***
Сокджин сидит на кухне, привычно потягивая горячий зелёный чай из кружки и корректируя последнюю написанную главу на ноутбуке. Тэхён предупредил, что после работы увидится с Чонгуком, поэтому у него очередной вечер наедине с собой, и он собирается плодотворно поработать. Когда телефон, лежащий рядом с ним на кухонной стойке, оживает, первая мысль у Сокджина — проигнорировать. Намджун и так звонит и пишет слишком часто в последнее время, чем селит в нём разного рода сомнения и душевные терзания, которые ему хотелось бы избежать. Их отношения всё в таком же подвешенном состоянии, где оба безумно скучают и друг к другу тянутся, но невозможно забыть боль и обиду, из раза в раз себя останавливая. Намджун оказывается настойчивым и, поколебавшись ещё немного, Сокджин отвечает на звонок. — Джин, ты дома? Срочно найди страховку Тэхёна и одевайся. Я сейчас за тобой приезду. Тэ везут в госпиталь, Юнги с ним, — тараторит Намджун в трубку. — Буду у тебя через пятнадцать минут. Намджун, больше ничего не объясняя, скидывает вызов, оставляя Сокджина в полной растерянности. С минуту собираясь с мыслями, которые перемешались в голове, Сокджин, стараясь не поддаваться панике преждевременно, идёт в спальню Тэхёна, на ходу звоня Юнги. Друг тоже толком ничего не объясняет, говорит только, что Тэхён потерял сознание на площадке, и сейчас его забрали врачи. Найдя страховку сына среди его документов, Сокджин одевается и спускается вниз. Намджуна он ждёт на улице возле дома и садится в машину сразу, как альфа подъезжает. — Привет, — напряжённо здоровается альфа. Между его бровей залегла складка, руки нервно сжимают руль. — Привет, — вздыхает Сокджин. — Юнги ничего не объяснил толком по телефону. Ты знаешь, что происходит? — Не больше твоего, — качает головой Намджун. — Тэхён не болел? Что могло произойти с ним? — Утром он жаловался на боль животе. Я сказал ему отпроситься на работе и побыть дома, но он упёрся, сказал что у него всё равно не полный рабочий день. — Может, это аппендицит или что-то вроде того? — задумчиво спрашивает Намджун. Оставшееся время по дороге до госпиталя они молчат, каждый погрузился в свои мысли. Сокджин взволнованно кусает губы, теребя в руках сумку, в которой лежат документы сына. В фойе их встречает Юнги, выглядящий мрачнее тучи. Он рассказывает им всё, что произошло, и альфам приходится придержать Сокджина за плечи, чтобы он не осел прямо там, на пол. Пока Юнги усаживает Сокджина на диванчик, гладя его по напряжённой спине, и уговаривая, что с Тэхёном всё будет хорошо, Намджун забирает у него документы и идёт к регистратору, который оформляет Тэхёна как положено, вводя в программу данные его медицинской страховки. Вернувшись обратно, Намджун берет подавленного Сокджина за руку, помогая встать с дивана, на котором он сидит. — Пойдём, доктор хочет с нами поговорить. В ординаторскую, куда их пригласили, Сокджин идёт на негнущихся ногах, цепляясь за руку Намджуна, который продолжает его крепко держать. В кабинете им предлагают присесть в кресла напротив стола, за которым сидит врач. — Здравствуйте, вы родители Ким Тэхёна, верно? Намджун и Сокджин кивают. — Что с ним? Где он сейчас? — Сокджин придвигается чуть ближе, переключая всё своё внимание на врача. Ему страшно. Страшно так, как не было, наверное, никогда прежде. — Вам известно было о беременности Тэхёна? Сокджин, распахнув глаза, поворачивается к Намджуну, который сжимает его ладонь в своей руке ещё крепче. Омега отрицательно машет головой, готовый вот-вот разреветься. — Он был на седьмой неделе, и в таких случаях мы всегда спасаем в первую очередь омегу, поэтому... Мне жаль, но плод спасти не удалось. Случился выкидыш. Сокджин, едва отойдя от потрясения, начинает плакать. Намджун молчаливо притягивает его себе, заставляя уткнуться в его шею и сжимает в объятьях подрагивающее от плача тело мужа. — Где сейчас Тэхён? — тихо спрашивает Намджун севшим голосом. — Он будет в порядке? — Он пока не пришёл в себя после чистки. Она только что закончилась. Когда он проснётся и немного отдохнёт, вы сможете навестить его. В коридор, где их ждёт Юнги, продолжающий нервно ходить вдоль окна, оба возвращаются в совершенно разбитом состоянии. На обоих нет лица, оба держатся за руки, но словно даже не замечают этого. — Что сказал врач? — Юнги подходит ближе к севшему на диван Сокджину, и переводит взгляд с одного друга на другого. Намджун, немного помолчав, отвечает: — У Тэ выкидыш.***
