***
После нескольких элементарных попыток привести себя в порядок и одеться они спускаются по коридору в комнату Дина, где у окна действительно стоит тележка с завтраком, а Элизабет нигде не видать. Кастиэль все равно не в настроении спорить по этому поводу и садится есть, Дин устраивается напротив. Утро для раздора непростительно хорошее. Они гораздо лучше проводят время, наслаждаясь едой, беседой и откладывая все дела за пределами дома. Дин, кажется, согласен с выбором стратегии Кастиэля и легко подстраивается под их обычную рутину праздной болтовни. Кастиэля все еще греет признание Дина, как сильно он отреагировал, снова увидев Кастиэля после той их единственной ночи. Кастиэль понимает, что это не личное, они же тогда только познакомились, но знание, что не он один почувствовал потенциал дружбы в их первой встрече, будоражит. Дин лучше его во многих отношениях; Кастиэль не слишком задумывался о его чувствах после их совместной ночи, а вот Дин беспокоился о незнакомце, которого едва знал, пытался найти его и убедиться, что с ним все в порядке. Что бы случилось, найди его Дин на следующее утро до того, как Кастиэль уехал с Наоми в город? Он сомневался, что сразу же признался бы в своей ситуации, но будь у него несколько дней, Кастиэль мог бы взвесить риск и доверить ему некоторые детали, или выяснил бы, что Дин и Сэм — братья, и тогда... что тогда? Кастиэль понятия не имеет. Ситуация была такой странной, такой невероятной. Как только они заканчивают завтракать, Дин объявляет, что должен проверить их одежду. — Тогда мы сможем отнести ее вниз для стирки. — Я хочу помочь, — Кастиэль встает. — Мне любопытно, в каком она состоянии. Частично, это ложь, поскольку, едва Кастиэль последовал за Дином в ванную, становится ясно, что пострадавшая от дождя одежда менее интересна, чем наблюдение за тем, как Дин управляется с ней. Это жизненные навыки Дина в действии, и видя их, Кастиэль задумывается о жизни Дина до того, как тот оказался втянут в их нынешнюю ситуацию. Дин независим, многие функции его жизни сведены к простоте. Минус детали, и это на самом деле не так уж отличается от жизни, которую Кастиэль выбрал для себя вдали от двора. — Ну вот, надо быстро замочить их в холодной воде, — объясняет Дин. Он поясняет свои действия для Кастиэля. Кастиэль кивает. Он внимательно слушает. Правда. Дин у раковины что-то делает со своими штанами, поправляет складки или... что-то еще. Его руки не изящны, насколько Кастиэль понимает этот термин, но они искуснее, чем у Кастиэля, способные и уверенные. Его руки, как и вся физическая форма Дина, не так уж необычны — он оснащен типичными частями тела в разумных пропорциях, но если бы кто-нибудь попросил Кастиэля описать его, он бы далеко ушел от такого простого определения, как «обычный». Желание прикоснуться подавляет. Почти так же ошеломляюще, как осознание того, что сейчас Кастиэлю позволено это сделать. В конце концов, они совсем недавно занимались сексом, который включает в себя гораздо больше физического контакта, и Дин с энтузиазмом в этом участвовал. Конечно, со стороны Кастиэля было бы разумно встать позади и прижаться лбом к его затылку. — Э-э, — говорит Дин, хотя и не отстраняется. — Ты чего-то хочешь, Кас? — Да. — О. Ладно. Звучит многообещающе. Кастиэль вздыхает и слегка трется носом о волосы на затылке Дина. Шнурок, который тот носит на шее, мешает, поэтому Кастиэль ловко ловит его зубами, перемещая к линии роста волос, чтобы освободить себе пространство и потереться щекой. Руки Кастиэля находят талию Дина и обхватывают ее, и Дин с удовольствием немного двигается, расширяя свою позицию и давая Кастиэлю более удобный угол. — Ты закончил с одеждой? — спрашивает Кастиэль. — Жить будет, — отстраненно говорит Дин. Кастиэлю это очень нравится. Ему нравится изучать запахи Дина и купаться в успокаивающей прочности его тела. Кастиэль даже не замечает сексуального подтекста своих действий, пока Дин не издает слабый хриплый звук, похожий на тот, который издает человек, пытающийся не дышать или забывший, как это вообще делать. У них хорошо это получается. Конечно, остальное выходит не так здорово, но секс великолепен. Стоит воспользоваться этим. В ванной очень тихо, когда Кастиэль просовывает руки за пояс шорт Дина, чтобы погладить его слегка покрытые волосами бедра. Тот резко вдыхает, когда Кастиэль массирует его квадрицепсы, задевая большими пальцами яйца. — Кто-то сегодня резвый, — натянуто говорит Дин. — Извини, — отзывается Кастиэль. — Извиняйся, только если не собираешься ничего с этим делать, — Дин немного покачивается в руках Кастиэля, а потом замирает. — Ты же собираешься что-то с этим делать, да? Тебе нравится? Пожалуйста, скажи, что тебе нравится. Кастиэль возбужден лишь наполовину, но услужливо трется тем, что у него есть, о задницу Дина, и хихикает, когда Дин вздыхает. — Почему бы мне не наслаждаться этим? — интересуется Кастиэль. У Дина на шее веснушки и, вполне возможно, на плечах, но Кастиэль не может их разглядеть, пока на нем рубашка. Кастиэлю стоит изучить это. — Ты действительно ничего не собираешься делать? — спрашивает Дин. — Я кое-что делаю. О, ты имеешь в виду свой пенис? — Кастиэлю