Мне один кофе, два Клона и три Санты Барбары, пожалуйста!

Я вышел на улицу и выдохнул. Руки чесались придушить их обоих. Я не знал как успокоить сердцебиение, в голове крутились картинки с их случкой на танцполе. Как он трогал ее. Как целовал. Что ж он сразу то ее не выебал? Приспустил бы штаны. И вставил. Я пнул мусорку с такой силой, что она сломалась пополам. Блядь. Гребанное дерьмо. Что за дура? К чему эта жертвенность? Ради чего? Ей нравится страдать? Она была счастлива со мной. Я видел ее глаза. Ее блядски красивые глаза. Сука. - Эй, красавчик, - я обернулся. Саманта окликнула меня, положив руку мне на плечо, я скинул ее ладонь с себя, - сколько еще ты будешь убиваться по ней? - Проваливай, - я отошел в сторону, между зданиями и прислонился к стене, - ну, давай, ножками топ-топ и вали отсюда. Она выдохнула и встала рядом со мной. Запах миндаля и корицы ударил мне в нос. Я поморщился. Сжал кулаки. Разжал. Почему? Просто почему? Лучше бы я даже не прикасался к ней. Как мне забыть ее запах? Мягкость кожи? Ее дыхание? Голос? По телу побежала дрожь от воспоминаний. Я простонал и сполз по стене. Это невыносимо. - Фолл, ты уже в курсе про план наших ст... - В курсе, - я не дал договорить ей. Потому что знал. Знал, что рано или поздно женюсь на волчице ради своей стаи. И был готов к этому, до знакомства с Леей. - Слушай... мне жаль. Правда жаль. Жаль вас обоих. - Нахуй мне твоя жалость, - я посмотрел на нее снизу, она спустилась ко мне, - сам виноват. Шел снег. Наверное, было холодно. Но я не чувствовал его. Только злость на Лею. На эту наивную дуру, которая решила все за меня! Но в большей степени я злился, конечно же, на себя. - Ты сделал все, что мог. Это ее выбор, - когда волчица говорила, теплый пар выходил из ее рта. Когда говорила Лея, из нее вытекал только яд. Я и не знал, что так привык к словам с едким привкусом горчинки. - Ну, да, - я усмехнулся и посмотрел в сторону клуба, - или ничего не сделал. В нос ударил запах парфюма. Косточка вишни в ледяном бокале виски. Ван Арт и Мия выходили из клуба. Один запах на двоих. Девушка пропитана им. Насквозь. Я и забыл как она пахла без него и пахла ли вообще. Пара села в автомобиль. Вампир заметил меня. Кивнул. Я сделал то же самое в ответ. Никогда бы не подумал, что у меня будет общее дело с кровососом: Мия уезжает в Европу. А наша задача найти охотника, убить его и спасти мир, пока у девушки будут рождественские каникулы. Главное, только теперь самому не убиться от тоски по своей паре. Я выдохнул. Поднялся. Надо вызвать такси. Иначе не выдержу, вернусь и убью их обоих: гребанного Бенни и гребанную Лею. Я бросил взгляд на волчицу. Она копалась в своем телефоне. - Лея собирается в тур. С Бартом, - а, значит переписывалась с ней. - Она сама сказала тебе? А, ну, да, вы же теперь подрууууги... - Удивительно, но за все время, общество Леи сильно повлияло на меня. Иногда я и сам стал чувствовать как мои слова покрывались кислой оболочкой с привкусом яда на языке, - у нас на свадьбе тамадой будет? - Какой же ты невыносимый придурок, - она хлопнула себя по лбу и скривила рот. - И мне с этим жить всю оставшуюся жизнь, еще и детей от... - девушка обвела меня взглядом, - вот этого вот рожать. Я усмехнулся и вызвал такси. Меньше всего мне хочется сейчас щенков, чей запах был бы с примесью корицы. Я бы очень хотел волчат от нее. Лея была бы прекрасной матерью. Строгой. Любящей. С потрясающим ароматом первой грозы и ванили. Я бы с ума сошел, если бы у нас были дети. Потому что они бы пахли ею. Блядь. Гребанное дерьмо! Это просто невыносимо! - Я вижу как ты течешь по ней , - я посмотрел на Саманту, - и слюни делают кап-кап. Небось представил себе ваших детишек. - Да, представил, - я вышел к дороге. Моя машина уже подъезжала, - со мной поедешь или на своих? - Сама, - она пожала плечами и улыбнулась, - не хочу слушать твои влажные мечты. Еще увидимся, Фолл. Я подошел к автомобилю и посмотрел на вход в клуб. Значит Лея уезжает с Бартом в тур... Подальше от меня? Чтобы не мучиться? Дура. Она испугалась себя и своих чувств. Какая же дура! Я сжал дверцу такси. Сел внутрь. Блядь! Как я мог отпустить ее? Как мог допустить такое? Я прикрыл глаза и опрокинул голову на спинку сиденья машины. Выдохнул. В какой момент все пошло по пизде? Когда? Просто когда?

