IX
Есть одна вещь, которую любит делать Алекс. Это не то, что все его знакомые, могли от него ожидать. Вообще, он был удивлён от самого себя, когда начал это делать. Правда была в том, что он бы не сделал этого для кого-то другого. Но для Зака? Да, он сделает это для Зака. Это началось еще прошлым летом. Зак чувствовал себя подавленно, и Алекс хотел немного скрасить его день. Это была маленькая вещь, правда. Крошечная, милая вещь, которая должна была напомнить ему, что он не один. Алекс надеялся, что это предоставит ему некоторый комфорт, может быть, вытянет из него улыбку. Он написал кучу крошечных фраз на маленьких стикерах, свернул их и спрятал по всей комнате Зака, в его рюкзаке, в машине, даже в карманах его одежды. У нас всегда будет Неверленд. Ты всегда можешь поговорить со мной. Ага, даже если тебе придётся меня разбудить. Ты заставляешь меня слушать любовные песни. Типа, очень глупые и сентиментальные. Зак улыбается каждый чертов раз, когда находит их. Иногда Алекс смотрит на этот момент, иногда Зак пишет ему, что нашёл очередную записку и, что Алекс самый, блять, лучший. Всегда, вот такие глупые мелочи, то, что значат больше всего. И все это перешло к новым запискам и к новым прятательным местам. Очередная новая, каждый день. Иногда две, чтобы просто запутать. Люблю тебя невьебически сильно 26 Июля, на приборной доске машины Зака. (Неуместно) думаю о тебе 5 Августа, под подушкой Зака. Закрой глаза и думай о прошлой ночи 17 Августа, во внутреннем кармане рюкзака Зака. Ты лучше пиццы. (Типа, правда идеальной пиццы.) 1 Сентября, в наружном кармане рюкзака Зака. Иногда Зак находит их сразу. Несколько раз он даже видел, как Алекс пытался их спрятать в ящичек стола и в машине. А иногда, в другие разы, это занимает весь день. Как сегодня. Где она?! Я не могу ее найти! Я смотрел БЛЯТЬ ВЕЗДЕ! 23:17как ты ее ещё не нашёл? 23:21
Где ОНА, Алекс? 23:24 Я не пойду спать, пока не найду ее.у нас завтра школа 23:25
я ЗНАЮ! 23:26 Алекс звонит ему. Зак сразу отвечает, — Алекс, я не шучу, ни один из нас не пойдёт спать, пока я ее найду. — Я не верю, что ты ее еще не нашёл. У нас завтра школа начинается. Зак осматривает свой шкаф с вещами, проверяя карманы абсолютно каждой вещи, которая у него есть. — Да, я понял, — смеётся Алекс. — Где ты? — В спальне. — Ты готов к школе? — говорит Алекс, стараясь дать ему подсказку. Зак недоумевает зачем штанам столько карманов. Он не хочет разговаривать про школу. — Нахуй школу. Алекс закатывает глаза. — Нет, Зак… Посмотри в своей тетради. Он слышит громкий шум, когда Зак вываливает все содержимое своего рюкзака на кровать. Затем следует какое-то шуршание бумаг, а затем раздаётся резкий смех Зака. — Я чувствую себя обманутым. Потратить целый час, ища это и это… — Не очень привычно, да? Не лучшая моя работа, я знаю, — говорит Алекс. — Ага, я немного разочарован, — говорит Зак, но Алекс все равно может услышать улыбку в его голосе. — У меня заготовлено кое-что получше на завтра. Зак до сих пор держит клочок бумаги в руках. Слова, написанные почерком Алекса, читаются как лучшее лето в моей жизни. Он добавил сегодняшнюю дату, написанную чёрными чернилами, на обратной стороне бумажки, достал большую обувную коробку из-под кровати, открыл ее: и кинул записку Алекса, на верхушку всех остальных. Он сохраняет их все. — Тебе бы лучше это сделать, — говорит он. — Я также сделаю так, чтобы ее легче было найти, — обещает Алекс. — Хорошо. Увидимся завтра утром. Я заеду за тобой в 7.30. — Я буду… наверное, почти готовым идти. Спокойной ночи. Зак улыбается. — Спокойной ночи, Алекс.***
Это не было большим сюрпризом: школа выслала всем письма, и местная газета написала об этом. Большинство их одноклассников говорили об этом все лето. Но пятеро из них изо всех сил пытались игнорировать такие новости: это вскрыло незажившие раны. Было несложно притвориться, что ничего не происходит: все, что они должны были делать, это просто не говорить об этом. Но сейчас, когда это происходит прямо у них на глазах, игнорировать это определенно невозможно: в школе установили металлоискатели. — Большой брат смотрит, — говорит Алекс. Клей кивает и цитирует фразу из 1984: «Свобода — это рабство.» Джастин является менее остроумным. — Пиздец хреново, — говорит он. Они стоят и ждут своей очереди. Большинство их одноклассников жалуются на все это. И ещё несколько миллионов шуток про то, как им повезло, что они оставили свою снайперскую винтовку в других штанах, но таких меньше. Они все знают, как на самом деле это опасно. Просто потому, что они думают, что решение школы глупое, не означает, что это нормально - шутить о проблеме. Футбольный тренер выходит и подзывает своих учеников, чтобы поговорить с ними до первого урока. Зак и Джастин без зазрения совести улыбаются своим друзьям и провожают его внутрь. — Приятно видеть, что спорт до сих пор более важен, чем обучение, — замечает Алекс. — Мы не хотим, чтобы это менялось. Джесс смеётся. — Ты больше не можешь жаловаться на спорт, Алекс. Ты сейчас встречаешься со спортсменом. — Нахуй мою жизнь.***
