***
К концу рабочего дня Намджуна не покидает образ омеги, которого он встретил днём. Из-за раннего подъёма к обеденному перерыву он почти клевал носом, и лучшим решением было не просить секретаря, а самому выйти из здания телеканала, чтобы немного пройтись и купить стакан кофе. Мин Юнги, продюсер его канала и лучший друг по совместительству, к этому моменту ещё не вернулся с деловой встречи, поэтому вместо их привычной кофейни с торца здания Намджун решил прогуляться по направлению к набережной Хангана. Та самая кофейня попалась по пути буквально через квартал. Наверное, Намджуна привлёк аромат свежей выпечки, которую он обожает и которой Сокджин не забывает его баловать уже двадцать второй год семейной жизни. Кофейня, в которую забрёл Намджун, оказалась маленькой семейной пекарней, и, исходя из подписи на логотипе, открыта была ещё в далеком девяносто пятом. Внутри, несмотря на небольшое помещение, толпилось отнюдь не мало человек. Все шесть круглых столиков были заняты, длинная очередь к кассе, а за ней один единственный омега. Отстояв немало времени в очереди, Намджун забыл даже на витрину или меню глянуть, чтобы выбрать что-нибудь из выпечки, десертов или напитков, но зато безотрывно наблюдал за омегой, который улыбался посетителям, поддерживал разговор и ловко печатал чеки, успевая накладывать выпечку в тарелки или крафтовые пакеты и заряжать кофе-машину. За Намджуном, впрочем, очередь не продолжилась — обеденное время уже на исходе, и большинство посетителей возвращаются на свои рабочие места. — Вы у нас впервые, верно? — пухлые губы омеги растягиваются в очаровательной улыбке, когда очередь доходит до Намджуна. — Вы знаете всех, кто к вам заходит? — невольно возвращает ему улыбку альфа. — Я стою за этим прилавком уже почти двенадцать лет, и в основном к нам заглядывают постоянные покупатели. Но вас я вижу впервые. Итак, я могу помочь вам определиться с заказом? — Буду весьма признателен, — кивает Намджун, снова и снова пробегаясь взглядом по симпатичному лицу, красивому изгибу губ и светлой чёлке, падающей на глаза. — Вы любите кофе? — Да, предпочитаю покрепче и погорячее. — Замечательно, тогда я сделаю для вас американо? Двойной? Намджун кивает, и омега отходит к кофе-машине, поворачиваясь спиной и открывая вид на выразительные бёдра и сочные ягодицы, обтянутые чёрной тканью джинсов. Намджун кое-как заставляет себя перестать глазеть. Ну, мало ли в мире фигуристых омег? — Как насчёт десерта? — омега закрывает пластиковый стакан с кофе крышкой и вставляет трубочку. — Мм… думаю, в другой раз, — выдавливает Намджун, решив, что хватит с него и аромата сдобы, которой пахнет омега. — Хорошо, тогда вот ваш двойной американо, крепкий и горячий, — улыбается кассир, двигая к нему стаканчик. — С вас восемь тысяч вон. Намджун прикладывает карту к терминалу и спешит попрощаться. Выйдя на улицу, он глубоко вдыхает прохладный осенний воздух, пытаясь прогнать ненужные мысли. Больше двадцати лет в браке, и он никогда за все эти годы не засматривался на других омег. Что же происходит? Куда подевался примерный семьянин? Юнги к нему заглядывает вечером, когда Намджун уже накидывает пальто, собираясь отправиться домой. — Уходишь уже? — сам Мин всё ещё в одной тонкой сорочке, небрежно расстёгнутой на две пуговицы сверху без намёка на галстук. Классический стиль не самый его любимый, но статус обязывает. — Да, а ты ещё нет? — Ким засовывает мобильный в карман пальто и из другого кармана достаёт ключи от машины. — Скоро поеду. — Тэхёна не видел сегодня? Интересно, он здесь ещё или