очень нравится сила бедер Дина, сухожилия напоминают сталь. Пока же он принимает во внимание конструктивную критику Дина и перемещает свои руки. Дин стонет, когда Кастиэль проводит пальцами по его напряженному члену, чувствуя, как тот набухает и изгибается вверх от стимуляции. Дин отбросил любую видимость работы над их испорченной одеждой. Его руки упираются в край раковины, костяшки пальцев побелели от напряжения. Кастиэль мог бы увидеть лицо Дина в зеркале, если бы захотел, но гораздо веселее закрыть глаза и прижаться щекой к его спине, наслаждаясь изменениями дыхания и позы, когда он прикасается к нему. Есть и другие части тела Дина, на которые Кастиэль хотел бы обратить внимание, но сейчас он удовлетворится поглаживанием его члена и мягкой кожи нижней части живота. — Черт возьми, Кас, твои руки, — выдыхает Дин. — Да, у меня есть руки. — Охрененно хорошие руки. — Спасибо, — говорит Кастиэль. — Мне твои тоже нравятся. — Прикоснись ко мне, — Дин тянется к нему назад, неуклюже хватая Кастиэля за бедро, чтобы притянуть ближе. — Давай, Кас. — Я прикасаюсь к тебе, — Кастиэль демонстрирует это, поглаживая кончиком пальца головку члена Дина, что вызывает во всем его теле чудесную дрожь. — Видишь? — Ты такой дразнила, — смеется Дин. — Но тебе это нравится. — Без разницы, — Дин немного колеблется, и сердце стучит прямо в руки Кастиэля и назад к его груди. — Ладно, может быть. Иногда. Кастиэль улыбается в шею Дина и касается губами кожи. Он вытаскивает одну руку из его шорт и тянет ее вверх за пояс и по животу — который дергается от прикосновения — и дальше к груди. Здесь так много всего можно потрогать. — Черт, не думал, что ты будешь таким, — говорит Дин. — Хм? Каким? — Э, — Дин сглатывает. — Неторопливым. — Я хочу узнать тебя. По-твоему, каким я должен быть? — Даже не знаю. Таким, как раньше, наверное. Нетерпеливым. — Я могу быть каким угодно, как и ты, — внезапно Кастиэлю приходит в голову одна мысль. — Ты думал обо мне в сексуальном плане? Дин смеется, но это сдавленный звук, возбуждение отвлекает его. — Ну, да, ты вообще себя видел? Постой, а ты никогда не думал обо мне? — Я много о тебе думаю, — говорит Кастиэль. — Я имею в виду, когда трепал перец. Ты когда-нибудь думал обо мне, когда дрочил? — Это доставит тебе удовольствие? Разве мало, что в настоящее время ты являешься всей полнотой моего ограниченного сексуального опыта? — О, Господи, — Дин наполовину стонет, наполовину смеется. — Это самые странные, блядь, грязные разговорчики в моей жизни, но нужно попробовать, чтобы понять, нравятся ли тебе такое, верно? — Определенно, — Кастиэль мог бы с таким же успехом крепче сжать возбужденный член Дина, продолжая надрачивать его. — Мне нравится пробовать новое. — Не всегда, — говорит Дин. — Иногда. — При правильных условиях, да. Сейчас как раз такие, и я... — Кастиэль проводит губами по плечу Дина, отодвигая воротник в сторону и открывая слабые следы синяка. — Дин, что это? — Хм? — Дин поворачивается, чтобы посмотреть, а затем вздрагивает от удивления. — О черт, Кас, да ничего... — Откуда у тебя это? — Кастиэль высвобождает руки из одежды Дина и поднимает его рукав, чтобы проверить плечо. Там тоже синяки, недостаточно темные, чтобы быть проблемой, вот только их вообще не должно быть. — Это я сделал? — Что? Нет! Нет, это... — Дин пытается оттолкнуть руки Кастиэля, но оказывается, он все еще прижат к раковине. — Кое-кто схватил меня. Во время антракта. Кастиэль хмурится. — Так вот почему ты так задержался? — Я... Да, — Дин пожимает плечами. — Я бы не назвал это дракой, но... — Почему ты ничего не сказал? — говорит Кастиэль. — Почему с тобой не было Вирджила? — Он охранял тебя в ложе. Слушай, это не так уж и важно. У меня не было особой физической активности последние несколько недель, и я стал немного тормозить, меня не пытались избить или что-то подобное, вроде таблоидного самоубийства, — шутка Дина обрывается, улыбка исчезает при виде выражения лица Кастиэля. — Они болтали о тебе всякое дерьмо, я не мог этого допустить. — Обо мне? — удивленно говорит Кастиэль. — Ничего страшного, — смущенно говорит Дин. — Просто забудь об этом. — Я не собираюсь «забывать об этом». Ты узнал их имена? Сможешь опознать их, если мы вернемся в город? — Нет, Кас, я не собираюсь натравливать на них Вирджила, — огрызается Дин. — Они говорили всякие глупости, но были безвредны. — Это — не безвредность, — указывает Кастиэль на его плечо. — Они причинили тебе боль. — У нас все по-другому, понимаешь? — настаивает Дин. — Немного грубости — не бог весть что. Я долбаный охотник, мутузя друг друга, мы здороваемся. Слушай, если ты хочешь вести себя, как принц, то позволь мне самому разобраться с моими людьми, хорошо? Я знаю, как здесь все работает. — А я нет, — говорит Кастиэль. — Стоит ли мне знать, что они говорили обо мне? — Фигню, которую не стоит повторять. Все потому, что ты не здешний, и... такой, какой есть. — Иностранец. — Нет, не это. Ну, может быть, отчасти это так, но в основном людям трудно читать тебя, и иногда это их пугает. Но ты-то вряд ли можешь это изменить. Это не делает тебя плохим человеком, потому что ты не плохой. — Ты бы изменил часть