Мне один кофе, два Клона и три Санты Барбары, пожалуйста!

Я осторожно взяла чашку чая и сделала глоток. Такой ароматный. Я прикрыла глаза от удовольствия. Было тихо и очень спокойно, что вообще не свойственно для нашей компании в последнее время. Где-то на фоне играла музыка. Я уже и не помню, когда в последний раз сидела вот так и просто пила чай, наслаждаясь вечером. - Мия, - Ван Арт окликнул меня. Я открыла глаза. Он сидел напротив меня, откинувшись на спинку дивана. Вампир так незаметно перемещался, что каждое его появление было для меня неожиданностью. - Ты не думаешь, что пора восстановить отношения с Леей? Он спросил это так непринужденно, будто мы обсуждали книжные произведения: романтизм в литературе, драму повседневности. Но не Лею. Виктор внимательно смотрел на меня, ожидая от меня ответную реакцию. Его взгляд был тяжелым. Раньше я всегда ощущала себя неловко когда он смотрел на меня вот так, но сейчас, спустя столько времени я научилась понимать его. Чувствовать. Не бояться. Виктор не просто древний вампир. Виктор это глубокий старик в теле юноши. Когда живешь столько лет, на мир смотришь совсем по-другому. Время для него было константой. Неизменяющейся единицей. Играть с Ван Артом, флиртовать, строить из себя кого-то другого бесполезно. Он легко отличал истину ото лжи, видя тебя насквозь. Иногда я спрашивала себя, почему такой древний и статный вампир, возится с такой простушкой как я. С девочкой, которая вечно попадает в какие-то неприятности. Мне было стыдно перед ним, стыдно за все, что со мной происходило. Я обременяла его своими проблемами. - Думала, - наверное, это все, что я могла сказать ему. Я выдохнула. В голове пронеслись события того утра, когда Виктор выставил подругу из дома. - Стоит отметить, что моя жизнь с тобой значительно изменилась, - он улыбнулся, а затем поправил ворот рубашки, - в словах Леи есть правда, - вампир поднял на меня глаза, все еще улыбаясь. Я грустно усмехнулась. В первое время с Виктором было очень тяжело. Я не понимала его. Все слова пропускала через мысленный фильтр, чтобы разобрать то, что он хотел мне сказать. Ван Арт из другой эпохи, человеку из 21 века его не понять. Мне потребовалось немало времени, чтобы научиться сразу правильно реагировать на все его фразы и выражения. Виктор ценил это. Мое желание понять его. - Вы плывете с ней в одной лодке, - он облокотился на спинку дивана и откинул рукой спадающую на глаза челку. Я внимательно наблюдала за его действиями. Каждое его движение сочетало в себе грацию и эстетику. Ван Арт безумно красив. Не по-человечески, - ты уже простила ее? Я вскинула бровями. Вампир все еще смотрел на меня. Интересно почему он спрашивает это. Почему спустя столько дней? Что подтолкнуло его к этому вопросу? Что-то произошло, да? Я опустила глаза и выдохнула. Это хороший вопрос. Очень. Простила ли я ее за высказывания в мой адрес?

