Это те самые бабочки?

— Бегите! Быстрее! — кричал Мидория, вытирая кровь со своей щеки. Киришима и Бакуго заканчивали со злодеем, поэтому нахождение здесь Яойорозу и Тодороки было бессмысленным, а возможно даже опасно для них самих. Те, поняв это, кивнули и рванули в сторону площади, где их ждала полиция и скорая, которая оказывала первую помощь раненным. К счастью, небо этой ночью было ясным, поэтому их путь, проходящий по многочисленным узким переулкам был хоть как-то освещён. Ни Яойорозу, ни Тодороки не говорили ни слова. Молча бежали, если не считать кратких фраз «сюда», когда Яомомо указывала дорогу. Но их устраивало это — бежать и одновременно разговаривать было бы не очень удобно. Лишь иногда они оглядывались назад, по сторонам и наверх, на случай, чтобы на них не напали и не следили за ними другие злодеи. Почти добежав до площади, Тодороки остановился, одновременно хватая за руку Яойорозу, тем самым останавливая и её тоже. Девушка не вскрикивает, но лишь смотрит озадаченно на парня. Оба они тяжело дышали после долгого непрерывного бега, но отдышавшись, Шото так ничего и не говорил, внимательно наблюдая за Яомомо. На её блестящие чёрные густые волосы падали небольшие белые лунные блики, заставляя сиять их ещё больше. В тёмных, как бездна, глазах также отражалась полная луна, которая освещала и её красивое лицо. Румянца на её щеках от такой нагрузки не было видно, но он чувствовал от неё некое тепло. При такой атмосфере она завораживала его глаз ещё больше, чем обычно. Стояли оба в достаточно безлюдном месте, где никто не должен был их заметить, но Яойорозу всё равно было не по себе. Ветер несильно подул, и чёрные волосы красиво развились. Тодороки обратил внимания на эту мелочь, и ещё раз отметил для себя красоту волос Яойорозу. Однако, не один он заметил красоту в такое красиво ночное время. Яомомо наблюдала за развивающимися на ветру разноцветными волосами Шото, так и желая зачесать из назад или убрать за уши, главное, чтобы виднелось его красивое лицо. И шрам. Момо не раз задавалась вопросом, откуда он у него появился, ведь, наверное, за этим хранилась какая-то история. И раз никто об этом не говорил и не спрашивал, значит, ещё и очень личная. — Тодороки? Почему мы остановились? Площадь совсем близко, нас ждут. — отдышавшись произнесла Яойорозу. Тодороки также заметил, что до сих пор не отпустил руку Яомомо, да и не планировал отпускать. Он чувствовал, что её руки были почти ледяными, поэтому несильно использовав причуду левой стороны, Шото попытался её согреть. — Остальные герои уже доложили ситуацию. Уверен, вот-вот, и Мидория с остальными закончат со злодеем. Всё в порядке. — тихо и хрипло произнёс парень, ловя на себе обеспокоенный взгляд Момо. Даже после его слов в душе оставалась тревога, но она не стала вырываться или стоять на своём. — Яойорозу. — обратился Шото, не отводя внимательный взгляд от темноволосой. — Да? — спросила та, в ответ взглянув в разноцветные глаза парня. Обычно она старается не глазеть на особенности внешности людей, даже если это что-то необычно красивое, но в этот раз у неё был повод посмотреть прямо в глаза Шото. Конечно, в такой темноте было сложно разглядеть их истинный цвет, хоть она и знала, что слева — аквамариновый, а справа — серый, ей всё равно было в удовольствие смотреть в его глаза, как будто с целью что-то в них разглядеть. И у неё это получалось. Его глаза — словно зеркало, в которых она видела свой силуэт. — Помнишь, ты говорила про то самое счастье, тёплое чувство, от нахождения рядом с тем самым человеком? — тихо, но достаточно уверенно начал Тодороки. Он вспомнил советы матери. «Не дави на неё. И желательно, не говори всё очень прямо, это спугнёт её. Просто будь собой. Говори то, что идёт от сердца. Не пытайся драматизировать или недоговаривать. Просто скажи ей всё, как есть. Как чувствуешь сердцем». — Я много думал, и мне кажется, что… — Тодороки держал уже обе руки Яойорозу, которая ничего не могла сказать, но ей и не пришлось — кое-кто прервал Тодороки, который уже приготовился сказать последнее слово. — Чего стоите здесь?! Тодороки, тебя вообще-то отец ждёт! Он в ярости от того, что ты так долго, и даже начал требовать, чтобы пошли искать вас, вдруг с вами что-то случиться! И вообще, полиция вас ждёт обоих, чтобы дать показания. — подбежав к ним Киришима, и Яойорозу сразу отдёрнула руки от Шото. Тодороки это, конечно, немного задело по чувствам, но он понимал, что Киришима мог понять этот жест неправильно (или же наоборот правильно), но всё равно был какой-то неприятный осадок. — Тодороки, ты идёшь? — выбила из транса парня Яомомо, которая уже стояла на выходе из переулка рядом с Киришимой. Тот снова задумался. — Ты последнее время какой-то странный, слишком много стоишь, думаешь о чём-то, — прокомментировал его поведение Эйджиро. Шото ничего не ответил на его слова, даже не взглянул. Ни на парня, ни на Яомомо. — Может, переучился? — Идёмте, — достаточно сухо ответил Шото, подойдя к ним. Все вместе они шли к площади в какой-то неприятной холодной атмосфере. Может быть, это была погода, ведь начал моросить небольшой дождик. Но в душах двух из них творилась какая-то метель, смешанная с бушующим ураганом. Долгожданное признание оборвалось, хотя толком и не началось. Иногда казалось, что Яомомо не хватает воздуха от переизбытка чувств, а Тодороки иногда создавал маленькие язычки пламени, которые сразу же потухал. Неприятный осадок проводил этот день, перетекающий в терзающую две влюблённые души мысли и чувства, что не давали уснуть. Они определённо были друг другу кем-то особенным, и оба это прекрасно понимали.