уже уехал домой. — Съёмки шоу завершились часа три назад, наверняка он уже давно дома. — Даже не зашёл к отцу, паршивец, — Намджун качает головой и гасит свет в кабинете, выходя из него вместе с Юнги. — У тебя, кстати, на выходные планов нет? Джин хотел собраться, давно не виделись. — Как обычно, субботний ужин? — улыбнулся Юнги. Сокджин себе не изменяет. — В лучших традициях, — усмехается Намджун, хлопнув друга по плечу на прощание. На часах уже почти девять, когда Намджун заводит мотор. Интересно, закрылась ли уже пекарня? Мысленно оправдывая себя тем, что его омеги те ещё сладкоежки, Намджун сворачивает по уже знакомому маршруту и паркуется возле кофейни. Свет ещё горит, и за двумя столиками у окна сидят парочки. Намджун сразу идёт к кассе, где его встречает всё тот же омега, хотя улыбка его уже куда более уставшая, чем была в обед. — Всё-таки вернулись за десертом? — Да, можно и так сказать, — соглашается Намджун, быстро облизывая пересохшие губы. — Поможете? Омега улыбается и спрыгивает с высокого стула, на котором сидел за кассой, пока не было покупателей. — Правда, осталось не так много всего. Есть карамельные эклеры, шоколадный торт, булочки со сливочным сыром… — перечисляет омега, проходясь взглядом по витрине. — Морковный торт я бы сейчас уже не рекомендовал. Он вкуснее в первые часы после того, как его достали из холодильника. Но я очень рекомендую ягодный пирог. Он наоборот становится вкуснее, когда немного постоит. — Тогда я возьму ягодный пирог и булочки. — Прекрасный выбор! — он снова солнечно улыбается и принимается упаковывать заказ, не обращая внимания на изучающие взгляды. — Кофе, кстати, был великолепен, эм… — Чимин, — слегка приподнимает брови в улыбке омега, разделяя интерес альфы. — Чимин, очень приятно. Я Намджун. Чимин ставит пакеты перед Намджуном и озвучивает стоимость. Намджун снова шоркает картой по терминалу. — Что ж, Намджун. Будем рады видеть вас ещё, — омега выдаёт чек и прощается с альфой. В машину Намджун возвращается задумчивый, и мысли его гложат отнюдь не радостные.***
Едва за Намджуном закрывается дверь, как в пекарню вбегает подросток, отряхивающий намокшие под дождём волосы. Потоптавшись немного на коврике, чтобы сильно не следить, он идёт к кассе. — А зонт где? — И тебе привет, пап, — улыбается парень. — Я, вообще-то, помочь пришёл. — Сейчас уже будем закрываться, — проводит Чимин пальцами по мокрым волосам сына, краем глаза замечая, что парочки за столиками уже съели свои десерты и собираются уходить. Чонгук уже по привычке надевает поверх тёплой худи фартук, берёт тряпку и выходит в зал. За последними ушедшими посетителями он закрывает дверь, переворачивая табличку, и направляется к столикам. Грязную посуду он уносит на кухню, где посудомоечную машину уже заправляет Чимин. Сам Чонгук возвращается в зал, где сначала протирает каждый стол, затем прилавок и в довершении моет пол. — Пап, когда мы уже наймём кого-нибудь? — спрашивает Чонгук, убирая свой рабочий инвентарь и выходя снова в зал, где Чимин считает кассу. — Устал, да? — Чимин свободной рукой убирает его влажную чёлку назад и целует в открытый лоб. — Да это ты устал! Сколько можно тащить это кафе на себе? — У меня есть отличный помощник, — подмигивает ему Чимин. — Держи, твоя зарплата. Чимин отсчитывает из кассы деньги и кладёт перед сыном. Чонгук со вздохом сворачивает их и убирает в карман джинсов. Он, конечно, не за зарплату приходит сюда почти каждый вечер и в один из выходных, но папа упорно называет зарплатой те карманные деньги, что даёт ему. Чонгук знает, что