— …с каждым-чертовым-телом, пялящемся на меня. Зак присоединяется к Алексу и Клею за столом в столовой. Он услышал только последние несколько слов, вырванных похоже из очень большого монолога, но может сказать, что Алекс подавлен. — Что я пропустил? — спрашивает он, смотря на Алекса, пытаясь не прикасаться к нему. — Моя трость запищала в металлоискателе, поэтому мне придётся начинать каждое своё утро с прекрасного обыска от одного из наших учителей, — подытоживает Алекс. — Они вообще могут делать это? — спрашивает Зак. Он незаметно кладёт свою руку на колено Алекса под столом, мгновение потирая его, а затем убирает руку. Алекс пожимает плечами. — Видимо. Зак отдаёт ему свой шоколадный пудинг. Алекс берет его и втыкает в него свою ложку. Его день улучшается с каждой минутой. — Придёшь после ко мне домой? — спрашивает он. — У меня тренировка после школы, но после нее я весь твой, — говорит Зак.***
Ты моя причина #1, не делать этого 4 Сентября, внутри шкафчика Зака.X
Огни ярко горят, и трибуны наполнены учениками и семьями для первого футбольного матча этого сезона. Их энтузиазм утихнет по мере его развития, если Тигры Либерти начнут проигрывать игру за игрой, как они делали это в прошлом году, но сейчас все они полны надеждами и школьным духом. Алекс, Клей и Джесс сидят все вместе и ждут начала игры. — Предупреждаю, — говорит Клей. — Мои родители где-то здесь. Они пришли посмотреть на игру Джастина. — Это мило, — Джесс улыбается. Это мило. Джастин был удивлён, когда они это ему сказали: они сказали ему, будто это было самой очевидной вещью в мире, потому что для них это было, и он не мог поверить в это, потому что для него это не было. Он был счастлив, хотя пытался это не показывать. — Да, это классно, — соглашается Клей. — Но я просто говорю, что они там внизу, в первых рядах и, наверное, в пяти минутах от того, чтобы сделать что-то чертовски неловкое всем участникам команды. Алекс высматривает их в толпе: на них футболки светло-голубого цвета и со знаком, который вероятно говорит что-то по типу «Вперёд Джастин!». Мать Зака сидит недалёко от них, вместе с Мей. Она разговаривает с какой-то женщиной справа от неё. Что насчёт Зака, она выглядит очень гордой. Мэй замечает, что Алекс смотрит на них и машет ему рукой. Он машет в ответ. — Думаете смущать своих детей - это то, что родители делают лучше всего? — говорит Алекс. — Мой отец называл меня Милый Папочкин Пирожочек на виду у всех на моей первой игре, как чирлидера, — вспоминает Джесс. — Это было больно. Клей смеётся. — Если они назовут Джастина Милым Пирожочком, я переезжаю к одному из вас. Чирлидерши выходят на поле. — Вперёд, Хлоя! — кричит Джесс. Она была одной из тех, кто убедил Хлою не бросать чирлидерство просто потому, что люди говорили за ее спиной, не позволять им делать выбор за неё. Сегодня она там не только, чтобы поддержать Джастина и Зака, но и Хлою. Их дружба началась не очень хорошо, но в один момент Джесс поняла, что это была ещё одна вещь, которую Брайс пытался у неё забрать. Они вместе прошли испытание и стали друзьями. Джесс была единственной, кто держал руку Хлои в комнате ожидания в Клинике абортов, и Хлоя была единственной, кто говорил Джесс, что Алекс простит ее, если даже он не говорит с ней после весеннего бала. Зак сначала машет Алексу, с улыбкой на лице, только потом он находит свою семью на трибунах. Он должен был привыкнуть видеть только его маму и сестру, но его сердце падает каждый чертов раз. Джастин хлопает его по спине. Зак отбрасывает подальше эти чувства и отдаёт игре все своё внимание. — Мы должны сказать твоему парню перестать тебе так улыбаться, — шепчет Джесс. — Сейчас половина школы думает, что это я с ним встречаюсь. — Гетеронормативные придурки, — шепчет Алекс в ответ. Они смотрят, как капитаны команд встречаются на середине поля для подбрасывание монеты. — Мой папа был очень счастлив, когда узнал, что я иду на футбольную игру, — говорит Алекс своим друзьям, пока они ждут начала. — Он сказал мне, что это хорошо, что я наконец-то начинаю интересоваться спортом. Типа, я никогда не видел его таким гордым мной. Он мог подумать, что я в команде или типа того. Ему нужно было сегодня работать, но я думаю он придет на следующую игру. Это смешно. Его отец счастлив, что он наконец-то интересуется в чем-то мужественном, как футбол, когда на самом деле Алекс пришел на игру только потому, что его парень в команде. Он задумывается не в первый раз, как бы отреагировал его отец на такую информацию. Он уверен, что он бы не гордился им. — Если они будут играть, так же плохо, как в прошлом году, у тебя будет шанс собрать команду, — шутит Джесс. — Осторожно, Джесс. Несколько родителей выглядят так, будто готовы убить тебя, — предупреждает ее Клей. — Ну, им нужно встать в очередь за клубом фанаток Зака, — Она смотрит вокруг: несколько родителей неодобрительно уставились на нее. — Это была шутка! — кричит она. — Вперёд тигры! — Зак сказал, что они не так уж плохи в этом году. Они вообще могут выиграть несколько раз, — говорит Алекс. Он не говорит ей, что единственную игру, которую Зак и Джастин хотят выиграть это игра против команды Брайса на следующей неделе. Судья свистит, и Тигры начинают игру.***
