Моя безумная семейка

Внутри драконьего желудка две лисы близняшки почти не слышат разговор между их братом-полицейским и проглотившей их драконицей. Она говорит тихо, и голос хищницы трудно разобрать. А её живот приглушает голос лиса. А ещё всё заглушает сердцебиение драконицы и её дыхание. Да и самих девочек не интересует разговор, они с довольным урчанием продолжают лизать, сосать, кусать и разминать руками лапки друг друга. Иногда делая всё это сразу. Небольшое покачивание подсказало им, что драконица сделала пару шагов и приготовилась к еде. Если бы она села, одна из девочек оказалась бы лежащей вниз головой, что её бы убило. В желудке достаточно слизи и слишком мало места, чтобы развернуться или подняться из жидкости. Драконица не хочет раньше времени прекращать забавы этих двоих, поэтому она снова ложится на живот и поворачивается на бок, перед тем, как начать есть. А затем на лисичек с густым мягким шлепком упала первая порция еды. Десяток бургеров, смятых и раздавленных зубами, перемешанных и пропитанных обильной слюной, спрессованных в один ком мускулами пищевода. Эта масса накрыла голову одной из сестёр, и ей пришлось руками отталкивать ароматную и ещё горячую еду. Видя вполне узнаваемую после жевания еду, девочки и сами решили перекусить. Слюна драконицы им в этом не помеха, тем более что вторым глотком хищница переправила им несколько вполне целых. За этим перекусом, лисы стали представлять как кто-то забрасывает эти бургеры в открытый рот драконицы, как они падают на сочащийся слюной язык, как большие зубы с хрустом сминаемых листьев салата сжимают это угощение, превращая мягкие круглые булочки в смешанную с мясом и овощами кашицу. Их воображение наполнилось брызгающим соком и соусом, текущей слюной, влажным шелестом языка и скрежетом соприкасающихся зубов. Третий глоток немного задержался, а судя по его жидкому от обилия слюны состоянию — драконица как следует разжевала угощение. Опять девочки переполнились непонятным трепетом и начали растирать по телам друг друга эту еду, втирая в яркий рыжий мех белый хлеб, зелёные клочки зелени, красные томаты и бурое мясо. Они попробовали растереть еду и по стенкам желудка, но скользкая слизь свела на нет все результаты их усилий. Кусочки пищи и пятна соуса уже через минуту стекли вниз по слою защитной смазки. Лисички пробуют посмотреть друг на друга, но в узком мешке желудка нельзя поднять голову не уперевшись в упругий свод. Но они всё же смогли полюбоваться друг на друга, тихо посмеявшись от вида своих перемазюканных в разноцветных кусочках мордашек. Голос драконицы начал сотрясать желудок и вибрировать в груди обеих девочек. Она хочет, чтобы они тоже слышали её слова на этот раз. — Человеческая еда не совсем мне подходит. У меня чуткий язык, поэтому я различаю даже малейшие оттенки вкуса на шерсти и коже живой и неповреждённой добычи. Вот и получается так, что для меня вкус крови или обычной еды слишком яркий. Да и текстура грубовата, немного. В остальном эта еда вполне вкусная. И она вполне питательная, а это главное. Ответ лиса девочкам не слышен. Драконица тихо отрыгнула, желудок сжался вокруг них и начал перемешивать еду с обильной слизью. От этого внутри стало очень шумно и малость тесно. Плавные сжатия волнистых стен теперь с урчанием и шорохом проталкивают полужидкую комковатую массу вдоль тел лисичек, запутывая кусочки пищи в их мех. Ощущения от этого перемешивания погрузили лисичек в экстаз. Ради этого они и пришли к драконице — ради купания в её пище. — Это называют фаст фуд. Быстрая еда. Пицца готовится подольше. Только это блюдо более сухое, чем бургеры. — Ничего. Приходилось и совсем высохшее или замороженное мясо грызть. Запах из этих коробок хороший. — Да. Это пироги с разными начинками. Мяса в них хватает. Это обычная еда у нас в участке. Пекарня рядом, через дорогу. Скупил у них весь запас, оставшийся перед закрытием. Может, сначала попить?.. На лис полилась холодная газировка, по пути превратившаяся в пену. Газ наполнил желудок, девочкам стало трудно дышать. Но уже через несколько секунд воздух очистился, а холодная вода смешалась с горячими соками желудка и стала тёплой. Одна лисичка успела напиться чистого напитка, а вот второй не так повезло. Это первая лежит головой прямо под входом в желудок. Так что ей пришлось пить уже смешавшуюся с едой воду. Но вскоре, после небольшой паузы, на голову первой сестры шмякнулся следующий ком пережёванной и смешанной со слюной пищи. На этот раз в смеси теста, мяса, овощей и сыра лисички опознали пиццу. От привычных треугольников остались жалкие лохмотья, и девочки представили как дольки пиццы превращаются в эти самые клочки на зубах драконицы. Вновь их головки наполнили фантазии о том, как драконица обращается с едой. Им не нужно видеть, как массивный язык большой ящерицы подталкивает обслюнявленные дольки пиццы и целые круги к зубам, как эти зубы смыкаются и размалывают хрустящее тесто и мягкие начинки, как ароматная кашица размазывается по языку и затем сгребается в один ком. Они во всех деталях представляют это всё, словно сами находятся в пасти у жующей драконицы. Каждый новый её глоток пахнет и выглядит по своему, и девочке под этим дождём приходится каждый раз стряхивать липкую массу и толкать её к сестре. Чтобы её с головой не засыпало драконьей едой. Из-за воздуха, стенки желудка уже не так хорошо могут перемешивать содержимое. Зато этим с удовольствием занимаются