папа всё равно устаёт. С тех пор, как пару лет назад их на немаленькую сумму обманул нанятый сотрудник, Чимин зарёкся принимать на работу персонал и пекарню почти целиком вывозил самостоятельно, не считая пожилого омегу-пекаря, который работает здесь с незапамятных времён, когда кафе принадлежало ещё родителям Хосока, его бывшего мужа и отца Чонгука. Их пекарь живёт в соседнем доме и приступает к работе ранним утром, и к открытию прилавок всегда заполнен горячей выпечкой и свежими десертами. — Пап, ну это же бред. Ты целый год работаешь без выходных, — не отстаёт Чонгук. — Почему? У меня есть выходной! — Ага, полдня воскресенья, пока кафе не набьётся под завязку. И потом тебе всё равно приходится выходить на работу на помощь мне. Так нельзя, папа. — Ты же знаешь, что я откладываю деньги на то, чтобы мы расширились. Я хочу купить ещё одно помещение, увеличить ассортимент, получать прибыль побольше. Ведь всё это достанется потом тебе. Чонгук закатывает глаза. Его папу не переубедить. В прочем, Чимин и не чувствует себя таким уставшим, как напридумывал себе сын. Да, пекарня отнимает много времени и сил, но у него есть Чонгук, который никогда не отказывает в помощи, да и Хосок, его бывший, всё ещё интересуется кафе и часто помогает с любыми крупными делами, с которыми Чимин не справляется сам. Сломанная вывеска, смена недобросовестных поставщиков, косметический ремонт — со всем этим вызывался помогать Хосок, несмотря на то что уже двенадцать лет они в разводе, а саму пекарню он переписал на Чимина ещё при разделе имущества. Сам же Чимин занимается тем, что по-настоящему любит, получая от этого удовольствие и успевая и домом заниматься (хоть здесь опять же помогает Чонгук), и на свидания ходить. После развода серьёзных отношений он не заводил, ограничиваясь свиданиями и течками с альфами, чаще всего разными. За эти годы он не повстречал никого, кто смог бы выдержать его темп, принять его с ребёнком, и поэтому его вполне устраивали свидания, заканчивающиеся хорошим одноразовым сексом, который ни к чему не обязывал. — Ну, если мы и после этого не разбогатеем, то верни это кафе отцу обратно, — смеётся Чонгук. — Сам ему вернёшь, когда пекарня тебе достанется, — улыбается Чимин, трепля сына по волосам. Он-то знает, что Чонгук пекарню ни за что не отдаст, ведь тут всё его детство прошло.***
— По какому поводу праздник? — Намджун заходит на кухню, где его омеги распивают на двоих бутылку красного, и ставит перед ними пакет с выпечкой. Мужа он коротко целует в губы, сыну достаётся чмок в макушку, после чего Намджун сразу принюхивается. — Это ещё что? — Ну отец! — смеётся Тэхён, уворачиваясь от чувствительного носа альфы. — Просто знакомый! Намджун усаживается рядом с Сокджином, заинтересованно глядя на сына, в ожидании продолжения рассказа. — Ну что? Ничего серьёзного, просто поужинали! И вообще, мне уже пора отдельно от вас жить, — уже не в первый раз намекает он родителям на отдельную жилплощадь. — Маленький ещё, — хмыкает Намджун. — Мне скоро двадцать один! — Выйдешь замуж, тогда и будешь жить отдельно, — улыбается Намджун, зная, как не любит Тэхён, когда его воспринимают как ребёнка. — В моём возрасте у вас вообще уже был я, — бурчит Тэхён, допивая вино из бокала. — Мы были в официальном браке, — напоминает отец. — Вот съедешь от нас и будешь возвращаться в пустую квартиру, а на тебе ещё уборка, ужин и мужа встретить с работы надо. Так что наслаждайся пока жизнью с родителями. Тут тебе и приготовят, и сладенького принесут, и встретят, — говорит Сокджин, с нежностью смотря