Пустота.
Наверное, это единственное слово, которое может описать, находящееся пространство вокруг. Странный непонятный и пугающий сумрак, от которого мурашки пробегали марафон по телу. Или кто-то забыл закрыть окно и теперь противный сквозняк гуляет по комнате?.. Возможно. Соник огляделся вокруг. Повсюду лишь темнота. Даже собственный силуэт выглядел не чётким и расплывчатым. Малыш был напуган, но если бы одни дети ринулись давным-давно бежать в разные стороны с громкими криками, то Соник, в отличие от них стоял стойко на месте… Пусть и с трясущимися коленками. Ещё бы немного и кроха уже свернувшись в комочек, громко рыдал, обнимая коленки и еле разборчиво завывал бы о помощи, но… Картина стала меняться, приобретая более приветливые светлые краски. Окружение больше не было таким тёмным и мрачным. Теперь было видно яркое голубое небо и проплывающие кучерявые облака. Обширное поле усеянное злаковыми культурами, щекотало коленки, а сами колосья, изгибаясь на ветру сливались в бушующие море, где золотые волны танцевали свои причудливые танцы. Соник огляделся вокруг. Чувство свободы захлестнуло его с головой. Оно было таким родным сердцу, как и всё пространство, что открылось перед ним. Лазурный рукой, что не имела перчатки, мягко коснулся игривых колосьев, словно пригладил непослушные вьющееся локоны девицы. Они были мягкими. Словно это и вправду были чьи-то ухоженный волосы. Хихикнув, Соник спиной свалился в них, сминая под собой делая, словно зимой в снегу, ангела. Рассмеявшись от собственной глупости, он вдохнул полной грудью и устремил взгляд в небо. Заглядевшись красотой ясного небосвода, Соник и не заметил, как к нему на нос присела небольшая бабочка с ярко-оранжевыми выемками и белыми точками по краям крыльев. Но только он хотел привстать, как бабочка всего лишь парой взмахов крыльев поднялась в воздух. — Стой! — крикнул лазурька и мигом помчался за отдаляющейся бабочкой. Звонкий смех ежонка разносился по округе. Сколько бы он ни махал руками перед собой, а поймать монарха так и не вышло. Бабочка ловко взмыла вверх, увернувшись от рук лазурного. Не решившись это больше терпеть, Соник ловко подпрыгнул выставив ручки вверх. И вот было казалось, что он поймает в ладошки увёртливое насекомое, но вышло так, что Соник прыгнул выше предполагаемого, из-за чего бабочка попала ему прямо в раскрытый от радости ротик. Приземлившись на землю, Соник застыл в недоумение. Неужели, он проглотил невинное существо? Но ощущения крохотных колючих лапок на языке говорило обратное. Соник медленно и как можно больше открыл рот, и высунул язык вместе с чудо бабочкой. Насекомое никак не хотело слетать с насиженного местечка. Даже после лёгких потряхиваний, она не хотела покидать язычок ежонка. Но решив, что бабочке пора улетать, лазурный аккуратно подвёл к ней палец, чтобы та села на него. К счастью, бабочка ловко перебрались на пальчик ежонка, снова прицепившись к нему. Соник, наконец, смог закрыть рот. Рассматривая красивые крылья, лазурный немного замечтался, а бабочка, в это время, всё же упорхнула от него. Вырвавшись из своих мыслей, Соник проследил за ней взглядом. Подхватив потоки воздуха, бабочка устремилась в даль поля облетев ёжика, как препятствие. Развернувшись в другую сторону, Соник проводил своего нового друга и лишь сейчас он понял, что этому полю будто нет конца. — Олджи. — вдруг раздался знакомый, нежный, женский голос и эхом разлетелся по округе. Соник