Консервной Банке от Бучмэна

Бля. Очередная заколка развалилась. Он сломал уже две (Это плохо, что при вскрытии любых замков… он ставит отмычки под тем же углом, что и в двери Шефа? Его пальцы словно уже вроде как запрограммированы (хех, как у андроида) взламывать дверь Шефа). И впереди было ещё семь дверей. Замок щёлкнул, сообщая, что, ага, Бучмэн снова сделал это. Так тебе, замок. Серьёзно, эти замки были ужасными. Почему кто-либо вообще заморачивался с тем, чтобы запирать двери? В качестве дополнительного бонуса Буч вскрыл ещё и несколько сундуков. Не. Он ничего не крал. (Устроил небольшой беспорядок. Но на этом всё). Он просто взламывал замки. Потому что слишком долго сидел тихо. И сейчас, бля, лучшее время, чтобы что-нибудь разворошить. По крайней мере, у других людей. Не у Консервной Банки. Он был у последней двери, когда услышал шаги на другом конце коридора. Совсем мягкие, так что это точно был не Шеф (Это плохо, что он вроде как надеялся, что это Шеф? Это плохо, что он вообще мог точно определить, как звучат шаги Шефа?). Но эти шаги принадлежали охраннику. Чёрт. Надо было свистнуть у Нокси ещё и стелс-бои. Вытащив отмычки, он быстро направился к комнате Шефа. Заперто. Но он столько раз вламывался в его комнату, что это не имело значения. Зайдя, он запер дверь за собой, слушая, как шаги проходят мимо. Блин, охрана в Ривет-Сити тупая или что? В Убежище у всех был собственный радар. Если почувствовал себя как-то по-другому, значит, что-то не так и охранники выискивают твою задницу. Охранники Ривет-Сити были тупыми. Ну, Консервная Банка не был тупым. Он грёбаный андроид. Он мог во сне сосчитать, сколько будет пятью два, ну или что-то типа того. (Это, бля, десять, ясно. И Бучмэн не тупой. Он просто… ну, знаете… не мог сделать это во сне). Буч расслабился, когда шаги стихли. Он посмотрел на жестянку. … Б Почему ты хочешь попробовать на вкус металл? КБ … КБ Я не хочу пробовать металл. Я хочу попробовать тебя. Б … Последняя записка была оставлена три дня назад. Два дня назад ответа не было. Вчера он проверил дважды, и ответа всё ещё не было. Сегодня… эх, блин. Снова ничего. Даже его собственной записки. Консервная Банка его игнорировал или что? Чёрт. О чём он только, блин, думал, ожидая, что там будет записка? Что? Он слишком торопит события? Эй, он отчасти шутил, отчасти не шутил, отчасти включал очарование. Консервная Банка мог бы и не выёбываться. Можно подумать, это было охереть как трудно. Написал бы просто типа: «Привет, Буч» или «Иди нахуй, Буч», и всё. А что если это звучало так, будто он хотел… наброситься на Шефа или типа того? Не то чтобы это плохая идея. Да он Бучу вообще в хуй не упёр… Бля. Окей. Похуй. Он не собирается об этом думать. Он будет винить во всём Нокси. Но знаете, что? Он украдёт что-нибудь взамен отсутствующей записки. Ага. Он заберёт дубинку из-под койки Консервной Банки и уйдёт. Так тебе, Консервная Банка. Это научит тебя не связываться с Туннельными Змеями. Пусть и связываться тут лез Буч… Нет. Это всё вина Консервной Банки, ок да. Это он путает всё в голове Буча. Ага. Вместо того, чтобы уйти, он сел на койку и достал свою зубочистку. Он прижал клинок к губам. Чёрт. Он почувствовал себя Нокси: лижет ножи и всякое такое, чтобы поранить себя. Зубочистка на губах была холодной. Блин, но… Консервная Банка ощущался бы не так. Он бы ощущался как кожа, может, более упругая кожа. Но не металл. Не как зубочистка. Консервная Банка по ощущениям