То, о чем ты молчишь

Семь дней позади, и восьмой подошел к концу, а он ни на шаг не приблизился к новой цели – покорить Теда. Цель… Нет, нет. Тед не цель. Но тем не менее, Ао желает видеть его рядом с собой, чего бы ему это не стоило. У него осталось четыре дня. Жалких четыре дня – а после он должен уехать домой, до следующего праздника Солнца через год. И если хоть что-то не сделать, Ао так и поедет ни с чем. А он планировал остаться при дворе клана Фахо. Хотя бы для начала. Ао не удалось поговорить с Тедом. Тот лишь кивнул ему издалека – или показалось? Глава Фахо помрачнел после поездки. Устал ли? Все же его должность выматывающая. Он весь праздник сидел на своем месте и вел беседы с альфами из других кланов. Ао бы вмешался – однако, это грубое нарушение этикета. Не стоит более показывать себя невоспитанным. Ао сбежал от компании навязчивого молодого альфы, чье имя не запомнил по ненадобности. Леолей, благо, находился рядом с отцом, но то и дело поглядывал в его сторону. В своей комнате он который день подряд обнаружил мертвые цветы, не выдержал и просто выбросил в окно. Цветы разлетелись по идеально стриженной траве, Ао смотрел на них с минуту, а после, не снимая парадного наряда, вышел в коридор. Он бездумно блуждал по улице. Начало темнеть. Зашел вглубь паркового комплекса, спустился по склону к вымощенной белым мостовой и большому озеру. Озеро, в отличие от остальных водоемов, не искусственное. Рудниковое – значит и вода в нем не настолько чистая и теплая, как в каналах. Слышно пение насекомых и птиц. Солнце бегло освещает кроны высоких деревьев – скоро и вовсе скроется. Ао загляделся в воду и заметил позади силуэт. Вздрогнул, приготовившись в любой миг защищаться. Но осекся и плечи его опустились. Ао не нужно искать его – тот сам ищет встречи. Хах. Тед приближался бесшумно. Как всегда, наблюдал за ним издалека. И как всегда, непонятно, с какими намерениями – молча и с тем же равнодушием на лице. Ао заулыбался, и быстро придумал, как ему проверить. Оставалась версия, что Фахо следит за ним исключительно из-за подозрений. Есть хороший способ проверить отношение к себе. Рискованный, правда, но ранее срабатывал. Нужно лишь придумать, как подвергнуть себя опасности. Не станет же Тед спасать того, кто ему безразличен? Разве что из манерности. Точно – вода. Ао обернулся и, мол, от неожиданности сделал шаг назад. Ао не знал, получиться ли – ведь глубина неизвестна. Это рискованно, однако, он не был бы собой, если бы не шел на риск ради заветного. Ао уклоняется назад, и уже чувствует, как теряет опору и падает через небольшой заборчик. Столкновение с водой болезненное. Холодно – тело сводит судорогой. Но он чувствует, как касаются ноги дна, и заседает под водой. Благо, задерживать дыхание умел – часто так пугал воспитателей: доводил их до седых волос и безумных воплей. Ао задержал дыхание и начал по детскому обычаю считать. Если он досчитает до сорока и ничего не произойдет – его надежды пусты. Его жизнь безразлична Теду. Один, два, три… На шестом он услышал резкий шум воды неподалеку, как от погружения. Он невольно улыбнулся, чуть не хлебнув воды. Кто-то ухватил его крепко и вытащил на поверхность. Ао кашляет рефлекторно – он все же наглотался. Вдыхает глубоко, горло жжет от озерной воды. Но прилипшие волосы мешают смотреть. Чужая рука убирает пряди с его лица. Ао видит лицо Теда. И не выдерживает – вцепляется в него, обнимает. Тепло. Тед не отвечает. Он что-то спрашивает из ряда «как вы?» и выносит его из воды. На руках. Как в сказках – надо же. Ао пытается слезть, подумав, что весит немало вместе с намокшей одеждой и украшениями. Но Тед держит крепко, надежно и Ао расслабляется, обвив руками шею альфы. А после позволяет усадить себя на траву. Воздух прохладный – он поежился. Но с лица его не сходит легкая улыбка. Получилось! Они оба вымокли до нитки. Пока Тед выжимает свою верхнюю накидку, Ао по привычке считает заколки на голове. Красный цветок – смерть. Белый цветок – сон. Золотистый – тайна. Он ощупывает все двенадцать заколок поочередно. Первая, вторая… Одиннадцатая. Пугается – красной нет. Он в нарастающей панике собирается к пруду, но Тед останавливает его. – Я потерял шпильку, – объяснил Ао, – Она важна для меня, нужно найти, я не могу ее потерять...