***
С момента, как она впервые оказалась в той комнате, она поняла: все ее догадки и подозрения все-таки имели под собой почву. Спустя четыре месяца наблюдений все детали пазла сложились в единую картинку — ее директор был не тем, за кого себя выдавал. Грин-де-Вальд пошел напролом, не размениваясь на мелочи, он покусился сразу на верхушку МАКУСА и подменил ее начальника одним из своих людей. И все-таки, это не моя паранойя, подумала девушка, а его излишняя самоуверенность, что никто не заметит подмены. Ее не смог бы заметить либо слепой, либо зеленый новобранец. Но она заметила. Природная дотошность заставляла подмечать любые интересные детали. А что может быть интереснее, чем изменившийся начальник, до такой степени верный своим привычкам и принципам, что на протяжение больше пяти лет приходил в офис ровно в шесть утра и сразу пил двойной эспрессо, а в один день вдруг перестал. Или то, что он по-официальному сухо начал здороваться с ней, не улыбаясь едва заметно для ее глаз. Это одни из немногих привычек, которые девушка больше не замечала за Грейвзом, но этого хватило, чтобы в голову постепенно начали закрадываться сомнения и подозрения, что что-то не так. На такие мелочи почти все подчиненные не обратили внимания. А если и обратили, то спустя время все равно выкинули из головы. И только она докопалась до истины. Гордость за себя сменилась тревогой, когда она с сомнением и осторожностью оглядела комнату и собралась аппарировать, но не нащупала в кармане пальто знакомую прохладу палочки и поняла, что сейчас расплачивается за свою излишнюю наблюдательность. Дверь, казавшаяся хлипкой на вид, даже не скрипнула, когда девушка навалилась на нее всем телом, а затем и вовсе пнула ботинком в район дверной ручки. Узкое окно не поддалось ни ударам, ни кинутой в него палке, которую Шарлотта нашла под кроватью. Из небольшой, практически пустой и очень пыльной комнаты девушка не могла аппарировать, ровно, как и колдовать в ней. На весь дом было наложено заклинание, сводящее на «нет» любые попытки использовать внутри него магию. Она в ловушке. Как бы она ни старалась, выбраться наружу у нее не было ни одного шанса. Она услышала, что в доме появился кто-то еще, когда солнце уже село и на иссиня-черном небе начали появляться первые созвездия. Шаги звучали все ближе и ближе к комнате, где она находилась, и аккуратно и неслышно подойдя к двери, девушка встала сбоку от входа и стала ждать. Без щелчка замка, без звука заклинания дверь бесшумно отворилась на хорошо смазанных петлях. Девушка внутренне собралась и напряглась. Сейчас или никогда. Президент Пиквери должна знать все о не-Персивале Грейвзе и об угрозе магическому сообществу. Человек сделал шаг в комнату и за долю секунды перехватил локоть аврора, нацеленный ему в нос. Она не растерялась от столь быстрой реакции и, развернувшись корпусом к магу, с силой ударила его лбом в лицо. Послышался хруст. Мужчина зашипел, выругался и ослабил хватку. Шанс, победно подумала Шарлотта перед тем, как ее с силой отбросило назад. Она врезалась в дальнюю стену так, что с потолка посыпалась старая штукатурка и краска на стене пошла трещинами. Глухо упав на пол, как тряпичная кукла, девушка застонала от зарождающейся боли и попыталась встать. — Не так быстро, — ее директор нависал над ней, смотря с такой злостью, которую она ни разу не видела ни у Грейвза, ни у того, кто сейчас стоит перед ней, притворяясь ее начальником. Взгляд человека, готового убивать. Клянясь всеми богами, она теперь точно знала — это не Персиваль. Он бы никогда так не посмотрел на нее. Этот человек перед ней отправит ее на тот свет и глазом не моргнет. — Ты была весьма наблюдательна. Единственная раскусила меня. Отдам