Спроусхарт. Что же ждёт их дальше?

Холодный вечер понедельника заставил укутаться в плед. — и так, я жажду объяснений! — скидывая с себя лёгкую накидку, небрежно бросая сумку в кресло, брюнетка плюхнулась туда же. — каких? — кто такой Джордж и что у тебя со Спроусом? — мм, Ками, как всё сложно… — поднимаясь с дивана, блондинка открыла ведро с мороженным, и протянула подруге ложку. — я не знаю, с чего начать. Точнее с кого… — давай начну я. Как думаешь, почему, когда мы смотрели с тобой фильм, как его…? — Пытаясь вспомнить название, глотая из ведра холодное мороженное, Мендес откинулась на спинку кресла, закидывая ногу на ногу. — ну вообщем тот, который нам понравился? Там ещё Том Холланд играл. Так вот. Нам обеим понравился Майкл. Не Рокки, и не Чик. А именно Майкл. Хлоднокровный убийца, который не выдавил не единой эмоции. — не понимая, к чему ведёт Карраро, Паулина в недоумении приподняла левую бровь, уплетая фисташковое мороженное. — ну вообщем, почему всем нам нравятся злодеи? Такие хлоднокровные, одновременно заботящиеся? И нет, не о себе, а о родных? — Лили по прежнему не понимающе смотрела на собеседницу, и решила спросить: — это ты к чему? — да к тому, что все эти злодеи, которые так без чувственно завоёвывают сердце у главной героини, и у нас, зрителей, ведут игру. Понимаешь? — блондинка неуверенно махнула. — ты должна вести игру. Играй с ним. Со Спроусом. Создай игру, и играй по своим правилам, где ты обязательно выграешь. — но что будет после игры? — вставая с дивана, Лили подошла к серванту, доставая пачку с сигаретами. — победа. Победа, моя дорогая. — нет, Ками, ты не понимаешь. Да что там ты, я сама не понимаю. — Рейнхарт отправилась на балкон, за ней вышла и брюнетка, — одна часть меня уже давно простила его, — она зажгла сигарету, — а вторая — просто не навидит. До жути ненавидит. — а если бы я спросила у тебя, любишь ты его до сих пор, что бы ты ответила? — блондинка нервно улыбнулась. — а ты не спросила. — так, ладно, заканчивай, — брюнетка выхватила сигарету с тонких пальц Паулины, и затушила в пепельницы, чем вызвала ещё один нервный смешок с уст Лили. — я даже сигареты его курю, — девушка положила руки на перила балкона, и обклакотилаь на них. Камила, что бы хоть как-то поддержать настрадавшуюся подругу, поглаживала её по спине. — а если отпустить? Открыть сердце для кого-то другого? Не держать же этого Коула в воспоминаниях до последних дней… — двадцати трёх летняя мамочка, подняла голову на актрису, и спросила: — разве я смогу по любить кого-то другого? — а ты по пробуй. — Мендес приблизилась ближе, и Рейнхарт нырнула в объятия настоящей подруги. Вот, чего ей не хватало. Поддержки. Настоящей поддержки. По началу, после родов, Паулина ни разговаривала не с кем, даже видеть не могла. Так прошли самые худшие четыре месяца в её жизни. Когда начала приезжать Меделин, Лили становилось не так скучно, но всё же, всё это время её преследовала тревожность, что с ребёнком, единственным в мире сокровищем, может что-то произойти. И вот, когда это наконец начало хоть немного отступать — появился он. Тот, который снился ей на протяжении этих двух, мучииельных лет. Тот, от косаний которого, просто сгорала. Тот, в глазах которого безповоротно тонула. Чувствовала поддержку и любовь. А сейчас? Что же ждёт их дальше?