меня, если бы мог, — говорит Кастиэль. — Знаю, то, как мы с тобой порой общаемся, расстраивает. Или не понимаем друг друга. — Это другое, — говорит Дин, закатывая глаза. — Я не хочу менять тебя, я хочу узнать тебя. В груди Кастиэля внезапно появляется тяжесть, грозящая вытолкнуть из его рта что-то невероятно унизительное. Дин с такой легкостью произносит подобное, будто чудовищность его доброты просто никогда не приходит ему в голову — она просто данность. Кастиэль делает несколько быстрых вдохов, чтобы успокоиться, а затем ограничивается тихим: — Спасибо. Дин хмурится. — За что? — За заботу. Ты защищал мою честь, а такого никогда... — Кастиэль делает шаг вперед, улыбаясь, когда выражение лица Дина смягчается. Он быстро целует Дина в губы. — Просто спасибо. Отступление, возможно, и сбило Кастиэля с ритма, но они снова достаточно легко восстанавливаются, Дин более чем счастлив направлять Кастиэля в его первом в жизни минете. Получается грязно, несколько неловко, и у Кастиэля болит челюсть, но Дин много смеется и стонет, и Кастиэль считает это успехом. Поддержка Дина распространяется и на то, что он поднимает Кастиэля с пола прежде, чем достигает оргазма, и тащит обратно в спальню, потому что им «лучше использовать всю ту фигню, что нам презентовали», ссылаясь на сексуальные аксессуары, которыми их снабдили. Ящик Кастиэля в основном был нетронутым несколько недель их медового месяца, но Дин, естественно, исследовал свой и точно знает, где находятся презервативы и смазка. — Ты использовал какие-нибудь другие предметы? — с любопытством спрашивает Кастиэль. — Ничего из того, что суют внутрь, — отвечает Дин. — Все это кто-то купил, приятель. Не знаю, я чувствую себя странно. — Но ты бы их использовал, если бы купил сам, — Кастиэль подавляет смех, видя, как краснеют кончики ушей Дина. — Рад это слышать. Они обновляют медово-месячную кровать Дина неспешным трахом, Дин свешивается с края, его ноги касаются пола, а Кастиэль устраивается позади. На этот раз Кастиэль лучше подготовлен и осторожно толкается в Дина, помня о его удовольствии и управляя желанием своего тела вбиваться до отказа. Быть с Дином вот так — это дар и привилегия. Теперь Кастиэль это знает, ибо в его нынешней возможности существуют новые слои контекста, по сравнению с тем, каким небрежным Кастиэль был в их первый, или даже во второй раз. Дин хочет его узнать. Такие простые слова не должны делать Кастиэля настолько счастливым, но делают, заставляют Кастиэля хотеть быть лучше, быть большим, достойным этого. — Сильнее, Кас, — шипит Дин, расправляя плечи, когда наслаждается движениями члена Кастиэля. — Сильнее, давай. Хорошо, что из-за нынешней позы Дина он не может видеть лицо Кастиэля, ведь он уверен, что тогда Дин увидит все. Голод Кастиэля, проводящего руками по спине Дина, его сильным мышцам по обе стороны позвоночника, вверх по бокам и по веснушкам на лопатках. Кастиэль хочет впитать знания о теле Дина, чтобы понять, как доставить ему удовольствие, хотя это всего лишь средство для достижения цели. Кастиэль хочет, чтобы ему было хорошо. Кастиэль хочет сделать его счастливым. — Серьезно, чувак? — Дин, задыхаясь, смеется, пытаясь снова надавить на эрекцию Кастиэля. — Это все, на что ты способен? — Возможно, — Кастиэль крепко сжимает бедра Дина, чтобы тот не двигался, а затем перекатывает его со следующим толчком. Дин стонет, его бедра напрягаются от желания большего. — Ты кончишь от этого, Дин. Я в тебя верю. Их первый раз был по-своему честным. Дин хотел быть с ним просто ради того, чтобы быть с ним, и Кастиэль не знал, насколько это ценно. Если бы они могли как-то сохранить это. Если бы только Кастиэль нашел способ. Он подвисает на следующем толчке. Дин, похоже, не замечает, все еще лежа на постели и тяжело дыша, и Кастиэль быстро приходит в себя. Он в последнее время все чаще думает «а что, если». Это не наполненные сожалениями мысли. Кастиэль хочет Дина, всего Дина, честно и без принуждения. Он думал о том, какими они могли бы быть, поскольку хочет, чтобы все было по-настоящему. Кастиэль хочет, чтобы Дин захотел его по-настоящему. О нет. — Кас, Кас, трахай меня, — нараспев повторяет Дин. Он не видит, как глаза Кастиэля затуманились, и его дыхание внезапно стало прерывистым. Хорошо, Дин ничего этого видеть не должен. — Пожалуйста, Кас, еще. Дин замечательный. Дин умный. Дин увидел угрозу задолго до того, как Кастиэль понял, что произойдет, если размыть границы, и потенциальную путаницу между тем, чем они должны быть, и тем, что есть на самом деле. Дин предупреждал его об опасности. А Кастиэль не воспринимал его всерьез. Кастиэлю не грозит влюбиться в Дина, потому что он уже это сделал. — Да, да, вот так, — стонет Дин. — О Господи, вот так, аллилуйя, блядь! Кончая, Дин дергается всем телом, цепляясь кулаками за простынь, чтобы не упасть. Кастиэль продолжает трахать его, хотя все его тело дрожит, глаза влажные, а лицо горит от унижения, ужаса и поразительного осознания того, чему он позволил случиться. Кастиэль всхлипывает во время оргазма, испытывая почти облегчение — есть что-то, что может отвлечь его, ведь он разрушен. Кастиэль разрушен. Он позволил себе привязаться. Его