резко встрепенулся и закрутил головой в поисках источника этого голоса. — Олджилви. — снова повторил голос, но теперь он будто был ближе. Лазурный резко развернулся, вдруг заметив знакомую фигуру. По началу она была не чёткой, словно в тумане, но он плавно расступился и фигура стала так похожа на… — Мама… — не веря своим глазам, Соник ее прошептал. Дыхание перехватило, руки затряслись в жутких судорогах, а глаза наполнились слезами. — МАМА!!! — детский крик заполнил всё вокруг. Самый дорогой в его жизни человек, которая когда-то ушла из его жизни, снова здесь. Лазурный кинулся к ней со всех ног, не разбирая дороги. Она почти рядом, ещё чуть-чуть и Соник сможет её обнять, прижаться к ней, как раньше, и никогда больше не отпускать. И вот последний рывок. Мама Соника аккуратно опускается на колени протянув руки, чтобы как можно крепче обнять своего ежонка. Влетев в мамины объятия, лазурный крепко сжимает руки за её спиной и утыкаясь носом в грудь, тихо плачет стараясь не издавать ни звука, дабы не испортить такой момент. — Мама… — тихо пробубнил в ткань белоснежного платья, Соник издал всхлип не в силах уже сдерживаться. — Ну… Тише… Тише, мой маленький… — ласково шепчет Бернадетт на ушко Сонику, поглаживая его по иголкам. — Я здесь… Я рядом. — *хнык*… Мама, а почему… *хнык*… Почему, ты, ушла? — дав волю эмоциям, лазурный ещё пуще разревелся, но всё же поднял заплаканные изумрудные глазки на мордочку мамы и машинально, как он любил делать, смахнул свисающую на васильковые глаза золотистую чёлку. Бернадетт нежно улыбнулась своему чаду, приложив его маленькую ручку к своей щеке. Тяжко выдохнув она, плавно отстранила его ладошку, и лишь слегка невесомо коснулась маленьких пальчиков губами, после сжав кисть ежонка в своей руке. — Ох… Пойми малыш… Каждая душа мобианца, она как солнышко. У каждого такого солнышка бывает рассвет и закат… Видишь ли, так случилось что моё солнце давно зашло, но зато твоё только начало подыматься… Ничего не поделаешь, такова судьба, без рассвета не будет заката, а без заката рассвета… — закончила свой рассказ Бернадетт и крепче обняла сына. Обдумав сказанное матерью, Соник утёр тыльной стороной ладони мокрый носик и снова обратил на неё грустный взгляд. -… Мне так одиноко… *хнык* Я… Я так хочу, чтобы ты была рядом… — Малыш, я всегда рядом с тобой. Вот здесь. — ежиха аккуратно, словно боясь навредить выпустила из руки кисть лазурного и приложила её к его груди, где быстро трепыхалось детское сердечко переполненное чувствами. — И к тому же, у тебя уже есть тот, с кем тебе не будет никогда одиноко… Тот кто будет рядом с тобой, ни смотря ни на что. Тот, кого ты так любишь… Догадаться было не сложно про кого идёт речь. Воспоминания о своём любимом вызвали лёгкую мягкую улыбку на персиковой мордочке и Соник, чтобы мама не поняла на сколько она права, посильнее уткнулся в неё, вдыхая родной запах свежестиранной одежды, сирени и чего-то молочного. Но тут тепло маминых рук, их мягкое поглаживание, вместе с запахом, вмиг исчезли. На их место вдруг пришло что-то холодное, отдающее запахом горелого и кровавого. В недоумение, Соник медленно распахнул глаза, неожиданно наткнувшись на знакомую тёмную шерсть ног собрата, за которые он постоянно цеплялся. Радость вдруг захлестнула маленький детский разум мощным потоком. Мордочка ежонка исказилась в счастливой улыбки, от осознания что Шедоу рядом. Он тут же крепче вцепился в ноги и поднял