occupational hazards

Пятница начинается с внезапного совещания, которое объявляют быстрее, чем Стайлз успевает открыть аккаунт компании на фейсбуке. Стилински не особо фанат таких вот утренних встреч. Все толпятся, сонные и не успевшие выпить кофе… Мало того, что еще слишком рано для серьезных разговоров, так наверняка речь еще и пойдет об очередном урезании зарплат и премий и исчезновении остальных кофейных сиропов… На самом деле всё совсем не так. — Как вы знаете, — начинает Финсток, — Снова наступили те дни, когда главный офис очень активно интересуется, что же у нас происходит. Особое внимание начальство уделяет тому, как мы справляемся с нашими… финансовыми неурядицами. Так что писать годовые отчеты в этот раз будет особенно весело. Стайлз практически не слушает, пытаясь подавить зевки и думая, загрузил ли гугл все его 38 вкладок. Бла-бла-бла, финансы, бла-бла-бла, начальство, бла-бла-бла. — Так что Питер Хейл поедет в Сан-Франциско, чтобы обсудить нашу ситуацию… И ему нужен кто-то, кто носил бы его бумаги, вежливо улыбался и своим видом убеждал начальство, что всё и правда хорошо. — Я с удовольствием съезжу в Сан-Франциско, — тут же говорит Джексон, и Стайлз с удовольствием представляет, как Джексон решает проехаться на знаменитом фуникулёре, падает из кабины и больше никогда не возвращается на работу и не раздражает Стилински. — Я, конечно, ценю твой энтузиазм, Джексон, — пожимает плечами Финсток, — но Питер попросил, чтобы с ним послали Стилински. Все сотрудники резко оборачиваются и смотрят на Стайлза. Парень краснеет, резко чувствуя себя бодрым до крайности: — Стоп… Чего? — Питер попросил, чтобы ты поехал с ним. Билет на поезд бесплатный, так что не говори, что я никогда не шел тебе навстречу, Стилински. Где-то сзади Джексон злобным шепотом жалуется на жизнь кому-то, кто стоит рядом, и Стайлз… Если честно, понимает причину его возмущения. Стилински не знает, почему в этот раз выбрали именно его. Он всегда хотел поехать, но каждый год это место было занято кем-то более крутым, кто смыслит в бизнесе и даже бесплатно получает IPad с логотипом компании. Какого хрена Питер выбрал именно его?! Стайлз смотрит на Скотта, но МакКолл, видимо, тоже не понимает, что происходит. — Остальные, — продолжает Финсток, — Должны послать Питеру свои отчеты до начала его командировки. Питер уезжает завтра, так что у вас есть… Весь оставшийся день, чтобы привести бумажки в порядок. — Завтра?! — спрашивает Стайлз, пока сотрудники начинают расходиться. Нет, быть того не может. Стайлзу нужно как минимум сорок восемь часов, чтобы морально подготовиться к командировке со своим горячим коллегой. Нет, нет, нет, пожалуйста. Стайлз подлетает к Финстоку, — Это… Немножко слишком скоро. — Всего лишь одна ночь в Сан-Франциско, — говорит Финсток, — Просто запиши на DVD те телепрограммы, которые пропустишь, и перенеси встречу со своими безамбициозными друзьями на другой день. — Но… — Вперёд, — говорит Финсток, явно не планируя как-то менять своё решение, и опять кидает на Стайлза Строгий Взгляд, — Это бесплатная поездка. Скажи спасибо и иди готовься. Завтра утром в 9 часов на вокзале Бейкон Хиллс. Займись работой. Финсток уходит прежде, чем Стайлз успевает придумать какую-то убедительную ложь вроде «мне надо отвести отца на колоноскопию». Стилински разворачивается и надеется увидеть Скотта или Айзека, но натыкается на Джексона. Тот явно пытается уничтожить Стилински злобным ядовитым взглядом. — Мне тоже это не особо нравится, — говорит Стайлз. Джексон смотрит на него с выражением лица, которое можно трактовать только как «ага, конечно, ври больше», и уходит, громко топая. — Правда, — беспомощно говорит Стайлз ему вслед. *** Стайлз понятия не имеет, что нужно брать собой в командировку, которая подозрительно походит на свидание. Просто невозможно: парень одновременно хочет взять и официальную одежду, и самое сексуальное нижнее белье. Наверное, надо найти золотую середину. Наверное, есть какое-то решение, кроме как сброситься с балкона. Стайлз так долго смотрит на свой шкаф, что в какой-то момент достигает дзена и начинает кидать в сумку абсолютно рандомные вещи. Эта техника вполне работает, а потом внезапно звонит телефон. — Что, Айзек? — Стайлз прижимает мобильник к уху плечом и отправляет в сумку очередную