ещё обнимая моё дитя. — О, это было просто! — рассмеялась девочка. — У близнецов был день рождения и они тоже съездили домой. Я им и заказала колечко, серьги и бусы. Фред и Дэни очень милые, они — настоящие друзья, все привезли на следующий день, но я это не носила в школе, ещё раз повторяю. Первая мысль была послать близнецам вопилера, причём, и — детям, и — родителям! — Папочка, я правда красивая? — спросила Лили. — С зелёной мантией мои волосы смотрятся просто крышесносно. Писец, как суперски эффектно. — Что за маггловский жаргон, Лили? — возмутился и отстранился от дочери. — Папа, да что с тобой такое? — чуть не плача, спросила она. — Ты мне не рад? Может и отец тоже не рад? — Так, Лили, — уже строго ответил я, — ты сейчас же снимешь всю эту дрянь с себя, смоешь чудовищный лак с ногтей и мы идём в парикмахерскую, пусть с тебя противный синий цвет смоют. Наследница рода Малфой не должна выглядеть как шлюха с… — я запнулся. — Ах вот, что значит это выражение твоё «Восьмая Авеню!» Понятно. Я спрошу у друзей, что значит это выражение, но сейчас я тебе отвечу, папа… Я. Не. Сниму. Эти. Вещи и не смою ни волосы, ни — ногти. Мне все нравится. Девчонка выбежала из кабинета, а я схватился за голову. Я вынул из кармана телефон набрал номер крёстного. Он ответил не сразу. — Алло, Северус? — завопил я, что есть силы. — Это я, Драко. Почему, крёстный? — Что, почему? — удивился спокойный директор Хогвартса. — Почему ты не запретил ей все это? — воскликнул я. — Ты видел, в какой ужас превратилась моя дочь?! — Как буд-то вас с Поттером мои наставления остановили на восьмом курсе? Вспомни себя, Драко! Волосы цвета ягодной фуксии, колечки на пальцах, фенечки на запястьях, шипастые браслеты, линзы сереневые в глазах, длинные цепочки на бедрах, а-ля, «мы — крутые диджеи!» Так вы себя называли тогда, кажется? А твой обожаемый Поттер? — саркастически произнес Снейп. — Зелёные волосы, африканские мелкие косички с стеклянными бусами на каждой из косичек. Ты вспомни свои подведенные чёрным карандашом глаза! Да вы были крутыми парнями-хиппи в школе, и уж точно плевали на всех и вся тогда. Что я мог сказать вашему чаду? Запретить? Настоять, чтобы она потом в маггловский Лондон рванула искать приключения на пятую точку? Это, Драко, вам с Поттером бумеранг! Наберись терпения и не наделай ошибок. Не дай Мерлин, спугнешь ребёнка, оттолкнешь, не поймёшь сейчас её переходного возраста, и тогда ты Лили потеряешь. Будь мудрой змеей, крестник, я скоро приеду, поможем малышке понять что такое хорошо, и что такое плохо. Северус отключился. Я сел в кресло и задумался. А ведь крёстный прав. Мы с Гарри должны все понять и помочь Лили, нашему цветочку, пройти через все это. Это ещё Бог миновал, что не наркотики. Я вышел из кабинета и пошел вниз к родителям, надо их сперва подготовить, чтобы они поняли Лили. Думаю, если они приняли тогда нас с Поттером, когда мы с ума сходили в свои почти восемнадцать, то тринадцатилетнюю внучку они поймут.