Обычный Попаданец

В то время, как наш герой стремительно истекал кровью в глубинах базы террористов, снаружи вовсю кипел бой между оными террористами и столичной полицией, которой был нанесён ощутимый удар по самолюбию и репутации. Шутка ли, у них в паре километров от стен города раскинулась штаб-квартира печально известного «Белого Клыка», а они ни ухом, ни рылом, как говорится. Поэтому для исправления этой досадной ошибки на подмогу был вызван спецназ вкупе с шестнадцатью Охотниками. И сейчас, пока основная часть людей в погонах изображала массированное наступление, эта ударная группа пыталась найти и нейтрализовать главаря этой шайки — Адама Тауруса. — Альфа-Три главному, мой сектор чист. Подтверждаю недавнее присутствие объектов, не больше получаса, — в тишине подвала раздался громкий, властный голос одного из спецназовцев, активировавшего гарнитуру радиосвязи. — Главный Альфе-Три, принято, — прошипело в ответ из нашлемной рации. — Продолжайте поиск, в вашей зоне есть вероятность обнаружения важных документов о деятельности этой ячейки. — Принято, главный. Выдвигаемся, стандартная штурмовая, огонь по готовности, — последнее предложение мужчина уже адресовал своим подчинённым, которые в ответ молча кивнули и вскинули винтовки. Охотники же покрепче перехватили своё разномастное оружие и поплелись в арьергарде. Споро продвигаясь по запутанным коридорам базы, отряд то и дело замечал свежие капли крови, чёрные в свете аварийного освещения. И хотя возможность того, что на конце этого следа они найдут свою цель, была крайне призрачной, совесть командира отряда не позволяла тому оставить вероятного заложника террористов умирать, поэтому он связался с начальством. Начальство, не иначе как из того же чувства сострадания, дало добро на спасательную операцию, благо что в отряде имелся полевой медик — Блейн, который с тревогой оглядывал капли крови и в уме подсчитывал примерную кровопотерю того, кому она принадлежала. По пути они несколько раз схлестнулись с заплутавшими отрядами террористов, на что отрядный инженер, Эмбер, лишь фыркнул пренебрежительно: «Построили тут лабиринт, а план выдать забыли, тупицы». Фавны были оперативно перестреляны, сдавшиеся в плен закованы в наручники и отоварены парочкой ударов прикладом по голове, а отряд начал нервничать — в воздухе витал отчётливый металлический запах крови, который можно было даже попробовать на вкус. Вскоре за очередным поворотом командир увидел приоткрытую стальную дверь, из-под которой тёк тонкий ручеёк крови. Осторожно открыв оную, спецназовцам и Охотникам предстала картина, от которой у всех присутствующих неприятно засосало под ложечкой. В плохо освещённой комнате (пыточной, мысленно одёрнул себя Бруно, лидер отряда) стояла бочка с водой, чьё предназначение знакомый с техниками допроса спецназовец знал вполне чётко. Неподалёку от бочки стоял стул, на котором находился молодой светловолосый парень лет девятнадцати-двадцати в бессознательном состоянии. Левая рука его отсутствовала по самое плечо, плечевой сустав был разрублен пополам, а вокруг была внушающая опасение лужа крови. «Не повезло пареньку…» — отметил тот отстранённо, пока Блейн в ускоренном темпе останавливал и без того медленное кровотечение. — Ему нужно срочное переливание крови, — из мыслей Бруно выдернул голос Блейна, который уже забинтовал плечо юноши несколькими слоями ткани, но кровь всё равно продолжала просачиваться. — Без переливания он умрёт через час, максимум полтора, если его сердце не остановится раньше. На базе есть капельница и запас крови всех типов, но до того… — Блейн развёл руками. — Что, если оформить его как важного свидетеля? Его же зачем-то пытали, значит, он знает что-то о Белом Клыке, что знать не положено, — Бруно не собирался сдаваться. У него самого был сын лет семнадцати, который готовился поступать