Осколки это не пазл

Натаниэль Не знаю, что произошло. Но у меня такое чувство, что я вчера попал в какую-то катастрофу, и в итоге мою бедную головушку пришибло целой грудой камней, ну или на меня упал автобус? В любом случае, голова моя безумно трещала. Но я не пил, вообще не пил. Тааааак, вчера я был в клубе, это я помню, так как мы с друзьями, после того как ушли из известной пекарни Тома Дюпэна и Сабине Чэн, оставили Луку и Мари одних. Да, и именно вчера мы долго об этом говорили. Маринетт в последнее время было очень трудно, я видел это, видел, как она скрывает свою боль за улыбкой, и я не знаю, как ей помочь. Она не хочет показывать её. Но этот парень... он может помочь ей, она доверится ему, я уверен в этом. Я вижу, как он смотрит на неё, даже я не смогу показать столько... любви к человеку в одном лишь взгляде. Так, даже если я вчера был в клубе, то я не пил. Я не пью вообще, а обычно из-за этого у многих бывает такая боль, это я знаю точно. Но из-за чего тогда эта боль? Хмыкнув, я почувствовал свет, который разрывал мои веки, в надежде добраться до глаз. И недовольно замычав, я зарылся в свое мягкое одеяло... мммм, оно так приятно пахнуло, это, типа, сладкий мёд, смешанный с молочком? Ммм, такого запаха раньше тут не было... стоп. А тогда откуда он тут? Все-таки мне пришлось забить на эту капризную боль в моей головушке, и с помощью своей силы воли (а она у меня похрамывает... нет, скорее, она уже полноценный инвалид) я смог! Смог их открыть! Ух, это было трудно, но я справился. Но вот, как говорится, не все так просто, вот и мне сразу же пришлось столкнуться взглядом с ослепляющим солнцем. Спустя пару минут кувырканий и «драки с солнцем», я все-таки смог выжить. Но вот вздохи и движения под одеялом, судя по всему, принадлежащие девушке/женщине, сильно меня напугали и удивили. Нет, я, конечно, люблю женщин, и я не против, если они оказываются в моей постели... но вот если я ничего не помню из вчерашнего, ииии (посмотрел под одеяло) я голый, мать вашу! Вот тут-то моя больная фантазия решила выдать картинку, которую я вообще не ждал... меня что, изнасиловала женщина?! Что за на фиг?! Так, так, так, давай успокойся, не нужно волноваться, всему есть своё объяснение. Я скорее испугался больше от того, что взбрело в мою больную головушку, нежели от того, что это может быть правдой. Мне просто нужно вспомнить, что я вчера делал... и? Ни фига. За-ши-би-сь. Я ничего не помню! Ну и че теперь делать? Так, для начала нужно узнать, что это за баба. А потом уже узнавать, был ли я изнасилован, или же не был? Я уже хотел было снять с неё... стоп... а если это мужик? Или, ещё хуже, транс? О нет! О нет! Нет, нет, нет! Тут же... Я уже перебарщиваю. Вздохнув, я успокоил себя и уже хотел было снять с... короче, я уже вытянул свою руку, но этот тип сделал это за меня и... знаете, я видел это лицо только в своих кошмарах. Лучше бы уж это был гей-гомик-транс... да я даже на животное готов... но только не Хлоя Буржуа. Я чувствую это... чувствую рвоту, которая хочет вырваться, но не может, из-за стены под названием «шок». Да я просто монстр... охрен***. Хлоя ещё не поняла, что происходит, она громко мычит, тихо бормочет что-то себе под нос. Глаза её были ещё закрыты, макияж размазался и немного стерся с лица, а голова вся была лохматая. Она открыла свои глаза и почти сразу закрыла их и... хах, похоже, сегодня особенный день, потому что я не только вижу Хлою в своей постели, лохматую, сонную и с размазанным макияжем, но я ещё и слышу от неё мат! Даааа, если бы не эта печальная ситуация (которая, скорее всего, кастрирует меня), то я бы вдоволь посмеялся. — Ах, где я, вообще? — единственное, что я понял из её уст. Наконец она повернулась в мою сторону. Её глаза были полуоткрыты, но когда она начала осознавать, кто перед ней сидит, то вылупилась