Чонгук за последний час отправил Тэхёну по меньшей мере пять сообщений и столько же раз позвонил, но омега не отвечал. Его рабочий день уже давно должен был закончиться, и Тэхён обещал заехать за ним. Чонгук, полностью одетый, не отлипает от окна и не выпускает телефона из рук. Начинает волноваться. После последней ссоры они ещё не виделись, но Тэхён сказал, что больше не обижается и не злится, и у Чонгука нет никаких оснований полагать, что омега просто игнорирует. Есть, конечно, вариант, что Тэхён просто занят, но ведь они договаривались, а значит, Тэхён совершенно точно знает, что Чонгук его ждёт. И знает, что Чонгук будет переживать. Его терпение уже подходит к концу, и Чонгук решает позвонить Намджуну или Юнги, в надежде, что они знают, куда запропастился Тэхён. Найти чей-нибудь контакт в телефонной книге он не успевает — домой возвращается папа. Чимин застаёт сына у окна в куртке и ботинках, с телефоном в руках. По лицу папы понять что-либо невозможно, но Чонгук напрягается, когда видит, что оно вовсе не радостное. — Тэхён в больнице, — почти спокойно произносит Чимин, внимательно глядя на сына. Чонгук округляет глаза, чувствуя как в груди что-то неприятно сжимается. — Почему в больнице?.. Что случилось?.. — Провалилась твоя попытка стать папашей в семнадцать, — омега отвечает холодно, испепеляя Чонгука взглядом, от которого у того внутри всё замирает. — Я не понимаю... — бормочет Чонгук. Он пытается переварить слова папы, найти в них смысл, но всё в голове превращается в кашу. — Не понимаешь? Я тебе объясню. У Тэхёна выкидыш. Тэхён потерял ребёнка. У Чонгука от слов Чимина вся кровь от лица отливает, его словно жаром обдаёт. В то, что сказал папа, поверить невозможно. Боже, да это последнее, что он вообще мог себе представить. — Какого... какого ребёнка?.. — Это я у тебя хотел спросить, какого, — зло шипит Чимин, а Чонгук ещё больше тушуется. — Ты в больницу едешь? Собирайся, такси сейчас приедет. Чонгук заторможено кивает, дожидается, пока папа переоденется, после чего идёт за ним к приехавшему за ними такси. Всю дорогу он пытается понять, осознать происходящее, но у него ничего не выходит. Папа молчит, заставляя его нервничать ещё больше. У Чонгука пересыхает в горле, когда он представляет, как увидит сейчас Тэхёна, наверняка разбитого и не менее растерянного чем он, ведь он уверен, для него это такая же неожиданность, полнейший шок. Чонгук в ужасе представляет, как посмотрит в глаза родным Тэхёна, которые всегда так тепло к нему относились, а он не оправдал ожиданий. Он даже не в праве обижаться на то, что папа сейчас на него злится, потому что он прямо сейчас даже сам себя ненавидит, понимая, что, наверняка, это полностью его косяк. Не сам по себе ведь Тэхён забеременел... Всё тело Чонгука покрывается неприятными мурашками, когда он думает, что Тэхён носил ребёнка и потерял его. У него в голове это не укладывается. Как же так? Они всегда были осторожными, Чонгук поклясться может. Да и Тэхён ни на что не жаловался. Всё ведь было прекрасно... По приезде в госпиталь их встречает Юнги, и Чонгук моментально опускает взгляд в пол. Отвратительное чувство абсолютной виновности. — Как Тэхён? — обеспокоено спрашивает у Юнги Чимин. — Ещё отдыхает. К нему пока никого не пускали, — вздыхает Юнги, беря Чимина за руку и провожает двоих в отделение, в котором лежит Тэхён. В коридоре Чимин замечает Намджуна, сидящего на диванчике и обнимающего за плечи омегу, который тихо всхлипывает, положив голову ему на плечо. Услышав, как кто-то к ним подходит, Сокджин вытирает слёзы и отстраняется от Намджуна. — Здравствуйте, — неловко здоровается Чимин, моментально жалея, что вообще приехал сюда. Мог бы и догадаться, что столкнётся здесь с