на сына, который так спешит повзрослеть. — Ладно, родители, пойду в душ и спать. Завтра съёмка с утра, надо рано встать, — Тэхён целует отца и папу по очереди, достаёт из пакета булочку и удаляется наверх, в сторону спален. Сокджин, поднимаясь из-за кухонной стойки, направляется к плите, принимаясь разогревать для мужа ужин. Намджун тоже уходит наверх, чтобы принять душ и переодеться во что-то удобное. Когда альфа спускается на кухню вновь, на столе уже тёплая еда и кружка горячего улуна, который они с Джином всегда пьют по вечерам, однако сам омега всё ещё пьёт вино. — Ты вдруг решил выпить вина, — отмечает Намджун, усаживаясь напротив. — Захотелось. Замёрз, да и роман сегодня что-то не писался. Вечер каким-то пустым был. Вот и вспомнил, что мы вино покупали. Сокджин наблюдает за мужем, уплетающим поздний ужин, и тепло ему улыбается. Намджун всегда с работы возвращается таким — уставшим, голодным, и всегда с аппетитом ест то, что приготовил омега. В эти моменты Сокджин даже не жалеет, что работает на дому, ведь благодаря этому у него на всё хватает времени. Да, порой скучно и одиноко, но это ровно до того момента, как Тэхён выйдет замуж и подарит им с Намджуном внука, а может и нескольких. Уж внуков Сокджин ни на каких нянь не оставит, сам будет сыну помогать с малышами. Тема детей для них вообще несколько болезненная. И Намджун, и Сокджин, мечтали ещё об одном сыне с тех пор, как у них появился Тэхён. Намджун мечтал воспитать альфу, да и Сокджин хотел подарить мужу наследника, того, кто мог бы продолжить его начинания, в ком Намджун бы видел своё продолжение. Намджун, безусловно, обожает Тэхёна. Но Тэхён омега, и всю свою жизнь даже слышать не хотел о том, чтобы поступить в университет и продолжить работать вместе с отцом. Тэхёна это не интересует. Он увлечён индустрией красоты, поэтому довольствуется своими сертификатами и курсами, благодаря которым работает хоть и у отца на телеканале, но обычным визажистом, а не какой-нибудь важной шишкой. Несмотря на долгие годы попыток, с беременностью у Джина ничего не выходило. Они перестали пытаться завести ещё одного ребёнка только в прошлом году, просто устав жить в ожидании и напряжении. Все врачи были пройдены, и не по разу, анализы сданы, заключения всех докторов из раза в раз «здоровы». Но беременность не наступала, и к Сокджину так и продолжали приходить течки. Намджун смирился и перестал заводить разговоры о детях, зная, как тяжело Джин переживает и сколько слёз он выплакивал в подушку, когда очередной тест показывал одну полоску. — А у тебя как день прошёл? — интересуется Джин позже, когда они ложатся в постель. Омега снимает домашние брюки и переодевает майку на пижамную, проскальзывая под одеяло. — Нормально. Позвал Юнги в субботу на ужин, как ты просил. У Тэхёна вроде тоже выходной будет. — Хорошо, — улыбается Сокджин, коротко целует Намджуна в губы и отворачивается к нему спиной. — Приготовлю что-нибудь, что любит Юнги. Он в своей холостяцкой жизни наверное совсем уже забыл, что такое домашняя еда. — Да, наверное, — задумчиво соглашается Намджун, устраиваясь удобнее позади мужа и обнимая его под одеялом. Рука невольно скользит по родному телу, по острым плечам, тонкой талии и худым бёдрам, и Намджун с замирающим в груди сердцем осознаёт, что хотел бы ощутить под ладонями сочное тело Чимина из той самой пекарни, пройтись по широким бёдрам, округлым ягодицам и мягкому животику. С тяжёлым вздохом Намджун устраивает ладонь под прощупывающимися рёбрами мужа и закрывает глаза, отчаянно желая скорее провалиться в сон.