должное, в Аврорате тебя не зря хвалили. Он все так же стоял у двери, в паре метрах от нее, и не двигался. Злость, сочившаяся из его тихого голоса, окутывала комнату, добираясь до девушки, проникая в нее и пробуждая в ней ту же эмоцию. Шарлотта выходила из себя. И не от того, что сейчас полулежала в пыли, а спина изнывала от боли. Она злилась из-за того, что так просто, без сопротивления, позволила заточить себя в этом доме, из-за того что ее, как мешок, легко откинули в пыль, словно она была обычным не-магом, а не аврором в Главном магическом департаменте по стране, и из-за того, что на нее с такой самоуверенностью глазами Грейвза смотрит какая-то пешка Грин-де-Вальда. Когда-то давно, в свою бытность зеленым и не совсем опытным мракоборцем, искрящимся уверенностью и максимализмом, она упустила преступника, контрабандиста. В тот день в глазах директора читалось победное «я ведь говорил тебе, что ты не справишься», и это разозлило ее настолько, что спустя неделю она схватила и привела на суд злоумышленника. И вот опять этот взгляд. Это «ты не справишься». — Тебе стоит быть осторожней. — с желчью в голосе проговорила она, — Раз я поняла, что за этим лицом прячется его приспешник, то весьма скоро ты лишишься головы. Лицо Грейвза разрезала улыбка. Я просто так не сдамся, думала девушка и метала в мужчину молнии взглядом. — Годами мракоборцы идут по следу и лишь глотают пыль, Шарлотта, — он протянул ее имя, будто впервые слышал, пробуя на вкус, — Меня нет нигде, и одновременно я повсюду. Мои сторонники работают с вами бок о бок многие месяцы, годы, но из всех служителей закона разгадала это лишь ты. И лишь, когда это коснулось лично твоего директора. — его голос был тихим и спокойным, но нити гнева были настолько явственны, что девушка ощущала их кожей. Действительно, подозрения в связях работников Министерства с темным магом давно витали в воздухе, он никто пока не был уличен в этом. Будь на месте Грейвза другой человек, быть может она бы и не начала распутывать этот загадочный клубок, но это был Грейвз. По отношению к ней — она это знала и видела — он иногда переступал границы, но не сильно явно, и она отвечала ему тем же. И это не сыграло в пользу темному магу. Он продолжил говорить, — Это будет наш с тобой секрет. Который мы никому не расскажем. И покажу им свое лицо я только тогда, когда весь магический мир будет скандировать мое имя. Меня могут поймать, лишь когда я сам этого хочу. Он прошептал заклинание и захлопнул за собой дверь. Ускользающим в темноту сознанием девушка поняла, где ошиблась. В облике Персиваля Грейвза Отделом магического правопорядка управлял сам Грин-де-Вальд.***
Темный маг был именно таким, как она слышала о нем в рассказах пострадавших, трясущихся во время допросов, и читала в архивных отчётах авроров. И даже хуже. Лично «познакомившись» с ним, девушка поняла, что на самом деле значит ощущение страха, окутывающего липким тяжелым одеялом, перед именем Геллерта Грин-де-Вальда. Минуты длились часами, когда он был в комнате. Взгляд темных глаз Грейвза в первые минуты не давал Шарлотте избавиться от мысли, что это все-таки настоящий Персиваль и он не сделает ей ничего плохого. Это ведь глава Аврората, который стоит горой за своих подчиненных, и он не поднимет палочку на нее. Но тут же в путающихся мыслях возникал пугающий вопрос. Если перед ней Грин-де-Вальд, то где настоящий Грейвз? Взгляд нельзя подделать, а эти глаза принадлежат именно тому, кому она могла доверить даже свою жизнь. Но потом эти же глаза смотрели, как девушка в судорогах извивается на полу от очередного пробного заклятия, которое создали маги Грин-де-Вальда. Это было именно та причина, по которой она была еще жива. Создание новых, не