***

Одним вечером, сидя с Тришей, мы обсуждали одногруппниц, выявляя некую закономерность и делая небольшое открытие. Стерва не равно сука. И если кого-то и стоит бояться, то точно не стерву. Бояться надо суку. Как ее выявить? У нее ровный макияж. Свежий маникюр с заостренной формой. Идеально подобранный лук. Когда она проходит мимо тебя, нос забивает шлейф тяжелого парфюма. Ты оборачиваешься ей в след. На нее хочется смотреть. С ней хочется общаться. Ты не можешь не обратить на нее внимание. У нее гордая осанка. Высокомерный взгляд и красивая походка. Она делает что хочет. Говорит как хочет. Ей плевать, что о ней подумают другие. Ей важно только то, что она подумает о себе сама. Вот так выглядит сука. Вот так выглядела Лея. Она стояла в издательстве, рядом с Саймоном у двери, ожидая, пока я подойду к ней. Девушка откровенно разглядывала меня, даже не пытаясь отвести взгляд и скрыть свой интерес. Это смущало. - У вас какая-то история, да? Я улыбнулась ей, пытаясь как-то расположить к себе. Она изогнула бровь, приподнимая уголок своих губ. Это усмешка? Что я сделала не так? Наверное, не будь Лея вампиром, я бы сделала все, чтобы не пересекаться с ней больше. В моей жизни одной Моники было достаточно. Только вот Моника была предсказуема. Любые слова и действия вампирши можно было предугадать, просто оказавшись с ней в одной комнате. Предсказать поведение Леи было невозможно. Лея была не такой. Она взахлеб слушала мой рассказ о жизни новоиспеченного вампира. «Хер пойми кто» - так она называла нашу болезнь. Лея кивала головой, одобряя мои слова, отвечала когда это нужно, говорила то, что нужно. Ей доверяешься. Раскрываешь душу. Я и сама не поняла, как получилось так, что за один вечер я готова была рассказать ей все, вплоть до своих искренних чувств к любимому вампиру, выкладывая все карты на стол. - Мия! Они такие оба красивые! Как с обложки! О них весь университет говорит, ты знала? - Триша, - я одернула подругу, - хотя бы не так громко. Все слышат! - Я обернулась. Лея шла с Майком за руку. Идеальная пара, идеальный тандем. Я восхищалась их отношениями. То как он смотрел на нее, как смотрела на него она. Как они касались друг друга. Как понимали с полуслова. Она любила Майка. Майк любил ее. А Лею невозможно было не любить. Ты либо любишь ее. Либо любишь через ненависть. Третьего не надо. Я попала во вторую категорию, так же быстро, как попадали в нее остальные. Она глубоко поселилась в моем сердце по очень простой причине. Я сама хотела быть как Лея. Уверенная в себе, сильная, гордая, независимая. Она из любой трудной ситуации делала иронию. Просто шутила, перешагивала через нее и шла дальше. В моментах, где я просто не знала как себя вести, держась постоянно за Виктора, она равнодушно отшучивалась, подбирая смешное выражение для подходящей ситуации. До меня далеко не сразу дошло, что вся эта игра только защитная реакция. Что в глубине души Лея переживает огромную трагедию. Я, Макс и Лея. Ни одной шутки от нее. Ни одного вопроса. Ни одного слова. Она сидела где-то глубоко внутри себя, постоянно теребя в руках телефон. Сложить два плюс два было не трудно. Майк... Макс пытался привести ее в чувства, но она не реагировала на него, откровенно высмеивая его попытки начать разговор с ней. До нее было не достучаться. Она переживала. Так сильно, что даже я, новоиспеченный вампир, смогла прочувствовать ее эмоции. У нее в душе была огромная боль, зияющая рана, которую невозможно было вылечить. Я просто не знала как помочь ей. Что сказать. Как повести себя, чтобы вытащить ее из депрессии, в которую она сама себя каждый день старательно погружала. Все это время она слишком хорошо скрывала это за прочной стеной сатиры и жестокого юмора. За стеной, где она в одиночестве строила свой огромный замок боли. Я бы не увидела это. Никто бы не увидел. Просто разрыв с Майком стал для нее последней каплей. Стена дала трещину. «Лея, давай сходим куда-нибудь? Можно прогуляться по Эвересту» «Цветочек, я болею ненавистью к миру. Не сейчас. Спасибо.» Я переживала за нее. Пыталась общаться с ней. Звонила. Сделать хоть что-нибудь. Она болела не ненавистью к миру. Она болела ненавистью к себе. И ей нужна была помощь. Все чаще в моей голове появлялись мысли, что рано или поздно она наложит на себя руки, но Макс глупо отшучивался, уверяя меня, что Лея слишком умная, чтобы просто убить себя. «Перебесится!» - так он мне говорил. И я верила, ведь он знал ее лучше меня. Но Лея не менялась. С Леей становилось все хуже. В тот день я узнала ее адрес. Нужно было прийти к ней. Выпить вина. Поговорить о жизни. Выслушать. Принять на себя всю боль. Только все пошло как-то не совсем по плану. - Мия, цветочек... Как ты чувствуешь себя? Лея не накрашена. Не расчесана. На ней старые джинсы и какой-то растянутый свитер. В ее глазах океан грусти и жалости ко мне. Мне стыдно. Безумно. Я так сильно хотела ей помочь, но теперь сама нуждалась в помощи. И она пришла ко мне в лице Леи. Она жалела меня. Слушала весь вечер. Я бесполезна. Макс просил остаться ее. Он, буквально, запретил ей выходить из этого дома. Но это ведь Лея. Такая сильная. Даже сейчас. Когда именно ей больше всего нужна помощь. Когда это она должна лежать здесь, на диване, вместо меня, согреваясь теплом и заботой оборотня. Не я. Лея. Макс, не отпускай ее. Прошу. Оставь здесь. С нами. Ей нельзя оставаться одной, наедине с собой, в своем личном обители горечи и печали. Но она убедила его. Он закрыл за ней дверь. Улыбался. Так искренне. Смущенно. Я почувствовала как его сердце забилось чаще, а дыхание участилось. Оборотень опустил глаза и закусил губу. Он улыбался так, как никогда никому не улыбался. И как давно ты попал во вторую категорию, Макс? - Я бы и сама не прочь упасть на шелковые простыни и забыться в лепестках роз. Да, вот только я не Мия. Я знала, что это рано или поздно произойдет. Знала, что вся боль, которая сидит глубоко внутри нее рано или поздно выплеснется наружу. Но я верила, что у меня еще есть время. В ее глазах было столько ненависти ко всему, казалось, что она готова сейчас разорвать весь мир от несправедливости к себе. Ключевое слово здесь «к себе». Лея была озабочена проблемой вампиризма. Помешана на ней. В ее жизни не осталось ничего кроме нее самой и страданий по утраченной жизни. Она замкнулась на себе. Была ли в ее словах правда? Безусловно. Но мы не могли сделать так, как хотела этого Лея. Виктор был прав. Если убьют меня, то решать ничего не придется вообще. О Лее не знал никто, обо мне знали практически все. И я готова хоть завтра начать поиски нашего истинного предназначения, но сделать это при каждодневной попытке покушения на мою жизнь весьма трудно. Но Лея не хотела об этом думать. Лея думала только о себе. Была ли в этом моя вина? Безусловно. Лее нужна была помощь и никто не хотел оказывать ее. Стена начала рушиться. С невероятной скоростью падала прямо на глазах. Своими словами Виктор доломал последний кирпичик. Теперь это была не Лея. Это был огромный замок боли и разочарования. Лея достроила его, восседая на троне. Пришло время оценить это искусство. Так простила ли я ее? Или нужно было попросить прощения мне самой тогда?