Такой больше нет, их Брай сделал. – Эту? – Тед вертит в руках заколку и кивает. Альфа без труда снимает колпачок – хоть тот открывался по особой системе. Тонкая игла блестит в последних лучах солнца. Но Ао вскрикивает прежде, чем думает: – Осторожно! Там яд! Тед хмыкает и закрывает заколку. – Вот оно как. И к чему вам это оружие? Пришлось рассказать о том, что он чувствует себя безопаснее со шпильками. Альфа все же отдает ему красную. А глаза сужаются. – Хах. Теперь у вас не будет возможности совершить покушение, раз я знаю, – по тону альфы не понять, шутит или серьезно. – О, если бы захотел – в любую из предыдущих встреч, или сейчас убил бы, – говорит Ао. Он в возмущении: и думать не смел о подобном. – Мне хватит одной секунды, чтобы попасть в цель. – Вы угрожаете мне? – Я заверяю вас в том, что не собираюсь использовать их против человека, которого уважаю. Я восхищаюсь вами, вашей стойкостью и всем тем, что вы сделали для народа. И… для меня, вы спасли меня. Они не правы, говоря, что вы бездушны. Но Тед не отвечает, вместо этого помогает Ао встать. Он сказал искренне, и больше всего ему страшно, что альфа воспринял его слова как лесть.

***

Он жмурит глаза и свечи в отражении превращаются в мерцающие пятна. Улыбается. На душе легко. Ао кутается в теплый халат из толстой ткани – мягкой на ощупь. Согретый чаем, он сидит на меховом ковре, зарывшись в него босыми ногами. Сидит и смотрит в отражение зеркала напротив – во всю стену. Где-то позади кровать с балдахином из бархата. Рядом комоды и тумбы, украшенные резьбой. Все в темно-красных тонах, с позолотой. Уютно. Один интерьер и цветовая гамма заставляют расслабится и чувствовать тепло. И защищенность. Или тут уж дело в присутствии хозяина комнаты? Тед. Он в комнате Теда. Той, что соседствует с, как оказалось, кабинетом – тем местом, где они впервые разговаривали. Ао рассматривает каждую деталь в отражении, останавливая свой взгляд на его лице. Тед сидит позади него. Близко – он ощущает каждой клеточкой спины жар его тела. Или кажется? Ао невольно сравнивает, насколько у того плечи шире. Даже сидя альфа почти на голову выше. Тед расчесывает ему волосы. Проводит гребнем – не больно. Когда Ао расчесывал себя сам, или слуга – сие являлось сущей пыткой. Вырванные пряди, путающиеся кудри, море вскриков и выступающих непроизвольно слез. А сейчас все по-другому. Тед отделяет каждую прядь, медленно, увлеченно, будто ему и впрямь по душе это занятие. И образ умиротворенного альфы будит в Ао странные ощущения. Между ними слишком мало пространства. Ао закрывает глаза и представляет, как наклоняется назад и прислоняется к несомненно теплой груди альфы спиной. Как тот обнимает его, обвивает руками, после целует в шею, ниже, ниже… Ао сглотнул и открыл глаза. Нет-нет, если он прислонится, Тед просто отодвинется, выражая незаинтересованность. Однако, Ао хочет ощутить его сильные руки на себе. Чтобы отогнать наваждение, он закусывает губу и заводит непринужденный разговор о первом, что пришло в голову – религии. – Знаете, а в Вондере поклонялись Горе. Горе, представляете? – Я видел и более абсурдные случаи, – говорит Тед, не отрывая опущенных глаз от волос Ао. Те уж давно высохли, и теперь кудрявились во все стороны, пушистые, темные и непослушные. Но ему впервые не стыдно, он ни разу не пожелал спрятать их под накидкой. Ведь Теду они, кажется, нравятся. Вон, как перебирает пряди в руках – бережно, осторожно. И продолжает расчесывать простым гребнем из сплава дорогих металлов – видно по отблеску. – О, мой дедушка до сих пор поклоняется Горе. И меня с братом заставлял. Я