голову вверх на собрата, не замечая странного напряжения чёрно-алого. Счастливая улыбка мгновенно спала, желание обнять, как можно крепче, тут же сменилось на желание отползти, как можно дальше. В изумрудных глазах застыл испуг и непонимание, как в тот раз, когда он коснулся плеча бредившего во сне чёрно-алого. Шедоу смотрел прямо Сонику в глаза. В чёрных зрачках читалась явная неописуемая злоба и печаль, а в уголках глаз по рыжим щекам текли крупные слёзы. — Это всё… Из-за тебя!!! — громко рыкнул чёрно-алый. Голос его был грубый и такой неестественный, каким привык слышать его Соник. Малыш аккуратно отполз от собрата, впившись в его заплаканные алые глаза своими изумрудными, полные непонимания происходящего. Только сейчас, Соник мельком глянул на окружение, где он находился. Знакомый длинный коридор, в конце которого располагалась тёмная дверь, на стенах висели картины с осыпавшимися из-за долгой службы рамок, и еле различимых портретов каких-то тоже знакомых Сонику персон. Всё было тусклым и бесцветным, как в старых фильмах, которые снимались на плёнку. Лишь Шедоу и Соник имели цвета и выделялись на этом мрачном фоне. — Если бы не ты… Всё бы… Всё было бы хорошо!!! — снова рявкнул чёрно-алый, зловещей тенью нависнув над ежонком. Крохотное сердечко заколотилось в бешанном ритме. Теперь Соник понял, что происходит. Неужели он сделал ему больно? Тому, кого так сильно любит? Нет. Нет! Этого не может быть! Соник застыл в оцепенении. Он снова причинил самому близкому, для него мобианца, боль и страдания. В глазах жутко защипало. Самое страшное накрыло лазурного, тогда когда он этого не ждал. — Ше… Шедо… — робко пытался задать вопрос Соник, стараясь унять дрожащий голосок, но грозный рык чёрно-алого, окончательно лишил ёжика дара речи. — Молчи! Если бы не, ты! Ты! Она бы была рядом! — усмирив пыл, Шедоу стёр накатившие новые слёзы и оскалившись, процедил сквозь зубы. — Ненавижу… Я ненавижу, тебя… И не желаю здесь больше оставаться. С этим заявлением Шедоу, плавно развернулся, направляясь к двери. Соника будто прошибло током. Шедоу хочет уйти от него. Это ещё страшнее, чем если бы он очень крупно накосячил, куда страшнее для ребёнка… Остаться одному… Такое уже случилось однажды, и Соник больше этого никогда не допустит. — Нет… Нет! Подожди! Не уходи! — крик Соника больше походил на писк из-за ломающегося голоса. Малыш аккуратно встал на колени и подполз к остановившемуся к нему спиной Шедоу. — П-Пожалуйста, не… Не уходи! Я… Я всё и-исправлю! Правда, прости меня!!! Ежонок уже не сдерживал дикого страха, от которого слёзы пустились в нескончаемый бег по персиковым щёчкам. Навзрыд Соник умолял чёрно-алого не покидать дом и его. Лазурный был готов на всё, лишь бы с ним был кто-то рядом. — Не уходи! Прошу… Я исправлюсь! Ведь… Ведь, я люблю тебя!!! Дослушав окончание нескончаемого потока однообразных просьб, Шедоу, даже не оборачиваясь, решил продолжить ранее назначенный им путь к двери. Поняв, что чёрно-алый не желает его слушать, Соник будто ощутил, как тонкое лезвие ножа воткнули ему в спину, разрубив сердце на две половинки. Неужели, это конец и маленький ежонок навсегда останется один? — *хнык* Нет!!! Нет! Прошу, не уходи! Я… Я буду хорошим, честно! Шедоу, ты слышишь?! — надрывая связки и набирая синяки, ссадины на локти и коленки, Соник быстро, запинаясь, падая на ровном месте, пытался ухватить собрата за ногу, но та слишком быстро ускользала от ручек лазурного. — Шедоу, прошу! Уголёк, я… Ах! — неистовая боль пронзила левую щёку и ярким цветком расцветала на всём лице. Слёзы градом пошли из глаз без остановки, а конечности словно в судорогах тряслись. Соник не сразу понял, что произошло и почему он теперь гораздо дальше от Шедоу, чем был, и почему он чувствовал себя, словно выброшенным из реальности. Изумрудные глаза уставились в пустоту, не желая признавать происходящее.Пощёчина…