Они проигрывают игру 42:35, что не так плохо, учитывая то, что они играли против самой сильной командой в округе. Это то, что все ободряюще повторяют. Дженсены приглашают их на ужин, чтобы отпраздновать начало сезона. Они все ждут на трибунах, потому что Зак разговаривает со своей мамой после игры, и она предлагает ему показать его другим родителям, и тогда они ждут на парковке, чтобы Зак и Джастин приняли душ и переоделись. По счастливому выражению лица Джастина, когда он видит их всех там, можно подумать, что они выиграли 61:0 и он забил каждое очко. Ему быстро удаётся избавиться от девушек, поджидающих его снаружи и присоединиться к его семье и друзьям. Заку не так везёт: пара девушек останавливают его, когда он идёт навстречу своей машины. Алекс видит их, как они флиртуют с ним, трогают его за руку и смеются абсолютно над всем, что он говорит. Он представляет себе, какого это подойти и обернуть свои руки вокруг его талии. Поцеловать его у них на виду. — Дыши, — напоминает ему Джесс. — Они безобидны. — Ну, а я нет, — говорит Алекс. Джастин стоит вместе с Клеем в нескольких шагах от них с их родителями. Он не слышит, о чем Алекс и Джесс разговаривают, но ему это и не нужно. Не тогда, когда он смотрит так на этих девушек. Он смеётся, но потом кричит. — Зак! Мы тут умираем с голоду! — Иду! — Кричит в ответ Демпси. Он извиняюще улыбается девочкам и пытается уйти. Они его не пускают. — Джесс, ты можешь…? — спрашивает Алекс. — Хорошо, но ты будешь должен мне. Джесс идёт к Заку и обращается к девушкам, — Я извиняюсь, но я собираюсь украсть его у вас. Мы идём на ужин. Она берет его за руку. — Пошли, Закки, — громко говорит она, когда уже ведёт его к машине. Он смеётся и следует за ней. — Это Алекс тебя подговорил? — спрашивает он. — Нет. Я нечаянно влюбилась в тебя, — говорит она. — Это все футбольная форма. Ничего с этим не поделаешь. — Прости, я встречаюсь только с парнями, у которых сумасшедшие волосы. Теперь они стоят рядом с Алексом, и он слышит только последние слова. — Тебе лучше, — говорит он.***
По дороге к Вендис, Зак останавливает машину на тихой улице. В машине только он и Алекс; Джастин едет с Меттом и Лейн, Джесс с Клеем. Он наклоняется и целует его. — Не мог дождаться, чтобы сделать это, — говорит он. — Мхм, тоже самое. Алекс кладёт свою здоровую руку на шею Зака и целует его снова. — Бойфренд? Мне понадобится больше, чем это, позже. Зак кивает. — Мне тоже. — Сначала еда. — Всегда. Поехали. — Зак даёт ему ещё один быстрый поцелуй в губы и заводит машину.XI
Вы когда-нибудь проходили через трагедию? Или просто учились лучше игнорировать ее? Отталкивая ее в дальний угол своего сознания? В один день вы проснетесь и не будете сразу о ней думать. А потом, дальше, вы не будете думать о ней весь день. Потом целую неделю. (Тогда вы будете чувствовать себя подавлено.) Со временем, вы будете спокойны. Вы продолжите свою жизнь. Иногда вы будете думать о ней, иногда кто-то будет вам напоминать об этом (о ней, о нем), а иногда воспоминания вернуться к вам из-за запаха, слова, вкуса. Даты на календаре. И это самое худшее, потому что этому невозможно помешать. Это не то, что им нравится, это ничего для них не значит. Это просто произошло в этот день, они просто умерли в этот день. Эта ночь, в которую он выбрал изнасиловать тебя.***
Сегодня 9 сентября и это ничего не значит для многих людей: это просто воскресенье. Но для большинства в Крестмонте, это день, когда Джефф Аткинс умер. А для других в Крестмонте, это день, когда Брайс Уокер изнасиловал Джессику Девис на ее вечеринке.***
Клей и Джастин играют в «Call of Duty» в комнате Клея, именно то, чем они обычно занимаются в утро воскресенья. У них уже был завтрак, семейный завтрак, но все равно сейчас они едят печенье. — Все хорошо? — Спрашивает Джастин через какое-то время. — Нет, не сегодня. А ты? — Нет. Не сегодня. Они сидят в тишине несколько минут, позволив игре отвлечь их. Есть больше печенья. — Хочешь поговорить об этом? Клей качает своей головой из стороны в сторону, отвечая отрицательно. — А ты? — Ни капельки, — говорит Джастин. Ещё больше стрельбы на экране. Больше виртуальных смертей виртуальных героев, чтобы изгнать реальную смерть реального мальчика. Ещё больше виртуальных драк, которые не компенсируют тот факт, что год назад Джастин должен был подраться за свою девушку, но не сделал этого. Не смог. Желание пострелять сегодня очень сильное. Голос в голове Джастина говорит ему, что все будет хорошо, только на сегодня, чтобы снять напряжение, очень громко. Он продолжает играть. — Я не доверяю сегодня себе, — говорит он Клею. — Не оставляй меня сегодня. — Я не сделаю этого, ДжейДжей, ни на одну минуту.***
Джесс проводит весь день с Ниной и Хлоей, они не нравятся друг другу, но готовы вести себя нормально, потому что обе любят Джесс. Они выезжают из города, едят мороженое и разговаривают обо всем, только не о мальчиках. Она боялась сегодняшнего дня. Она думала, что развалится на части. Она не знает. Это не похоже ни на один другой день, но это не конец света. Позже, вечером, Нина подбрасывает ее к Монетс и она садится за столик к Алексу и Заку. Зак заказывает им всем горячий шоколад, и Алекс держит ее за руку, когда они разговаривают о школе и фильмах, которые с нетерпением ждут этой осенью. Она единственная, кто упоминает Брайса. Только один раз, когда они прощаются. Зак паркует машину напротив ее дома, и они вместе выходят. Парни обнимают ее, и она говорит Заку: — Надерите ему задницу в пятницу. Она не произносит его имени. Не может, не сегодня. Но ей это и не нужно. Зак кивает. — За тебя.***
Она высматривает Джастина в школе в понедельник. У них двоих обед после пятого урока. Она берет его за руку, и он следует за ней в пустой класс. Они сидят на парте напротив друг друга; она кладёт руку ему на сердце и располагает голову на его плече. Она не смогла побыть с ним вчера, но сегодня позволяет ему понять, что она давно простила его. Джастин держит ее крепче и, в первый раз, голос в его голове, голос, называемый зависимостью, затыкается.XII