лисички, лёжа посреди расползающейся горки продуктов. Вновь их сотрясает голос драконицы. Но девочки счастливо улыбаются, приподнимаясь и глядя друг на друга поверх горки еды посередине. — Вкусно. Только специй много, на мой вкус. На зубах приятно похрустывает. Но да, для меня суховато. — Вот, молочный напиток. Как раз, чтобы смыть перец с языка. Пироги с ягодами сочнее, чем пицца. Или сначала лапшу? — Давай сладкое оставим напоследок. Я чую запах соли. — Её много в бульоне. Это плохо? — Наоборот. Из чего эту самую лапшу делают? — Мука, яйца. Вроде всё. Это всё смешивают с водой в тесто, раскатывают и нарезают полосками. Или продавливают через пластину с отверстиями. Потом сушат. В таком виде лапша годами храниться может. Но сама по себе она очень пресная. Так что когда её варят, добавляют специи и соль. Её готовят с гарнирами и соусами. — Ты так об этом рассказываешь. С увлечением. — Ну, я немного готовкой увлекаюсь. Только чаще приходится экспериментировать только с набором специй в такой вот лапше-минутке. Залил кипятком, и через минуту готово. — И как на вкус? — Я уже понял, что много специй не надо. И с самого начала больше воды приготовил. Тебе может прийтись по вкусу. Драконица громко заурчала, явно наслаждаясь вкусом своей еды. А затем, с громким звуком глотания, на лисичку полился горячий бульон с лапшой. Мягкие извилистые верёвочки повисли на носу и ушах девочки, и от этой картины её сестра едва сдержала хохот. Настолько забавная картина получилась. Если вообще можно считать забавным пребывание в драконьем желудке. И это оказалась не последняя порция лапши. Драконица съела несколько вёдер жидкого лакомства, и лисы в её желудке смогли немного плавать, как в большой ванне, не касаясь дна. Воздуха также стало больше. Желудок растянулся и девочки даже смогли почти сесть. Почти. Они всё равно упираются макушками в верх этой маленькой камеры с тёплыми, скользкими, волнистыми и упругими стенами. — Вот эта еда мне вполне подходит. Если нет сочной живой альтернативы. И вкусы разнообразные. — Это хорошо. Лапши я могу покупать сколько угодно. Значит в следующий раз… — На пару вёдер больше лапши. И на пробу другую еду, если не затруднит. Эта сладкая вода мне не очень понравилась. Желтоватое море лапши вокруг лисичек, с плавающими разноцветными островками и пятнами другой еды, покрылось толстым покровом густой розовой пены, когда драконица выпила молочный коктейль. Девочкам пришлось упираться ногами и руками в стены желудка, чтобы держать головы над поверхностью. Они упираются в свод наверху, и всё равно по шею остаются погружены в пищу. Тёплую внизу, и прохладную наверху. Молочный коктейль не успел согреться. Первая лисичка даже перестала стряхивать с ушей длинную волнистую лапшу. А вторая окунулась в еду драконицы полностью, и на её голове лапши оказалось ещё больше. Тихий смех почти заглушил шипение и шелест пены, плеск бульона и гулкое сердцебиение драконицы. — А вот это вкусно. Теперь пироги? — Да. Пусть и не я готовил, приятно смотреть за таким аппетитом. — Только не пробуй так служить другим драконам. А то станешь десертом. И повезёт, если после этого тебя вернут. Мы слишком хищные по природе. — Значит откупаться едой бесполезно? — Не совсем. Это может помочь уменьшить число жертв. Некоторые из драконов любят устраивать из жертвоприношения ритуал. Иногда они исполняют последнее пожелание жертвы. И с полным брюхом они могут удовлетвориться одним человеком, отложив остальных на потом. — Ладно. Вот твои пироги. А мне надо уже уходить. Нет, я не испугался. Но у меня ещё есть много дел. Преступники сами себя не поймают. — Хорошо. Спасибо за угощение, лис. Если понадобится помощь, обращайся. Чтоб ты знал, возвращение не только истощает жертву, но и немного омолаживает тело, исцеляет все шрамы и раны. Причины болезней, если они не часть тела жертвы, перевариваются и не возвращаются. А ещё, из драконьего живота невозможен побег. Пока сам дракон не выпустит. — Хе-хе, хитрая. Всеми способами к себе в пасть заманиваешь добычу. — Мне нравится, когда ко мне идут по своей воле. И немного меньше, когда приводят силой. Так и самой охотиться не нужно. — Я и говорю. Хитрая ты. На счёт лечения не знаю, но вот в качестве надёжного места заключения, я могу тобой воспользоваться. — Только не приводи душегубов, лис. Их могут и не отпустить с того света. Да и конец их будет страшным, болезненным и долгим. Будешь совсем как те, кого ты так упорно искал. Только они этим умело запугивают. Так и поддерживают порядок. — Я заметил. Бетонные туфли не всегда достаточно пугают. Но в последние месяцы все очень притихли, стали как шёлковые. Ни одной свары между местными бандами. Только одиночки остались. Да и те осторожничают. Хорошо, до встречи, драко… Как же тебя называть то? Чтобы не обидеть. — Называй драконом. Как есть. Я же тебя буду лисом звать. Без имён. Их имён я тоже не знаю, так что можешь не спрашивать. — Я уже понял. Да и тот мерзавец явно не стал бы болтать. Всё, до встречи. Пусть она не будет скорой. — Знакомое пожелание. До встречи. Море пены вокруг лис покачнулось и начало ходить волнами. Затем на голову уже уставшей от такого дождя лисички упал прожёванный ягодный пирог. Но вот следующий кусок оказался почти целым. Куски пирога только промокли в слюне и немного помялись в пищеводе драконицы. Лисичка хихикнула, и поделилась угощением с сестрой. Хотя ей самой пришлось подождать, пока прекратится