вины в этом нет, он думал, что это просто дружба. И вряд ли у него так уж много примеров для сравнения с романтической связью. Откуда ему было знать, что он творит с собой, что означают постоянные мысли о Дине, и отчего все его поступки так важны для него? Как он мог знать? Дин все еще тяжело дышит после оргазма. Кастиэль осторожно выходит из него и проверяет его вход, чтобы убедиться, что все в порядке. Нужно избавиться от презерватива, поэтому Кастиэль на трясущихся ногах идет в ванную. Его отражение в зеркале словно насмехается над ним, брачная татуировка кажется темнее, чем обычно. Кастиэль развращен больше, чем физически. Дело не в медовом месяце. И не в Майкле. Кастиэль, возможно, и упустил часть себя, но уж это он, по крайней мере, точно знает. Ему и раньше приходилось находиться в тесной близости с людьми, и он не терял себя так, как здесь. Это все Дин. Он всему виной. — Эй, — зовет Дин из спальни. — Ты там заблудился, что ли? — Мне нужна минутка, — если Кастиэль посмотрит на свое отражение достаточно долго, возможно, снова признает в нем себя. Обычные его методы борьбы с уязвимостью здесь не сработают — Дин заслуживает лучшего. О, Боже, Кастиэль опустошен. Если бы Майкл и Наоми узнали, точно использовали бы это против него. — Эй, — Дин стоит в дверях, и будь это любой другой момент, Кастиэль оценил бы его наготу. На лице Дина застыло беспокойство и настороженность. — Я что-то натворил? — Нет, — Кастиэль быстро качает головой. — Думаю, мне нужно принять душ. Помыться как следует. — Ладно, — Дин наклоняется в сторону, когда Кастиэль проходит мимо. — Ты ведь скажешь мне, если я сделаю что-то не так? — Ты не сделал ничего плохого, Дин. — Ты злишься, что я ввязался в драку? Мне очень жаль, Кас. Кастиэль останавливается и поворачивается к Дину, обращая на него свое внимание. Дин встревожен, похоже, ожидает худшего. Сумбур в голове Кастиэля — не вина Дина. — Я не сержусь, что ты подрался, — говорит Кастиэль. — Ты не смотришь на меня, — говорит Дин. — Когда ты это делаешь, что-то не так. — Все стало слишком... интенсивным, — огрызается Кастиэль. — Я не ожидал этого. — Тут нет ничего плохого. Кас, не страшно, если тебе не понравилось. — Дину и правда нужно прекратить говорить то, от чего Кастиэль обожает его еще больше. — Это просто секс, да? Я понимаю и знаю, что ты хотел, чтобы все было просто, прости, что заставил тебя... — Ты меня не заставлял. — Нет, — виновато отвечает Дин. — Вчера. Я заставил тебя. — Когда я говорю, что ты ни на что не толкал меня, я жду, что ты мне поверишь. Когда я говорю, что хотел этого, хотел тебя, я ожидаю, что ты и тут мне поверишь, — Кастиэль подходит к Дину и берет его лицо в ладони. Понимая, как сильно он хочет сделать Дина счастливым, Кастиэль случайно заставил его грустить. Почему он продолжает это делать? — Ты ведь говоришь обо мне. Дин почти не отвечает на поцелуй Кастиэля, слегка отстраняясь, когда тот наклоняется, но в последний момент поворачивается, словно ничего не может с собой поделать. Его губы мягко прижимаются к губам Кастиэля. — Мы должны быть союзниками, — говорит Кастиэль в губы Дина. — Что бы ни случилось дальше, мы должны быть в состоянии положиться друг на друга. Дин слегка морщится, но все же кивает. — Да, я понял. — Но мне нужно принять душ. Можешь присоединиться, если хочешь. Дин слегка фыркает. — Технично, Кас, — однако поднимает голову в явном согласии, и кладет руку на голое бедро Кастиэля, и тот внезапно остро осознает, что они оба все еще голые.***
Остаток дня проходит как в тумане, множество оргазмов вытесняют желание Кастиэля думать о работе или Майкле, или о чем-то еще, кроме удовольствия от компании Дина. Они трут друг другу спину в душе, разбираются со своими костюмами и выходят прогуляться по влажной земле, проверяя ущерб от вчерашнего шторма. Если Дин и замечает растерянность Кастиэля, то не обращает на это внимания. В конце концов, Кастиэль не собирается обременять Дина своими личными проблемами, и в плане эгоизма он не склонен разоблачать свое лицемерие. Да, Кастиэль отчитал Дина за то, что тот запутался в условиях их брака, но Дин сумел сам все решить. Если Дин может разделять эти вещи, Кастиэль тоже. Конечно, чувства Кастиэля к Дину — это проблема. Бог знает, откуда они взялись или когда укоренились, видимо, решив дать о себе знать лишь тогда, когда Кастиэлю уже поздно что-то с ними делать. Болезнь лучше предупредить и так далее. Не вина Кастиэля, что он не предвидел этого или не знал, что это совсем не платонически — ощущать искры при виде улыбки Дина. Что Кастиэль может с этим поделать? Возможно, есть способы отключить эмоции, но для него это совершенно ново, чуждо, странно и удивительно, и не более поддается расшифровке, чем Дин в начале их знакомства. Кастиэлю нужно расставить приоритеты, и самое главное — он должен убедиться, что никто не сможет использовать это как слабость против него — или еще хуже, против Дина. Да, это самое главное. Забавно, Дин сказал, что люди, попавшие в беду, обычно ведут себя так, будто им нечего терять. Сейчас Кастиэль чувствует то же самое — ему нечего терять, ведь все уже потеряно, поэтому он может целоваться с