И больно не только на чувствительной кожице, но и в душе. Брезгливо встряхнув руку после удара, словно коснулся чего-то противного и гнилого, Шедоу мельком глянул на крошку, который застыл от шока. — Не смей, меня так называть. — грубо выглянул Шедоу, решив больше не задерживаться здесь и направился к двери. Размеренный топот шагов вывел малыша из шокового состояния. Опомнившись Соник тут же дрожащей рукой утёр нос и кинулся за чёрно-алым, который вот-вот может исчезнуть из его жизни… — Нет… Я… Я не буду! Я больше так не буду, только, пожалуйста, не уходи! Силы как будто покинули детские руки, и Соник еле-еле, полз за отдаляющимся ежом, который не обращал внимания на детские вопли. И вот, Шедоу касается округлой ручки двери, начиная, прокручивать её в сторону, словно в замедленной съёмке. Соник в панике кинулся к нему, чтобы как можно крепче ухватиться за ногу и не отпускать, но ноги лазурного не удержали хрупкое тельце, и малыш тут же шлёпнулся, больно ударяясь носом об пол. Не намереваясь упускать свою цель, Соник собравшись с последними силами слегка поднимается на локтях и поднимает взгляд вверх. Последнее, что увидел кроха это плавно закрывающая дверь, что с подобающим звуком щелчка захлопнулась, перед его носом. — НЕ-Е-Е-ЕТ!!! — захлёбываясь в слезах, Соник ломанулся к двери, яростно начиная тянуть и выкручивать ручку, которая как на зло не поддавалась. — Нет! Шедоу, прошу вернись! Прошу!!! *хнык* Вернись!!! *хнык**хнык* Я не хочу быть один… *хнык* Пожалуйста… Сколько не колотил кулаками лазурный в дверь, но Шедоу так и не вернулся. И видно, надеяться на его возвращение, не имело ни какого смысла. Съехав в отчаяньи по лакированной двери, Соник уткнулся носом в деревянную поверхность, проливая на неё всё своё рыдание и подогнув под себя ноги, скрутился в калачик, бормоча себе под нос и громко всхлипывая…***
Громкое «Нет!» раздалось из детских уст по всех комнате. Соник мигом распахивает глаза, видя перед собой, лишь тёмную окутанную во мраке ночи комнату Шедоу, где лишь тонкой полоской падал на одеяло и пол, из-за неплотно закрытых штор, лунный свет. Вся персиковая мордашка была мокрой от слёз, которые на мгновение прекратили свой бег, а всё тело тряслось, словно в судорогах. Протерев руками влажные щёки, лазурный пытался сопоставить все факты и понять, что произошло.Кошмар…
Такой реалистичный и до дрожи пугающий сон. Вспомнив эти злые алые глаза, в которых бушевала неистовая печаль и расстройство, в глазах снова защипало. Чем-то провинившись перед Шедоу, он очень сожалел об этом, пусть даже это и было во сне, но такое чувство вины вряд ли теперь выветрится из головы. Воспоминания нахлынули на малютку, и Соник не сдержав слёз, закрылся ладошками, тихо поскуливая и бормоча «Шедоу… Шедоу…». Выпустив остаток эмоции, лазурный несколько раз, шмыгнув носом, вдруг вспомнил о своём собрате, который, кажется, спал рядом. Резко развернувшись, Соник бросил нервный взгляд через плечо замечая, как чёрно-алый ёж мирно