Мэй говорит тихо и, кажется, ходит на цыпочках даже дома. Зак может быть тоже тихим, но только когда сидит неподвижно. Если он двигается, то создаёт шум. Обычно очень много. Его сестра, в отличии от него, может красться как ниндзя. К счастью, дверь в ее спальню открывается и закрывается с громким и характерным щелчком. Как только они слышат это, Зак и Алекс перестают целоваться. Алекс отпускает его волосы и Зак отодвигается, чтобы больше не сидеть на Алексе. К тому времени, как Мэй уже на середине лестницы и может увидеть всю гостиную и диван, между ними образуется более и менее свободное пространство. Если бы она была на пару лет постарше, если бы она была чуть менее невинной, она бы смогла собрать маленькие детали и увидеть это, сквозь их притворство. У Алекса хороший покер фейс, но он также крепко держит подушку, стратегически расположенную на его коленях. Тело Зака расслаблено, но его глаза выглядят виноватыми, а волосы торчат в разные стороны. — Алекс, можешь мне помочь с домашкой по истории? — спрашивает она. — Но я твой старший брат, — говорит Зак. — Я должен помогать тебе с домашним заданием. — Ты можешь помогать мне с математикой и биологией… если мне вообще когда-нибудь понадобится помощь с ними. Но Алекс все время помогает тебе с историей и это логичнее спрашивать его, — объясняет она. — Ты не можешь поспорить с этим, — говорит Алекс. Он улыбается Заку, просто чтобы сделать это, и потом хлопает по сиденью справа от него и откладывает подушку, которую держит: маленькая сестра твоего парня просит помощи с домашней работой, это абсолютно убивающий муд. Мэй садится напротив Алекса, скрещивая ноги, и показывает ему задание. Зак смотрит на них. Это необычно, что Мэй просит кого-то, кроме Зака, о помощи. Он горд Алексом, что он смог завоевать ее доверие таким образом. Но это намного больше, чем это: это его парень, который терпеливо помогает с уроками твоей маленькой сестре. В этом есть нежность, что-то семейное, и это греет ему сердце. Спрашивая его о помощи, Мэй делает Алекса частью их повседневной жизни, частью их семьи. Он хотел бы сказать ей об этом. Он хотел бы сказать ей, что Алекс его парень, не его лучший друг. Она бы поддержала его, он уверен в этом. Но он не может сказать ей, до того, как он скажет это их маме, потому что не хочет, чтобы Мей держала секрет. Это было бы неправильно поступать с ней так. Он поднимается. — Я сделаю чай, — говорит он.***
Миссис Демпси больше занята, чем обычно на работе на этой неделе, поэтому Зак, после тренировки, забирает Мэй с танцев. Алекс ждёт в машине, когда Зак выходит, чтобы встретить ее. Она тихая на протяжении всей поездки домой, а когда они приезжают, она идёт прямо в свою комнату, не произнося ни слова за все время. — С ней все хорошо? — спрашивает Алекс. — Да, она проходит через кое-что сейчас, — говорит Зак. — Они организовывают бал Отцы-Дочери в ее школе, потому что они, блять, думают, что у всех есть отец. Это через несколько недель и Мэй… да, она не в порядке. — Мне жаль, это не очень. — Да, — Зак опускает свою голову. — Я подумал… это тупо, но я подумал, что я могу пойти с ней. Мы могли бы сходить на ужин до танцев, только мы вдвоём, мы бы поговорили, будет ли это нормально или близкое к этому. Или мы могли бы не пойти на танцы, я просто бы пошёл с ней, и она бы развеялась. Но это, наверное, глупо. Алекс чувствует, как сжимается его сердце. Это то, кем является его парень: тот тип парней, которые берут своих младших сестёр на танцы Отцов-Дочерей. — Зак, это не глупо. Это очень, очень мило. Ты должен позвать ее. Я уверен ей понравится, — говорит он. Он берет руку Зака и сжимает в своей. — Просто позволь ей выбрать, идёт она на танцы или делает что-то другое, но определенно проведи эту ночь с ней. — Ты так думаешь? — Зак смотрит на него. Полный надежд. Неуверенный. — Да, точно, — говорит Алекс. — Ты самый лучший старший брат в мире, Зак. Мэй повезло, что ты у неё есть. И я это говорю, как тот, кого старший брат игнорировал. — Я спрошу у нее сегодня, — решает Зак. Они стоят лицом друг к другу, только несколько сантиметров разделяют их. Алекс отпускает трость и вместо этого держится за руку Зака. Он узнал то, что, если он использует руку Зака для поддержки и баланса, то он достаточно силён, чтобы встать на цыпочки и поцеловать его, поэтому он именно это и делает. Зак сразу же целует его в ответ; Он оборачивает руку вокруг его талии, а другую вокруг его плечей. Он наклоняется, чтобы поцеловать его снова. Сделав пару шагов вперёд, он поддерживает Алекса, когда тот осторожно идёт назад; помогает ему опуститься на диван, а затем забирается на него сверху. Он чувствует руку Алекса на своей спине и теряется в поцелуе.***
