Свет из тьмы

Том Марволо Реддл идеальный. Это аксиома. Она не требует доказательств. Все вокруг знают, что он всегда превосходно ответит на любой заданный вопрос, рад помочь и вообще-то почти официально признан самым симпатичным парнем во всем замке. Все это было так, но, очевидно, ничего не бывает вечным. Гарри Поттер появляется в его жизни и в жизни всего Хогвартса одним осенним днём, начиная свой безжалостный путь к вершинам. В сущности, он даже не делает ничего, но внимание привлекает. И дело не только в его колдовских зелёных глазах. Нет, это что-то внутри, нечто невидимое обычным взглядом. Это то, что замечает только староста школы. Слизеринец мог до безумия ненавидеть его. Ведь так даже положено, факультеты обязывают. Он мог бы найти миллион причин, которые подтверждали это. Если бы не одно «но». Он просто не хотел этого делать. Гарри Поттер был очаровательным. Только этот Гриффиндорец был способен нарушить правила ещё в первом месяце учебы, попав в команду по квиддичу. Это вызывало глухое раздражение у Малфоя, который не переставал твердить что-то о связях (кто бы говорил) и особом положении, но было слишком заметно, что таким образом он скрывает свой интерес к нему. Казалось бы, тридцать дней. Это такая малость. И тем не менее, имя этого парнишки знал уже каждый. Гарри Поттер нарушал все правила, гуляя после отбоя или помогая невозможным близнецам Уизли в их проделках. И каждый раз, когда Том был уверен, что сможет поймать их, они уходили. Изворачивались, находили тайные пути. Они не попались ему ни разу. И это становилось печальной закономерностью. Гарри Поттер таил множество секретов. Как впервые попавший в замок малыш мог так профессионально уходить от него? Это было за гранью понимания Реддла. А это являлось исключительной редкостью. Гарри Поттер делал невероятные вещи. И нет, он, честно говоря, был довольно посредственен в учебе, Том видел его табель. Дело было в другом. Почему-то первокурсник был уверен, что они друзья. Возможно он помог ему пару раз с эссе по зельям, но это ничего не значило. Возможно, он показал ему несколько необычных заклинаний. Но это было обыкновенным делом для его факультета. Всё-таки слизеринцы лучшие. Возможно, он проводил с ним больше времени, чем с любым из тех, кто назвал себя его друзьями. Но разве это что-то значило? Гарри Поттер позволял себе слишком много. Он имел наглость пригласить его к себе домой на Рождество. А он взял и ответил согласием. Исключительно для того, чтобы больше узнать о чистокровных семьях. Кроме того, он бывал у Драко в гостях почти каждый год. Это даже уже как-то надоело. Гарри Поттер неловко краснеет, даря ему неумелый поцелуй в щеку под омелой. И он мог бы отпустить обидную шутку или хоть один нелестный комментарий, но нужно ведь соблюдать вежливость. Определенно, это единственная причина. А остальные случайные поцелуи под омелой — просто совпадения. Гарри Поттер счастливо улыбается, когда они играют в снежки на заднем дворе его дома. Смеётся, когда ловко сшибает шапку с головы старосты. И не перестаёт заливаться хохотом, когда они вместе с разбега падают в большой сугроб. Лили Поттер что-то кричит с крыльца, но Том просто не слышит, все это как-то слишком далеко и неважно. Сейчас перед ним улыбка ярче солнца, которая согревает замёрзшие руки, которые уже немного трясутся от холода. Это ли не то самое Рождественское чудо? — Гарри, спасибо, — теперь он сам целует того в щеку и скрывается в доме.