Секретарь

Автомобиль бесшумно подъехал к большому загородному особняку. На парковке за воротами стояло не меньше дюжины машин. Возле некоторых курили личные водители. Двери приветливо распахнулись перед молодым человеком в дорогом костюме. Похоже, прием был в самом разгаре. — Николай Васильевич, мы так рады, что вы почтили нас своим вниманием! — какая-то женщина в элегантном платье кремового цвета ослепительно улыбнулась вошедшему, — надеюсь, вы подпишете книгу? — Конечно, — улыбнулся юноша, — можно сказать, что ради этого я и приехал. Встречаясь с Николаем взглядами другие гости улыбались и приветственно кивали ему. — Благодарю вас, что приехали! Для меня очень важно, что презентация моей новой книги проходит здесь, в доме моего хорошего знакомого Якова Петровича Гуро! При этих словах один из гостей поднялся со стула и слегка наклонил голову, после чего сел и бросил на Николая взгляд, полный сдерживаемой благодарности. — Признаюсь, что работа над данной книгой стала для меня непростой… И тот факт, что ее все-таки напечатали, лишь доказывает, какой великодушной иной раз бывает судьба! Раздались аплодисменты, Николай улыбнулся залу и вернулся на своё место. Прием продолжался еще почти два часа. За это время Николай успел изрядно устать. Он не выносил многолюдные сборища, но вытерпел это мероприятие только по одной причине. Причина была хозяином дома. Едва за последним гостем закрылась дверь, Яков Петрович неслышно вернулся в гостиную и увидел стоящего возле камина Николая. В руке он держал нетронутый бокал вина. — Вы устали, — сказал Гуро, и это был не вопрос, — оставайтесь у меня, Николай Васильевич. Дом большой, а я сочту это за честь. — Благодарю, — писатель обернулся, и Якову Петровичу показалось, что лицо его исказилось гримасой боли, но то была игра пламени в камине. — Что-то не так? Вы чем-то недовольны? — Нет, вечер прошел замечательно. Но вы правы. Есть кое-что, что не дает мне получать удовольствие… — тут Николай хмыкнул, — от жизни. — Какое же? — Яков Петрович слегка повел ладонью, приглашая присесть на диван. — Вы. — Простите? Николай поднял голову и пристально посмотрел в лицо человека, ради которого практически переписал две судьбы: свою и его. — Вы не помните. Не помните, как я в прошлый раз. И нет гарантий, что память к вам вернется. Но для меня важно даже не это, а то, что вы сейчас здесь, со мной… — и Николай осторожно накрыл холодной рукой пальцы Якова Петровича. Гуро не убрал руку и замер, внимательно слушая Николая. — Что я не помню? — слегка улыбнувшись, спросил он. Николай слегка наклонил голову, нахмурился. Риск был слишком велик… Но кто не рискует, ничего и не получает. — Этого, — произнес он, и быстро подавшись вперед, поцеловал Якова Петровича. Раздался звон бьющегося стекла — то бокал с вином, доселе находящийся в руках Николая, упал на мраморный пол. — Николай… — прошептал Гуро. — Я скучал, Яков Петрович, — сквозь слезы ответил он. — Мне так жаль… — прошептал Яков Петрович, — за тот раз… — Он больше не имеет значения, — Николай улыбнулся, в светлых глазах по-прежнему стояли слезы, — только этот. — Только этот, — повторил Яков Петрович и на этот раз сам потянулся к нему.