футболку. — Просто хочу напомнить тебе взять с собой кружевные трусики, — говорит Айзек, — И, наверное, презервативы. Много презервативов. — Ты вот вообще не смешно шутишь. — Эй, нет ничего смешного в презервативах. Ты не знаешь, с кем до этого спал этот парень. — Я вешаю трубку. — Не позволяй ему увидеть ту странную родинку на бедре! — кричит Айзек, и Стайлз резко сбрасывает вызов. Никакого секса не будет. Да, есть в этой поездке что-то романтичное, но… Но они с Питером коллеги. Они едут в Сан-Франциско по работе, и мечтать о чем-то большем значит оформлять ежемесячную подписку на разочарование. Правда, презервативы Стайлз всё равно берет. Не из-за Айзека и уж точно не из-за Питера. Может быть, он встретит какого-нибудь красавчика и замутит с ним. Или бармена, который ищет связей на одну ночь. Или его самоконтроль совершит акт ритуального самоубийства, и Стайлз всё-таки переспит с Питером. Нет, нет, нет. О таком нельзя даже думать. Стайлз старается занять себя сборами, упаковывая аптечку и чистую одежду, и всячески отвлекает себя от любых мыслей о сексе с Питером. Ничего у них не будет. Стайлз оставит своё сексуальное нижнее белье дома, чтобы даже соблазна не было. То, что они будут не в офисе, еще не значит, что правила не действуют. Никаких отношений с коллегами. Это просто двухдневная командировка в Сан-Франциско. Он справится. *** На следующее утро Стайлз уже в этом не уверен. Запихивая сумку в машину и прокручивая в голове все двести пятьдесят три способа облажаться во время этой поездки, Стайлз думает, что стоит притвориться больным. Ехать всего два часа. Вернее, целых два часа, потому что даже час наедине с коллегой, о котором ты фантазируешь, когда мастурбируешь — это уже слишком. Стайлз идёт на вокзал и просто надеется, что все поезда просто… перестали работать. Вдруг так и будет? Это же просто отлично. Кому нужно заплатить, чтобы так и было? Естественно, все мечты разбиваются в прах, когда Стайлз видит Питера, стоящего у стенда с расписанием поездов. Питер тоже замечает Стилински и идёт к нему. Черт, прятаться у кого-то за спиной уже слишком поздно, да? На Питере еще и кардиган с глубоким вырезом, узкие джинсы и кожаные мокасины. В карман кардигана убраны очки для чтения в толстой оправе. Вот представлять Питера в роли супер-сексуального библиотекаря Стайлз сегодня точно не собирался. — Ты пришел, — говорит Питер. — Пришёл, — соглашается Стайлз, мысленно добавляя «хотя очень не хотел». Почему у Питера кардиган надет на голое тело? Неужели у него нет ни одной футболки? Стайлз шумно сглатывает. Начало у командировки так себе. Они садятся в вагон… К счастью, друг напротив друга, так что Стайлзу не приходится чувствовать, как Питер прижимается к нему. Хейл достает из сумки книгу — хотя это скорее не сумка, а тёмно-серый кожаный портфель, с которым ходят дипломаты — и погружается в чтение. Стайлз успевает прочитать название книги. «Грозовой перевал». Видимо, этот бесячий и очень сексуальный финансист еще и романтик. Просто потрясающе. — Ты… Ты правда… — говорит Стайлз, — Ты правда читаешь… То есть… Стайлз качает головой. Если он продолжит, то Питер вполне может сказать, что действительно любит исторические романы с яркой любовной линией и вообще однажды играл в спектакле «Много шума из ничего», и Стайлзу придётся представить Питера в колготках, и обратной дороги точно не будет. — Не суть. Можно тебя спросить? Питер поднимает голову. Очки ему слишком идут. — Можно. — Почему ты позвал меня? — Мне нужен был помощник. — Ладно, хорошо, но почему я? Почему именно я? — спрашивает Стайлз, — Джексон был готов тебя в задницу целовать, лишь бы поехать. — Мне кажется, Джексон, целующий мою задницу — так себе перспектива. — Согласен, — улыбается Стайлз, а потом замечает на себе внимательный взгляд Питера и кашляет, прочищая горло, — Так почему? — Потому что ты мне нравишься. Я тебе уже говорил. — Я… О. Ладно, — говорит Стайлз, — Так ты… Ты… Хочешь быть друзьями? Питер усмехается так, словно хочет еще что-то сказать, но думает, что Стайлз не выдержит и умрет прямо на месте. Стайлзу хочется задушить Хейла. Прямо здесь. И плевать на свидетелей. — Да, Стайлз. Видимо, я хочу быть друзьями. — То есть ты сейчас не пытаешься просто извиниться за то, что был мудаком? И за то, что пролил кофе? — Можешь