на меня, как будто я самое ужасное, что есть в её жизни. Медленно она то открывала, то закрывала свой рот, при этом она ещё умудрялась и не моргать. Да, сейчас она очень смешно выглядит, но смеяться я сейчас вообще не могу. Наконец она зашевелилась и так же медленно посмотрела под одеяло, и когда же она увидела, что у неё там, то, походу, поняла, что титек у неё нетчто она голая?.. Скажу вам, её реакция обидела даже меня. Такого ужаса я ещё никогда не видел, лицо её стало ещё бледней, а волосы буквально дыбом встали. Спустя минуту, она решила взорвать мои ушные перепонки своим... о, всевкусная нутелла! Как она орет! Да чтоб её! Сначала я просил её перестать, потом пытался успокоить. А потом её вообще занесло, она начала истерить, при этом она ещё и меня успевала бить. Психопатка. Не сдержавшись, я кинул в неё подушку и... она заткнулась! Слава Arosa (название подушки от Французской фабрики Drouault)! Она злобно на меня зашипела и, рыча, посмотрела убийственным взглядом. — Да как ты, уродское отродье, посмел пульнуть в меня подушку!? — ой все, начинается. Нужно объяснить ей все и поскорее выпроводить её отсюда, она меня уже раздражает. — Хлоя, перед тем как ты начнёшь цапаться со мной, давай я сначала объясню тебе нашу ситуацию, которая на этот раз идёт не в твою пользу, — она лишь фыркнула в ответ и стиснула мою подушку в своих лапищах. — Во-первых, ты в моей постели, в моей квартире обнимаешь мою подушку и укрыта моим одеялом, — и вот снова этот взгляд, так она ещё и лицо так скорчила, будто совершила серьезное преступление, и её отправляют в тюрьму. Вот сучка. Вздохнув, я решил, что она сама уйдёт, все равно для неё моя квартира равна канализации (это при том, что у меня тут всегда чисто и пахнет освежителем воздуха). Я потянул на себя одеяло и на мгновение... всего лишь на мгновение увидел белоснежную кожу, тонкую талию и два таких... между прочим, не маленьких... неосознанно я прикусил язык, оказывается, у Буржуа есть чем похвастаться. — Ах ты ублюдок, а ну отвернись! — резко в моей голове вспыхнуло воспоминание, как эта самая талия лежала подо мной... в моих руках... плавясь от моих прикосновений... сглотнув, я вспомнил лишь маленький отрывок и уже так хреново реагирую, а что будет когда я вспомню все? Да меня наверное сразу стошнит. Хотя о чем я. Я и сейчас готов стошнить, прямо на это злое, но, признаюсь, очень аккуратное и искусное личико. Я в курсе, звучит отвратно. В данный момент я впервые любовался цветом её глаз. Это был, ммм... чисто голубой тон? Или же лазурь? Хммм, может васильковый? Или ближе лаванда? Нет, это не то. Там больше тёплых оттенков, нежели холодных. Хммм, небесный? Бледно-синий? Бледная бирюза или зелёная бирюза? Топазно-бирюзовый? Аквамарин?.. Нет, это все не то! Стоп... скорее всего, это циан. Да, да, такой же ядовито-синий, прямо идеально подходит к её характеру. Мне прям приносит удовольствие смотреть на её злое, полное растерянности, смешанное с обидой и замешательство, лицо. Она что-то тихо бормотала себе под нос и, встав с кровати, обмотав себя покрывалом, начала собирать с пола свою одежду. Я же продолжил лежать в постели, подложив руки под голову, и пытаться вспомнить, что же вчера такого произошло, что в итоге я оказался в кровати с... этой, да я должен был лишиться адекватности и разума, чтобы совершить подобное. Спустя минут пять, я не добился никакого результата и решил спросить маячащую, в данный момент, по всей моей комнате девушку: — Эй, Буржуа, ты что-нибудь помнишь из вчерашнего? — в ответ Хлоя лишь снова что-то пробормотала про себя и, вытянувшись в полный рост, скрыла от меня красненькие трусики... как бы заманчиво это ни выглядело, но к сожалению, я имею дело с Хлоей. А также с ненавистным для меня красным цветом. — Я не помню и вспоминать не хочу. — Но как мы с тобой