То, о чем ты молчишь

– Вы желаете… взглянуть? – Карелл сглотнул, как бы намекая, что ничего хорошего он там не увидит. Ао ступил шаг. Комната светлая-светлая, а с окна дует холодком. Или мурашки не от холода — а от того, что он мертв. Леолей. Слова Браяра оказались правдой. Ему сказали не сразу. Бледноликий Карелл тихо шепнул на ухо, а он так и остался стоять на месте минуту или час, пока осознание расползалось противно-горькой тьмой внутри. Разве тьма имеет вкус? А теперь Ао пришел сюда. В небольшую комнату на втором этаже, где еще недавно лежал вот так же Алистри. Алистри, на которого Ао едва ли глянуть мог: тот весь кровавыми волдырями покрыт был из-за болезни. Умер мучительной смертью. Заслуживал ли это? Не Ао решать, он-то знал омегу мало. Вот так – днем позже следом за Алистри не стало Леолея. Тот будто утянул любимого сына за собою. Только кто-кто, а Лео точно не заслуживал сей участи. – Да. Как он умер? – Ао стало не по себе. Он и шагу ступить не может к телу, накрытому простыней, как и поверить, что его больше нет. Он и не верит – представить сложно, как лучезарного рыжего альфы не будет. Как это – он не улыбнется больше. Не посмотрит ласково, не пошутит. – Я… плохо к нему относился, – добавил Ао, сглотнув ком в горле. – Он защищал вас и маленького до последнего. Одним из первых ринулся в бой, когда оборону прорвали. Он сражался как воин и умер как воин, – тон Карелла завидно ровный. Ему бы самому да подобную стойкость. – Я все еще не верю… Ком нарастает, распирает глотку, блокируя кислород. Сложно. Ни вдохнуть, ни выдохнуть. Лишь смотреть. На белые-белые простыни, пропитанные красным-красным. Он силится прогнать наваждение и сильно жмурит глаза. Шаг вперед, еще один. Тело как немое, ватное, тяжелое. Его бьет крупная дрожь, когда он приподнимает простыню. И вскрикивает, отскочив на шаг. Простыня сползает на пол. Он не узнает Лео. Вместо лица у него кровавое месиво. Носа нет. Щека разодрана – зубы видно. Ао силится отвести взгляд, зажимая руками рот так, что челюсть сводит. Нет-нет… Не Лео. Но это он – рыжие локоны слиплись от запекшейся крови. Ао слабеет. Его тошнит, но он закрывает рот рукой, сдерживая позывы, но взгляда оторвать не может. Бета – как в замедленной съемке, накрывает тело покрывалом. Лео мертв. Лео действительно мертв. Ао задыхается. Ведь он – гордый и высокомерный – так и не снизошел до того, что бы сказать простое слово. Прости. Прости, прости, прости. Прости за игру чувствами. Прости за ложь. За призрачную надежду. За боль в твоих глазах, когда ты узнал, кем стал твой любимый. Прости… за то, что не уберег. Ао давится всхлипом, пятясь назад, пока не натыкается спиною на стену. Он сжался в комок, а в глазах рябит белоснежно-кровавая простыня. Он не достоин просить прощения. Но он сделает то, что хотел сделать Леолей. Защитит. Любыми способами. Ао отмирает, чувствуя спиной настенный барельеф. Вытирает щеки и нетвердой поступью выходит в коридор. В голове шумит. *** Гул над городом не из приятных. Идут бои. Догадаться несложно, что после них множество домов будет разрушено, а мирные жители убиты. Хоть Арес и сообщил, что бои в городе не настолько масштабные, основная волна идет на границе Вондера – там и все военные силы столицы. Там Тед, где-то в самом пекле. В стране грядут изменения. К лучшему или худшему – исход зависит от выигравшей стороны. И если это будет Каси, тогда всем им несдобровать. В особенности ему самому. Сидеть вот так в извечном ожидании надоедает. Ао желает что-то делать, помочь, двигаться, а не часами напролет смотреть, как пылает огонь в камине и наблюдать за Иеном, пытаясь согреть зябнущие ладони. Арес говорил о том, что отсутствие «поводыря» противников – Браяра – вывело их из идеального строя. Конечно, началась паника, многие разбежались, считая, что раз «избранный король» исчез, то и перевороту не бывать – знак это. Все-таки, обезвредить