сопит, пуская из приоткрытого рта, тонкую струйку слюны. Стерев оставшиеся слёзки, Соник вздохнул побольше, как только мог воздуха и аккуратно приблизился к СФЖ. Нырнув под одеяло, лазурька тут же натнулся на мягкий и такой родной грудной мех черныша, и уткнулся в него, хмыкнув носиком, от вновь накопивших эмоций. — *хнык*… Я никогда не сделаю, тебе, больно… Никогда… Я сделаю всё, что ты хочешь, только не оставляй меня… *хнык*… одного… — тихо шептал Соник, робко перебирая в руке пару прядей белоснежного меха, смачивая его в это время слезами. Но сон окончательно сморил детский организм, и малыш прикрыв глазки мирно уснул, прижавшись к любимому собрату, нервно подёргивая носиком после таких переживаний.POV Шедоу
Это утро выдалось отнюдь не из лёгких. Голова раскалывалась, словно по ней вчера знатно настучали отбойным молотком. Хотя, ничего такого особенного вчера не произошло. Сколько мы проспали днём я не знаю, но факт в том, что Сильвер ушёл и явно давно. Соник тогда проснулся одновременно со мной, и я предложил ему поужинать, так как время уже давно перевалило за пять и маленькая стрелка на часах медленно плелась к половине шестого. Малыш, естественно, согласился. Закончив трапезу, каждый занялся своим делом. Я прибирался на кухне, а Соник, кажется, играл в гостиной. Ничего сверхъестественного, но… Лазурный сегодня выглядел совсем по другому… Обычно Соник просыпался следом за мной, через час два. Ха! Или пару минут. Но в этот раз, он слишком долго не просыпался. Даже когда уже было почти двенадцать, он не соизволил спуститься. Из-за чего, мне пришлось будить его самому. Но лишь Соник раскрыл глазки, я ужаснулся. Это точно не тот счастливый ёжик, что вчера скакал вокруг нового гостя, сейчас малыш был словно оживший труп. Вся мордочка была опухшая и неестественно бледная, изумрудные глазки выглядели такими потухшими. В них больше не было того огонька счастья, от которого его глаза сияли ярче звёзд, когда малыш был счастлив. Но ещё больше пугало то, что Соник почти не говорил сегодня. Мне удалось из него вытянуть лишь какие-то обрывки фраз. Вот и сейчас за завтраком, мне не даёт покоя мысль о том, что я что-то сделал не так. Я не особо был голодным, но восполнить силы как-то же нужно. Обычный омлет, как раз неплохо подошёл для лёгкого завтрака. Доедая последние кусочки, я мельком глянул на кроху. Соник вяло ковырялся вилкой в омлете не съев ни кусочка. Пустые, почти безжизненные глаза, пристально смотрели в пустоту, и мне даже показалось, что они наполнены такой грустью, что малыш мог вот-вот заплакать. Покончив с завтраком, я отхлебнул из кружки остатки утреннего кофе и убрал грязную посуду в раковину. Развернувшись, я заметил, как лазурный в спешке протирает тыльной стороной ладони глаза, которые как мне показалось, поблёскивали на свету из-за слёз. Вздохнув, я пошёл к нему и присев на корточки мягко приложил руку к его щеке. — Соник… — ласково и тихо я позвал его, но он лишь хмыкнул носиком в ответ. -… Малыш, всё хорошо? Просто… Я же беспокоюсь за тебя… Почему, ты, не кушаешь? Я специально для тебя добавил острого соуса. Тебе, же ведь, нравится остренькое… Кроха отвернул от меня свою мордочку и тихо буркнул: «Не хотю». Я решил его дальше не уговаривать. Не охота спросонья, для Соника, устраивать скандал. -… Эх… Как знаешь… Но только, если не будешь во время кушать, будет болеть животик, ты понял? — мягко я провёл большим пальцем по гладкой бархатистой