Мне один кофе, два Клона и три Санты Барбары, пожалуйста!

В тот день мне жутко хотелось либо сдохнуть самому, либо убить всех остальных. Она, эта девчонка, танцевала с Бенни. Не то, чтобы я ревновал, но если бы в этот гребанный момент я мог откусить Бенни голову, то я бы с огромным удовольствием просто оторвал бы ему член. И выкинул бы, конечно. У меня просто не получалось не смотреть на них. Казалось, что это самое яркое пятно на танцполе, а все остальные, так... общая масса. Каждая секунда длилась так долго, что в какой-то момент я решил, что эта пытка вообще никогда не закончится. Потому что она только и делала, что виляла своими бедрами, подмахивая в такт музыке. Музыка. Грёбанная музыка. Гребанный Бенни. Сука. Его руки скользили по ней: по талии, груди, бедрам. Он развернул ее к себе спиной, прижимаясь всем телом. Я не знаю, что бесило меня больше: его вседозволенность и мерзкая лыба или ее тупость и безрассудство. Челюсть пронзила адская боль. Я понял, что сжал зубы так, что это стало уже невыносимо терпеть. Сердце бешено колотилось. Дышать становилось труднее. Чертова духота. Я посмотрел на остальных и понял, что душно и плохо здесь только мне. Ван Арт и Мия самозабвенно танцевали где-то в углу, стараясь укрыться от людей и чужих взглядов. Саманта терлась где-то в сторонке. Нужно выпить. Хотя, сказать откровенно, я не знаю, сколько еще мне нужно в себя влить, чтобы картинка за 5 метров от меня резко размылилась. Я, честно, старался не смотреть в их сторону. Но глаза то и дело сами возвращались в эту область, где в мире существовали только двое: Она и Бенни. Черт, очень трудно дышать. Легкие как будто сдавливают ребра. Сколько еще будет длиться их соитие под музыку? Вечность? Она прикрыла глаза и легко улыбнулась, откровенно наслаждаясь ситуацией. Вампир что-то все время ей говорил, осторожно прикасаясь губами к ее уху. Она же в ответ только гладила его по щеке, второй рукой держась за его бедра, тем самым прижимая к себе. Осталось только дырку в штанах просверлить, чтобы он засунул в нее свой член. И этот цирк, наконец-то бы, закончился. Грёбанное дерьмо. Я так больше не могу. Откинув голову на спинку дивана, я начал считать про себя. Десять... девять...