Дином, пока есть такая возможность. Дин, должно быть, в том же положении, поскольку после всех приложенных усилий держаться на расстоянии все время их медового месяца прошлой ночью он отдался своим нуждам, наконец, достаточно доверившись Кастиэлю, чтобы попросить заслуженных утех. Дин, конечно, так же рассеян, как и Кастиэль. Разговор между ними легкий и немногословный, и по-прежнему спокойный, оба молча соглашаются пока игнорировать остальной мир. После обеда они решают пообщаться в телевизионном зале, Дин ставит один из фильмов, которые они уже видели, но не прочь посмотреть еще раз. Кастиэль садится рядом — так близко, как только осмеливается, а это весьма близко, к его стыду и радости. Тон, которым комментирует Дин фильм — тяжесть в его голосе, — заставляет Кастиэля обратить на него внимание. — Кас, мне нужно тебе кое-что сказать. — Да? — Лиз — племянница Бенни. Наша кухарка — племянница Бенни. Кастиэль не сразу вспоминает, что Бенни — владелец бара, где они с Дином познакомились. — Это просто совпадение. — Это не совпадение. Все было подстроено, — Дин поворачивается к нему, и Кастиэль понимает, что это признание. — Мы с ней подружились, и она помогала мне с контрабандой. В основном, это новости извне, без цензуры наших нянек. — Как... но... Наоми наняла прислугу. — Наоми выбрала ее, но я попросил своих людей проверить кандидатов, чтобы убедиться, что Лиз будет лучшей. Значит, Элизабет была внедрена с самого начала, доверенным союзником Дина для альтернативного канала информации, который обходит контроль, установленный над домом. Кастиэль кивает. — В этом есть смысл. Спасибо, что сказал мне. Дин хмурится. — Ты не злишься? — С чего бы мне злиться? — Потому что я тебе не сказал. — Ты сделал это ради собственного благополучия, — говорит Кастиэль. — Я не могу сердиться на это. — Но я... я заставил тебя думать, что сплю с ней, — говорит Дин. — Я солгал тебе. — Чтобы защитить твою договоренность и твоего друга. Ты сделал то, что должен был сделать. Дин откидывается на спинку дивана, недоверчиво глядя на Кастиэля. Похоже, он действительно расстроен тем, что Кастиэль не злится. — Хорошо, — медленно говорит Дин. — Ладно, ладно. Так. За Лиз все еще следят, поэтому она не может приносить мне газету каждый день, но она способствовала кое-каким подвижкам между мной и некоторыми из моих приятелей снаружи, которые пытаются найти Сэма раньше Совета или твоих людей. Кастиэль кивает. — Ты хочешь убедиться, что он не попал в беду. — Я знаю, где Сэм. То есть примерно представляю и, думаю, знаю, что он делает. Я понимаю ход его мыслей. Он винит себя за то, что я... за случившееся и пытается загладить вину. Мне кажется, он в беде, Кас. — С чего ты взял? — спрашивает Кастиэль. — Он не высовывается, но ходят слухи, будто он водится кое с кем, и это... скажем так, они не друзья Короны. Будет плохо, если Сэм публично выступит против нашего брака. — Он еще не сделал этого, но ты думаешь, что сделает, — говорит Кастиэль. — И хочешь остановить его. — Я написал ему, но он не купился, думает, что я... что бы он там ни думал, насчет того, что тут со мной происходит, — Дин разочарованно качает головой. — Он должен меня увидеть. Только я могу убедить его, что со мной все в порядке, лично, при встрече. Вот к чему вел Дин. Теперь все обретает смысл. — Это — главная причина, по которой ты не хочешь видеть Майкла. Ты боишься, что как только переступишь границы, больше шанса у тебя не будет. Рот Дина захлопывается, и он сглатывает. — Да. Я не знал, как тебе сказать. — Тебе надо ехать, — говорит Кастиэль. — Мы можем придумать правдоподобное объяснение, а твои союзники помогут нам. В конце концов, ты же охотник. У тебя есть обязательства перед своим народом. Возможно, на границах произошла стычка и понадобилась твоя помощь... — Кас, — говорит Дин. — Я спрашиваю, отправишься ли ты со мной. — Что? — Поехали со мной! Будет здорово. Есть так много всего, что я хочу тебе показать, так много людей, с которыми хочу тебя познакомить. Мы можем отправиться в тур, нормальный тур, и сказать Майклу, что приедем в Королевство, как только закончим. Это похоже на то, что потворствует худшим из пороков Кастиэля: узнать больше о Дине, увидеть вещи, которые ему нравятся, встречаться с людьми, которые рассказывают о нем. Звучит замечательно и невозможно — именно это заставит Кастиэля рухнуть еще ниже до точки невозврата. — Так не пойдет, Дин, — говорит Кастиэль. — Ты женился на родственнике короля. И должен отдать ему дань уважения, и лишь потом думать о чем-то еще. — Но ты же любишь меня! — Дин прочищает горло. — Ты понимаешь, о чем я. Кастиэль выпячивает подбородок. — Какое это имеет отношение к делу? — Да ладно тебе! — восклицает Дин. — Мы должны воссоединиться после стольких долбаных лет разлуки, и ты думаешь, что медового месяца будет достаточно? Ни за что. Если мои обязанности заставят меня куда-то ехать, ты отправишься со мной. — Если ты не можешь явиться ко двору, я должен пойти и оправдать твои действия перед Майклом. — Что? Блин, нет, я не позволю тебе одному встретиться с ним. — Это поможет, — убеждает Кастиэль. — У нас есть вопросы, связанные с общественностью, и если люди