— Могу я войти? — спрашивает Зак, после того, как стучит в дверь Мэй. — Конечно, — говорит она. Она сидит за своим столом с открытым планшетом напротив. Она, должно быть, закрыла все сайты, которые смотрела до этого, как он вошёл, потому что единственное, что он может увидеть это домашняя страница Google. Она растёт: раньше такого не было. Зак садится на край ее кровати. Ее коллекция плюшевых зебр все ещё занимает большую часть, и он находит это довольно успокаивающим. Ей тринадцать лет и она начинает хранить от ее старшего брата секреты, но она все еще тринадцатилетняя девочка, которая до сих пор спит с ее мягкими игрушками. Он подбирает одну из ее зебр, одного из самых больших игрушек, и теребит в руках, пока говорит. — Я подумал тут над твоими танцами в школе, — говорит он. — Это неважно. — Она смотрит вниз на пол, потом на мягкую игрушку в руках Зака. — Ладно, хорошо. Но, что ты тогда думаешь о том, чтобы одеться и позволить мне отвезти тебя на ужин куда ты хочешь, а потом может быть пойти на танцы, ну или пропустить их и сходить за мороженым, или я не знаю, что хочешь, — спрашивает он. Ее лицо светится. — Правда? — Да, правда. Она крепко обнимает его. — Ты самый лучший старший брат в мире. — Я стараюсь, — говорит он. — А что скажет мама? Она не будет рада этому, это точно. Она не любит ничего, что признает тот факт, что их отец умер. Но Зак стремится сделать этот день нормальным для Мэй. Таким хорошим, каким он может быть. Их мама не сможет этому помешать. — Я поговорю с ней, не беспокойся об этом, — обещает он. — И если она скажет, что у неё нет времени, я знаю девочку, которая бы с радостью сходила с тобой за платьем. Он ещё не спрашивал ее, но он уверен, что Джесс будет рада помочь.XIII
Это вечер пятницы, и Тигры Либерти играют против Хиллкрест, новая школа Брайса. Напряжение в раздевалке было очень ощутимым. Команда разделилась между теми, кто, как и Монти, все ещё оставались верны Брайсу, несмотря ни на что, и теми, кто как Джастин и Зак, не хотели ничего, кроме как ударить парня по лицу. Но сейчас они стояли на поле под прожекторами, все одетые в одну и ту же форму, с их друзьями и семьями, подбадривающими их, они снова чувствуют себя одним целым. Сейчас они все Тигры, и собираются работать вместе, чтобы выиграть эту игру. Две команды равномерно подобраны, и теперь у них сравнялся счет. На трибунах, сидя рядом со своим отцом, Алекс держит Джесс за руку. Она почти передумала идти сегодня на игру, но потом, напомнив себе о том, что она уже столкнулась с Брайсом, почувствовала себя немного сильнее. Она написала Хлое, которая сымитировала головную боль и теперь пропускает игру, но также попросила Джесс держать ее в курсе. Джесс: пока что 17:17 Хлоя: БЛЯТЬ. им лучше поднять его. Алекс слушает вполуха своего отца, объясняющего ему, почему последнее действие перед перерывом было особенно хорошо выполнен на стороне Тигров. На самом деле его не очень волнует техника игры, но он позволяет своему отцу говорить и иногда кивает, потому что это сделает его счастливым. Клей приходит поговорить с ним. — Моя мама очень близко к тому, чтобы ее вышвырнули. Я никогда не слышал, чтобы она использовала эту часть языка. Она будто совсем другой человек. — Разве можно ее винить? Эты уроды играют слишком грязно, — говорит Джесс. — Да, ты видела, как Зака ударили несколько минут назад? — спрашивает Алекс. Его сердце пропускает несколько ударов, пока он не видит, как Зак встаёт и встряхивается. — Все видели это… кроме судьи, конечно. Команды возвращаются на поле. Клей идёт обратно к своей семье, а Джесс встаёт и громко аплодирует. Она чувствует глаза Брайса на себе, они прожигают ей кожу. Она собирает все своё мужество и смотрит на него в ответ. Он отворачивается первый. Они снова начинают играть. Обе команды полностью отдают себя. Большой игрок Хиллкреста, под номером #24, хватает Джастина за футболку, когда он бежит по полю с мячом и выбивает его из равновесия. Судья не видит этого или притворяется будто не видит; мяч всё-таки в конце концов оказывается в руках Зака. Он бежит вперёд и забивает гол. Алекс чувствует прилив гордости, когда на доске высвечивается 23:17. И потом, где-то через два мгновения, это происходит. Зака насильно прижимают к земле и он не встаёт. Мяч был на другой стороне поля, поэтому всем очевидно, что игрок Хиллкреста собирался навредить Заку, помешать ему забить. — Это от Брайса Уокера, — говорит он, прежде чем уйти. Джастин первый, кто подбегает к Заку. Зак держит свою правую лодыжку с расстроенным выражением на лице. Алекс, сердце, которого бешено колотилось в груди, видит их, обменивающими несколькими словами, и затем Зак берет Джастина за руку, позволяя ему поднять его. Он медленно пересекает поле, опираясь на Джастина и поддерживая себя правой ногой. Алекс хотел бы пойти на скамейку и проверить его. Он может ходить, поэтому это, наверное, не так плохо, но он не ушёл бы с поля, если бы не был травмирован. Он смотрит налево, на несколько рядов ниже, туда, где сидит Миссис Демпси совсем одна. Он не может видеть ее лица, но ее тело напряженно от тревоги. Джесс сжимает его руку крепче. — Это был Брайс? — спрашивает Алекс. Он даже не может видеть других игроков, он может видеть только Зака. — Не, он не испачкает свои руки таким образом. Но я уверена, что он как-то стоит за этим. — говорит Джесс. Она ничего больше не говорит, потому что отец Алекса сидит прямо рядом с ними. Зак садится на скамейку. Брайс подбегает к нему, когда помощник тренера начинает забинтовывать его травмированную лодыжку. — Отьебись, Брайс. — Успокойся, я просто пришёл проверить Закки. Как ты, Демпси? — спрашивает Брайс, со всей своей фальшивой заботой и с ещё более фальшивой улыбкой. Джастин больше всего хочет ударить его. — Со мной все в порядке, я скоро вернусь обратно на поле, чтобы забить ещё несколько тачдаунов, — кричит в ответ Зак. Брайс не отступает. И он тоже играет грязно, — Надеюсь твоя мама не очень волнуется, совсем одна на трибунах. Его слова бьют Зака в самое больное место. Забыв о своей травмированной ноге, он чувствует только своё больное сердце. Как будто футбол уже не был неизбежен и навсегда пронизан воспоминаниями об отце. Помощник тренера останавливает его и не