Всей правды лучше и не знать

— А теперь, когда мы дочитали главу, будьте любезны ответить на мои вопросы, — медленно сказал Слизерин, глядя Дамблдору в глаза. — Мне напомнить Вам, о чём они?  — Не стоит, — дрожащим голосом ответил Дамблдор, отводя глаза в сторону и желая оказаться подальше от этого взгляда, который, казалось, видит тебя насквозь. — Запрет колдовать на переменах обусловлен тем, что в коридорах на переменах скапливается слишком много народу, заклинание может сработать не так или случайно попасть в кого-либо. В остальное время колдовать можно. Я, как директор школы, знаю, насколько важна для Хогвартса остаточная магия после заклинаний. Салазар кивнул, соглашаясь с этим правилом, но продолжил сверлить Дамблдора взглядом, ведь ответ на свой второй вопрос он так и не получил. У директора не было выбора, кроме как продолжать. Все надежды на то, что второй вопрос будет забыт, были разбиты. — Да, в школе действительно хранилось «нечто», из-за чего ученики могли умереть. Однако, это была необходимость и были приняты меры безопасности, а не только предупреждения. Заклинания, что были использованы, не впускали никого, кроме шестерых преподавателей и меня. Но если кто-то из нас находился в запретном коридоре, туда могли зайти, но мы были осторожны и закрывали дверь дополнительными заклинаниями. Был один раз, когда один из преподавателей был недостаточно осторожен, и тогда дверь можно было открыть «Алохоморой». Но его можно понять, ведь это было после полуночи… и второй раз, когда туда могли пройти посторонние, было в конце года, когда предмет, что хранился там, пытались украсть. Гарри, Рон и Гермиона переглянулись и тяжело вздохнули. Именно они были настолько «удачливы», что попали в запретный коридор оба упомянутых раза. Все были более менее успокоены словами Дамблдора — все, кроме Салазара Слизерина.  — В эти два раза кто-нибудь из учеников был в запретном коридоре? — подозрительно спросил Салазар. — Да, — ответил Дамблдор под возмущённые голоса в зале. — Оба раза.  — Сколько учеников туда проникло? — продолжал жутко спокойным голосом Слизерин. — Первый раз — четыре, второй раз — три, причём это были те же самые лица, — обречённо ответил Альбус. В Большом зале быстро догадались, кто именно побывал в запретном коридоре дважды, а опущенные головы и стыдливый румянец окончательно подтвердили догадки и опасения. — Это произошло абсолютно случайно, — начал оправдываться за всех Гарри, однако его перебили.  — Первый раз, возможно, и случайно вы оказались в запретном коридоре в полночь и открыли дверь «Алахоморой». Во второй раз… не поверю, что это была случайность, — строго уточнил Слизерин.  — Так получилось… — виновато сказал Гарри, опустив голову ещё ниже. Вид Рона и Гермионы так же выражал вину и стыд.  — Ладно, вы не так уж и виноваты, — сжалился над ними Салазар. — Во всем виноваты учителя и, особенно, директор… Ровена, Хельга и Годрик были полностью согласны со своим другом. Однако, эта дискуссия может продолжаться бесконечно, и может оказаться так, что ответы на вопросы обнаружатся в книге, поэтому Ровена Равенкло решила остановить будущий спор с возможным кровопролитием.  — С этим мы можем разобраться и позже, так как мы слишком мало знаем…  — Ладно. Думаю настало время поговорить о полтергейстах… — переключился на лекцию Салазар.  — Полтергейсты — это результат угнетённой психики подростков, одушевлённый стихийным выбросом магии. Они появляются из-за слишком ярких отрицательных эмоций, а так же из-за долгого подавления эмоций, особенно если на детях долгое время использовать что-либо подчиняющее их волю, эмоции, разум, тело или магию. Так же, на их появление оказывают влияние смерть ребёнка, кома, проклятия. Появляется полтергейст не сразу. Сначала ощущается присутствие, потом у него появляется голос, а на следующем этапе он может физически воздействовать на что-либо, а уже после появляется осознанность. И последний этап — появляется форма, и он становится похож на призрака. Это — довольно долгий процесс, и все этапы должны подпитываться тем, что я уже сказал ранее. В условиях Хогвартса, за счёт большого количества детей, возможен первый этап, максимум — второй, из-за волнения перед экзаменами или из-за того, что у кого-то умер близкий человек. Но в таком случае ещё не воплотившегося полтергейста находят и изгоняют. Вы же довели до того, что он уже видим… — Салазар обвёл взглядом всех присутствующих в зале, которые поняли, почему Основатели так отреагировали на Пивза. — Сейчас его будет довольно сложно изгнать, но мы этого делать не будем, пока не появятся очень серьёзные причины для этого, так как он разумен, а изгнание равняется убийству. К тому же, хоть полтергейсты и — пакостники, и, в какой-то мере, даже вредители, с ними можно договориться — они результат детской магии и детских эмоций. Они не могут серьёзно навредить или ранить, более того, они могут по-своему помочь. Так же они по-своему защищают детей, но взрослых чаще всего недолюбливают.  — А сейчас, — Салазар взял в руки книгу. — Продолжим чтение… Лекция Слизерина произвела на всех (кроме остальных Основателей) большое впечатление. Все присутствующие были бы не против, если бы им дали пару минут обдумать сказанное Салазаром, но их мнение никто не спрашивал… Специалист по волшебному зельеварению. Однако, название главы, быстро привело в себя присутствующих в зале. Всем было любопытно узнать о знакомстве Поттера с профессором Снейпом. Любопытство — страшная вещь… — Вон он, смотри!  — Где?  — Да вон, рядом с высоким рыжим парнем. — Это который в очках?  — Ты видел его лицо? — Ты видел его шрам? Этот шепот Гарри слышал со всех сторон с того самого момента, как на следующее утро вышел из спальни. За дверями кабинетов, в которых у Гарри были занятия, собирались толпы школьников, желающих взглянуть на него. Одни и те же люди специально по нескольку раз проходили мимо, когда он оказывался в коридоре, и пристально смотрели ему в лицо. Ученикам было стыдно за своё поведение, они начали понимать, как выглядели со стороны. А Салазар Слизерин на это лишь закатил глаза, ибо своё мнение по поводу «героев» уже высказал, про воспитание — тоже, а повторяться он не собирался. Гарри предпочел бы, чтобы они этого не делали, потому что они его отвлекали, а ему надо было сосредоточиться на том, чтобы добраться до очередного кабинета. Запомнить расположение лестниц, дверей, классов, коридоров и спален было очень сложно. Казалось, что в Хогвартсе все постоянно меняется и сегодня все иначе, чем было вчера. Люди, изображенные на портретах, ходили друг к другу в гости. И Гарри был убежден, что стоящие в коридорах рыцарские латы способны бегать. Добавляли хлопот и привидения. Гарри всегда оказывался в шоке, когда сквозь дверь, которую он пытался открыть, вдруг просачивалось привидение. С Почти Безголовым Ником, призраком башни Гриффиндор и, следовательно, союзником, проблем никогда не было. Даже наоборот — он всегда был счастлив показать первокурсникам, как пройти туда, куда им надо. Но вот Пивз был опаснее двух закрытых дверей и ведущей в никуда лестницы — особенно если встретить его, когда опаздываешь на занятия. Пивз ронял на головы первокурсникам корзины для бумаг, выдергивал из-под них ковры, забрасывал их кусочками мела или благодаря своей невидимости незаметно подкрадывался и внезапно хватал за нос с хриплым криком: «Попался!» Казалось, что хуже Пивза ничего и никого быть не может, однако выяснилось, что это не совсем так. Школьный завхоз Аргус Филч оказался куда более неприятной личностью. Все обратили свое внимание на Филча. Даже те, кто не был знаком с ним лично, по направленным взглядом поняли, о ком идёт речь, и так же обратили своё внимание на завхоза. Аргус не отличался храбростью и был сквибом среди волшебников, поэтому его желание уйти в подполье было понятным. В первое же утро Гарри и Рон обратили на себя его внимание—к сожалению, в плохом смысле слова. Филч застал их в тот момент, когда они пытались открыть одну из дверей. К несчастью, выяснилось, что именно за этой дверью начинается тот самый закрытый для всех коридор на третьем этаже, про который говорил на банкете Альбус Дамблдор.  — Чем больше я читаю, тем больше уверяюсь, что Вы могли попасть туда случайно… — отметил Салазар. С ним нельзя было не согласиться… Филч отказывался верить, что ребята просто заблудились. Смотритель был уверен, что они специально хотели проникнуть на запретную территорию, и угрожал запереть их в находящуюся в подземелье темницу.Но в самый критический момент их спас проходивший мимо профессор Квиррелл. Гарри, Рон и Гермиона изо всех сил старались не показывать своего отношения к этому преподавателю. И им это даже удалось. Почти. У Филча была кошка по имени миссис Норрис — тощее пыльно-серое создание с выпученными горящими глазами, почти такими же, как у Филча. Она в одиночку патрулировала коридоры. Стоило ей заметить, что кто-то нарушил правила — сделал хотя бы один шаг за запретную линию, — и она тут же исчезала. А через две секунды появлялся тяжело сопящий Филч. Филч знал все секретные ходы лучше, чем кто-либо другой в школе — за исключением, пожалуй, близнецов Уизли, — и появлялся так неожиданно, словно был привидением. Близнецы Уизли были довольны сравнением, и тем, что они произвели нужное впечатление на Гарри. Самым утомительным предметом оказалась история магии — это были единственные уроки, которые вел призрак. Профессор Бинс был уже очень стар, когда однажды заснул в учительской прямо перед камином, а на следующее утро он пришел на занятия уже без тела. Бинс говорил ужасно монотонно и к тому же без остановок. Основатели сделали себе пометку в уме разобраться ещё и с профессором истории магии. Призраки не должны вести занятия! С каждой прочитанной главой у них появлялось всё больше и больше дел. Профессор Флитвик, преподававший заклинания, был такого крошечного роста, что вставал на стопку книг, чтобы видеть учеников из-за своего стола. Теперь все обратили внимание на смущённого профессора Флитвика.  — На самом деле это довольно интересно… — отвлёкся от чтения Салазар, переводя взгляд то на Хагрида, то на Флитвика.  — Полукровки, у которых родители не имеют общей формы, то есть сильно отличаются по росту, магии, менталитету. И, насколько я понимаю, это не является необходимостью, так как, что гоблинов, что великанов — много. Удивительно… — слова, произнесенные Слизерином, заставили всех задуматься. Теперь, что на Хагрида, что на Флитвика начали смотреть по-другому. До этого они принимали их как должное, но теперь в головах крутился лишь один вопрос: как? На фоне всеобщего непонимания и любопытства сильно выделялась Амбридж со своей ксенофобией, превосходящей все разумные пределы. Благо, на неё всё ещё действовало вчерашнее заклятье немоты, и на неё никто не обращал внимания. Есть вещи и поинтереснее, чем немая жаба. Но от взгляда Слизерина не скрылось ничего… На самом первом уроке он, знакомясь с курсом, взял журнал и начал по порядку зачитывать фамилии. Когда он дошел до Гарри, то возбужденно пискнул и исчез из вида, свалившись со своей подставки. А вот профессор МакГонагалл была совсем другой. Гарри был прав, когда, увидев ее, сказал себе, что с ней лучше не связываться. Умная, но строгая, она произнесла очень суровую речь, как только первокурсники в первый раз пришли на ее урок и расселись по местам.  — Трансфигурация — один из самых сложных и опасных разделов магии, которые вы будете изучать в Хогвартсе, — начала она. — Любое нарушение дисциплины на моих уроках — и нарушитель выйдет из класса, и больше сюда не вернется. Я вас предупредила. После такой речи всем стало немного не по себе. Затем профессор МакГонагалл перешла к практике и превратила свой стол в свинью, а потом обратно в стол. Все были жутко поражены и начали изнывать от желания поскорее начать практиковаться самим, но вскоре поняли, что научиться превращать предметы мебели в животных они смогут еще очень нескоро. Потом профессор МакГонагалл продиктовала им несколько очень непонятных и запутанных предложений, которые предстояло выучить наизусть. Затем она дала каждому по спичке и сказала, что они должны превратить эти спички в иголки. К концу урока только у Гермионы Грэйнджер спичка немного изменила форму—профессор МакГонагалл продемонстрировала всему курсу заострившуюся с одного конца и покрывшуюся серебром спичку Гермионы и улыбнулась ей. Эта улыбка поразила всех не меньше, чем превращение стола в свинью, — ведь казалось, что профессор МакГонагалл вовсе не умеет улыбаться. МакГонагалл на это замечание фыркнула, как кошка. С особым нетерпением все ждали урока профессора Квиррелла по защите от Темных искусств, однако занятия Квиррелла скорее напоминали юмористическое шоу, чем что-то серьезное. Его кабинет насквозь пропах чесноком, которым, как все уверяли, Квиррелл надеялся отпугнуть вампира, которого встретил в Румынии. Профессор очень боялся, что тот вот-вот явится в Хогвартс, чтобы с ним разобраться. Тюрбан на голове Квиррелла тоже не прибавлял его занятиям серьезности. Профессор уверял, что этот тюрбан ему подарил один африканский принц, которому он помог избавиться от очень опасного зомби. Но по-настоящему никто не верил в эту историю. Во-первых, потому, что когда Симус Финниган спросил, как Квиррелл победил зомби, Квиррелл покраснел и начал говорить о погоде. А во-вторых, потому, что тюрбан как-то странно пах, а близнецы Уизли уверяли всех, что это не подарок африканского принца, а просто мера предосторожности. По их словам, под одеждой Квиррелл был весь обвешан дольками чеснока, и в тюрбане его тоже был спрятан чеснок, поскольку профессор, боясь вампиров, желал быть полностью защищенным. И даже спал в том, в чем ходил по школе, — чтобы вампир не застал его врасплох.  — И ЭТО вело защиту от тёмных искусств? — скривившись спросил Годрик. С ним многие оказались солидарны.  — Скорее всего, всё не так просто… — задумчиво проговорила Ровена. Салазар был с ней согласен. Да и реакция Гарри, Рона и Гермионы подтверждала это.  — В любом случае, если с ним что-то не так, об этом будет написано в книге, — мудро предположила Хельга.  — Просто он встретил морщерогого кирзляка, и от страха он привлёк мозгошмыгов, они забрались через его уши в голову и размягчили его мозги. Наверное, запахом чеснока он пытался их отогнать, — на полном серьёзе заключила до этого молчавшая Полумна, продолжая при этом мечтательно улыбаться. Теперь все смотрели на Полумну Лавгуд, и во взглядах, устремленных на нее, читались замешательство и шок. А тем временем Гарри давился смехом, Рон еле удерживался, что бы не скатиться под стол, а Гермиона изо всех сил старалась держать серьёзное лицо, что выходило у нее с переменным успехом. Их реакция ещё больше озадачила присутствующих. Золотое трио знало, кого встретил в лесах Албании Квиррелл. Но назвать, хоть и не осознанно, Волдеморта — морщерогим кирзляком… Даже для них это оказалось слишком смешно. А Полумна, тем временем, продолжила мечтательно улыбаться, не обращая внимания на взгляды. Она — одна единственная, кто никак не отреагировал на множество взглядов, проигнорировав всех, даже Салазара Слизерина. Шокированный Слизерин решил продолжить чтение, может там найдутся ответы на эти абсурдные слова? Пятница стала для Гарри и Рона великим днем. Они наконец смогли спуститься в Большой зал на завтрак, ни разу не сбившись с пути. — Что у нас там сегодня? — спросил Гарри, посыпая сахаром овсянку. —Два занятия по зельям — заниматься