поддерживают наш союз, это повлияет на снисходительность Майкла. — Тем больше причин для тебя остаться со мной, — настаивает Дин. — Людям покажется чертовски странным, что мы расстались. Если бы ты был влюблен в меня, то не смог бы меня отпустить. — Если бы я любил тебя, для меня было бы легче отпустить тебя. — В этом нет никакого смысла! — Дин брызжет слюной. — В этом есть смысл, — отвечает Кастиэль. — Я хочу, чтобы ты был счастлив и находился в безопасности, даже если это означает расставание с тобой. Дин скрещивает руки на груди. — Тогда хорошо, что ты не влюблен в меня. — Разве ты не испытываешь облегчение? — Очевидно. Кастиэль отворачивается, это движение помогает успокоить прерывистое биение его сердца. Это было близко, но, к счастью, недостаточно близко — Кастиэль практически не затронут, и Дин ничего не понял. Кастиэль выдыхает и бросает взгляд на Дина, который сердито тычет на кнопки пульта. — Я не хочу ругаться, — говорит Кастиэль. — Ненавижу, когда мы ссоримся. Дин сникает. — Да, я тоже. Некоторое время они молча смотрят фильм. Дин неуверенно улыбается, и Кастиэль облегченно улыбается в ответ. Они могут что-нибудь придумать. — Я знаю Майкла лучше, чем ты, — говорит Кастиэль. — И понимаю его темперамент. Дин пожимает плечами. — Тогда я иду ко двору. — Не будь таким, — Кастиэлю хочется ободряюще взять Дина за руку, но что-то идет не так, и в итоге он поворачивается и прижимается лицом к прекрасному сильному плечу Дина. — Не наказывай себя ради меня. Ты должен думать о Сэме. — Как будто я когда-нибудь перестаю это делать, — Дин смещает руку, вытаскивает ее и обнимает Кастиэля за плечи, прижимая к себе. — Я и о тебе тоже должен думать. — Я всего лишь твой муж. — Именно поэтому я и хочу, чтобы ты поехал со мной, — Дин медленно выдыхает. — Неужели ты не можешь доверить мне позаботиться о тебе? — В противовес, неужели ты не можешь доверить мне позаботиться о твоем благополучии при дворе? — Кастиэль придвигается ближе и понимает, что ему было бы гораздо удобнее, если бы он перекинул ноги через колени Дина, поэтому именно это он и делает. Дин кладет свою руку с пультом на бедро Кастиэля, все еще возясь с громкостью. Кастиэль добавляет: — Мы не можем позволить себе оскорбить короля. Дин убирает руку с плеча Кастиэля и проводит ею по его волосам. — Ты все равно позволишь мне попытаться убедить тебя, да? Кастиэль фыркает. — Можешь попробовать.***
Ночью они снова занимаются сексом. Кастиэль чувствует себя ужасно виноватым, но с этим ящиком Пандоры, распахнутым настежь, естественно, Кастиэль втягивается, когда Дин льнет к нему. Почему бы и нет, эгоистично думает Кастиэль. Почему бы ему не побаловать себя, пока он еще может? Ответ, конечно, заключается в том, что секс с Дином заставляет его открыться еще больше, позволяя глубже проникнуть в тайные части себя. Те части, о которых Кастиэль не думает или не знал, или не считал уместными. Прикосновение Дина — воплощение комфорта, щедрости и близости. Дин учит Кастиэля быть жадным. На этот раз они в спальне Кастиэля, Дин кладет его на спину и взбирается на него, ноги Кастиэля вытянуты по обе стороны тела Дина. Он задерживает дыхание, проникая в Кастиэля, его глаза темны и напряжены, и он думает о том, чтобы ему было хорошо. Дин улыбается, когда Кастиэль кивает, приказывая ему продолжать. Кастиэль чувствует себя обнаженным, что смешно, ведь они уже несколько раз занимались этим, и Дин целовал его там, где прежде Кастиэль и помыслить не мог найти удовольствие. Но на этот раз, сегодня ночью, Кастиэль чувствует себя лишенным кожи, распахнутым перед теплотой взгляда Дина. Кастиэль — ужасный человек, потому что использует Дина — он понятия не имеет, как Кастиэль обожает его, или что тот сохранит каждый момент доброты Дина. Это опасность желания и воображения. Ощущая член Дина внутри своего тела, Кастиэль не может не задуматься — а если бы они встретились каким-нибудь обычным способом, и Дин связался бы с ним, вопреки всем недостатком Кастиэля, его усилия принесли бы плоды? Что, если бы Дин захотел жениться на нем, сам выбрал Кастиэля, и этот медовый месяц или их брачную ночь, и Дин полностью осознавал и хотел бы занять место в сердце Кастиэля? — Эй, — говорит Дин, замедляя движение бедер. Он гладит Кастиэля по груди, пытаясь привлечь его внимание. — Кас? Кастиэль понимает, что закрывает лицо руками. Он в прямом смысле скрывает свой позор, потому что ощущение Дина — не то, что он может вынести прямо сейчас. — Что? — Хочешь остановиться? — мягко спрашивает Дин. — Нет, — Кастиэль убирает руки от лица и тянется, чтобы обхватить шею Дина. — Пожалуйста, не останавливайся. — Не страшно, если ты хочешь остановиться. — Просто мне так хорошо, — Кастиэль сглатывает. — Поговори со мной, Дин. — Что, типа грязных разговорчиков? — Просто поговори, — Кастиэль пытается улыбнуться, хотя не уверен, что улыбка выходит убедительной. — Мне нравится твой голос. Он очень сексуальный. — Да? — Дин усмехается. — И насколько же сексуальный? Кастиэль приподнимает бедра, пытаясь заставить Дина войти глубже. — Чрезвычайно. Как у диктора на радио. В списке сорока лучших радиоведущих. Дин смеется и снова начинает двигаться, его