даёт встать и ударить Брайса. Их товарищи по команде держат Джастина, когда он пытается сделать тоже самое. — Не та скамейка, Уокер. Это больше не твоя команда, — напоминает ему тренер. Он поворачивается к Заку и спрашивает, — Тебе просто больно или у тебя травма? — Я могу играть, — говорит Зак, поднимаясь. Он делает несколько шагов, проверяя свою ногу. Больно, но не слишком. Это не похоже на сильное повреждение, он может играть через боль. — Поставьте меня обратно, тренер. Я могу играть. Я хочу играть. Алекс не знает должен ли он испытывать облегчение или беспокойство, когда видит, что Зак возвращается на поле. Он слегка похрамывает, но выглядит нормально. Он медленнее, чем обычно, немного осторожнее в своих движениях, но все равно отдаёт все и даже немного больше. Хиллкрест удаётся снова вести игру, но потом Тигры набирают 20 очков за семь минут и выигрывают игру со счетом 43:24. Но что действительно ранит Брайса, это не счёт, а объятия между Джастином и Заком после того, как судья даёт финальный свисток.***
Зак не может сказать, что происходило после игры. В один момент, он на парковке со своим парнем и их друзьями, планирующими отпраздновать победу, и наконец остаться с Алексом наедине, а в следующий он видит, что его мать стоит перед ним и смотрит на то, как он стоит — одна его рука, находится на плече Джастина для поддержки, большая часть его веса находится на его правой ноге, а травмированная нога едва касается земли — и принимает одностороннее решение отвезти его в больницу, чтобы проверить лодыжку. Он говорит ей, что это всего лишь ушиб, что единственное, что ему нужно это пакет льда, но она начинает использовать его полное имя. Против этого не надо спорить. Она думает, как доставить его в больницу, но при этом также забрать Мэй с танцев вовремя. Зак уже было решает, что сначала они заберут Мэй и потом решат, нужно ли им ехать в больницу, когда Мистер Стэнделл предлагает отвезти его. — Карен, правда, это не проблема, — уверяет он ее. — Это самое меньшее, что я могу сделать, после всего, что Зак сделал для Алекса. И в конце концов Зак оказывается на заднем сидении полицейской машины по дороге в больницу. Точнее, полицейской машины отца его парня. Зато Алекс сидит рядом с ним.***
— Я просто подвернул ногу, — заявляет Зак, как только они выходят из кабинета. — Я смог бы и сам справиться. Алекс, сидящий рядом с его отцом в комнате ожидания, показывает на его костыли. — Я предполагаю что, тогда они просто декоративные. — Заткнись. Я был прав. — Ну, моя мама медсестра и я слышал страшилки, что необработанные травмы приводят, типа, к смерти или чему-то такому. Зак хочет спросить какой риск смерти из-за подвернутой лодыжки, но Мистер Стэнделл прерывает их болтовню. — Я понимаю Зак, но твоя мама волновалась. Ты позвонил ей? — Я написал. Мистер Стэнделл ворчит что-то о подростках и их переписках, затем берет свой телефон и объявляет, что позвонит Карен сам. Он двигается в более тихий угол комнаты и оставляет Зака и Алекса наедине. Зак занимает место, рядом со своим парнем. — Перестань так на меня смотреть, со мной все в порядке. Лёд, Ибупрофен, несколько дней отдыха и я буду, как новенький, — говорит он. Алекс, кажется, расслабляется. — Ты завидуешь моей трости? — спрашивает он. — Я не могу ничего поделать, это сексуально, — улыбается ему Зак. Они разговаривают о игре с Мистер Стэнделлом, пока идут, хромая и ковыляя обратно к машине. Когда они садятся, Алекс спрашивает отца не хочет ли он надеть на них наручники. — Алекс, ты шутишь одну и ту же шутку с пяти лет, — говорит его отец, с улыбкой. Алекс полностью пропускает его улыбку, потому что он смотрит на Зака, который смеётся. Как можно не влюбиться в кого-то, кто смеётся над твоими глупыми шутками? Ему хочется поцеловать его прямо сейчас, но это будет не лучшим способом признаться отцу. — Куда, мальчики? Зак, я могу отвезти тебя домой или ещё куда, если ты хочешь отпраздновать со своей командой или ты можешь присоединиться к нам на ужин, конечно, — говорит Мистер Стэнделл. Зак смотрит на Алекса, который пожимает плечами, — Можно к вам. Адреналин после игры спадает и Зак начинает ощущать, как он устал. Доктор в больнице, проведя добрых пять минут, тыкая и нажимая на его травмированную ногу, также не помог с его уровнем боли. — Я устал и мне лучше дать немного отдыха моей лодыжке, — говорит он. — Мы отметим завтра с Джастином. Ужин и фильм в твоей комнате? Мистер Стэнделл замечает, как Алекс автоматически входит в планы Зака отпраздновать победу, несмотря на то, что он не является частью футбольной команды. Он также замечает, как соприкасаются их плечи и колени, хотя на заднем сидение достаточно места. Он полицейский, он натренирован замечать такие мелкие детали сразу. Если он просто задаст себе правильный вопрос, он сможет догадаться. Но он не делает этого, потому что отрицание может быть таким сладким местом. Он говорит себе, что счастлив, что его сын наконец нашёл лучшего друга и, что знает, как мальчики взаимодействуют друг с другом сейчас. Алекс улыбается. — Хороший план. Но я выбираю фильм. — Я выиграл сегодняшнюю игру. — И? Ты выбирал в последний раз, и он был ужасен. Зак не может с этим поспорить, но он не сдаётся. — У меня травма. — Я думал, ты говорил, что это ерунда, — поддразнивает его Алекс, но Зак смотрит прямо в его щенячьи глаза и у него не остаётся выбора. — Хорошо, хорошо. Но если он будет отстойным, то ты потеряешь свои привелегии выбирать фильм навсегда. Зак бы сказал, что он не собирается смотреть фильм. Что как только дверь закроется, он собирается целовать его, пока они оба не начнут задыхаться. Что он просто выберет фильм с громкой музыкой и стрельбой, чтобы перекрывать шум. Он улыбается Алексу и говорит, — Мы повеселимся, я обещаю.***