был маленьким, так и верил. Я верил всему, что говорил дедушка Каси, а потом вырос, подумал… Они считают карой схождение лавин, они называют это «небеса сошли на землю». Не древний мир на дворе и доказано, откуда лавины берутся, а они… будто слепы. Мне аж смешно становится. – Хм, половина народов страны поклонялись явлениям природы. Не странно, что старшие до сегодня верят. Их так воспитали. – Да, – кивнул Ао. Запрокинув голову чуть назад, он наткнулся на руку Теда. Тот ее одернул, не позволив задержать и на короткий миг. Его редкие прикосновения к голове заставляли вздрагивать. Так сильно хотелось преступить черту, невидимую грань между ними. Тончайшую – порезаться можно ненароком. И он готов был изрезаться до крови, лишь бы дотянуться до него. Но… Рано. Нельзя портить доверительную атмосферу между ними, ведь доверие это стоит много больше, нежели другие чувства. – Я считаю глупостью приносить жертвы Горе, – продолжил свою мысль Ао. – Клановцы так возмущаются, когда слышат о ваших расправах, а сами убивают невиновных, чтобы окропить подножье горы чистой кровью, – он вздыхает и слышит тяжелый вздох Теда – воздухом по шее, до дрожи. Он все еще чувствует трепет, который из груди опускается все ниже – к животу и раздается теплом. Доселе неведомые ощущения не пугают его. Халат подвигается и оголяет плечико, но Ао не спешит поправлять. – Вот как, – бросает кратко Тед, а Ао отчетливо слышит, как тот сглотнул. Едва он собрался говорить далее, как постучали в дверь. Ао наблюдает через отражение, как дверь тихо приоткрывается, после заглядывает стражник. Несмело он крадется, поклонившись до самой земли. Пугливый какой-то. Он перевел взгляд на Теда и понял, почему. Таких злых глаз он бы и сам испугался, если бы не знал его. Феромон Теда усилился, стал острее: он более не обволакивал мягко, а наоборот, колол. – Кто посмел? – П-простите, – бледнеет прислужник. – К, к вам б-благородный Алистри. – Тут я никого не принимаю. Алистри ведомо это лучше всех. Слуга трясется, но сообщает, что дело касается его сына. Тед кивает и говорит «пусть заходит», а сам продолжает расчесывать волосы. Ао нервно выдыхает и пытается натянуть халат повыше, но Алистри заходит раньше и явно замечает сию деталь. Тот смотрит долго на Ао – видно в зеркале. Его удивление и вспыхнувшая злость, которая ощущается в воздухе, его смятение. Видно, Алистри подумал о том, о чем бы подумал любой другой, завидев их вдвоем: сидящих на полу в одних халатах и так близко к друг другу, что прислонится труда не составит. Ао почему-то хочется смеяться, но он давит порыв. Ао окидывает взглядом омегу. Огненно-рыжие волосы. Длинные, прямые, разбросаны по плечам. Острый слегка вздернутый нос – как у Леолея. На бледном лице его видны преждевременные морщинки, но они не портят образ. Даже в подобной ситуации Алистри держит осанку и относительно скрывает тот гнев, что бушует во взгляде выразительных глаз. – Мой господин, вижу, вам нынче не до своей семьи, – он говорит это спокойно, с легким поклоном, будто бы учтиво. Но в глазах столько яду, что Ао кожей чувствует опасность. Тед откладывает гребень. Феромон его распускается сильнее с каждым нарастающим ударом настенных часов. Ао смотрит на часы, пытаясь выровнять дыхание. Напряженная атмосфера. – Верно подметили, – Тед непоколебим. Он повернул голову к супругу, поэтому Ао не смог разглядеть выражение его лица, но ему представилось, что тот криво усмехнулся. – Как вы так можете поступать с нами?.. Лицо Алистри перекосилось от боли. В свете свечей блеснули слезы. – Вон. В приказном тоне Теда столько мощи, что все, включая самого Ао, вздрогнули. Алистри смотрит на них. Смотрит, кривит полные губы, после разворачивается резко и уходит. Слуга скрывается следом, споткнувшись в пороге. Феромон успокаивается. Тед переводит взгляд на него – в отражение зеркала. И наверняка заметив выражение лица Ао, говорит: – Не берите в голову. Он превосходный актер.