толчки в Кастиэля твердые и уверенные. — Сексуальный, не как у рок-звезды? Кастиэль тихо дышит от удовольствия, поднимающегося по его телу от того места, где они соединены. — Помни, я знаю не так уж много рок-звезд. — Ну, я собираюсь приобщить тебя к ним, — Дин продолжает трахать его, но ему удается прочистить горло и мелодичным протяжным голосом, от которого у Кастиэля сводит пальцы ног, напевает: «Некоторые говорят, — легко прийти и уйти, другие же, что одной ночи мне недостаточно, девочка, держись крепче и не отпускай». — Что... — Кастиэль не знает, дрожит ли его тело от удовольствия или смеха. — Ты умеешь петь? — «Это похоже на жизнь в раю, — поет Дин, играя бровями. — И я не хочу возвращаться дом-о-ой»! Кастиэль смеется, вызывая странную цепную реакцию, когда сжимается вокруг члена Дина, и тот резко трахает его, и Кастиэль почти перестает дышать под почти яростным давлением на его простату. Все заканчивается всхлипом от внезапного оргазма, разливающегося по всему животу Кастиэля, пока Дин дрочит ему и издает смешные звуки, которые, как он позже уточняет, являются гитарным соло. — Видишь? — Дин проводит большим пальцем по щеке Кастиэля, толкаясь в него. Улыбка Дина сияет, как солнце. — Это должно быть весело. Кастиэль кивает, и в силах лишь беспомощно улыбнуться Дину. Он потрясающий. Вот почему Кастиэль влюблен в него.***
Когда Кастиэль просыпается на следующее утро, он знает — даже не глядя на часы, — что снова проспал. Он вяло ругает себя, понимая, что скоро заплатит за эту утреннюю негу, какой бы приятной она ни была. Место рядом с Кастиэлем в его постели пусто, очевидно, Дин снова решил позволить ему поспать. Сначала о главном. Кастиэль должен составить мысленный список всего, что ему нужно сделать. Планирование. Доработка герба. Разговор с Рэйчел. Придумать историю для прикрытия Дина. Но он должен встать. Почистив зубы и смыв остатки вчерашней ночи, Кастиэль спускается по частной лестнице в комнату Дина. Здесь тихо, спальня и ванная пусты, и Кастиэль чувствует прилив раздражения оттого, что Дин пошел за завтраком, не дождавшись его. И только когда он спускается по главной лестнице, его охватывает ощущение неправильности. Он не может точно определить причины и просто стоит на месте, глядя на окно на крыше, а затем вниз в вестибюль. В доме холодно. Он пуст, каким-то неизмеримым образом. Вибрации воздуха и стены не совпадают. — Дин? — зовет Кастиэль. Он спускается и идет на кухню, где ждет нетронутый завтрак. Дина нет ни здесь, ни в телевизионном зале. Кастиэль включает домофон. — Дин? Галерея, гостиные, библиотека, кабинет — ничто из этого не указывает на местонахождение Дина. Кастиэль методично обыскивает дом, отмечая, что вещи Дина все еще находятся в его спальне, а все машины — в гараже. Кастиэль уверен, что тот не поедет в город, не предупредив его заранее или не оставив записку, чтобы он не волновался. Дин знает, что Кастиэль беспокоится. Он так же хорошо осведомлен об их распорядке дня, то есть что все мероприятия проходят после завтрака. Кастиэль возвращается на кухню, ест тосты и роется в ящиках. Нож шеф-повара немного громоздкий, но сойдет. У него есть два варианта: либо Дин ушел сам, либо его похитили. Если он ушел сам, то вчера мог бы предупредить Кастиэля. Дин прямо сказал, что хочет отправиться за Сэмом, и как только Кастиэль подтвердил, что не последует за ним, мог додуматься просто уйти. Возможно, ему не хотелось впутывать Кастиэля новостью, что он уезжает до конца медового месяца. Другой вариант — Дина похитили. Кастиэлю кажется это невероятным, поскольку дом защищен, но он должен быть уверен. Кастиэль снова пытается дозвониться по домофону, на этот раз нажимая кнопку, соединяющую его с домом прислуги. — Рэйчел? Наступает пауза, а затем раздается искаженный голос: — Да, Ваша Светлость? — Где Элизабет? — Она в городе. Вы хотели, чтобы она что-то купила? — Давно ее нет? — Э-э... не знаю, но, по-моему, не слишком долго. — Она обычно задерживается, занимаясь своими делами? — На мой взгляд, ничего необычного. В чем дело? Кастиэль вздыхает. — Где Вирджил? — Он на обходе. Он всегда проверяет периметр по утрам. — Мне нужно, чтобы ты позвонила... — Кастиэль должен хорошенько подумать. — Кто твой контакт с Советом? Кто-то не слишком важный, но кому можно доверять. Ладно, я хочу, чтобы ты связалась с этим мальчиком, как его зовут, Кевин? Да, соедини меня с Кевином Трэном, скажи, что я хочу поговорить с ним и это очень важно. — Ваша Светлость, вы же знаете, что это запрещено... — Это связано с безопасностью Дина, и ты будешь присутствовать при этом звонке. Пауза. — Да, Ваша Светлость. Рэйчел потребуется несколько минут, чтобы найти Кевина, в зависимости от того, где тот находится. Кастиэль пользуется возможностью вернуться в свою комнату и взбегает по лестнице с ножом наготове, на всякий случай. Он вытаскивает свою сумку из-под кровати, проверяя, есть ли в ней все необходимое — деньги, предметы первой помощи, основная смена одежды, сухой паек. Серебряный браслет, который дал ему Дин, все еще лежит на комоде — Кастиэль берет его и надевает. В идеале он предпочел бы, чтобы Дин ушел добровольно, скорее всего, с Элизабет