Сокджином, которому и так переживаний хватает, ещё и Чимин заявился. Сокджин в ответ только сдержанно кивает, почти не задерживая на Чимине взгляда, но с сожалением глядит на Чонгука. Чонгуку этот взгляд непонятен. Он ожидал, что на него накинутся с осуждением и обвинениями, но, кажется, никому нет до него дела. Чонгук тихо здоровается, и усаживается на соседний диван, подальше от всех, и нервно теребит край рубашки. Его словно никто не заметил, в то время как сам он готов под землю провалиться от сковавшего его страха, ужаса и стыда. Чимин усаживается рядом с ним, и периодически чувствует на себе взгляды, и совершенно уверен, что это взгляды Сокджина. Может, он хочет, чтобы Чимин убрался отсюда? Чтобы не приближался к его семье, к его мужу? Но он ведь теперь с Юнги, и всё очень серьезно. Да и Тэхён для него давно уже не чужой человек. Чимин к Тэхёну привязался, он переживает за него точно так же. У него тоже ноет в груди от осознания того, что пережил Тэхён и что ещё ему предстоит пережить. Выкидыш — это невероятная травма для омеги, как физическая, так и эмоциональная. Чимин с места сдвинуться не сможет, пока не узнает, что Тэхён в порядке. В относительном, конечно, но порядке. Чимин не может перестать злиться на Чонгука точно так же, как не может перестать чувствовать свою вину. Эта дурацкая привычка копаться в себе — Чимин тут же начинает прикидывать в голове, где и что упустил в воспитании сына, где оплошал. Юнги, словно понимает, что творится в голове у Чимина, кладёт ладонь на его спину, отвлекая. Сокджин не знает, что он чувствует, когда впервые видит Чимина, о котором слишком уж наслышан. Возможно, всё дело в том, что все мысли заняты сыном, а может, прошло слишком много времени, но Сокджину никак. Просто никак. Он не чувствует ни ненависти, ни злости. Только задумчиво поглядывает иногда, размышляя о чем-то своём, вроде того, как все они могли оказаться в такой ситуации, с запутанным клубком взаимоотношений. Перспектива породниться с Чимином теперь вырисовывается совершенно отчетливо, ведь если бы Тэхён не потерял малыша, они все готовились бы сейчас стать дедушками. С ума сойти, правда? Сокджин может поклясться, ради Тэхёна с Чонгуком, ради внука, он мог бы перетерпеть всё что угодно. Он постарался бы изо всех сил создать и сохранить нормальные отношения с человеком, ради которого его оставил муж, лишь бы их дети и внук жили в спокойствии и комфорте. Но, видимо, не суждено было их внуку появиться сейчас. Ждать момента, когда им разрешат увидеть Тэхёна, приходится довольно долго. Сокджин за это время успевает немного успокоиться, отвлечься, но всё так же сидит в тёплых объятиях мужа. Возможно, это просто его близость действует так расслабляюще, что Сокджин перестаёт плакать. Он по очереди разглядывает всех, кто собрался в коридоре госпиталя, переживая за Тэхёна. Юнги и Намджун оба хмурые, с поджатыми губами. Нервозность обоих Сокджин без труда может почувствовать. Чонгук сидит между Чимином и Юнги, обхватив голову руками, и Сокджину становится жаль мальчишку. Ему даже представить сложно, насколько потерянным тот себя сейчас ощущает. Чимин тоже выглядит подавленно. Из палаты Тэхёна выходит недавно зашедший к нему врач, и сообщает, что к омеге можно зайти, но ненадолго, и желательно по одному. С дивана поднимаются Сокджин и Намджун. Подойдя к палате, Намджун отпускает ладонь Сокджина и говорит ему зайти к сыну первым. Сокджин кивает.***
После пробуждения Тэхён чувствует себя так, словно его переехала фура. Слабость, головокружение, отвратительно неприятные ощущения в теле, словно его как куклу выпотрошили. К нему уже неоднократно заходил доктор, ведя с ним какие-то беседы, которые он слушал в пол уха. К нему заходили медбратья, контролируя его давление, сатурацию и пульс, меняя пакеты с растворами. Последний пакет сняли только что, обещая, что капельниц на сегодня больше не будет. Тэхён, оставшись снова в одиночестве пустой палаты, кладёт ладонь на низ живота. Он знает, что перенёс выкидыш, уже как несколько часов, но всё ещё не может это осознать. Оказывается невероятно сложным