дождь из слюны и кусочков теста с ягодами. — Ну как вы там, девочки. Угощайтесь пирогом. Специально жевать не стала. — Спасибо, Принцесса. Это просто… Неописуемо. Одно дело пальцем потыкать в то, что сама отрыгнула. Но вот так с головой погрузиться в еду… Это ужасно восхитительно. И до ужаса противно, страшно. Но нам это нравится, очень. — Хорошо. Я вас пока не стану переваривать. Сегодня ночью будет ещё угощение, после него и начнётся. — Хи-хи. А в тебя ещё влезет? У тебя очень плотно в животике сейчас. Свободного места почти нет. Но так здорово, когда всё течёт вокруг, перекатывается и сжимается. Пенка ещё эта, молочная. И лапшишка тоже. Просто кайф. Как же интересно быть едой. — Забавные вы, девочки. Предупреждаю, возможно будет кровь и сырое мясо на обед. А то и кого-то из людей растерзать придётся. А желудок у меня растянется. Я оставлю вам достаточно воздуха, чтобы вы не утонули раньше времени. — Ой! Так это же круто! Настоящая еда хищника. Ужасно будет, конечно. Но так здорово. Увидим как твой животик работает с мясом. Пока и сами не присоединимся к нему. — Кожа переваривается не сразу. И я постараюсь растянуть для вас это удовольствие. А пока, наслаждайтесь. Лисички так и сделали. Они продолжили гладить друг друга и ласкать нежные волнистые стенки желудка драконицы, иногда толкаясь и раскачивая жидкость внутри. Постепенно чистый молочный коктейль смешивается с бульоном от лапши и соком от пиццы и бургеров. Тесто окончательно размокает, сокращения желудка растирают кусочки начинок об тела лис и между своими складками. Извилистые ниточки лапши рвутся на кусочки, но по прежнему остаются наиболее узнаваемой частью драконьей еды. Разумеется после самих лис. Близняшки ловят руками листья салата и кусочки мяса, чтобы растереть их помельче. У девочек сформировались две очень яркие фантазии. В одной из них они любят драконицу, уважают её, и помогают её пищеварению в порыве религиозной страсти. Ведь их проглотила настоящая богиня. И нет большей чести и радости, чем помочь её желудку справиться с обильным угощением, растирая и измельчая еду в однородную кашицу, перемешивая всё с горячими слизистыми соками. Эта фантазия разделяется на две, когда лисички добавляют начинающееся пищеварение. Воображаемое жжение с одной стороны дарит фанатичную радость, а с другой — смертельно пугает. Купание в пище, контакт со всеми мягкими плавными изгибами внутри драконьего желудка, странные тихие звуки перемешиваемой пищи, всё дарит радость и удовольствие. В другой же фантазии всё наоборот. Помощь в пищеварении это обязанность. Хищница заставила жертв это делать, угрожая и их переварить. В этой истории лисички вынуждены преодолевать свой ужас и отвращение, превращая комки еды в однородное месиво. Жертвы рыдают, просят пощадить их друзей, дрожат от страха и извиваются от брезгливости. А когда их тела начинает жечь, ужас становится всеобъемлющим, а обман хищницы причиняет им боль. Только вместо отчаянной борьбы и криков в фантазии, в реальности девочки только ласкают драконицу и мурчат от своего реального удовольствия. И их тела извиваются и выгибаются не от отвращения, а от сексуального возбуждения. Гладкость и тепло драконьей плоти только повышает градус удовольствия. Лисичкам нравится представлять себя едой, и не меньше нравится быть этой самой едой в реальности. Довольно скоро появляются члены красного культа и приглашают драконицу на пир. Все ритуалы, требующие человеческой крови, завершились. А на пиру, и для него, приготовлены три больших животных. Драконица даже удивилась немного — как культисты притащили в свой храм этих быков незамеченными, и откуда они их вообще взяли. Таких больших. Ведь поблизости от города нет ферм, где выращивают крупный скот. Только с другой стороны от города его горожане держат несколько стад овец. Число культистов также удивило драконицу. Подземный храм почти полон, и в коридорах вокруг хватает народа. Драконица идёт медленной царственной походкой, почти не раскачивая свой живот и не тревожа двух лисичек. Культисты с восхищением смотрят на драконицу, но не беспокоят её попытками познакомиться. Провожатых сменяет знакомая лисица, она успокаивает драконицу и говорит, что никого есть не придётся. Если не считать священных жертвенных быков. Третьего специально для крылатой гостьи привели. Лиса попросила драконицу помочь с разделкой и разделить трапезу со всеми. Даже если это будет означать не есть с одной тарелки, а готовить мясо, отделённое от туши драконьими зубами. Драконица согласилась, и лиса повела её к очередному алтарю красного культа. На этот раз алтарь это довольно жуткого вида механизм. К нему привязали одного из быков и просто напросто перевернули, подставляя под укус мягкий живот и уязвимое горло. Лиса начала речь, попросив драконицу подождать. — Друзья мои. Этот год выдался трудным для нас. Новые враги едва не бросили тень на наше с вами дело. К счастью, их не стали связывать с нами и довольно быстро поймали. А ещё к нам присоединилась замечательная подруга. Её удивительные способности очень помогли некоторым из нас развить свои таланты. Способности вполне обычные для её рода, но поразительные для нас. Я очень благодарна, что она сочла удобным и полезным для себя помогать нам. Драконица решила ответить на эту искреннюю признательность своей рыжей подруги. Не скрывая своей природы и не подстраиваясь под людей вокруг. — Спасибо за похвалу. Мне интересны люди. Не