вчера встретились? — спросил я, на что Буржуа привычно и цинично фыркнула. Бл*дь, она меня уже достала. — Я, как бы, пытаюсь выяснить, что произошло, так что тебе стоит засунуть свой мерзкий характер в задницу. Очень советую, если ты это сделаешь, то спасёшь многим жизнь, — в ответ Хлоя ощетинилась и, высоко и очень привычно для меня задрав подбородок, пошла в сторону ванной (похоже, путь туда — это единственное, что она помнит из вчерашнего) и, громко захлопнув дверь, вошла. Даааа, походу, мне стоит сразу вонзить себе нож в грудь, чем узнать что-нибудь от этой стервы. Ещё с начальных классов эта маленькая дрянь портила мне жизнь и не только мне. Кроме её издевок у меня ещё была куча проблем, и сколько бы я ни пытался наладить с ней отношения... ну ладно, я и не пытался, так как люто её ненавидел. Конечно, со временем эта ненависть поутихла, но я понял, что друзьями мы уж точно не станем. Да я вообще старался подальше держаться от этой фифы, она как будто призвание своё нашла, когда начала портить всем окружающим жизнь. Но я уже давно с ней не цапался, да и вообще редко с ней сталкивался, но вот меня раздражало то, что она не прекращала приставать к остальным. Но за прошлое лето я ни разу о ней не вспомнил. А сейчас? Что за фигня такая со мной произошла, что я больше ожидал увидеть в своей кровати дурака-осла Кима, нежели психичку-истеричку Хлою? Какого она вообще сделала, что вчера каким-то волшебным образом оказалась со мной? Да, я, конечно, многое ожидал в своей жизни... но такоооое? Наконец дверь открылась, и из неё вышла Хлоя. Она застегнула ремешок часов на руке, подправив золотые локоны...вспышка...— мммм, хах, — я чувствую это, чувствую, как крепко наматываю эти самые локоны на свои пальцы и тяну в надежде услышать её вздох. Я чувствую их мягкость на своей груди. Я помню, как зарывался в них, когда засыпал. Помню их запах сладкого мёда и ванили, смешанной с тёплым молоком. Она как будто специально родилась с таким блестящим цветом волос, чтобы в них постоянно зарывались, наматывали, тянули, проводили пальцами, трогали..твою ж мать... Я вздрогнул и сглотнул слюну. Хлоя же в это время уже натянула на себя пальто. — Мм, кстати, я хотел узнать, не лишил ли я тебя невинности? — конечно, маловероятно, но быть у неё первым явно не радовало меня. Не хочу я им быть. Это слишком важная штука для девушек, а я не настолько подлый. Она же в ответ выдала странную реакцию, непонятно смутилась, а затем, снова недовольно на меня взглянув, растянула свой рот в издевательской ухмылке. И небрежно кинула: — Не беспокойся, ты не удостоился такой чести, — я лишь облегченно вздохнул, ну и круто. А Буржуа уже хотела выйти, но остановилась и, не смотря на меня, выдала следующее: — Я хочу, чтобы об этой ночи и вообще о том, что тут случилось, никто не узнал. Я надеюсь, мне не нужно тебе платить за молчание? — а вот это уже оскорбление высшей степени! Я ей че, шлюха? — Проваливай уже, это я тебе должен платить, чтобы об этом никто не узнал, не хочу стать посмешищем, которое все будут жалеть. Надеюсь, это останется между нами? — Да, — коротко пробормотала она, а я решил снова задать ей очень важный вопрос... — Последний вопрос, — прикинул я. — Что опять!? — пропыхтело это белобрысое чудище. Я лишь с ужасом на неё посмотрел. Да, очень серьезный вопрос сейчас придётся ей услышать: — Я не заразился от тебя ничем таким, что в итоге стану таким же вредителем мирского покоя и счастья среди людей? Или же, может, там болезнь какую-нибудь? — охохо, как покраснело её лицо. Дааа, она так сильно зла... это ж надо... Мне реально нравится её злить? Сколько же яда плескается в этих глазах... и весь этот яд предназначается мне... Да, они точно цвета циан. ~ — Нат, ты как будто всю ночь спал с одеялом, сделанным из живых сороконожек, че с тобой? — рявкнула