имеющих противодействий заклинаний и проверка их эффективности. Так поправил он слова Шарлотты, смачно плюнувшей в него и назвавшей его аморальным уродом, пытающим беззащитную девушку. В ее глазах, несмотря на то, что она выносит, продолжал гореть огонь бесстрашия и злости. Пока что. Но чем дольше она находилась у темного мага, тем сильнее и болезненнее становились заклятия. Тем труднее становилось сопротивляться им. Она старалась уходить дальше в глубины сознания, чтобы притупить боль и хоть на несколько минут побыть за пределами грязной темной комнаты на холодном полу. — Зачем ты сопротивляешься, Шарлотта? — в один из многочисленных дней, когда она судорожно вдыхала воздух и держалась за расцарапанную кровящую шею после усиленного удушающего заклинания, он склонился перед ней, — Это лишь усиливает боль. Ты сама себе больше вредишь. То был второй раз, когда они заговорили. Он всегда приходил, не говоря ни слова, и едва уловимо для уха шептал роковые для нее заклинания. И покидал комнату, когда девушка под воздействием чар — она ни разу за все время не засыпала сама — закрывала глаза. Но в этот раз ее слух порезал голос, который он, казалось, уже забыла. И по которому скучала. — Выбирать нужно, Шарлотта, всегда одно. Собственную жизнь. Но один мой, — продолжал мужчина, — и твой знакомый так же противился. Пока в один день по взмаху палочки не умер самой мучительной смертью. «Грейвз…» — Именно он, — он подтвердил — а может, она сказала его имя вслух — ее мысли. — Ты не мог его убить, — сиплый голос еле пробивался из измученной гортани. — Для оборотного зелья нужен живой человек. Если врешь, то ври натурально, Грин-де-Вальд. — А ты уверена, что сейчас перед тобой сидит именно он? — его губы расползлись в ухмылке, — Грейвз-защитник-невинных умер, похороненный под собственными рассыпавшимися в пыль принципами. Мое место теперь возле Грин-де-Вальда. — Меня ты тоже хочешь склонить на свою сторону? Ладони, зажимавшие кровавые борозды на шее, были покрыты красной влагой, а горло будто изнутри резало наждачной бумагой. Голова пульсировала, готовая лопнуть, но девушка сквозь боль не позволяла своей уверенности исчезнуть — темный маг нагло врет, и Грейвз никогда не встанет подле него. — Нет, — мужчина поднялся на ноги и взмахнул палочкой, — ты просто расходный материал. С каждым днем уверенность в освобождении таяла прямо на глазах. Маг не изменял себе и с каждым разом усиливал действия чар, делая дни девушки все ужаснее и безысходнее. Заклинания воздействовали одно за другим, и к этому прибавлялось еще кое-что, что окончательно, день за днем, ломало стержень внутри девушки. Персиваль Грейвз вел себя так, как вел себя ее настоящий директор. Его манеры, его движения, голос — все то, что видела Шарлотта на протяжение нескольких лет действительно принадлежало истинному Грейвзу. До последнего момента она переубеждала себя, выискивая в памяти и придумывая новые аргументы. Но все это перевешивали действия мужчины. Она знала его намного меньше, чем его коллеги, с которыми от работал бок о бок больше десяти лет. А Пиквери знала его вообще со времен учебы, думала девушка и все больше и больше с ноющей болью разочарования убеждалась в правдивости его слов. Персиваль Грейвз встал на сторону темного мага, с которым боролся столько лет. Заклинания, звучащие из его уст, раз за разом гасили огонь в ее глазах, с трудом разгорающийся вновь, и стачивали стержень стойкости и непокорной решимости. Она начала запуганно забиваться в угол кровати, как только слышала звуки шагов за дверью, и продолжать искать укрытие от мага, пока в ее глазах не начал читаться настоящий первобытный ужас и взгляд не превратился во взгляд затравленного охотником зверя.