только в качестве еды, как большинство других драконов. Мне приятно, когда меня не боятся, не пытаются убить или подчинить себе. Ради этого стоит возвращать взятые мной жизни. Тем более, среди людей попадаются очень вкусные. И возвращая их, я рассчитываю снова отведать их вкус. Да и вы взамен хорошо меня кормите. Драконы любят охоту. И охота не всегда означает преследование и выслеживание своей добычи. Некоторые любят хитрость и ловушки. А я — люблю тех, кто приходит ко мне сам, без борьбы и ненависти. И из вас получается превосходная добыча. Не нужно бояться меня, я всегда буду возвращать ваши жизни. Чтобы вы сами возвращались ко мне. Наверно, за это надо сказать вам спасибо. Вам всем. — Спасибо, дракоша. Пусть ты и не совсем одна из нас, ты нам очень помогла. Как и раньше, в этот день мы приносим в жертву священного быка. Его кровь питает колодец жизни, а плоть кормит нас. В знак единения, мы все едим из одного котла. Но сегодня нашу традицию придётся немного изменить. Драконам не очень подходит человеческая еда. Поэтому нашей гостье я передаю право пролить кровь и помочь с приготовлением к пиру. Как раньше это делали наши ритуальные ножи, так сегодня это сделают её прекрасные зубы и когти. — Благодарю. И могу объяснить причину. У драконов слишком чуткий вкус. Потому мы и предпочитаем свою добычу глотать целой и живой. Ещё, драконам привычнее вкус крови, а не специй. Даже с огненным дыханием, сырое мясо кажется нам вкуснее. Если не считать правильно приготовленного. Но вот до готовки драконы не снисходят из-за лени. А ещё, у меня слишком большая пасть. И если я поем из одного котла с вами, вам уже ничего не останется. Поем, а не попробую на язык немного. — Спасибо за такую вежливость и чуткость, дракоша. Надеюсь ты готова сегодня пролить кровь великого быка? — Готова. Но у меня вопрос, откуда вы взяли этих животных? Они удивительно сильные и большие. — Их разводят в степи, далеко отсюда. Но наши храмы соединены древними подземными ходами. И великих зверей мы перевозим по ним. Эти ходы опутывают весь мир, и красный культ един повсюду. Эти ходы, словно вены и артерии всей земли. А храмы с колодцами — её сердца. И мы питаем их кровью, как они питают нас. Но только этот храм расположен вблизи города. Только он один. И только в этом храме нужно жертвовать так часто и так много крови. Город вредит природе, и мы помогаем земле исправить этот вред. Хотя, это не совсем верно. Вред был нанесён давным давно. И живой город на этом месте помогает этот вред скрыть. А мы помогаем земле и не позволяем тому древнему злу погубить город. — Колодец? — Не совсем. Тут, глубоко под землёй погребено нечто опасное. Это нечто окружено непроницаемыми породами. Этаким коконом из многих слоёв песка, глины, свинца и соли. Колодец связан с сетью каналов между этими слоями. Кокон в каком-то смысле живой. В каналах и на дне колодца есть уникальные грибы и бактерии, поддерживающие герметичность кокона, его целостность. А кровь их питает. Вот научное объяснение всего нашего культа. Жертвоприношениями мы поддерживаем работоспособность неких живых могильников. Пока есть кровь, их содержимое не пытается выбраться. Есть примеры намного меньших, молодых и примитивных образований такого типа. Примеры, когда повреждение или прекращение подпитки приводило к катастрофам. В степи не один десяток огромных курганов, доверху наполненных костями. Памятников древним эпидемиям. Как среди стад скотоводов, так и среди самих кочевников. Вся их культура, их религия основана на этом. — Расскажешь? — Конечно. Они верят, что зло и смерть в этом мире нуждается в сосудах — людях. Жизнь всегда борется со смертью, но иногда смерть начинает побеждать. Жизнь не может её победить, но люди могут эту смерть заточить в вечную темницу. Чтобы это сделать, люди должны вырыть большой котлован и выложить его глиной и известью. Затем в этот котлован нужно бросать всех умерших от нового воплощения зла. До тех пор, пока смерть не будет побеждена. Когда это случится, нужно насыпать сверху купол из извести, угля, соли, и закрыть его глиной. После этого купол нужно скрыть землёй. А последним этапом, последней стеной для зла должна стать кровь. Колодец, ведущий сквозь глину и наполняемый кровью до тех пор, пока не переполнится. Практически как сейчас делают могильники в случае эпидемии. Только вместо глины — бетон и сталь. Современные могильники герметичны полностью, и их содержимое не приходится поить кровью. По теории учёных, в старых могильниках развивается уникальная экосистема. Возбудитель болезни при этом адаптируется и теряет возможность заражать живых людей. — Удивительно. А какого размера могильник под нами? — Километры. Радиус купола — несколько километров. Слой глины не меньше сотни метров. И внутри ещё слой. В храме есть модель этого великого сооружения. Его схемы на стенах. И геологические исследования полностью подтверждают строение недр здесь. Но копать три километра ради непонятно чего — никто не желает. Никто не верит в искусственность местной геологии из-за размеров. А выгоды раскопки не сулят. Нету внизу никаких руд и полезных ископаемых. Кто бы это ни строил, он знал, что люди могут одичать. А знания в виде религии могут сохраниться дольше любых оригинальных документов. Потому эти храмы построены так, чтобы люди без всяких подсказок начали выполнять все несложные процедуры. Прогнозам верят учёные. Но толпа следует пророчествам. — Охотно