***

Мой первый секс был в 13. Она была старше, ей было 16. Я всегда был крупнее остальных сородичей. Выше. Сильнее. Неудивительно, что волчица обратила внимание на меня. Мне она тоже понравилась. У нее был сладкий аромат персика. Я тогда наивно решил, что это любовь. Мы трахались в лагере несколько дней подряд, пока ее овуляция не закончилась. Она так громко стонала, что мне приходилось зажимать ее рот рукой. Когда я вернулся и рассказал все старшему брату, он дал мне подзатыльник. "Аромат истиной пары не просто нравится. Он сводит с ума. Въедается в мозг. Ты не можешь спать. Не можешь есть. Думаешь только о нем и о своей Волчице". Я запомнил его слова, потому что Ральф был прав. Спустя несколько дней я и забыл как она выглядела. Поэтому решил поставить себе цель - найти свою пару. Любая волчица пахнет сладко, а если своя будет пахнуть по-особенному, то и трахаться с ней будет также, по-особенному. А трахаться - это прекрасно. Я понял это еще в первый раз. Медленно входить в нее, немного задерживая дыхание, чтобы привыкла к моему члену. Смотреть как она дышит, как раздвигает свои ноги. Как ее грудь прыгает от толчков. Как стонет. Как сжимает меня внутри. Как извивается. Как кончает. Я любил вдыхать аромат каждой Волчицы, чтобы пробирало до дрожи, чтобы запомнить его, насытиться. И если моя пара будет пахнуть слаще, вкуснее, то я готов искать ее до потери пульса. Потому что рано или поздно, хотя бы один раз в жизни, почувствую ее, свою Волчицу. Я и искал. Пробовал вкус каждой. Лет до 15. А потом родился Шон. Брат тогда чуть от счастья не помер. Любимый волчонок, от любимой волчицы. Мне нравился малой. Он был смешной и потешный. Я часто проводил с ним время. Сначала просто играл, а потом как-то привык. Шон был таким смышленым, учился быстро и вообще для своих лет был очень умным. Я всем сердцем полюбил его. За его улыбку, маленькие ручки и ножки, за его запах хвои и ранней осени. Да, просто за то, что он был. Я тогда понял для себя две вещи: я люблю детей и своего волчонка хочу от любимой волчицы. Также... Как у Ральфа. Ребенок рожденный в любви и от любви же. Я рос. Становился взрослее. Старше. Сильнее. Среди ровесников мне не было равных. Волки боялись меня. В любой драке я выходил победителем. Начали ходить слухи, что после Ральфа вожаком буду я. И это льстило мне. Мне, молодому и гордому Волку. Мне даже хватило глупости ляпнуть это при брате. Мы тогда подрались. Ральф уделал меня так сильно, что я отходил несколько дней. Первый серьезный проигрыш. Первый шрам. Неудача осадила меня. Больше я не верил слухам. Зато верил Ральфу. Я, действительно, следующий вожак после него. Потому что я сильнее. И телом. И духом. Так он сказал мне в ночь моего поражения. Я стал трепетнее относиться к выбору пары. Меньше беспорядочных связей. Больше осмысленности. Один раз мне даже показалось, что я нашел ее. Свою волчицу. Ее запах затуманил мне голову. Я думал о нем несколько дней. Наверное, это были самые долгие отношения за все время. Три месяца. Может четыре. До момента, пока мне не пришлось поступать в университет. Я не знал куда деть себя от тоски. Брат видел мои страдания, но ничего не говорил. Зато сказал Джон. Дядя был единственным кто утешал меня в те дни. Потому что сам остался без пары. Превратившись в подобие волка, став одиночкой. Он тогда сказал мне, что если она моя истинная пара, то даже в университете, в общежитии, на другом конце мира, я буду думать только о ней. Потому что дядя, даже спустя много лет, жил только своей волчицей, отвергшей его. Ставшей для него личной трагедией. И если бы не мы с Одри, с кем он возился каждый день, то дядя, наверное бы так и сгинул. По-тихому. Никто бы не узнал, никто бы не понял, что он умер. Потому что именно так и умирают волки. Незаметно и бесшумно. Я уехал... Удивительно, но Джон оказался прав. Обилие волчиц в университете вскружило мне голову. Я и забыть позабыл о той самой. Я даже о своей цели забыл. О своем предназначении. Я наслаждался жизнью. Наслаждался учебой. Наслаждался сексом. Получил первую работу. Первый реальный опыт. Новые знакомства. Новые шрамы. В целом, я был доволен всем, только иногда, весьма редко, ложился спать с неприятной мыслью - я до сих пор не нашел ее. Свою единственную. Я не могу быть вожаком стаи без волчицы. И чем больше проходит времени, тем больше вероятность, что я буду как дядя Джон. Волк-одиночка с пустым и стеклянным взглядом, который просто доживает свой срок. С одной поправкой. Моя пара будет по-расчету. Не по запаху, не по любви. В этом нет ничего такого, просто это также будет моей личной трагедией. Всем будет хорошо. Всем будет комфортно. А я буду делать то, что должен делать ради своей стаи. Быть вожаком. С сильной волчицей рядом. Но не такой жизни я для себя хотел. Когда вернулся по окончании университета, я не узнал свою стаю. Шон слишком быстро вырос, Ральф постарел, стал мягкотелым, а дядя Джон теперь больше напоминал свое подобие. Не менялся только дед, но он был слишком стар, чтобы меняться в принципе. Стая нуждалась во мне. И у меня не было другого выхода, кроме как осесть с ними рядом. Я устроился вожатым в лагере. Купил квартиру в городе. Постоянно тренировался. Проводил время с семьей. Был с ними рядом. Решал вечно какие-то проблемы. Улучшал жилищные условия. Разгребал все дерьмо, которое застоялось со времен моего отъезда. Я принял для себя решение - найти сильную волчицу и жениться на ней. Для сильного потомства. Стать вожаком, которым не стал Ральф. Потому что вожак - это и есть стая. Если я и ошибся, то первый раз был именно тогда. Я возложил на себя слишком много. Требовал от себя слишком многого. Старался стать тем, кем на самом деле не являлся. Старался стать лучшей версией себя.