Осколки это не пазл

~ Будущая героиня Парижа, неуклюже и громко запыхавшись, бежала вниз по лестнице, стараясь при этом не упасть из-за длинного «супергеройского» плаща. Она пробежала мимо своего отца, который в ответ громко засмеялся и выдал следующее: — Милая, ты опаздываешь? — Девочка остановилась и, тяжело дыша, облокотилась на колени, а затем, нахмурившись, повернулась к отцу. — И что! Лука все время опаздывает, так что если я опоздаю на несколько минут, он не сможет ничего мне сказать, потому что не имеет на это права! — Она гордо задрала подбородок и надула пухлые красные щечки. И, не ожидая от отца ответа, побежала дальше. Дальше она увидела маму, несущую тарелку с приятно пахнущими и любимыми печеньями Луки, задумавшись, девочка решила все-таки взять пару штучек для её няньки. Она попросила у мамы печенья, сказав, что это для Луки. Мадам Дюпен-Ченг с нежной улыбкой поцеловала свою девочку и дала ей столько, сколько влезет в её карманы на кофте и карманы в брючках. Ответно поцеловав свою маму, она побрела дальше. Когда же малышка оказалась у входа, она устало плюхнулась прямо на ковёр у прихожей. Девочке нравилось на нем сидеть, даже когда родители запрещали, для неё он был очень мягким и тёплым, а также ей очень нравился зелёный оттенок коврика и, как она их лично называет, «кудряшки!». Малышка, отдышавшись, хмуро открыла васильковые глазки, обрамлённые в не длинные, но густые реснички, и уставилась на входную дверь... ожидая. «Он опаздывает! — недовольно подумала малышка и добавила: — Опять!.. все, я обиделась». Губки её от обиды задрожали, а зубки, которые в данный момент были в тюрьме брекетах, крепко поджались, глаза сверкнули «злобной» искоркой, а растрёпанные бровки сошлись в переносице. Она вытащила собственноручно сделанную маску из кармана красных «супер-брючек» и посмотрела на порванную нитку, торчащую из бумажной маски (скрывающей её личность). Дочка Пекаря очень любила её, конечно, она сделала её давно, и бумажная маска уже заметно потрепалась, но малышка не хотела с ней расставаться. Полностью уткнувшись в маску, девочка полностью сосредоточилась на её починке, не замечая звонкий «смех» колокольчиков, которые очень смешили, и в которые так и норовила потыкать будущая героиня Парижа. Но малышка так была «увлечена» своим делом, что «не заметила» прихода человека, которого она ждала. В это время юноша, который зашёл внутрь, очень «спешил» на встречу со своей маленькой подружкой. И когда он дошёл до пункта назначения, очень удивился, увидев почти у порога полноправную владелицу, на данный момент, ближайших его трёх часов. Он тяжело вдыхал прохладный октябрьский ветерок, который зашёл вместе с ним. Юноша решил привлечь внимание кашлем, но это не сработало даже с третьей попытки. Когда же он кашлянул в четвёртый раз, он понял по дрогнувшим плечикам девочки, что она слушала его, но игнорировала. Тогда он сел на корточки пред малышкой. — Печенька? — тихо выдал он прямо у хмурого личика «Супергероини», которая не обращала на него внимания, а полностью сосредоточилась на починке маски. Он поджал губы, еле сдерживая смешок, она села так, что её кофточка задралась, и он увидел её круглое и мягкое пузико, а также маленький пупок. Он улыбнулся, вытягивая холодные ладони, решая их «согреть», и начал безжалостно щекотать тёплое пузико его подружки. Малышка громко захохотала, пытаясь оттолкнуть руки Луки, которые полностью забрались под футболку Маринетт, прямо в подмышки. Он широко улыбался, иногда выкидывая издевательские слова о том, что «кто-то потолстел». Когда же малышке удалось все-таки оттолкнуть руку, она с возмущением посмотрела на юношу. Тот, последний раз выпустив смешок, мягко прикоснулся рукой к её лицу. — Печенька, прости меня, я опоздал... Маринетт Я, наверное, уже целую вечность стою в ступоре и смотрю на уже более мужественные черты лица своей бывшей няньки! На самом деле, Лука изменился. Даже очень. Раньше он был не очень высокого роста (так как все его друзья были выше него) и худощавого телосложения. А сейчас он просто... очень высокий и здоровый! Да я рядом с ним опять буду чувствовать себя маленькой семилетней девочкой. Глаза стали темнее, а светлые голубые пряди волос (в которые когда-то я очень любила зарываться пальчиками) у корней стали темными, и голубой, еле заметный оттенок стал виден только у кончиков. А также я помню, что Лука носил пирсинг в ушах и в брови, сейчас же его нет. Но его вечно до раздражения спокойная мимика лица и эта ухмылка ничуть не изменились. Я не знала, что делать, и решила притвориться, будто я его не знаю. Наверное, никто бы не поверил, если бы узнал, что известная героиня Парижа Леди Баг могла придумать нечто такое! Но может, все-таки сработает, и ему станет неловко, и он больше не вернётся. Наконец повернувшись, я заметила своих друзей, которые, похоже, пришли на звук разбитой банки и со стороны наблюдали за этой сценой. — Ахаха, извините, но вы, похоже, с кем-то меня спутали, — я пищала, как избитый цыплёнок. Оооо, да ладно! Неужели все парни будут на меня так действовать?! Соберись, тряпка! Снова мысленно дав себе пару пощёчин, я столкнулась с хмурым и вопросительным взглядом Адриана, но мне было сейчас не до него. — Печенька, ты когда врешь, у тебя кончики ушей краснеют, а ещё ты забавно облизываешься, — я