Я больше не хочу причинять боль. А если быть точнее...

Боль. Невыносимая, нескончаемая и пробирающая до самых кончиков пальцев, хотя этот чёртов клоун кусает его в плечо. Затем поднимает голову, скалится, обнажая зубы в его собственной крови, и пронизывает душу своими янтарно-кислотно-жутко-жёлтыми глазами. Пасть раскрывается слишком неестественно даже для такого существа, пенистая красная смесь из слюны и крови капает мужчине на футболку и брюки. Резкий рывок, и эта самая пасть смыкается на лице Билла. Глаза Билла распахиваются от ужаса, и он слышит свой собственный истошный крик. И даже подрываясь на кровати, видя над собой потолок своей собственной комнаты, он не может перестать громко и тяжело дышать, прикасаясь к своему телу и, прежде всего, лицу, проверяя его целостность. Но всё на нём было целым и невредимым, хотя кончики пальцев и щёки всё ещё покалывало будто бы от обморожения. - Твою мать. - прошептал Билл и с силой протёр руками лицо, давая самому себе понять, осознать, поверить, что это был очередной грёбанный кошмар, он в своей комнате, цел, невредим, но покрыт промозглой испариной и напуган. Но это мелочи, правда ведь? Нет. Это могли бы быть мелочи, если бы эти кошмары не были для мужчины систематическими. Они могли сниться каждую ночь, могли сниться раз в 3-4 дня, раз в неделю, в месяц, но надолго они никогда не оставляли его сознание. Причём они всегда были разными, так что к ним невозможно было привыкнуть или реально осознать, что это сон и всё это происходит не на самом деле. Эти сны никогда не имели никакого сюжета - этот чёртов Пеннивайз просто жрал перед ним кого-нибудь, или его самого. И Билл не знал, что страшнее: реально чувствовать боль в таких снах или видеть со стороны, как извращённо жрут, например, Беверли, или, скажем, Ричи, но никогда не иметь возможности что-либо предпринять, помочь, спасти своих друзей. Но ещё более невыносимыми были сны про смерть его младшего брата Джорджи. Билл ведь так и не узнал у монстра, как именно тот сожрал его брата. Да и не был уверен, что хочет знать точный ответ на этот вопрос. Поэтому в каждом сне с участием его брата тот умирал разными смертями: Пеннивайз мог медленно рвать его на части; мог тащить в логово за ноги лицом в сточные воды, от чего тот захлёбывался и неприятно тормошился всем телом в конвульсиях; мог покрыть его тело тысячами микроскопических порезов и просто высосать из них разом всю кровь мальчика, а потом вывернуть наизнанку и сожрать внутренности. После каждого такого сна Билл вскакивал и бежал "обниматься" с унитазом, оставляя там и потоки слёз, полные надежд на то, что Джорджи на самом деле не испытывал такой дикой боли и умер гораздо быстрее, чем проецировало его "Больной ублюдок" сознание. Ему хотелось верить в это, но всё же где-то глубоко в подкорках сознания мужчина понимал, что не сможет, пока не услышит от Пеннивайза лично. Хотя с чего вселенское зло должно рассказывать ему это? И почему Оно вообще должно с ним говорить? Внезапно Денбро встрепенулся, взял в руку мобильный телефон и открыл информационную панель, всматриваясь в цифры. 28-ой год. Пошёл 28-ой год с того момента, как они одолели инопланетное зло. Кто-то из неудачников или же сам Пеннивайз мог дать знать кому-то из них, мол: "Детка, я вернулся", что он готов отомстить им, сожрать на завтрак, поливая их кровью новых детей, как грёбанным соусом. Билла передёрнуло от этих странных иллюстраций, которые выдавал его мозг, и решив, что его сознание действительно превратилось в "больного ублюдка", мужчина выбрался наконец из кровати и принял решение срочно принять душ, потому что прилипшая к телу из-за холодного пота футболка создавала тот ещё дискомфорт, несмотря на самый разгар лета за окном. Струи воды приятно расслабляли и согревали, избавляя наконец от коротких скручивающих мышечных спазмов, которые обычно бывают у Билла после кошмаров. Он закрыл глаза и в голове снова, будто вспышкой, всплыло воспоминание о том, где и как он видел этого клоуна: да, это было страшно, но явно не настолько, насколько об этом "вспоминало" его подсознание во сне. Вот вообще не настолько. А в последнюю их "встречу" он вообще имел "честь" быть прижатым к этому существу, которое буквально источало собой жар, безумие и скверную злость. И дыхание. Он помнил это зловонное дыхание, от которого разило кровью и желчью, смешанными с запахом попкорна и сладкой ваты, и при воспоминании об этом приступ тошноты снова одолел Денбро, но он сумел справиться с собой. А также принял твёрдое решение о том, что делать дальше. Выйдя из душа, он вновь взялся за телефон и принялся листать телефонную книгу в поисках таких знакомых и таких нужных сейчас номеров - номеров его Неудачников. Первой из них оказалась Беверли, но Билл не почувствовал прежней теплоты в груди и участившегося дыхания, когда вспомнил о ней спустя столько лет. "Сейчас мне определённо не хватает отборного юмора про мамок и члены" - с усмешкой подумал про себя Денбро и мотнул пальцем по экрану до буквы "Т". С фамилией на букву "Т" в контактах мужчины был всего один человек, и это был тот самый Тозиер. - Алло. - Билл глубоко вдохнул, выдохнул и наконец взял грудную клетку под контроль. Откуда-то предательски снова "вылезло" заикание. - А-алло... п-привет... Привет, Ричи. - совладать с собой в такой ситуации для Денбро оказалось сложнее, чем он думал. На том конце трубки повисла тишина, а затем воодушевлённый, довольный голос. - Билл, это правда ты? Чувак, да ладно? - Как ты узнал меня? - уже практически зная ответ, спросил Билл. - Ты всё ещё не избавился от заикания, Билли? Логопеды заработали бы на тебе кучу денег, если бы ты соизволил к ним обратиться. - на том конце послышался задиристый смех. Ох уж эти шутки. Билл широко улыбнулся, осознавая, как ему не хватало такого юмора. - Да это у меня от волнения иногда накатывает. А так, я перестал заикаться самостоятельно, так что мне не пришлось делать логопедов богаче. Они ещё немного поперекидывались шутками, взаимно поддевая друг друга, а затем Тозиер спросил непривычно тихим и серьёзным для своей натуры тоном: - Ты ведь... ты ведь не просто так звонишь, правда, Билл? Прошло уже... - ... 28 лет, Ричи, 28. Понимаешь, что это значит? - несколько секунд на том конце было слышно только срывистое дыхание. - Но, если бы... если бы то.. если бы Оно, - Ричи шумно сглотнул и снова сделал паузу, будто бы боясь, что упоминание Пеннивайза заставит его появиться перед Тозиером в ту же секунду. - решило вернуться, то мы уже как год должны были знать об этом... это получается, что мы... - Мы действительно одолели его, Ричи. - широко улыбаясь и придавая даже своей интонации явно "улыбчивый" тон, произнёс Билл. - И я помню, что мы дали клятву вернуться в Дерри только в случае, если Оно вернётся, но... но что, если вернуться в Дерри по случаю, что Оно НЕ вернулось? Что если отпраздновать это именно там, где всё началось? - Чур Эдди звоню я. - без тени сомнения констатировал Ричи и бросил трубку. Билл, широко улыбаясь, понял, что Тозиер согласился с ним. А также понял, что все остальные члены "клуба Неудачников" должны быть оповещены именно Биллом, поскольку Ричи взял на себя только Каспбрака. Кстати, почему только его? Денбро усмехнулся от мгновенно опошлившихся мыслей, но быстро отмахнулся и позвонил остальным неудачникам. Всё-таки сообщать хорошие новости было безумно приятно. А осознавать, что эта радостная новость вновь объединит их как старых добрых друзей, было приятнее в разы. *** И вот они всей своей старой компанией сидят в кафе, едят в сумасшедших количествах, а пьют ещё больше. Как выяснилось, кроме Стэна и Беверли никто из неудачников так и не женился. А если копнуть ещё глубже, то по-настоящему счастлив в браке был только Стэн. При том же вопросе по отношению к Беверли та лишь немного смущённо стянула рукава на руки и ворот на ключицы, пряча следы побоев, которые все всё равно успели заметить. Сам Билл не мог ответить на вопрос, почему же не женился он. Казалось бы, успешный писатель(исключение: плохие концовки), по произведениям которого снимают фильмы(изменяя только концовки), достаточно сложенный, красивый мужчина без явных отклонений где-либо, кроме немного нестабильной речи. Что же мешало ему за всё это время обзавестись той единственной? Не было достойных кандидаток? Нет, они были. Очень даже неплохие, молодые, красивые девушки, отвечающие его идеалам и его интересам, которые... которые Билла совершенно не привлекали. И он не мог понять почему. *** Темы для разговоров быстро иссякли, и неудачники сами стали вспоминать самую жуткую часть их детства. Первым об этом заговорил Майк, который помнил абсолютно всё, потому что никуда не уезжал из Дерри, затем обо всём (ну или почти обо всём) вспомнила уже Беверли, завороженно прошептав: - Пеннивайз... Всех Неудачников передёрнуло от услышанного знакомого имени, и все они смущённо и испуганно переглянулись между собой. - Значит, мы... действительно победили его? - шёпотом спросил Стэн, условно признанный самым трусливым и слабым из компании. Но Большой Билл был бы не Большой Билл, если бы не... - Возможно так и есть, но, чтобы удостовериться в этом, я думаю, нам нужно... Билл глубоко вдохнул. Взгляды всех неудачников сейчас были прикованы к нему, но на этот раз он не знал, будут ли они также как в детстве "смотреть ему в рот", слушать всё, что он им говорит и слепо следовать за ним. Но на выдохе он всё же закончил: - ... сходить в канализацию. В его логово. Туда, где витали пропавшие дети. - при каждом уточнении этого места Неудачники в ужасе отклонялись от стола и открывали и закрывали рот, словно рыбы, выброшенные из воды. - Билл, да как вообще... зачем тебе это? - с широко раскрытыми глазами спросил Эдди, поймав на себе обеспокоенный взгляд Ричи и слегка поджав губы в грустной полуулыбке, как бы говоря: "Не переживай, я спокоен". - Да поймите же вы, мы никогда не узнаем наверняка, что Оно сдохло, если не заберёмся в место его обитания. Все прекрасно прослеживали логику в словах Денбро, но для каждого из них всё равно было величайшим в жизни кошмаром ещё раз вернуться в это место, где они когда-то загнали Его в мрачный бездонный колодец и в последний раз увидели, как Его голова распадается на части. - Что ж... и когда ты хочешь отправиться туда? - спросил Бэн, сложив руки на столе, будто выражая всеобщее неозвученное согласие с тем, что туда придётся вернуться. И Билл явно не собирался медлить ни минуты.