верю. Драконы на этом часто играют, чтобы устроить для себя жертвоприношения. Ладно. Как мне поступить с этими бычками? — А как пожелаешь. Главное, чтобы хоть половина крови пролилась на пол и по желобкам стекла в колодец. Вот по этим золотым дорожкам. — Хорошо. Я укушу в горло. А этим приспособлением можно будет повернуть тушу головой вниз. А потом я должна буду её разделать. Наверно, внутренности я себе сразу возьму. — Конечно, как пожелаешь. И мяса бери столько, сколько влезет. Что не съедим сегодня, возьмём с собой. — Пожалуй, я съем кости. Мне они нужнее. Для роста. — Хорошо. Угощайся. Драконица подошла к нервничающему животному, распятому на прочном железном каркасе. Она прикоснулась носом к трепещущему горлу жертвы и затем медленно вонзила клыки. В пасть и на землю хлынула алая кровь, когда культисты повернули быка и драконица ослабила хватку клыков на его горле. Хищница начала пить, и в желудке лисички окунулись в свежую кровь. Бледный свет внутренностей драконицы окрасился алым. Ведь от жадных глотков внутри пошли волны, захлёстывающие даже самый верх желудка. Снаружи лиса-жрица открыла крышку колодца, когда ручей крови заполнил ритуальный канал и прошёл по кругу вдоль стены всего зала. А драконица когтем разрезала грудь быка и взяла в пасть пока ещё бьющееся сердце. Она тряхнула головой, обрызгав кровью стоящего рядом человека. — Извини. Я не хотела. Надо быть аккуратнее. — Да я сам виноват. Надо было отойти. Жутковатое зрелище, если честно. А ты сама очень красивая. Только кровь на морде делает тебя малость страшной. — Спасибо. Я обычно аккуратнее ем. Наверно не стоит мне казаться страшнее, чем я есть. — Это да, госпожа. Но и менее угрожающе ты выглядеть не сможешь. С такой то пастью, когтями и размерами. Можно мне вытереть кровь с твоих губ и когтей? Всё равно моя мантия уже испорчена. — Хорошо. Только чуть позднее. Мне ещё двух других животных надо убить. И разделать все три туши. Драконица выдрала из туши быка лёгкое и съела его, разорвав на несколько кусков. Затем она позвала поваров и начала когтями срезать шкуру и зубами отрывать большие куски мяса. Поначалу люди не смогли без страха брать это мясо прямо из окровавленной пасти. Но уже через минуту они привыкли и стали дружно уносить немного прослюнявленное мясо на кухню. По их просьбе, драконица как следует прожевала несколько кусков для отбивных. Она улыбнулась, когда перед этим, предложивший это повар сравнил молоток для отбивания мяса и большие драконьи зубы. В её желудке лисам пришлось отталкивать в стороны большие куски мяса. Кровь окрасила густой маслянистый суп внутри из светлого ягодно розового оттенка в более тёмный. Ещё труднее им пришлось, когда драконица проглотила целое ребро быка. Но лисички сообразили, что костей будет много. Поэтому они дружными усилиями поставили эту кость поперёк желудка. Драконица продолжила разделывать тушу, иногда прерываясь на то, чтобы проглотить очередной орган или кость, и дать отдых поварам. У неё получается разделывать быстрее, чем людям — уносить. Через полчаса от быка осталась только лужа крови на полу, множество ёмкостей с мясом на кухне, и топорщащиеся выпуклости от костей в животе драконицы. Лисы соорудили из них распорки и подобие шалаша для себя. Чтобы их не завалило грудой мяса, ведь даже одни только внутренности одного большого быка наполнили желудок драконицы также, как две лисы и куча еды вокруг них. Без этих распорок, девочек бы придавило тяжестью мяса, они бы не смогли держаться на поверхности кровавого супа в драконьем желудке. Подобное окружение в равной мере ужасает, отталкивает и восхищает близняшек. Одна из них, видя каждый прибывающий кусок, представляет как драконьи зубы отрывают этот самый кусок от тела большого животного. — Вы хорошо подготовили это животное. Внутренности совершенно чистые. Обычно они на вкус намного хуже. И пахнут соответственно. Драконица ждёт, пока к устройству, напоминающему дыбу, привязывают второго быка. Вновь смертельный укус в горло и поток крови, льющийся в пасть и на пол. Драконица почти не глотает эту кровь, позволяя ей омывать язык и зубы. И когда поток иссякает, она приступает к разделке уже этой туши. Единственное отличие от обычного поедания крупной добычи меньшими хищниками сейчас в том, что драконица отдаёт оторванные куски мяса в руки людей, а не глотает их сама. Но большинство внутренних органов животного она всё-же проглатывает. Кроме тех, о которых просят люди. Им же достаётся и шкура животного. А когда с костей больше не удаётся зубами срывать приличные куски мяса, драконица эти кости глотает целиком. Внутри желудка лисам приходится много работать, укладывая кости как можно плотнее. Вокруг уже столько массивных кусков мяса и свежей крови, что от недавнего ужина почти не осталось следа. Только изредка ещё попадаются мягкие ниточки лапши, светлые комочки теста или обрывки листьев салата. Эти кусочки очень ярко выделяются на красном и белом фоне нового содержимого желудка. Сам желудок расширился настолько, что лисички теперь не всегда касаются его стен. Особенно если они отдыхают после того, как они размещают следующую кость. Теперь они могут развернуться. Но они остаются в уже привычном положении — голова к ногам. Чтобы в эти минуты отдыха снова вылизать и помять лапки друг друга. Их не отталкивает даже вкус крови быка. Третьего быка постигла та-же участь. А вот для лисичек его поедание драконицей превратилось в