— Наперегонки наверх? — бросает вызов Зак после ужина. Он берет руку Алекса, чтобы помочь подняться. Когда уже Алекс стоит и опирается на свою трость, он берет свои костыли и тоже встаёт. — По крайней мере, дай мне фору, — Алекс медленно бредёт к лестнице и начинает подниматься по ступенькам. Зак идёт сзади и остаётся рядом с ним все время, только пропускает его, когда они в нескольких шагах от спальни. Алекс закрывает дверь своей комнаты за ним. Он мечтает, не в первый раз, чтобы у него был замок, как у Клея. Его родители, наверное, бы выбили дверь, если бы он поставил его. Зак уже растянулся на кровати. — Я выиграл, — шепчет он, когда Алекс ложится рядом с ним. — Если ты имеешь ввиду футбольную игру, то да, ты выиграл, и я горд тобой. Если ты имеешь ввиду гонку, то я не знаю, о чем ты говоришь, потому что не было никакой гонки. — Я имею ввиду гонку, но мне все равно, я просто хочу тебя поцеловать, — Зак пододвигается к нему, пока их носы не соприкасаются. Алекс целует уголок его губ, улыбается и целует в губы. — Как нога? — спрашивает он. — Пульсирует, но обезболивающие, которые дала твоя мама, помогают. Завтра будет хуже, — говорит Зак. — Этот тоже, — Алекс поднимает вверх футболку Зака и показывает на синяк на бедре, любезно предоставленный плохим ударом, который он получил в первой четверти. — Есть ещё, — Зак садится и снимает футболку, гордо показывая синяки на плечах, руках и спине. Алекс пробирается пальцами по его истерзанной коже. Легко, нежно, не робко: это знакомый жест, это хорошо изученная территория. Он провел лето, изучая тело Зака. День за днём, неуверенные пальцы приобретали уверенность, неуверенные губы заявляли о своей собственности — более сладкой собственности, которая не говорит он мой, скорее он принадлежит мне. — Почему ты делаешь это с собой? — спрашивает Алекс. — Потому что футбол — это весело. — Также, как видеоигры, но они не бьют тебя по рёбрам, — спорит Алекс. Его рука нежно скользит по созвездию из черно-синих отметин на груди Зака. Зак улыбается и говорит. — Какую игру ты смотрел? В футболе нет битья, — Он берет руку Алекса и подносит ее к губам, чтобы поцеловать. — Может быть, так и должно быть. Брайс заслуживает несколько хороших ударов, — Алекс сжимает руку Зака. — Ты видел, как он похлопал по спине своего товарища по команде, того, который ударил тебя? — Нет, я был занят, упрашивал тренера дать мне продолжить игру, — Зак сжимает руку Алекса в ответ. Алекс слегка притягивает его к себе. Зак позволяет ему и ложится рядом. Алекс целует его. — Наверное, это была не лучшая идея. — Мы выиграли, нет? — Да, — Алекс приглаживает волосы Зака назад. — Но ты ранен. — Я пролежу всего несколько дней, это все, — Зак медленно проводит своей рукой вверх и вниз по боку Алекса. — Это стоило того. Алекс целует его в ответ в губы, потом в плечо. — Ты должен обратно надеть свою футболку. Мои родители не всегда стучатся, — напоминает он Заку. Зак стонет, но подчиняется. Алекс не пропускает, как он мягко вздрагивает, когда поднимает руки. Он мог бы сказать ему, что он идиот, делая такое с самим собой, вместо этого он протягивает руку и потирает его спину. До того, как он начал встречаться с Заком, он не был типом, который делает такое. Он до сих пор не такой, только с Заком. Он позволяет своим друзьям обнять его первым, он не ищет физического контакта, ему неловко класть руку на чье-то плечо или трогать чьи-то волосы. Это ощущается по-другому, когда он с Заком. Это чувствуется так привычно, когда он трогает его. Они не могут делать это часто, потому что только их близкие друзья знают, что они встречаются — поэтому, когда им достается такая возможность, они сразу же это и делают. Маленькие поцелуи, руки, обернутые вокруг друг друга, руки лениво, нежно двигающиеся вверх и вниз по спине или рукам. Наверстывая все те моменты, когда они должны быть осторожными, даже когда улыбаются друг другу. Наверстывая, все те моменты, которые они пропускают. Зак улыбается Алексу, ложась рядом и целуя его в висок. — Я, наверное, не смогу отвозить нас ещё несколько дней, — вздыхает он. — Но завтра мама отвозит Мэй стричься и чтобы купить ей немного вещей, так что их не будет весь вечер. Ты можешь прийти и говорить, какой я идиот и какой футбол тупой, каждый раз как я буду жаловаться на свою ногу. — Я приду, но как насчёт того, чтобы ничего не говорить и просто целовать тебя? — Каждый раз, как я жалуюсь? — Зак закусывает свою нижнюю губу. Не провоцируя, но не просто так, Алекс до сих пор не может ничего сделать и просто целует его. — Каждый раз, — шепчет Алекс возле его губ. Они слышат шаги на лестнице, быстро садятся и отодвигаются на некоторое расстояние. Это уже отработанный прием, как тот, что был на диване у Зака. В первый раз, несколько месяцев назад, Зак отстранился так поспешно, что упал с кровати. Когда мама Алекса проходила мимо его комнаты, она услышала, как Алекс смеется так сильно, что у него перехватило дыхание. Она стояла и слушала его, потом тихо спустилась вниз, потому что уже много лет не слышала, чтобы Алекс так смеялся, и ей не хотелось прерывать это. Его счастье. Они оба тихие, когда она стучит