в качестве сообщницы. Если это так, то опасность, в которой находится Дин — его собственный выбор, и Кастиэль будет знать, как это преподнести Майклу. Неплохо было бы сначала получить какое-нибудь предупреждение, чтобы успеть состряпать историю, которой можно было бы поделиться с Рэйчел. Неужели Дин уже знал, что собирается уйти, когда они занимались сексом прошлой ночью? Вот почему он был таким нежным? Кастиэль яростно трясет головой, пытаясь избавиться от этой мысли. Сейчас есть и другие жизненно важные вопросы для рассмотрения. Сначала он должен убедиться, что Дина не похитили, как бы невероятно это ни было. Интерком подает звуковой сигнал. — Э-э-э... Кастиэль? Телефонная линия не работает. Я не понимаю. Кастиэль делает глубокий вдох. — Рэйчел, будь внимательна. Собери весь персонал и жди меня в гараже через пятнадцать минут. — Что происходит? — Нам нужно немедленно покинуть дом. Ты понимаешь? Свяжись с Вирджилом, если сможешь, но твой приоритет — остальные сотрудники. — Слушаюсь, Ваша Светлость, — отвечает Рэйчел, и Кастиэль практически видит, как она вытягивается по стойке «смирно». Некоторые могут назвать Кастиэля пессимистом, но предположение о худшем обычно работает в его пользу. Возможно, телефон просто неисправен, или кто-то перерезал телефонную линию, чтобы помешать им позвать на помощь. В конце концов, Кастиэль знает, каково это, когда важный дом попадает в осаду. Когда пессимизм оправдывается, Кастиэль получает мало удовольствия от своей правоты. Спускаясь вниз, он предпочел бы, чтобы человеческая тень на матовом окне вестибюля оказалась Дином. Было бы замечательно, если бы это был Дин, но Дин выше и, насколько Кастиэль знает, не носит дома шляпу. Кастиэль прячется за дверью и прикидывает свои возможности. О входной двери не может быть и речи, значит, остается дверь прачечной и дверь в сад. Есть также окна — в галерее есть несколько очень высоких окон, которые почти достигают пола, из которых должно быть легко выбраться. К сожалению, когда Кастиэль добирается до галереи, там уже кто-то есть. Молодая женщина, незваный гость, и хотя она выглядит слегка потерянной, ее поза — это поза бойца, и ее взгляд обостряется при виде Кастиэля. — Ваша Светлость, — она кланяется, но не сводит с него глаз. — Мы не причиним вам никакого вреда. У нее континентальный акцент, что удивительно. Кастиэль думал, что только Майкл мог бы быть настолько смелым, чтобы напасть на Дом Джошуа. Теория основывалась на мысли, что Майкла оскорбил их отказ явиться ко двору раньше срока, и он решил заставить их, сначала захватив Дина, чтобы вынудить Кастиэля подчиниться. Кастиэль не знает, радоваться ли ему, что эта теория неверна. — Дин с вами? — спрашивает он. — Да, — отвечает молодая женщина. — Он снаружи и хотел бы, чтобы вы присоединились к нему. Если вы просто пойдете со мной... Кастиэль поворачивается и бежит, на свой страх и риск пробегая по коридору и через кабинет — здесь оказывается еще один незнакомец, который хватает Кастиэля, но получает за это удар в лицо. Кастиэль поднимается по лестнице в библиотеку, запирает за собой дверь и задумчиво поворачивается к окну. — Ваша Светлость, — кто-то стучит в дверь, и раздается мужской голос. — Ваша Светлость, мы приносим извинения за то, что вот так ворвались, но ситуация в Илчестере изменилась. Если вы позволите нам поговорить с вами, мы обещаем, что не причиним вреда ни вам, ни вашим людям. Кастиэль распахивает окно. Первый этаж раньше не казался таким высоким. Он осторожно перекидывает одну ногу через раму и прикидывает, как сгруппироваться. Окно рядом с Кастиэлем — соседний кабинет — распахивается. Молодая женщина высовывает голову и вскрикивает, увидев Кастиэля. — Кастиэль! — она кажется знакомой. — О Боже, пожалуйста, не прыгай, Дин будет очень зол, если ты это сделаешь. — Вы захватили Дина? — спрашивает Кастиэль. — Если вы причинили ему вред... — Дин в порядке, — говорит она. — Можете пойти и убедиться сами. Кастиэль обдумывает свои варианты. Падение не сильно повредит, при условии правильного приземления. Но есть еще огромное открытое пространство с небольшим укрытием, значит, ему придется пробежать приличное расстояние. Тем не менее, Кастиэль не в восторге от людей, которые вламываются в его дом. Хотя эта женщина действительно выглядит знакомой. — Мы уже встречались? — спрашивает он. — О! Да, я была на вашей свадьбе... Дверь библиотеки распахивается от чьего-то пинка, и Кастиэль замирает на две секунды, упуская шанс прыгнуть. Он размахивает ножом, раня одного из захватчиков, когда они подходят слишком близко, но существует не так много способов удержать трех человек, наполовину свисая с подоконника. Зачем им вообще понадобилось столько людей, чтобы захватить дом? — Не причиняйте ему вреда! — кричит один из них. — Не дайте ему прыгнуть! Кастиэль не соглашался на запланированный брак Майкла, чтобы стать центром международного акта агрессии. Если его похитят, то будут очень разочарованы. Кто-то бьет Кастиэля по затылку, и когда он теряет сознание, его последние мысли о признании молодой женщины. Это же Джо? Дин именно так ее называл, думает он. Кастиэль лишь надеется, что с Дином все в порядке.