Обувать Алоиса

Пока граф Транси не умрет. На похороны нужно придти во всем черном, и новый граф Транси не собирается нарушать приличий. Все должно выглядеть… правильно. Убедительный спектакль, чтобы его не трогали. Чтобы оставили ему… наследство. Заработанное. Правда, и вспоминать противно, как именно. Но сейчас его ног касаются совсем другие руки. Клод красив, его черты безупречны — даже если смотреть вот так, сверху вниз. Правда, хочется снять с него очки, обнажить глаза. И зачем только демону очки? Новый граф не сомневается: у его дворецкого идеальное зрение. И руки в белоснежных перчатках. Они прохладные, гладкие, приятно скользят по коже. Даже через них Клод делает все безупречно, словно они совсем ему не мешают. И даже через них чувствуется — у него чуткие пальцы. Стоит графу вздрогнуть, дворецкий реагирует: — Вам холодно? — Сними перчатки, — капризный приказ. Графу хочется чувствовать эти руки. Хочется обнажить Клода хотя бы так, раз нельзя снять очки. Клод подчиняется молча, с легким поклоном: — Да, ваше высочество. Высочество. Высочество. Все, что осталось в графе Алоисе Транси от Джима Маккена, воскресает, услышав это обращение. Больно и сладко, а тихий голос Клода словно ласкает что-то… что-то внутри. Клод медленно снимает перчатки, и это так красиво, что хочется любоваться. Идеально. У Клода длинные пальцы, но это сильная рука мужчины в самом расцвете. Никакого сравнения со старым графом. Еще до прикосновения по коже проходит невольная дрожь. Каково это — прикосновение демона? Клод впервые касается его обнаженной рукой. И это совершенно неприлично. Неприлично для дворецкого натягивать чулки так, медленно, будто бы осторожно, чтобы не было даже мельчайших дырочек или складочек, но при этом… Невозможно понять, что именно делает прикосновения такими неприличными. Клод безупречен — и все же от него веет чувственностью, от которой воздух становится горячим. Этот взгляд из-под очков… Клод смотрит на графа, не отводя глаз. И это совершенно, абсолютно то, что нужно. Взгляд в глаза, в самое лицо, куда-то внутрь. На душу, которую он жаждет. Изысканный голод демона, а не низкая похоть старика. За чулками идут сапожки. Черные, не похожие на те, первые. Ничем. У того, прежнего графа Транси был отвратительный вкус во всем — мебели, одежде, и тем более в том, что происходило в его комнате ночами. Но теперь все изменится. Новый граф будет спать спокойно на новой кровати. И Клод будет сторожить его покой. А, может, нарушать? Клод надевает второй сапожок. Он молчалив, и только взглядом сообщает о том, что закончил. Тем самым взглядом — через глаза и в самую душу. Но на его лице нет даже легкой улыбки. Ему не надо говорить, но граф все равно говорит: — Ты будешь сопровождать меня. Только ради того, чтобы услышать тихое: — Да, ваше высочество.