был бы тёплым. Буч знал, потому что пальцы Консервной Банки были тёплыми. И щека Консервной Банки была тёплой… но упругой… ну, знаете, как кожа парня. Он знал, потому что провёл по тому порезу на щеке Консервной Банки. И она была приятной… Как его собственная кожа, наверно. … Буч облизывал свой нож. Какого хуя он это делал? На вкус он даже не был как… Ну конечно. Ведь это же его зубочистка, оружие для потрошения тупиц. Но если закрыть глаза… Почему он… Похуй. Он уже несколько минут как был в баре «У руля». — Наконец решил использовать эти губки по назначению? — Сестра ухмыльнулся ему. Как удачно. Тупица был пьян и на его лице была похотливая ухмылка. Буч нахмурился, уже снова искрясь от недовольства. — Надеюсь, дружок, ты не хотел стать моделью, — прорычал он, прежде чем сломать Сестре нос. Отчего-то Барсук не пришёл на помощь. Не то чтобы Бучу нужна была помощь, но разве вышибала не должен защищать посетителей? Он просто позволил Бучу выбить дерьмо из Сестры. Позже, когда он истекал кровью и всё тело разрывало от боли, Красотка молча протянула ему пару стимуляторов. Ага. Потому что в этот раз Буч ухитрился не разбить ничего в баре. Кроме того, что Сестра разбил его губы. Пофиг. Уёбок лежал без сознания на бильярдном столе, а Буч хрипел, потому что хотел смеяться, но дышать сейчас было больно. Барсук смотрел на него так, будто он тупой или типа того. Буч игнорировал его. Он закашлялся. Чёрт. На его куртке была кровь. Осмотревшись, он увидел дубинку Консервной Банки под бильярдным столом. Он дотянулся до неё и зашипел. Спину как будто разрывало на части… словно её раздирал Коготь Смерти… Эй, у Консервной Банки ведь на спине тоже шрамы, оставшиеся от Когтя Смерти? … Может, прочесть информацию о Консервной Банке было не такой уж и плохой идеей. Это всё, о чём он мог думать в последние дни. А теперь, когда он наконец решил быть «добрым», Консервная Банка просто, блядь, игнорировал его. Нахуй тебя, Консервная Банка. Почему тебе надо постоянно занимать голову Буча? Типа, каждую ёбаную секунду в голове Консервная Банка и его полнейший бред. Его жестяночность и его красивые глаза. И этот его сладкий рулет из болотника. И множество, множество записок. И пошёл ты нахуй, чувак, за то, что игноришь Бучмэна. Схема с изображением Консервной Банки царапала грудь под курткой. Он сжал дубинку и потащился прочь из бара, не обращая ни на что внимания. Его со страшной силой потянуло съебать отсюда куда подальше. Впервые после того, как он выбрался из Убежища, ему захотелось вернуться обратно. Потому что в Убежище всё было просто. Консервные банки были консервными банками. Как Энди. У консервных банок не было красивых глаз или кожи, или глубоких, сексуальных голосов, или доброты, или чего бы то ни было, что имел Консервная Банка. Как настоящее фальшивое сердце. Видите. Консервные банки были настоящими консервными банками. А Шеф… нет. Ладно. Знаете, что? Бучмэн просто устал. Ага… Чёрт. Как он вообще сейчас оказался в комнате Консервной Банки? Когда он очнулся, его зад был на полу, и каждый сустав протестующе кричал. Нехорошо. Кто-то крепко схватил его за плечо. Буч отвернулся от прикосновения, задыхаясь от боли в теле. Чёрт. Какого хуя… Где его куртка? Где, чёрт возьми… — Успокойся… — Буч боролся с хваткой на своём плече. Никто не имеет права его трогать, блин. — Делория, ну же, успокойся… — Отпусти, иначе я… — Буч, это я, — раздался у самого уха глубокий голос. — Это… Консервная Банка.