в Бикон, и мысль о том, что однажды он может вот так закончить жизнь где-нибудь в подвале, истекая кровью, буквально рвала сердце старого спецназовца. — Под вашу ответственность, командир, но я с вами солидарен, — неожиданно вклинился в разговор Эмбер. — Тут что-то нечисто, и парнишка, если выживет, может стать отличным источником информации. Бруно повернулся к Охотникам, но те лишь кивнули, пытаясь сдержать рвотные позывы. «Всё-таки их готовят для борьбы с Гримм, нежели с преступниками, » — подумал он и связался с базой. — Главный, это Альфа-Три. Объектов на вверенном участке не наблюдаем. Документы по деятельности ячейки также отсутствуют, но у нас есть выживший. Его пытали, он в критическом состоянии, вероятно, что он располагает важной информацией. Запрашиваем срочную эвакуацию. Прошло несколько томительных секунд, прежде чем рация снова ожила. — Альфа-Три, это главный. Запрос принят, ожидайте транспорт в пределах пятнадцати минут. Все выдохнули. И тут новичок отряда, который до этого молчал, внезапно побежал к дальнему концу комнаты, где стоял стол. — Командир, здесь какой-то чёрный ящик! И книги на непонятном языке! Как Бруно оказался у стола, никто не мог сказать. Но в следующее мгновение он резко оттеснил новичка и потащил обратно, пригнувшись и крича «Ложись!». Все беспрекословно повиновались и залегли в ожидании взрыва, которого не последовало. Первым с пола поднялся Бруно, лицо которого было каменным, и жестами показал Эмберу на ящик. Тот молча кивнул и аккуратно, стараясь лишний раз не дышать, добрался до стола. На нём, отливая красным в свете аварийных ламп, лежал чёрный металлический ящик. В одной из его стенок было прозрачное окошко, сквозь которое были едва-едва видны внутренности, не похожие ни на что, ранее виденное Эмбером за всю его карьеру взрывотехника. Да, были провода, много проводов, но в остальном ящик не подавал признаков жизни. Включив нашлемный фонарь, он смог рассмотреть, что крышка с окошком отвинчивалась от остального корпуса. Осторожно отвинтив её, он наконец увидел, что находилось внутри. На зелёной пластине непонятного вида, намертво прикрученной к корпусу, находились ещё более непонятные устройства размером от фаланги мизинца (конденсаторы) до совсем маленьких (диоды), тут и там были разъёмы, а над всем этим великолепием возвышался вентилятор с металлической решёткой под ним (кулер процессора) и странное устройство, на котором находилось аж три вентилятора. Здраво рассудив, что никто в бомбу вентиляторы пихать не будет, Эмбер завинтил крышку. Да и не было внутри ни Праха, ни поражающих элементов. Чему там взрываться? — Отбой, это не взрывное устройство. Все выдохнули снова, а Бруно залепил новичку затрещину. — В следующий раз думай, что делаешь, Корал! Вернёмся — я тебе устрою экзамен по основам взрывотехники, ты меня понял? Названный Коралом мог лишь пришибленно кивнуть. — Раз понял, то бери парнишку. Эмбер, возьмёшь ящик и книги, я тебе помогу. Блейн, контролируй состояние парня, чуть что, кричи. Ребята, — тут Бруно обратился к пришедшим в себя Охотникам, — вы прикрываете и стреляете во всё, что выглядит не как полицейский. Получив утвердительные ответы (и один кивок от самого молодого из них), вся группа двинула в сторону выхода. Бруно на память никогда не жаловался, поэтому угадывал направление практически безошибочно, не считая того раза, когда они по ошибке свернули куда-то не туда и забрели в техническое помещение. — Фух, вроде бы ящик и полый внутри, а весит так, будто несу ящик с патронами на стрельбище, — поделился своими мыслями с Бруно Эмбер, когда они уже заходили внутрь транспортника. — Называется «почувствуй себя снова рядовым», ха-ха! Бруно улыбнулся незамысловатой шутке товарища. После того, что они все там увидели, юмор им не повредит. Пусть не по уставу, но умственное здоровье дороже.