воспринимать всё так, как тебе больше нравится… Хотя за рубашку я давно уже извинился. — Да, а за всё остальное? — спрашивает Стайлз, — Например, за то, что превратил офис в иглу? — Прости? — Да в офисе дубак. Мы как будто работаем в холодильнике. А как насчет дерьмовой туалетной бумаги? — Стайлз может перечислить еще пунктов двадцать, но пытается не выглядеть нытиком, — Тебе о прощении еще молить и молить. — Молить и умолять — это не ко мне, — говорит Питер, закрывая книгу, но не снимая очки (вот мудак!), — Но в любом случае, эта поездка — не извинения, Стайлз. — Ладно, — говорит Стайлз, внезапно не понимая, плохо это или хорошо, — То есть… Ты что, просто так меня пригласил? — Нет. Ты хорошо работаешь, Стайлз. Как раз такой человек мне и нужен. Образцовый сотрудник. — Образцовый сотрудник? — повторяет Стайлз, — Ты уверен? — Уверен. — Уверен, что не образцовый бариста? — И это тоже, — улыбается Питер, — Но во время этой поездки мне понадобятся другие твои таланты. Господи, это звучит очень неправильно. Просто прекрасно, но неправильно. Стайлз отворачивается, чтобы Питер не заметил его румянца, и смотрит в окно. Надо было взять с собой книгу. Или скетчбук. Или судоку. Стайлз, конечно, всей душой ненавидит судоку, но всё лучше, чем сидеть и прокручивать в голове не самые приличные слова Питера. Еще Стайлз ненавидит тот факт, что не может с уверенностью сказать, флиртует Питер или нет. Он всё еще не понимает, действительно ли нравится Питеру. Может быть, Хейл так дразнит всех своих друзей. Может быть, у него просто такая манера общения. Может быть, ему просто — ну не мудак ли! — нравится смотреть, как Стайлз краснеет и ерзает. Конечно, Стайлз ненавидит то, что единственная причина, по которой он всё это ненавидит — потому что ему нравится Питер. Говорил же Айзек, говорил… Если бы так себя вёл кто-то другой, например, Гринберг — боже, как странно это представлять, ну да ладно — то Стайлз просто посмеялся бы и забыл. Но слова Питера въедаются под кожу. И это очень плохо. Именно поэтому Стайлз был готов на всё, что угодно, лишь бы не ехать в эту командировку. Стайлз теребит в руках нитку, торчащую из сидения, и намеренно не продолжает разговор. *** Остаток поездки Стайлз смотрит в телефон, играя в «Bejeweled» и периодически кидая взгляды на Питера. Из мужчины получился бы невероятно сексуальный университетский профессор, думает Стайлз, а потом мысленно дает себе пощечину и снова опускает взгляд в экран телефона. На перроне пассажиры рвутся вперед, словно не могут позволить себе ни секунды задержки. В итоге образуется давка. Очередь на выход движется мучительно медленно. Питер вжимается в Стайлза сзади с такой силой, словно бы их склеили суперклеем. Стайлз медленно дышит через нос и напоминает себе, что всё могло быть куда хуже. Например, они могли бы поменяться местами. Тогда Стайлз вжимался бы стояком в задницу Питера. Очень сомнительная перспектива. К счастью, когда толпа рассасывается, Стайлз успевает сбавить градус возбуждения, представляя рожающих коров, и поездка до отеля проходит нормально. Отель очень приличный. Стайлз не думал, что компания потратится на что-то такое. В холле мраморный пол, а в лифте негромко играет джаз. Иронично, если учитывать, что тема этой командировки — экономия средств. Еще один неожиданный подарок — они с Питером живут на разных этажах. Стайлз уже в кошмарных снах видел соседние номера, а то и вообще одну комнату с двумя кроватями… Стайлз живёт на третьем этаже, а Питер — на девятом. Между ними целых шесть этажей. Чтобы сдаться и переспать с Питером, придётся долго подниматься на лифте. Уже что-то. Стайлз напоминает себе о шести этажах, когда спускается в холл. Питер переоделся: вместо кардигана на нём явно брендовая рубашка, а солнечные очки заставляют его выглядеть как героя рекламы недели моды или элитной машины за несколько миллионов долларов. Стайлз снова представляет рожающих коров. — Ну что, — говорит Стайлз и засовывает руки в карманы, — У нас есть пара часов до начала совещания. Может, посмотрим заброшенную тюрьму Алькатрас? Питер закатывает манжет и смотрит на часы: — Ты правда хочешь посмотреть Алькатрас? — Да. Подумал, что могу тебя там оставить. Закованного в кандалы. Питер ухмыляется: — Как насчет поездки на фуникулёре? — Окей. Давай.