Аликс, заставляя меня поднять голову с парты. Даааа, как бы глупо это ни звучало, но Хлоя просто не выходила у меня из головы, а если быть точным, то я очень хотел вспомнить, что же такого мы вчера вытворяли вместе. Все мои друзья, которые вчера присутствовали со мной в клубе, сказали, что после того как они туда зашли, сразу же потеряли меня из виду. Окей, с этим я смирился, но эта блонди, какого-то лешего, не выходит у меня из головы. Раньше я просто ненавидел её, и мысли у меня были, ммм... ну, маньякам есть чему позавидовать. А сейчас... твою ж за ногу! Че за на хре.. — Ау! Че ты творишь, — рявкнул я на Аликс. Она лишь злобно пыхтела мне в лицо: — А ну, давай говори, че за фигня с тобой творится!? — присевший на соседнюю парту Али, Нино поддержал Аликс, на что я закатил глаза, сказав им сотый раз за этот час: «Засуньте свои любопытные вопросы в задницу!». Они уже хотели спросить меня ещё о чем-то, но моя любимая Маринетт, которая зашла в кабинет, спасла меня. — Привет всем, почему вы все тут собрались? — Девушка обошла мою парту и села на ряд выше, поэтому мне пришлось сесть спиной к столу. На этот раз все, считая меня, с хитрым прищуром смотрели на немного «помятую» Мари. Как только она вытащила все, что нужно на урок, то наконец взглянула на нас. Сначала она не понимала, что мы от неё хотим, но вот когда её щечки поалели, а глаза забегали в разные стороны, я понял, что что-то вчера у неё случилось с её «другом детства». Не успела бедная Маринетт защититься, как мы все начали расспрашивать её. Но было это не долго, зашедшая мадам Менделеева заставила нас оставить свои любопытные вопросы на потом. Урок начался, я даже на мгновение подумал, что все покончено с Хлоей, но... вот! Она снова вернулась! Зашибись просто... теперь я ещё... — Натаниэль! — Я аж поперхнулся и чуть не упал, когда подорвался с места. Разгневанная мадам Менделеева смотрела на меня в упор, а тихие смешки рядом давали понять, что я и тут облажался. — А ну, давай выходи к доске и ответь на мой вопрос. — Капец, Хлоя умудряется, даже не участвуя в разговоре, создавать мне проблемы... да она повсюду, мать вашу! — Натаниэль!!! — бл*дь... ~ Не могу поверить в это... да что со мной? — Натаниэль, мне очень нравится то, как ты нарисовал эту картину, — с улыбкой выдал учитель. А я не мог и слова вымолвить и просто пялился в разрисованный холст. — Наконец-то ты будешь использовать красный цвет, не знаю, почему ты не использовал его раньше, ты только посмотри, какой прекрасный цвет, тебе нуж... — дальше я его не слышал. Прошло больше тринадцати лет, как я не брал и не использовал красный оттенок в своих рисунках. Тринадцать гребанных лет! Да, я слово дал себе, что никогда, ни при каких обстоятельствах, не буду использовать этот кровавый оттенок. Я ненавижу его. Так какого хрена я использовал его вчера? — Ну ладно, Нат, я пойду, закрой класс, когда будешь выходить, доброго вечера тебе. — Ответно попрощавшись с учителем, я остался один на один с этой... «картиной». Я знаю, что это я её рисовал, я даже подпись тут свою оставил. Но красный цвет? На холсте была изображена тонкая женская спина, признаюсь, я очень хорошо её изобразил, и цвета подходящие, а золотые локоны очень красиво спускались по этой самой спине. Все очень даже хорошо, но... девушка прикрывала свой низ, алой я даже хорошо прорисовал этот оттенок, шелковой простыней или накидкой, без разницы. Но именно эта красная простыня очень бросалась в глаза, девушка, что была изображена, а точнее её спина. Очень красиво держала эту ткань тонкими, «музыкальными» пальцами, я даже это прорисовал идеально. Не понимаю как, я рисовал с таким вдохновением, так как я чувствую... чувствую, какие эмоции у меня были, когда я проводил кисточкой по холсту... медленно вытянув руку, я провёл пальцами по тонкой нарисованной спине сверху вниз, и...