поверить в то, что всё то время, когда он гладил свой ноющий от боли живот, там был маленький комочек, его малыш, размером с ягодку... Он даже не подозревал, что носил ребёнка, ведь не было ни единой причины это заподозрить, но он чувствует нестерпимую потерю, когда думает о том, что больше в его животе никого нет. Удивительно, он ведь никогда не задумывался о детях, но почему же тогда сейчас так больно? Сердце разрывается. В палату кто-то тихо стучит, и Тэхён быстро вытирает ладонями слёзы. Он опять позволил себе расплакаться. Гостем оказывается папа, который прикрывает за собой дверь, быстрым шагом пересекает палату и заключает сына в объятья, опустившись на край его постели. Тэхён в родительских руках не сдерживается и начинает плакать снова, подвывая и оставляя мокрые пятна на сером лонгсливе. Сокджин гладит сына по спине, целуя макушку и с трудом сдерживаясь, чтобы не разрыдаться самому. Тэхён от слёз дрожит в его руках, такой маленький и хрупкий, что у Сокджина сердце кровью обливается от боли за своего ребёнка. — Малыш, тише... — шепчет он ему тихонько, не прекращая успокаивающе гладить ладонями. — Всё наладится, слышишь? Мы все рядом с тобой, мы поможем тебе справиться с этим. Тэхён кивает, но продолжает плакать, не в силах остановиться. Стоящий за дверью Намджун, слушающий рыдания сына, не выдерживает, и заходит в палату тоже, отодвигает подушку Тэхёна, усаживается позади него и сгребает обоих омег в свои объятья. Тэхён прикрывает глаза, откидываясь на широкую грудь отца, чувствуя на себе руки обоих родителей, и пытается дышать ровнее, пытается успокоиться. — Я не знаю, как такое могло... мы всегда ведь... я... — всхлипывает Тэхён. — Не важно, медвежонок, не думай об этом, — просит Намджун, целуя Тэхёна в лоб. — Что случилось, то случилось. Ничего уже не изменить. Нужно пережить это и двигаться дальше. — Я даже не подозревал... Я пил алкоголь вчера, и позавчера, и много работал, мало спал... это я виноват... — Ты ни в чём не виноват, — Сокджин обхватывает лицо сына ладонями, заставляя посмотреть на себя. — Не смей себя винить. Так вышло, ничего не поделаешь. Я знаю, что это больно, но ты с этим справишься. Пройдёт время, и ты родишь малыша. И всё это забудется как страшный сон. — Почему я не послушал ни тебя, ни Юнги... всё могло быть не так... — Тэхён шмыгает носом, снова размазывает слёзы по лицу и качает головой. — Прекращай плакать, малыш. Давай, успокаивайся, — Намджун вытирает лицо Тэхёна от слёз, пока Сокджин встаёт, наливает воды в стакан, стоящий на столике у постели, и заставляет сына выпить. — Нам разрешили зайти к тебе ненадолго, там ещё Чонгук в коридоре. И Юнги с... с Чимином, — говорит Сокджин, когда Тэхён немного успокаивается. — Мы приедем к тебе завтра, хорошо? Тэхён кивает, получая от родителей поцелуи и объятия на прощание.***
Чонгук трясёт ногой, когда на приглушённый плач Тэхёна, который слышат они все, Намджун скрывается за дверью его палаты. Чонгук кусает губы, нервно сглатывает, и не знает, как сейчас зайдёт туда, в палату, где надрывно плачет Тэхён, как посмотрит в его глаза, как будет с ним говорить. У Чонгука поджилки трясутся, когда он всё это пытается представить. Минуты, что проводят родители в палате у Тэхёна, проходят слишком быстро, и Чонгук вздрагивает, когда они выходят в коридор и Намджун, обращаясь к нему, говорит, что к Тэхёну можно зайти. Сердце моментально падает в пропасть, и он ощущает на себе четыре пары глаз, которые смотрят выжидательно, когда он поднимется с дивана и пойдёт туда, в палату, где его омега плачет, переживает сильнейший стресс и потерю. А у Чонгука словно ноги к полу приросли. В висках стучит, и он мотает головой, с трудом соображая, что вообще делает. — Я... кхм, — Чонгук начинает сипло, после чего прокашливается и встаёт на ноги, которые кажутся ватными. Он обводит круглыми глазами собравшихся, чьи взгляды всё ещё направленны на него, и сожалеюще опускает голову. — Простите. Чонгук срывается с места и быстрым шагом покидает отделение, оставляя позади себя четверых ошарашенных и ничего не понимающих взрослых.