***

Я снова очнулся. На этот раз — по-человечески, на больничной койке, с трубкой ИВЛ в трахее, катетерами в венах и жуткой болью в левом плече. Заорать бы, да трубка не даёт, всё, что я могу сейчас, это глупо мычать и закатывать глаза. На краю сознания мелькала мысль «если это с обезболивающими, то каково оно без них?», но быстро была смыта очередным приступом. В палату тут же вошли медсестра и врач. Последний пытался со мной заговорить, я видел, как его губы движутся, но я ничего не слышал — в уши будто ваты наложили. Медсестра же быстро сбегала куда-то за шприцом и вколола его содержимое в капельницу над моей головой. Вскоре я опять потерял сознание. Второе моё пробуждение выдалось чуть лучше — трубки в горле у меня уже не было, вместо неё в носу торчали трубки, через которые, как я помню, подаётся кислород. Я наконец смог собрать мысли в кучку для того, чтобы осмотреться и понять, где я. Интерьер палаты был спартанским — окно, моя койка, стол и два стула, тумбочка у изголовья. Стены были выкрашены в непонятный пастельный цвет, что-то зеленоватое. Может, салатовый? Чёрт его знает. Ни картин, ни телевизора, ну да и ладно, не сильно они нужны. В мозгах до сих пор каша. А что вообще со мной? Не могу никак вспомнить, но меня вроде бы пытали. Или нет? Пытаюсь почесать затылок левой рукой, но она почему-то не поднимается. В недоумении смотрю на простыню. Отодвигаю мешающий предмет постельного белья правой рукой, и понимаю — у меня нет левой руки. Нет. Руки. Аппарат рядом с моей койкой заходится в истошном писке, а я сам пытаюсь ухватить пустое место там, где раньше была моя рука. Раз за разом у меня не выходит, и я постепенно прихожу к ужасному заключению — я инвалид. Всё, допрыгался, инфантил тупорылый. Получи, распишись в собственной беспомощности и катись на все четыре стороны. А ведь мог не лезть в этот портал и просто забить на него. И прожил бы до старости целёхоньким, а не одноруким инвалидом без денег и личности. Интересно, а какой счёт мне выкатят местные медики за лечение? Реанимация почти что трупа не может стоить дёшево. На этой ноте дверь в мою палату открывается, и внутрь входят двое. Один — высокий поджарый мужчина в штатском, весь вид которого говорит о его принадлежности к госструктурам. Второй, по всей видимости, врач — в медицинском халате и с кучей бумаг. «Чекист» берёт стул и садится по левую сторону от меня. — Вы очнулись. Это радует, государственные деньги не были потрачены зря. При слове «деньги» мысль об астрономическом счёте за лечение снова напомнила о себе, и я скривился от осознания, что на полной скорости влетел в долговую яму. Мужчина напротив правильно оценил мою мимику. — Да, я вижу, что до вас дошло, что сейчас ваше финансовое благосостояние целиком и полностью зависит от той информации, которой вы обладаете. Учитывая, что при вас не было найдено наличности, а в банковской системе вы не существуете, вы бедны, как ***. Я не понял, что он сказал в конце, но моего знания английского хватило для общего понимания смысла. Информация? Если только по событиям будущего. Нет, я знаю про самые крупные операции Клыка — Прорыв из-под Горы Гленн, захват Вейла в конце третьего тома, но учитывая наличие Блейк в Клыке, до тех событий ещё года два-три. Но кое-что я могу придумать. И я начал рассказывать. Что с Адамом вела переговоры странная дамочка в Праховой