— Хаха, говоришь, что хочешь меня нарисовать? — Её рука зарылась в мои волосы, крепко сжимая, а её ноги обвили мою талию, из-за чего золотые локоны, пахнущие сладким мёдом, упали мне на лицо. — Хорошо, нарисуй, только при одном условии, я хочу, чтобы ты рисовал меня со спины... хи-хи, я сниму лифчик, а ещё я хочу, чтобы это красное одеяло так же присутствовало в моей будущей картине. — В ответ я так же громко засмеялся вместе с ней, начиная кусать ее красную щечку. — Ха-ха, эй! А ну, хватит меня есть... Её спина... такая нежная...а красный шелк идеально скрывает её низ... но без него будет намного лучше... — Я хочу увидеть тебя без этого шелка... я хочу посмотреть на всю тебя без него, — голос мой ещё сильней охрип, а кисточка уже лежала на полу, размазывая краску на деревянном паркете. Нас разделяло совсем немного, она сидит совсем рядом... Медленно её макушка обернулась, и глаза её заискрились, прикусив губу, Хлоя полностью обернулась ко мне, заставляя жадно хватать ртом воздух. Она обратила перед моим взором свою идеальную грудь, выпирающие ключицы, тонкую талию, плоский животик... и маленький пупок. Медленно вставая, она вытянула свою ножку и, согнув её, отпустила алый шелк, который с мягким приятным звуком соскользнул с её тела на пол... — Я никогда не видел ничего прекрасней, чем этот шелк, спадающий с твоего тела... — Её красные от моих поцелуев губы растянулись в красивой улыбке. — Если хочешь, я позволю тебе порисовать на мне... Вот вы знаете, что это за прекрасное чувство под названием «вдохновение»? Воооот, это капризное и до ужаса ненормальное садистское чувство уже давно меня не навещало. Я не знал почему, ведь обычно у меня таких проблем подолгу не бывало. Мои картины просто бесчувственны, если я рисую без вдохновения, но ведь у каждого художника также должен быть свой источник вдохновения. У меня же никогда его не было. Я брал это чувство в разных, определенных/неопределенных вещах. Но сейчас, глядя на эту картину, я, как никогда, могу почувствовать все то — желание, азарт, свободу, тишину, нежность её бархатной кожи, ноющую боль на губах из-за нескончаемых поцелуев, никакой неловкости со стороны обоих... отчаяние, печаль, обида... Это все, что я чувствовал вчера вместе с Хлоей, и осадок практически прозрачный, но остался. Эти чувства я пытался выразить на холсте, никогда... со мной такого никогда не происходило. Но сейчас, думая об этом, мне становится и смешно, и мерзко, и обидно (но обида эта другая). Ведь... как бы прискорбно это ни звучало, я вряд ли ещё смогу с таким желанием и вдохновением рисовать на холсте... столько чувств одновременно. ~ Я ненавижу красный цвет. И у меня есть довольно веские причины его ненавидеть. Я ненавижу свою аллергию на краску для волос, ведь если бы не она, я бы давно избавился от ненавистного для моих глаз алого цвета. Каждый день. Каждый день, когда я смотрю в зеркало, я вижу эти алые пряди. Я ненавижу их, я даже пытался постричься налысо, но через два дня у меня сразу появились кончики. Сколько бы я ни пытался избавиться от них, я не могу. Сколько бы я ни пытался не смотреть на этот треклятый цвет, я не могу. Сколько бы я ни пытался забыть его, я не могу. И вот сейчас, когда я смотрю на свою кровать. Я вижу его. Я ни с чем не спутаю его. Всю жизнь он меня преследовал и никакие тёплые воспоминая не оставил. Кровь. Она такая же. Такая же. И сейчас алое пятно на моей белоснежной помятой постели явно было кровью. Она обманула меня. Я ненавижу Хлою, ненавижу красный цвет, ненавижу свои волосы, ненавижу своё детство, которое не могу забыть, и ненавижу отца. Но в данный момент, больше всего я ненавижу себя, за то что сотворил по отношению к Хлое. Такая ненависть обычно убивает того, кто её заставляет рождаться, но сейчас... она убьёт того, кто её источает... ~