будем вместе со слизеринцами, — ответил Рон. — Занятия ведет профессор Снейп, а он их декан. Говорят, что он всегда и во всем на их стороне, выгораживает их перед остальными преподавателями и ставит им лучшие отметки. Вот как раз и увидим, так ли это. — Хотел бы я, чтобы МакГонагалл всегда заступалась за нас, — задумчиво произнес Гарри. Внимание снова переключилось на Снейпа и МакГонагалл. Пока они завтракали, прибыла почта. Теперь Гарри уже привык к этому, но в свое первое утро в школе он даже испугался, когда во время завтрака в Большой зал с громким уханьем влетело не меньше сотни сов. Они начали кружить над столами, высматривая своих хозяев и роняя им на колени письма и посылки. Пока Букля не принесла Гарри ни одного письма. Сова иногда залетала в зал вместе с другими, чтобы посидеть у него на плече и ласково похватать его клювом за ухо. А потом, съев кусочек тоста, улетала в совятню, как называли в школе домик, где жили совы, и там спокойно засыпала. Но этим утром Букля, приземлившись между сахарницей и блюдцем с джемом, уронила в тарелку Гарри запечатанный конверт. Гарри тут же вскрыл его — он просто не мог спокойно завтракать, не прочитав свое первое письмо. «Дорогой Гарри, — было написано в письме неровными буквами. — Я знаю, что в пятницу после обеда у тебя нет занятий, поэтому, если захочешь, приходи ко мне на чашку чая примерно часам к трем. Хочу знать, как прошла твоя первая неделя в школе. Пришли мне ответ с Буклей. Хагрид». Гарри одолжил у Рона перо, нацарапал на обороте письма: «Да, с удовольствием, увидимся позже, спасибо» — и вручил письмо Букле. Гарри повезло, что впереди его ждал чай с Хагридом, потому что занятия по зельеварению оказались самым неприятным из всего, что с ним пока произошло в школе. Все были заинтригованы… На банкете по случаю начала семестра Гарри почувствовал, что профессор Снейп почему-то невзлюбил его с первого взгляда. К концу первого урока он уже понял, что ошибся. Профессор Снейп не просто невзлюбил Гарри — он его возненавидел. Снейп вспоминал этот урок и, встретившись взглядами с Основателями, так легилимент понял, что его ждёт кастрация… через повешение. Кабинет Снейпа находился в одном из подземелий. Тут было холодно — куда холоднее, чем в самом замке — и довольно страшно. Это заставило окружающих задуматься, через что прошёл Поттер, и что он при этом чувствовал, если ему было страшно находиться в подземелье. Причём не в одиночку, а вместе с однокурсниками. Гарри действительно просто ребёнок… Вдоль всех стен стояли стеклянные банки, в которых плавали заспиртованные животные. Снейп, как и Флитвик, начал занятия с того, что открыл журнал и стал знакомиться с учениками. И, как и Флитвик, он остановился, дойдя до фамилии Поттер.  — О, да, — негромко произнес он. — Гарри Поттер. Наша новая знаменитость.  — Мне уже не нравится подобное отношение, — негромко произнёс Годрик. Драко Малфой и его друзья Крэбб и Гойл издевательски захихикали, прикрыв лица ладонями. Закончив знакомство с классом, Снейп обвел аудиторию внимательным взглядом. Глаза у него были черные, как у Хагрида, только в них не было того тепла, которым светились глаза великана. Глаза Снейпа были холодными и пустыми, и почему-то напоминали темные туннели.  — Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку, — начал он. Снейп говорил почти шепотом, но ученики отчетливо слышали каждое слово. Как и профессор МакГонагалл, Снейп обладал даром без каких-либо усилий контролировать класс. Как и на уроках профессора МакГонагалл, здесь никто не отваживался перешептываться или заниматься посторонними делами.  — Глупое махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки, — продолжил Снейп. — Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства… могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть. Но все это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки. — Последнее предложение было явно лишним, — сказала Хельга. — Поттер! — неожиданно произнес Снейп. — Что получится, если я смешаю измельченный корень асфоделя с настойкой полыни?  — Знаете, я не удивлён, что с таким отношением Гарри плохо разбирается в зельях. На первом же уроке спрашивать что-либо… Вы действительно отвратительный учитель, — прокомментировал Слизерин. «Измельченный корень чего с настойкой чего?» — хотел переспросить Гарри, но не решился. Он покосился на Рона, но тот, похоже, был не менее ошарашен вопросом. Зато Гермиона Грэйнджер явно знала ответ, и ее рука взметнулась в воздух.  — Я не знаю, сэр, — ответил Гарри. На лице Снейпа появилось презрительное выражение. Сейчас презрительное выражение на лицах было у большей половины взрослых магов, присутствующих в зале. Только направлены они были на Снейпа. Так, так… Очевидно, известность — это далеко не все. Но давайте попробуем еще раз, Поттер, — Снейп упорно не желал замечать поднятую руку Гермионы. — Если я попрошу вас принести мне безоаровый камень, где вы будете его искать? — Я не знаю, сэр, — признался он.  — Похоже, вам и в голову не пришло почитать учебники, прежде чем приехать в школу, так, Поттер?! Гарри заставил себя не отводить взгляд и смотреть прямо в эти холодные глаза. По правде, он читал свои новые учебники, пока жил у Дурслей, но неужели Снейп рассчитывал на то, что он наизусть выучит «Тысячу волшебных растений и грибов»?  — Хорошо, Поттер, а в чем разница между волчьей отравой и клобуком монаха? Гермиона, не в силах больше сидеть спокойно, встала, вытягивая руку к потолку.  — Я не знаю, — тихо произнес Гарри. — Но мне кажется, что Гермиона это точно знает, почему бы вам не спросить ее? Послышался смех. Гарри нервно оглянулся, чтобы увидеть, кто еще над ним смеется, кроме Малфоя и двух его приятелей. Ему показалось, что смеявшихся было человек десять, как минимум, и встретился взглядом с Симусом. Симус одобрительно подмигнул ему, и Гарри подумал, что смеются, видимо, не над ним, а над его ответом, который почему-то всем показался остроумным. Но как бы там ни было, Снейп его таковым не нашел. — Сядьте! — рявкнул он, на мгновение повернувшись к Гермионе.—А вы, Поттер, запомните: из корня асфоделя и полыни приготавливают усыпляющее зелье, настолько сильное, что его называют напитком живой смерти. Безоар — это камень, который извлекают из желудка козы и который является противоядием от большинства ядов. А волчья отрава и клобук монаха — это одно и то же растение, также известное как аконит. Поняли? Так, все записывайте то, что я сказал! Было заметно, что чтение последних абзацев далось Слизерину тяжело.  — Вы не находите, что ненависть к незнакомому одиннадцатилетнему мальчику, это — низко и отвратительно? Более того, вы повели себя не как учитель, и даже не как взрослый человек, — пугающе начал говорить Слизерин, а потом зло усмехнулся и продолжил. — Ребёнок. Всеми обиженный… Вам действительно стоит повзрослеть. Думаю, вы будете не против, если я с вами потом поговорю… наедине? На Северуса Снейпа было страшно смотреть. Впрочем, он и сам не так давно начал осознавать свою вину и свои ошибки, поэтому — он не откажется от разговора «один на один» со Слизерином. Все поспешно схватились за перья и зашуршали пергаментом. Но тихий голос Снейпа перекрыл поднявшийся шум. — А за ваш наглый ответ, Поттер, я записываю штрафное очко на счет Гриффиндора. Для первокурсников факультета Гриффиндор уроки Снейпа обещали быть не самыми приятными. После того как Снейп усадил Гарри на место, произошло еще кое-что совсем безрадостное. Снейп разбил учеников на пары и дал им задание приготовить простейшее зелье для исцеления от фурункулов.  — Что ещё раз доказывает, что вы — не учитель. Первый месяц учеников нельзя допускать к зельеварению. Сначала идут теория и техника безопасности. Учащихся нужно научить правильно пользоваться ножами, котлами, весами и всеми теми инструментами, которые им понадобятся. И только потом идёт зельеварение, — сказал очень недовольный Салазар. Он кружил по классу, шурша своей длинной черной мантией, и следил, как они взвешивают высушенные листья крапивы и толкут в ступках змеиные зубы. Снейп раскритиковал всех, кроме Малфоя, которому, очевидно, симпатизировал. В тот момент, когда Снейп призвал всех полюбоваться, как Малфой варит рогатых слизняков…  — И сами с техникой безопасности не дружите. Отвлекать и самому отвлекаться во время варки первого зелья — чревато последствиями, — продолжал Салазар. …темница, вдруг, наполнилась ядовито-зеленым дымом и громким шипением. Невилл каким-то образом умудрился растопить котел Симуса, и тот превратился в огромную бесформенную кляксу, а зелье, которое они готовили в котле, стекало на каменный пол, прожигая дырки в ботинках стоявших поблизости учеников. Через мгновение все с ногами забрались на стулья, а Невилл, которого окатило выплеснувшимся из котла зельем, застонал от боли, так как на его руках и ногах появились красные волдыри. — Идиот! — прорычал Снейп, одним движением ладони сметая в угол пролившееся зелье. — Как я понимаю, прежде чем снять котел с огня, вы добавили в зелье иглы дикобраза? Снейпа придавило магией, а Салазар Слизерин отказался давать какие-либо комментарии. И так было понятно, что именно он думает… — Отведите его в больничное крыло, — скривившись, произнес Снейп, обращаясь к Симусу. А потом повернулся к Гарри и Рону, работавшими за соседним столом. — Вы, Поттер, почему не сказали ему, что нельзя добавлять в зелье иглы дикобраза? Или вы подумали, что если он ошибется, то вы будете выглядеть лучше его? Из-за вас я записываю еще одно штрафное очко на счет Гриффиндора.  — Разговор будет долгим, — мрачно сказал Слизерин, обращаясь к Снейпу. Это было ужасно несправедливо. Гарри уже открыл рот, чтобы возразить, когда Рон пнул его под столом.  — Не нарывайся, — прошептал Рон. — Я слышал, что Снейп, если разозлится, может очень сильно навредить. Час спустя, когда они вышли из темницы и поднимались по лестнице, голова Гарри была полна всяких неприятных мыслей, а радостное настроение с которым он приехал в Хогвартс, совсем улетучилось. В первую же неделю пребывания в школе он заработал два штрафных очка — и все из-за того, что Снейп почему-то возненавидел его. И он очень хотел бы узнать почему. — Выше нос, — подбодрил его Рон. — Фреду и Джорджу тоже не везет на уроках Снейпа. Знаешь, сколько штрафов они у него получили? Слушай, а можно, я пойду с тобой к Хагриду? Без пяти три они вышли из замка и пошли по школьной территории к дому Хагрида. Когда Гарри постучал в дверь, ребята услышали, как кто-то отчаянно скребется в нее с той стороны и оглушительно лает. А через мгновение до них донесся зычный голос Хагрида:  — Назад, Клык, назад! Дверь приоткрылась, и за ней показалось знакомое лицо, заросшее волосами.  — Заходите, — пригласил Хагрид. — Назад, Клык! Хагрид пошире распахнул дверь, с трудом удерживая за ошейник огромную черную собаку. Как называется эта порода, Хагрид не знал, хотя и пояснил, что с такими собаками охотятся на кабанов. В доме была только одна комната. С потолка свисали окорока и выпотрошенные фазаны, на открытом огне кипел медный чайник, а в углу стояла массивная кровать, покрытая лоскутным одеялом.  — Вы… э-э… чувствуйте себя как дома… устраивайтесь — сказал Хагрид, отпуская Клыка, который кинулся к Рону и начал лизать ему уши. Было очевидно, что Клык, как и его хозяин, выглядел куда опаснее, чем был на самом деле.  — Это Рон, — сказал Гарри. В это время Хагрид заваривал чай и выкладывал на тарелку кексы. Кексы соприкасались с тарелкой с таким звуком, что никаких сомнений в их свежести не возникало — они давным-давно засохли и превратились в камень. — Еще один Уизли, а? — спросил Хагрид, глядя на веснушчатое лицо Рона. — Я полжизни провел, охотясь на твоих братьев-близнецов. Они все время… ну… пытаются в Запретный лес пробраться, а мне их ловить приходится, да! О каменные кексы легко можно было сломать зубы, но Гарри и Рон делали вид, что они им очень нравятся… Гарри и Рон не знали, куда себя деть, ведь их маленькая ложь раскрылась, и теперь Хагрид на них обидится… …и рассказывали Хагриду, как прошли первые дни в школе. Клык сидел около Гарри, положив голову ему на колени и пуская слюни, обильно заливавшие школьную форму. Гарри рассказал Хагриду про урок Снейпа. Хагрид, как и Рон, посоветовал Гарри не беспокоиться, потому что Снейпу не нравится подавляющее большинство учеников.  — Но мне кажется, он меня ненавидит.  — Да ерунда это! — возразил Хагрид. — С чего бы это ему? Однако Гарри показалось, что Хагрид, произнося эти слова, чуть-чуть отвел взгляд в сторону.  — А как твой брат Чарли? — поспешно поинтересовался Хагрид, повернувшись к Рону. — Мне он жутко нравился: уж больно хорошо он со зверьем умел обращаться. Гарри спросил себя, не специально ли Хагрид сменил тему разговора. Пока Рон рассказывал Хагриду о Чарли, который изучает драконов, Гарри взял кусок бумаги, лежавший на столе под чехлом для чайника. Это была вырезка из «Пророка». ПОСЛЕДНИЕ НОВОСТИ О ПРОИСШЕСТВИИ В БАНКЕ «ГРИНГОТТС» — гласил заголовок статьи. Продолжается расследование обстоятельств проникновения неизвестных грабителей или грабителя в банк «Гринготтс», имевшего место 31 июля. Согласно широко распространенному мнению, это происшествие — дело рук темных волшебников, чьи имена пока неизвестны. Сегодня гоблины из «Гринготтса» заявили, что из банка ничего не было похищено. Выяснилось, что сейф, в который проникли грабители, был пуст, — по странному стечению обстоятельств, то, что в нем лежало, было извлечено владельцем утром того же дня. Мы не скажем вам, что лежало в сейфе, поэтому не лезьте в наши дела, если вам не нужны проблемы, — заявил этим утром пресс-секретарь банка «Гринготтс». Гарри вспомнил, как в поезде Рон рассказал ему о том, что кто-то пытался ограбить «Гринготтс», но Рон не назвал дату. А теперь…  — Хагрид! — воскликнул Гарри. — Ограбление «Гринготтса» произошло как раз в день моего рождения! Возможно, грабители проникли туда, как раз когда мы с тобой там были! На этот раз не было никаких сомнений в том, что Хагрид избегает взгляда Гарри.  — А Хагрид всегда вот так нечаянно выдаёт нечто важное и секретное? — решил полюбопытствовать Годрик, под недовольным взглядом Салазара.  — Да, — ответили все, кто хорошо знал Хагрида. Великан промычал что-то нечленораздельное и предложил Гарри еще один каменный кекс. Гарри вежливо поблагодарил его, но кекс брать не стал, а вместо этого еще раз перечитал заметку. По странному стечению обстоятельств, то, что лежало в сейфе, в который проникли грабители, было извлечено из него владельцем утром того же дня. Тем утром Хагрид кое-что извлек из сейфа номер семьсот тринадцать — маленький коричневый сверток. Не это ли искали воры? Когда Гарри с Роном шли обратно в замок на ужин, карманы их были набиты каменными кексами, от которых они из вежливости не смогли отказаться. Гарри думал, что ни один из уроков не дал ему столько поводов для размышлений, как встреча с Хагридом. Если Гарри был прав, то Хагрид забрал из сейфа сверток как раз вовремя, но случайно или нет? И где этот сверток хранится теперь? Ведь чтобы его не выкрали, требуется гораздо более надежное место, чем «Гринготтс»? И еще Гарри спрашивал себя, не знает ли Хагрид о профессоре Снейпе чего-нибудь такого, о чем не захотел ему рассказывать.  — А хочет ли Хагрид нам что-нибудь рассказать? И расскажет ли нам Дамблдор, как подбирает преподавателей? И что нам расскажет «профессор» Снейп? — задал интересующие вопросы Салазар Слизерин. Только… получит ли он на них ответы?