отчаянную борьбу за выживание. Желудок хищницы наполнился до предела, его эластичные стенки плотно стиснули содержимое. И чтобы не утонуть в кровавом соке и желудочной слизи, лисичкам пришлось выбираться наверх этой расползающейся и топкой груды мяса и костей. Тут уж им не понадобилось фантазировать, чтобы испытать близость смерти и начать бороться за свои дорогие жизни. Близняшкам ещё повезло, драконица не разгрызла кости, и в желудке не оказалось множества острых осколков. Только тяжёлые мягкие органы трёх быков, их кости, кусочки мяса и скользкие верёвки кишок. Лисам пришлось много времени уделить тому, чтобы выпутаться из этих скользких противных пут. Но несмотря на весь ужас, что их окружил и почти погрёб под собой, девочки довольны. Они счастливы быть драконьей едой. Красный культ начал пировать. Мясо быков зажарили и отварили всевозможными способами, приготовили с разными соусами и гарнирами. И конечно же этим всем угостили драконицу. Специально для неё мясо было приготовлено с меньшим количеством специй. Одной из лисичек пришлось лечь, уткнувшись носом в сфинктер желудка. Её прижало между горой мяса и горячей плотью драконицы, почти как и её сестру. И девочкам пришлось отгребать в стороны прибывающее мясо с соусами и гарнирами. Новую еду драконица тщательно жуёт и смешивает со слюной, так что получившаяся жидкость всё-же утекает вниз, просачиваясь между кусками мяса и заполняя оставшиеся промежутки. И ей приходится остановиться, когда у лис осталось совсем мало места для дыхания. Жирная кашица заполнила всё в желудке до самого верха, оставив только торчащие из неё мордочки лис. Громкое биение сердца драконицы, её дыхание, шелест мяса, стук и скрежет костей в желудке, все эти звуки заглушили разговор хищницы с хозяйкой пира. — Ну как тебе пир, дракоша? Всё хорошо? — Да. Только в меня больше не лезет ни кусочка. Вас тут сегодня очень много. — Ну да. Со всех окрестностей собрались. На наших обычных собраниях далеко не все из одного нашего города собираются. Мало кто может посетить все обряды. Да это и не требуется. У каждого свой набор тренировок и обрядов, свой график. У всех есть обычная жизнь. — Спасибо. Мне кажется или вы решили проверить одну поговорку. Добрый дракон — сытый дракон. — Слышала такое. Но по твоим рассказам, это совсем не гарантирует безопасности. Что помешает злому дракону посадить гостей в клетки и оставить их как запас еды. Когда после пира всё уляжется. — А ты начинаешь понимать драконов. Не волнуйся, я действительно не смогу больше ничего съесть. И никого. Пока не переварю всё это мясо. — А можно мне потрогать твой живот? Он стал таким большим, почти до земли опустился. — Не стоит. И так не совсем комфортно. Но кости лучше глотать целиком. Иначе осколки ещё больнее ощущаться будут. Раздался странный стонущий звук из колодца в центре зала. И лиса поспешила закрыть отверстие в каменной крышке такой-же точно пробкой. Люди притихли, и звук повторился. Потом ещё раз. Но затем всё стихло и люди успокоились. — Жертва принята. Кровь наполнила колодец на ближайшее десятилетие, а значит больших жертв не потребуется. — А что это вообще было? Мне очень не понравился этот звук. — Там, внизу, есть колонии бактерий, перекрывающие проходы и трещины. С другой стороны этих пробок более низкое давление. И когда в воду там попадает много крови, особенно крови священных быков, эти колонии распадаются. Вода и воздух всасываются в более глубокие части подземелья вот с таким звуком. — А что произойдёт, если эти пробки не разрушатся? — Никто не знает. В случае меньших могильников, где наблюдается подобное явление, если не наполнять колодец кровью — оттуда начнёт выходить ядовитый газ. Газ, полный спор болезнетворных бактерий. Как говорят учёные, колонии бактерий, изолирующие колодец и могильник, питаются за счёт веществ с обеих сторон. А бактерии в глубине — за счёт этих колоний. Воздух сверху одновременно и ядовит, и необходим для могильника. Если его становится мало, пробки поглощаются изнутри. С течением времени потребность в кислороде там, внизу, снижается, каналы окончательно зарастают. Колодец заполняется органическим остатком. Это означает, что могильник окончательно изолирован. Его содержимое умирает, или становится совершенно неприспособленным к условиям на поверхности. А значит задача этого сооружения выполнена. — Удивительно. А это место функционирует уже очень долго, но колодец даже не начинает заполняться? — Верно. — Но если так, то спуск туда не должен быть таким… Опасным. — Верно. Но кроме обычного, материального мира, там сосредоточены более тонкие материи. Это место не открывает своих тайн непосвящённым. Приборы показывают только самое простое и доступное. Да и обычные люди там не находили ничего особенного. Ныряльщики встретили только завал из камней внизу, почти в сотне метров ниже уровня воды. Обычной грунтовой воды, с большим содержанием солей, минералов и органики. Но когда туда отправляется кто-то из нас, из одарённых… Результат совсем иной. Но, только если нет никаких приборов, жучков и инструментов. — Могу догадаться. Кровь и жизненная сила скапливаются там, образуют нечто бесплотное, но живое. Ладно, я пожалуй пойду. И так надо будет как-то объяснить свой слишком сытый вид. — Успокойся. На вид ты вполне обычная. Если не приглядываться, то по тебе и не скажешь, что ты после очень сытного ужина. Ладно, до встречи, дракоша. — И тебе. Драконица вернулась в