шёрстке на щеке, и вдруг малыш неожиданно, но почти неощутимо дёрнулся. Я приподнял бровь от удивления и забеспокоился. Лазурный, наконец, приобрёл более оживлённый вид, но только теперь напуганный. — Я… Я… Я п-пойду… С… Спасибо. — явно пропустив мои слова мимо ушей, сказал Соник и отстранив мою руку, слез со стула, и поплёлся к выходу из кухни. Не поняв, что произошло, я решил на этом не заморачиваться и выяснить, что случилось позже. Малыш медленно подошёл к проёму из кухни и остановился, а я в это время решил помыть посуду. Но только я приблизился к раковине, до моих ушей долетело: — Уголь…! — Соник резко прервался. Я развернулся, чтобы взглянуть, что помешало малышу обратиться ко мне. Лазурный ежонок нервно прижимал ладошку к щеке и испуганно уставился в одну точку. — Что-то не так? — я уже хотел подойти и успокоить Соника, но малыш лишь отвёл глаза в сторону и снова развернулся к кухонному проёму. — Не… Н-нет… Всё… Всё холошо… Всё-таки что-то здесь не так. Нужно узнать у крохи, что случилось и как-то успокоить его. Оставлять его в таком состоянии не дело. Ещё одна ночка со скачком давления, для него может плохо кончится. Что же придумать? Я тяжко выдохнул и облокотился локтями о край столешницы, обдумывая, что делать дальше, даже совсем забыв о ранее намеченной мойке посуды.Конец POV Шедоу
***
Пока Шедоу занимался чем-то на кухне, Соник решил устроиться на диване и обдумать свой сон. Мысли о том, что он сделал своему любимому ёжику больно, терзали сердце и заставляли тихо пускать слёзы. А ведь ситуация могла легко и просто повториться. Но Соник не должен этого допустить. Лёгкий шорох шагов в коридоре заставил кроху осечься и второпях смахнуть подступившие слёзы. Нельзя, чтобы собрат беспокоился за него ещё больше. Обняв руками ближайшую подушку и уткнувшись в неё носом, Соник краем глаза проследил за Шедоу, который зашёл в гостину и присел рядом с крохой на диван. Лазурный поспешно отвёл от чёрно-алого взгляд, в то время, пока Шедоу чем-то шуршал за спиной. Неожиданно, Соник заметил перед своей мордочкой замысловатую цветную обёртку, в которую было упакованное что-то прямоугольное, как батончик. — Держи. Хоть что-то, но ты, должен скушать. Ха… Не бойся, это вкусно. — Шедоу с довольной ухмылкой протягивал малышу гематоген, ожидая, когда Соник возьмёт предложенный презент. Кроха робко, так и не отпуская из рук подушки, взял батончик и неуверенно раскрыл обёртку. Так же аккуратно он поднёс открытую часть к губам и слегка надкусил, распробывая на вкус. — Хм… А знаешь, сегодня такой хороший денёк. Может нам стоит прогуляться? На Солнышке, тебе, станет веселее. — наблюдая за Соником, бормотал Шед, почёсывая за ухом. — Эх… Поэтому, как только доешь, то сразу из дома прочь, понял? Зная заранее, что ответа чёрно-алый не дождётся, он лишь тихо вздохнул и направился из гостиной. Но только его рука коснулась косяка проёма, Шедоу остановился и обернулся через плечо на малыша. — Я… Я надеюсь, что ты всё-таки выйдешь, маленький Василёк… Соник резко замер, только услышав такое обращение. СФЖ никогда не называл его такими прозвищами. Лазурный недоумённо поднял на Шедоу глаза. В этот миг чёрно-алый заметил, как кроха изменился в лице. Словно увядший цветочек, после поливки вытянулся и вот-вот должен расцвести. От такой лёгкой капли надежды уголки губ чёрно-алого даже приподнялись. — Хах… Что? Ты, меня значит, можешь называть «Угольком», а мне тебя «Васильком» нет? И слегка усмехнувшись, Шед удалился к двери и тихо вышел из дома. Малыш не верил своим ушам. Он может называть его полюбившимся прозвищем. Он может! И Шедоу ни капельки не злится! Счастью Соника не было предела. Залившись звонким смехом, малыш крепко сжал подушку, утыкаясь в неё и бубня про себя: «Уголёк! Уголёк! Мой Уголёк!» Смахнув проступившие слезинки, лазурный быстро откинул измятую подушку прочь, и надкусив край гематогена, после тоже небрежно откинув его на кофейный столик, мигом шмыгнул синей молнией вслед за собратом.***
Яркое летнее солнышко нещадно пекло устроившихся на зелёной поляне ёжиков, но прохладный ветерок обдувающий их иголки и мех охлаждал, давая идеальный контраст. Распластавшись на мягкой траве, Шедоу решил немного отдохнуть, томно прикрыв глаза и подперев руками голову. Соник же просто тихо наблюдал за собратом, наслаждаясь рядом с ним каждой минутой и ароматами природы. Вдруг малыша привлекла мирно растущая рядом ромашка, что особо не выделялась пышностью и цветом, как, например, другие цветы, что росли на поляне, но лазурный приблизился именно к ней. Вспомнив один приём, что учила его когда-то мама в детстве, Соник аккуратно сорвал хрупкий цветочек и поднёс поближе к мордочке. Взглянув сначала на тихо спящего рядом чёрно-алого ежа, затем снова на ромашку, малыш нежно расправил беленькие лепесточки и осторожно потянул за один из них, вскоре отрывая его от общей массы и тихо мечтательно произнося: Любит Затем, вновь отрывая следующий и уже более уныло проговаривая: Не любит. И так снова и снова, пока не осталась последняя пара лепестков. — Оу… Не любит. — грустно протянул Соник, отрывая предпоследний лепесточек и небрежно отбросив в сторону, собирался уже сорвать последний. — Эх… Люб… А? — Соник замер понимая, что это последний лепесток, а значит Шедоу его… -… Любит. — и последний лепесток аккуратнее некуда отрывается от соцветия, которое Соник просто выронил на траву. Прикусив мечтательно губу, он с восхищением рассматривал заветный листок, стараясь даже не дышать на него. — ВИИИИИИ!!! Хи-хи-хи!!! — внезапно лазурный взвизгнул и громко расхохотался, находясь в неописуемом восторге. Казалось бы такой пустяк, многие никогда бы не поверили такой ерунде, но для крошки это было так, словно шахтёр, после стольких лет поисков, нашёл заветный золотой самородок. — ВИИИИИИ! ХА-ХА! Ха-ха! Он любит! Он любит! ОН ЛЮБИИИИИТ!!! — продолжал визжать Соник, катаясь по траве, зажимая лепесток в ладошках. — Кто кого любит? — прервавшись от своего ликования, Соник вмиг распахнул глаза и увидел нависающего над ним Шедоу, который выжидающе и игриво смотрел на малыша. — Оу… Эм… Никого. — Так, а ну-ка колись! — зная что Соник так просто всё не расскажет, чёрно-алый решил прибегнуть к щекотанию. Малыш тут же расхохотался, но продолжал настырно сквозь смех говорить: Нет! Не скажу! Вскоре, Шедоу решил, что с лазурного уже хватит. Он осторожно убрал руки и загляделся на ещё подрагивающее от смеха тельце. Успокоившись, Соник тут же наткнулся на пристальный взгляд рубиновых глаз. Такой очаровательный, манящий, пылающий огнём, и он смотрел прямо вглубь напротив изумрудных глаз. От такого Соник вмиг застеснялся и поспешно отвернул красную мордашку от Шедоу, чья мордочка была почти рядом. На такое действие чёрно-алый усмехнулся и нежно погладил смущающего ёжика. — Так, так, так, так. Вы, только взгляните, кто это здесь. Ах, да! Старые знакомые.