одежде и называвшая себя Синдер, что с ней были также двое сообщников — Эмеральд Сустрей и Меркури Блэк (я заметил, как у него слегка дёрнулась бровь при упоминании фамилии Блэк), что они планируют масштабные операции по дестабилизации ситуации в королевстве, и так далее, и тому подобное. Окончил рассказ я где-то через полтора часа на том, что Адам отказался от сотрудничества, но не окончательно, и что именно тогда меня, такого любопытного, и повязал Клык. На вопрос о личностях, пытавших меня, ответил, что пытал меня лично Таурус, и он же и лишил меня руки (на этом моменте к горлу опять подкатился комок, но «чекист» подождал, пока меня не отпустит, и продолжил расспросы). Поняв, что не вытянет из меня больше ничего, он поднялся со стула. — Ну что же, мистер Рассел, той информации, которую вы нам предоставили, хватит для покрытия вашего лечения. Я вздохнул с облегчением, но он не закончил. — Но есть один момент. На полноценный протез вам не хватит, к сожалению, поэтому данный момент оставляю на вашей совести. Благодаря вашему сотрудничеству, вам сделают необходимые документы для полноценной жизни в Вейле, но для этого вам необходимо будет подписать вот эти бумаги, — он кивнул на стопку бумаг на моей тумбочке, которую ранее там оставил врач. — Какого рода бумаги? — я опасливо спросил. — Подписки, в основном. О невыезде из города, о неразглашении. Не забивайте себе голову, — он небрежно отмахнулся и пододвинул ко мне стопку вместе с появившейся из ниоткуда ручкой. — А по поводу того, почему не Свиток, вы, думаю, догадаетесь сами. Всё-таки вы не кажетесь мне глупым. Безрассудным и опрометчивым, да. Но не глупым. Я машинально кивнул и начал подписывать. Кажущаяся на первый взгляд большой стопка на самом деле была маленькой, просто каждый документ в ней был в двух, а то и в трёх экземплярах. Мне оставили лишь подписку о невыезде «для предоставления в отдел полиции» и одну из форм для получения электронного паспорта, а также контакты для связи, если я вдруг вспомню что-то ещё. И только когда мужчина засобирался уходить, я решился спросить. — А что насчёт книг, которые были со мной? И компьютера? Он недоумённо повернулся ко мне. — О чём вы? Если что-то такое и было, то оно благополучно осталось в недрах базы, из которой вас вытащили, вы же понимаете. Всего доброго. И он ушёл, оставив во рту неприятное послевкусие. Разговор с заведующим отделения реанимации прошёл плодотворно. Мне сказали, что выпишут меня через три-четыре дня, так как культя у меня уже сформировалась, и наблюдение будет лишь на предмет инфекций и прочего. А лично мне врач порекомендовал поскорее обзавестись протезом, пусть даже самым плохоньким — без нервной стимуляции есть шанс, что я вообще забуду, как пользоваться левой рукой, и тогда привыкание к протезу пройдёт куда болезненнее и дольше. А заменить один протез другим, подороже, не проблема. Ко времени моей выписки я всё ещё периодически пытался ощупать свою левую руку. Видимо, у меня это станет теперь привычкой и постоянным напоминанием о собственной тупости. Ну что же, вот и начинается моя вторая жизнь. С минорной ноты, правда, но это не беда. Документы есть, из долга я чудом вылез. Теперь… теперь осталось найти деньги на протез. И на жильё, и на еду, и на нормальную одежду, а не ту, которую мне выдали обратно из больницы. М-да. Мама, роди меня обратно.