поперхнулась и невольно зажала ладошками свои уши, также послышались смешки со стороны моих друзей. От чего я ещё сильней покраснела. Нахмурившись, я повернулась и со знакомым чувством раздражения взглянула на блеснувшие странным и непонятным для меня огоньком глаза Луки. Он ещё шире улыбнулся, обнажая передние белоснежные зубы, и так мне стала заметна его опухшая покусанная губа, да, я помню, он вечно приходил ко мне с чуть ли не дырявой губой (почему-то из-за этого у меня сейчас чувство дежавю). Она была в крови, которую Лука незаметно лизнул, и она стала ещё красней. Я ещё сильней нахмурилась, но только уже на себя, из-за того что отвлекаюсь на такие глупые мелочи! Громко цокнув, я пробуравила темно-синие глаза Луки ещё с минуту (я заметила, что они стали темнее, намного темнее, и если раньше я всегда могла понять, что он чувствует, только взглянув в его голубые, как ясный день, небо, глаза, то сейчас они сильно изменились. И его взгляд кажется мне чужим). Недовольно отвернувшись от него, я продолжила косить под дурочку, ну или девушку, которая потеряла память (О! А это идея...) — Не понимаю, о чем вы, месье. Вы, наверное, у нас недавно и не знаете историю моей семьи. В частности, это история обо мне, — от собственных же слов мне становилось смешно, но я решила продолжить эту глупую игру (почему-то она успокаивала мои напуганные нервы). Закрыв глаза, я сделала самое страдальческое лицо на этой земле и: — Мне очень интересно послушать эту историю, — его хриплый и напичканный смехом голос заставил меня невольно кашлянуть, чтобы скрыть улыбку. — Ну, вот. Когда-то давно, из-за несчастного случая, я попала в аварию. И потеряла память, мои родители резко исчезли. И поэтому врачи сказали, что меня нужно отдать в детский дом. Там мне пришлось мучиться из-за детей, у которых были ужасные характеры, но именно их поведение сделало меня сильней. Спустя двадцать лет я все-таки смогла найти своих родителей. Но когда я собиралась с ними воссоединиться, они создали копию меня! И это стало резким поворотом на всей земле. Все начали создавать своих клонов. И в итоге они захватили наш мир! И мы до сих пор с ними воюем! — я так вжилась в роль, что у меня аж слеза потекла. Я тяжело дышала и когда все-таки открыла глаза, то поняла, какую чушь я несла. Все смотрели на меня, как на умалишенную, все, кроме Луки, который продолжал лениво улыбаться, и эта улыбка заставляла понимать, как мне его не хватало. Он занимал очень важную роль в моей жизни, и его резкое исчезновение (в котором, в частности, виновата я) многое изменило во мне. Все эти годы я считала, что когда мы встретимся, я буду относиться к нему, как к старому знакомому, но сейчас, когда мы все-таки встретились, я поняла. Он никогда не будет просто старым знакомым, он мне даже не друг... больше не друг. И не нянька. Не брат. Я вообще не знаю, кто он мне сейчас, после той ошибки, которую мы совершили... Сейчас он мужчина. Взрослый мужчина. И я не знаю, как мне на это реагировать. Но вот несдержавшаяся Аля, которая уже во всю хохотала с Натаниэлем, заставила меня вынырнуть из докучавших мыслей, и мое «серьезное» лицо начало постоянно подрагивать из-за смеха. Но я собиралась продолжить свой бред: — Аля, Нат, пожалуйста, относитесь к этому серьез... — не успела я договорить, как уже все мои друзья начали хохотать. Закатив глаза, я развела руки в стороны и вопросительно на всех них посмотрела. — Ой! Да ладно! Так сложно было подыграть? — но эти придурки меня не слышали, я тяжело вздохнула и тоже не сдержала смешка. Но когда я все же решила повернуться к Луке, я почувствовала крепкие объятия со спины. Я испуганно ойкнула, а сердце мое болезненно сжалось. В затылок ударило горячие дыхание, а талию обвили длинные руки. И снова в пекарне все стихли. А я старалась выровнять сбившееся дыхание, нос защекотал... такой... такой родной и незаменимый запах. Запах мяты, смешанной с сыростью и зелёными яблоками. Я прикрыла глаза, почувствовав мокрую дорожку на щеке, и невольно всхлипнула, и, развернувшись в его руках, я задрала голову и взглянула в тёплые и уже знакомые голубые глаза. — Я так по тебе скучал, — прошептал он так, что услышала только я, и, прикоснувшись тёплой ладонью к моей щеке, погладил, стирая слезу, а затем снова крепко сжал меня в объятиях. Уже не сдерживая себя, я крепко нырнула в его тёплую грудь своим уже мокрым и холодным носом, руками я обняла его спину, а ладошками сжала потрепанную кожанку, обтягивающую его широкую спину. За нашими спинами были слышны голоса моих друзей, которые, похоже, решили не мешать и, попрощавшись, уйти, также они вывели никому не нужного Адриана. Я снова всхлипнула. — Я тоже по тебе скучала, — мне так и хотелось его ударить, сильно ударить, чтобы на его теле осталось напоминание о том, что уходить ему от меня больше нельзя. Как глупо. Я так надеялась, так не хотела, чтобы он снова появлялся в моей жизни, потому что считала, что мне будет с ним безумно неловко, из-за того, что у нас с ним произошло. Но сейчас я понимаю, что с ним никакой неловкости не будет. С ним я всегда буду чувствовать себя... в тепле. В особенном тепле, которое может подарить только он. Я немного подтянулась, чтобы быть ещё ближе, и почувствовала под ногами разбитые печенья и осколки банки. Осколки уже не соберёшь. Осколки — это не пазл. ~