амбар, и культист-провожатый закрыл за ней проход. Она осторожно легла, стараясь не наклонять и не раскачивать корпус и живот. Ведь лисички там всё также упираются носами в верх желудка и жадно хватают воздух. — Простите, я перестаралась. Не знаю, как даже всё сделать, чтобы вы прожили дольше начала пищеварения. Лисички ответили толчками и поглаживаниями. А затем они ощутили, как желудочный сок обжёг их носы. Им даже пришлось погрузиться в кровавую кашу, чтобы смыть кислоту. Но это не помогло надолго. Для следующего же вдоха им пришлось снова упереться носами в сочащуюся кислотой стенку желудка. Но лисичкам повезло, их носы и рты не сожгло кислотой и ферментами. А сжатия желудка не утопили их в пище. Только через час они стали ощущать как жжение от мордочек стало переходить на остальные части тела. Содержимое драконьего живота пропиталось пищеварительной жидкостью. Лисы погрузились в миры своих фантазий, ведь их поглощение драконьим телом получается очень долгим и медленным. Ещё через час карман воздуха подрос, и лисы смогли посмотреть друг на друга. Пока что кроме, немного обесцветившихся носов, они не пострадали. Желудок драконицы сейчас работает как у змей, растворяя пищу минимальным объёмом сока. Мясо переваривается с краёв груды, и почти не распадается в её середине. Лисы это понимают, и для них начинается ещё одна стадия борьбы за выживание. Лисы зарываются в скользкую мокрую кучу кусочков мяса и внутренностей, чтобы спрятаться от жгучих соков. Но им приходится высовывать мордочки наверх, где на них капают эти самые соки. Жжение становится сильнее, чем при их самых смелых экспериментах, а редкие взгляды поверх кучи еды позволяют оценить ущерб. Как ни странно, кроме постепенно выпадающей шерсти и появления светлых пятен на чёрных носах, желудок драконицы больше ничего не делает с лисами. А вот плоть вокруг них всё больше размягчается, гладкие органы покрываются язвочками и дырками, мясо медленно распадается на отдельные волокна и превращается в густую слизистую кашу. Желудок также всё больше и активнее сжимается и перемешивает еду. Но только через три долгих часа лисы стали ощущать действие пищеварения не только на своих носах. — Ладно, девочки. Скоро у вас там будет вода. Потерпите? Я постараюсь вас не утопить. — Спасибо, Принцесса. Как же это всё здорово. Ужасно, конечно. Но здорово. Наблюдать за работой желудка, ощущать всё это на себе, бороться за свои жизни и медленно становиться едой для столь могучего создания — счастье для нас. Немного жжется, но можно это терпеть. Боль только обостряет чувства. Спасибо, что не обезболиваешь. — Нет. Я обезболиваю. Только немного вам оставляю. Настоящая боль намного сильнее. Я и так делаю вам очень больно. Так, чтобы обезболивание не справлялось. — Вот оно как. Кажется, мы понимаем, как это работает. Обычно ферменты довольно ласково убивают нервы, без боли. Кислоту желудка почувствовать по настоящему нельзя. А ты сделала так, чтобы кислота сначала до предела раздражает нервы. Вот почему боль такая горячая, а все прикосновения настолько яркие и чёткие. За это мы тебя благодарим отдельно. — Хи-хи. Примерно так. Я пробовала так сделать с бандитом, не обезболивая. Он сначала сорвал голос от криков, а затем и вовсе умер. Хотя я не успела ему навредить по настоящему… Всё, теперь тихо. Настало утро, и лис принёс воду. Он стал разговаривать с драконицей. Но для лис голоса снаружи совсем неразличимы. Холодная вода смыла кислоту с их тел, а желудок наполнился урчанием, плеском и бульканьем. Из-за движений драконицы жидкость ходит волнами, согревающаяся кисловатая вода заливает лисам рты. Но воздуха в желудке вполне достаточно, им не грозит утонуть. Довольно быстро вода уходит. А вместе с ней из желудка исчезает почти всё уже переварившееся. Остаются только непереваренные куски. Но их ещё так много, что даже кости не слишком упираются в мягкие стены. Лисы на минутку выбираются наверх, чтобы погладить драконицу и рассмотреть свои полностью облысевшие тела. В их фантазиях жестокий хищник даёт жертвам передышку, чтобы те снова начали молить его о пощаде, плакать, бороться или пытаться ласками его задобрить. А затем бледные морщинистые упругие стены вновь покрываются жгучей янтарной слизью, и лисичкам опять приходится закапываться в дурно пахнущее месиво. В фантазиях сценариев очень много, много разных ролей у хищника и его жертв. Не всегда зверь желает мучений и смерти жертвам, вода это попытка их спасти от жестокой участи. Драконица пьёт только один раз, а в фантазиях она так спасает лис много раз, растягивая их мучения. В тех фантазиях, где обезболивания нет, хищница пьёт для того, чтобы жертвы не умерли от слишком сильной боли. Их тела привыкают к столь сильным раздражителям, и с каждым разом выдерживают больше. А купание даёт необходимую передышку. Температура тела драконицы очень комфортная, но лисы представляют себе невыносимую жару чрева огненного дракона или ужасный холод в теле холоднокровной рептилии. Во всех этих фантазиях вода — это контраст и облегчение боли. Постепенно все куски мяса внутри желудка опять покрываются скользким жгучим соком. На этот раз желудок активнее перемешивает содержимое своими сокращениями, и лисам приходится не только стараться держаться под слоем еды, но и не позволять себя полностью завалить этой самой едой. Ведь мясо хоть как-то защищает от свежих соков. Жжение снова распространилось по всей поверхности тел