и открывает дверь. Они притворяются, что выбирают фильм и почти решили. — Я принесла тебе лёд, Зак, — говорит она, передавая ему пакет. — Спасибо, Керолайн. — Надо, чтобы он не расстаял. — Конечно. Спасибо, — говорит он снова. Она думает, как делает это всегда, нужно ли ей что-то сказать. Нужно ли им сказать, что она знает. Спросить их, хотят ли они поговорить. Она решает, как делает это всегда, что она сделает это завтра. — Дай мне знать, когда тебя нужно отвезти домой, хорошо? — Вообще, — Алекс выпускает нервный выдох. — Я думаю мы закончим довольно поздно. Будет нормально, если Зак останется? По реакции Зака, она может сказать, что они этого не планировали. Она хочет сказать нет, потому что до сих пор не узнала какие правила должны быть, когда твой сын тайно встречается со своим лучшим другом. Но она не может сказать "нет" Алексу. — Конечно, — говорит она. — Если твоя мама не против, Зак, то конечно. — Я позвоню ей, но все равно думаю, что она не против, — обещает Зак. — Хорошо. Я постелю в комнате Питера, — говорит она. Она думает, что это хорошое правило: парень твоего сына может переночевать, но они будут не в одной комнате. — Спасибо, мам, — говорит Алекс, потому что не может найти хорошую причину, почему Зак должен остаться спать в его комнате. Он думает, не в первый раз, может ли она догадываться, что они больше, чем друзья, если даже они осторожны с этим. Он отталкивает эту мысль, потому что не хочет думать сейчас о таком. Она уходит. — Я забыл про комнату брата, — признаётся Алекс. Зак кладёт лёд на свою лодыжку, и затем целует его в губы. — Это не важно, — говорит он, и целует его снова. Он почти уверен, что губы Алекса вызывают привыкание. — Я поцелую тебя на ночь. И я всегда могу пробраться к тебе в комнату, когда твои родители уснут. — Или нет, — говорит Алекс. — С тех пор, как мой отец спит с пистолетом на расстоянии вытянутой руки, и ты не очень умеешь красться, даже когда у тебя две работающих ноги. — Ладно, хорошо. — Они оба будут завтра утром работать, — сообщает Алекс. Это вопрос, который он не озвучивает, но Зак все равно отвечает, — Я лягу в твою кровать, сразу как услышу, что их машины уехали. — Хорошо, — улыбается Алекс. — Не могу дождаться.***
Зак поздно просыпается следующим утром. Он смотрит на часы в телефоне и видит, 10.30. Родители Алекса должно быть уже уехали; он встаёт и бредёт к комнате Алекса, чтобы найти пустую постель. — Алекс? — зовёт он его. Без ответа. Он идёт вниз. Дом пуст. Он плюхается на диван, роняя костыли на пол и звонит Алексу. — Доброе утро, — говорит Алекс после третьего гудка. — Оно бы было, если бы ты был здесь. Где ты? — На пути обратно. Дай мне пять минут, максимум десять. Зак решает приготовить кофе, пока он ждёт, поэтому Алекс находит кружку на кухонном столе, когда возвращается. Зак сидит и смотрит в свою чашку. — Доброе утро, бойфренд, — говорит Алекс. Он кидает бумажный пакет на стол и приближается к Заку. Он проводит рукой по его волосам и тянется за кофейным поцелуем. — С каких это пор ты спишь после восьми? — С каких это пор ты встаёшь раньше 11 по собственной воле? — возражает Зак. — Я сходил в пекарню, чтобы взять нам завтрак. Зак берет пакет и смотрит внутрь. — Я умираю с голода, ты лучший. — Как твоя нога? — спрашивает Алекс, когда они едят пирожные и пьют кофе. — Болит, — признаётся Зак. — Но я выживу. Алекс целует его в плечо, рядом с чёрным синяком. — Я предлагаю закончить завтрак и вернуться в кровать со льдом для твоей ноги. Что думаешь, бойфренд? — Бойфренд одобряет, — Зак ерзает на стуле, чтобы найти удобную позу. Все болит. Если Алекс хочет позаботиться о нем сегодня, он не возражает. Сегодня он уйдёт домой и заверит маму, что все с ним хорошо, а в понедельник утром он будет жестоким и отмахнется от всего этого, как от шишек и синяков. Но сейчас, прямо сейчас, это чувствуется хорошо, когда у тебя есть кто-то — есть Алекс, чтобы позаботиться о нем. На поле он может играть через боль. Он играл целую четверть со сломанной рукой во время девятого класса. Когда его мама узнала, она была готова сломать ему вторую руку и обе руки его тренера, но у него не было бы другого выбора. Хотя это все от прилива адреналина из-за игры. Как только адреналин заканчивается, он остаётся с болью и дискомфортом. И ещё обеспокоено: он не может в этом году получать травмы. Он съедает второй круассан, тихо погруженный в свои мысли. — Ты обычно не тихий по утрам. Только я, — говорит Алекс. — Что-то не так? — Я просто… запутался. — Поговори со мной, Зак. Зак, не бойфренд, потому что это серьёзно. — Там легко чувствовать себя непобедимым, — говорит Зак. Они одеты как воины, беря поле штурмом, объединяются и из-за этого их осыпают аплодисментами. Как тогда можно не чувствовать себя например гладиатором, или богом? Как можно не чувствовать свою пуленепробиваемость? — Я забыл как легко получить травму. Все хорошо, ничего такого, просто мне нужно быть более осторожным, когда мы приближаемся к сезону баскетбола. Алекс не может обещать ему, что все будет хорошо. Они не знают; во всяком случае, они знают, что у жизни есть привычка улыбаться вам, смотря прямо в глаза, а затем протыкать ваше сердце. Хладнокровная сука. Он гладит его по спине. — Попытайся не слишком волноваться об этом. — Мы всегда можем уехать в Неверленд, не так ли? — улыбается Зак. — Как вариант, — Алекс допивает свой кофе. — Что насчёт того, чтобы пойти сейчас в мою комнату? — Да, давай сделаем это.