***

Первое, что я сделал — поспрашивал у местных, где здесь найти биржу труда, или что-то на неё похожее. На меня кривились, но исправно показывали в сторону Торгового квартала. Учитывая, что больница находилась в Жилом районе, который от Торгового отделяла река, мне пришлось плестись довольно-таки далеко. Вейл не впечатлял. После Москвы с её небоскрёбами и Петербурга с его атмосферой древности, Вейл казался обычным провинциальным городком наподобие какой-нибудь Самары, не в обиду ей будет сказано. Но, учитывая атмосферу постоянной угрозы уничтожения, отгрохать целый город уже было впечатляющим достижением. К тому же, в отличие от российских городов, Вейл был куда как чище — и в плане улиц, и в плане воздуха. Если второе можно было списать на отсутствие в этом мире нефти и бензина, то вот первое меня приятно удивило. Будто бы в Германии побывал. Единственное, что смущало — я не видел на улицах города фавнов. Точнее, нет, я их видел, но они двигались как можно быстрее от двери до двери, стараясь не отсвечивать сильно. На этот счёт мнение моего внутреннего голоса разделилось — часть меня, смотревшая RWBY, считала, что это неправильно, а другая, побывавшая в застенках Клыка, прямо-таки орала, что этим животным место не на улицах, а в клетках подальше от людей. И это пугало, я не замечал раньше за собой таких наклонностей. Заметка на будущее — как только появятся деньги, заглянуть к психологу. Или сразу к психиатру. С такими мыслями я наконец добрался до местного сборища всех безработных и ленивых — биржа труда. Здесь я планировал найти себе непыльную работёнку, которой на первое время мне хватит для оплаты необходимых вещей. Зайдя внутрь, я осмотрелся, и, не найдя никого, подошёл к одному из нескольких терминалов в зале. Тот приветливо мигнул, и на экране высветилось меню опций. Помня наставления медсестры, у которой я и выпытал информацию о трудоустройстве, выбрал «создать резюме», и терминал запросил у меня паспорт. Вытащив из кармана джинс (на которых до сих пор можно было увидеть пятна крови, если хорошенько присмотреться) маленькую, размером чуть больше банковской, карточку, я вставил её в мигающий слот. Терминал немного пожужжал и выплюнул паспорт обратно, а на экране высветились мои данные. Имя и фамилия, дата рождения, всё такое. Подтвердив правильность, я нажал кнопку и аппарат выдал мне пропуск в один из компьютерных залов, где я смогу заполнить резюме в тишине и спокойствии. Поплутав по коридорам, я наконец нашёл искомый зал. Внутри было не то, чтобы людно, но большинство компьютеров было уже занято. Присев у свободного, я со второго раза включил его и чуть было не подпрыгнул, когда монитор внезапно разложился и образовал рамку голографического экрана, а на столешнице спроецировалась клавиатура. Уняв подскочивший пульс, я быстро разобрался в устройстве местной операционки. Больше всего она походила на плод запретной любви Windows и Mac OS, причём оба на момент зачатия были явно в подпитии. Где это видано, чтобы меню «Пуск» было не слева, а справа? А про местный аналог Интернета я вообще молчу — его явно делал на коленке кто-то с большого бодуна. Хотя, тут же нет конкурентных фирм, нет и конкурентных ОСей. Всё стандартизировано. Резюме я писал довольно долго, указав свои личностные качества, опыт работы с опасными веществами, отсутствие левой руки и так далее. В конце концов, отправив резюме в базу и просидев от нечего делать несколько часов, я уже собирался идти восвояси, как мне на компьютер пришло оповещение. Оказалось, что один магазин, продающий Прах, сильно нуждается в человеке для сортировки и классификации поступающего сырья. Моё увечье потенциального работодателя не смутило, и в комментариях он указал, что тягать контейнеры мне будет не нужно, лишь рассортировывать Прах по партиям. В принципе, ему бы подошёл любой человек на эту работу, но его зацепила моя формулировка «опыт работы с опасными веществами», поэтому он хочет со мной переговорить завтра. Мне же понравилась указанная им в вакансии зарплата, восемь-десять тысяч льен в месяц. Просмотрев бегло цены на аренду жилья, я понял, что смогу себе позволить небольшую однушку около стен Вейла, которая стоила три с половиной тысячи в месяц, и ещё останется обновить гардероб и закупить поесть. Записав его номер и адрес, я отписался, что готов прийти на собеседование, но не имею Свитка, поэтому предпочту решить все неотложные вопросы здесь и сейчас.