лисичек. А ещё они ощутили, что содержимое желудка вокруг них всё больше расползается и превращается в жижу. Запах окончательно отключил обоняние и вкус. После чего начался процесс окончательного распада уже для самих лис. Поняв это, они выбрались на груду костей и стали смотреть друг на друга. Кожа, лишённая рыжего меха, из розовой стала бледной. Она опухла и обвисла. Затем появились кровоточащие язвочки, а нервы обожгло болью. Лисы вскрикнули, и драконица облегчила их боль до небольшого жжения. Всё же фантазиям в этом плане очень далеко до реальности. Лисам трудно представить боль настолько ярко и правдоподобно. Сёстры осторожно погладили лапки друг друга, пока кожа на подушечках не лопнула, обнажая светлый плотный жир. А буквально через минуту кожа на руках слезла, как большая мягкая перчатка. Эта жуткая картина заставила девочек дрожать от страха и возбуждения. Робкие прикосновения обожжёнными руками к упругим стенкам желудка вызвали более сильную боль. Прикасаться голым мясом к костям быка с облезающей с них рваной плотью тоже неприятно, аналогично и с телами друг друга. Вообще, с каждой минутой, с каждым потерянным клочком кожи, любые прикосновения становятся всё более неприятными. Чувствительность снижается, боль усиливается. Пищеварительный суп также всё больше обжигает. — Выглядит ужасно, сестра. Нас переваривают. Мы теперь становимся топливом для этого тела. Но это так заводит, так бодрит. И всё такое грязное и противное. Жуть. В следующий раз без еды попробуем. Чисто и приятно. Или ещё более кроваво. Наша кровь сейчас так красиво окрашивает всё вокруг. Такая яркая на фоне этого мёртвого мяса. Когда плотная кожа перестала защищать тела лис, распад ускорился. Теперь обнажившийся жир превращается в грязную пену, а мускулы — в багровое мочало. Лисички стараются рассмотреть все подробности собственной анатомии, пока они ещё узнаваемые. Вот только топкое содержимое желудка скрывает очень многое. А затем, распадающиеся мускулы начали вовсе разрываться. И от этого лисы лишились способности нормально двигаться. Только глядя на торчащие из пищеварительной топи кости быков, лисы представляют как их собственные кости обнажаются. Связки и сухожилия дольше сопротивляются разрушению. Сокращения желудка, перемешивающие всё, разрывающие и растирающие ослабленную плоть, и ускоряющие процесс в целом, втолкнули крупную кость между лисами. Близняшкам повезло, их руки повисли на этой кости и поднялись над поверхностью. Так лисы смогли видеть, как последние клочки мышц сползают с костей, как растворяются связки и мелкие косточки пальцев и кистей с едва слышным плеском и шлепками падают вниз. Лисы представляют, как их ноги и хвосты также рассыпаются на отдельные косточки. Содержимое желудка скрывает то, что происходит с их торсами. Лисы только чувствуют течение густого месива вокруг, давление костей на рёбра и всё большее затруднение дыхания. — Вот и всё. Конец теперь близок. Прощай, сестра. Прошли часы пищеварения. От лис остались одни головы и торсы. Рёбра защитили самые важные органы от механического растирания стенками желудка, сохранили немного нужных для дыхания мышц. Их сознания начали угасать из-за потери крови и многих органов. Но они ощутили в самом конце, как кислотный сок начал заливаться в лёгкие через появляющиеся дыры. Они увидели, как последние остатки крови выливаются в едкую жижу, а вокруг появляются пузыри. Даже с обезболиванием дышать стало мучительно больно. Но это продлилось недолго. Кислота добралась до сердец близняшек и разрушила их, почти одновременно. Драконица ощутила конец двух девочек и вздохнула. Сначала ей придётся подождать вечернего визита младшей лисички, прежде чем возвращать этих её сестёр. Визит прошёл как обычно, и после него драконица возродила близняшек. Те дружно обняли нос драконицы и поспешили достать свои запасы еды. Они сели, прислонившись к животу драконицы и стали жадно есть. — Принцесса, это было незабываемо. Так здорово и приятно. Пусть и отвратительно, и местами больно. Быть твоей едой — радость для нас. Реальность лучше любых фантазий. — Вы забавные. Неужели вам понравилось абсолютно всё? — До последней капли. — Ладно. Тогда у меня для вас есть предложение. Я могу сделать всё ещё более ярким и полным. Но только для одной из вас. Простите, я не буду рисковать есть вас так обеих, ведь у вас есть шанс стать одним существом, одним телом и сознанием при возрождении. Вы слишком похожи. Я и так с трудом смогла вернуть вас в родные тела. Чуть не перепутала вас местами. — И как же это сделать более ярким? — Я съем одну из вас и переварю чисто. Но так, что эта жертва останется живой и в сознании. Это шанс ощутить весь путь пищи в моём теле. А вторую тогда я переварю более естественным образом. — Ох! Это звучит так захватывающе. Но вторая жертва ведь погибнет. — Да. Это неизбежно. Первая будет готова к возвращению уже после прохождения всего пути. А потом вам придётся поменяться местами. Я не стану чисто переваривать вас двоих сразу. Это не только ещё более интимный опыт, для вас это риск перестать быть двумя. — Хорошо. А когда мы сможем это сделать? — Когда снова наберёте вес, девочки. Лисички прижались ушами к сыто журчащему брюху драконицы. Доносящиеся оттуда звуки заставляют их вздрагивать и прижиматься друг к другу. Обе понимают, что они всё ещё там, и это очень их возбуждает. Предложение драконицы заставляет лисичек с нетерпением ждать следующей встречи.