Браяра было неплохим шагом. Правда, Ао и сам не догадывался, что его поступок понесет подобные последствия, несомненно положительные для них. А Иен беззаботно играет в углу, Ао следит за его действиями. Наверно, Тед в детстве выглядел так же. Они похожи – вот только глаза у Иена серые, как у его папы. И выразительные. Красивым будет, когда вырастет. Арес все так же не отходит от них. Нависает своей грозной фигурой у двери, руки скрестил. Как в его возрасте возможно иметь столь мощное телосложение? На вид молодой совсем. Кажется, одного с ним возраста, или на год старше, не больше. Ао вспомнил что-то со слов Теда об этом воине, мол он достоин своего звания начальника дворцовой стражи. Но где был этот Арес, когда наследника Иена чуть не убили? Что-то не спешил на помощь. Да, винить его немного глупо – был он, скорее всего, в гуще сражений, приказы отдавал, и весьма успешные: вражеские войска выброшены за территорию комплекса. Но все же, первостепенная задача альфы этого – Иена защищать. И он обязан был рядом быть, а не гоняться за напавшими. Вопреки всему, от Ареса не исходит опасности. Только смотрит темными своими глазами, взгляда с него не сводит. Чудаковатый. *** Юта легкой поступью передвигается по комнате, не смотря на свой возраст. Кажется, он неподвластен времени, хотя на лице его появилось еще больше морщинок в последнее время. Юта слишком переживает – присматривает за Ао, как за дитем малым. Бета садится рядом на диван, тот скрипнул под его весом. «Привел», – шепнул Юта и улыбнулся краешками тонких губ. Ао кивнул. За Иена можно не переживать: с ним Арес. Приглушенный смех мальчишки слышится из соседней комнаты. Ладят они неплохо. В моменты, когда Ао бесцельно смотрел в одну точку, пытаясь унять внутреннее напряжение, именно Арес нянчился с наследником. Странный альфа. Разве альфам положено любить чужих детей? Они-то к своим зачастую равнодушно относятся. Ао смотрит в нетерпении на дверь и наконец дожидается того, кто может дать ему ответы на его вопросы о даре. Бету-целителя. Как тот прорвался сквозь бои – непонятно. Однако, он тут – стоит хмурый на пороге и легко кивает головой в знак приветствия. Видно, уставший с дороги: дрожит весь, еле на ногах-то держится. Целитель подошел ближе, и движение это отвлекло от дум. Ао сжал ткань одеяния, выдавив давно волнующую фразу: – Мой дар угасает. – Когда это началось? – целитель нахмурился, поставив принесенный чемоданчик на стол. Ао выслеживает его движения. И как-то интуитивно ожидает нападения: последние события умножили его тревожность в разы: он везде видит опасность. Силится отогнать дурные мысли – все-таки целитель этот знаком ему, именно сей бета лечил Ао в домике у озера. Но нынче нежный голосок его стал бесцветным. Как и он весь: осунулся, постарел будто на лет десять. А прошло-то больше недели. Видно, потерял кого в этой проклятой войне. – После того, как я использовал дар дважды и со всей мощью, – запоздало ответил Ао, немного расслабившись: в его власти заколки, если что, да Арес рядом, стоит голос подать – придет. В конце концов, что ему сделает старый бета? – Дар может иссякнуть? – спросил после Ао. – Что мне сделать, чтобы восстановить силы? – О, мой юный господин, дар неиссякаемый, это миф, – с неким удивлением произнес бета-целитель. После добавил: – Силы восстанавливаются. Бета приложил руку к подбородку, понурив голову, за миг же поднял взор и слегка улыбнулся. Достал из своей сумки какую-то траву, Ао издалека услышал ее тошнотворный аромат. На вид обычная веточка: засохшая, со скрюченными листочками. Он принял растение с дрожащих сморщенных рук – и уставился на него, стараясь дышать ртом. Вонючее. – Вдохните запах, – попросил бета. Юта рядом что-то шепнул, но Ао не услышал толком, в глазах затуманилось. Он собрался с силами и поднес к носу ветку. Он потерял равновесие, рукою за Юту схватился – мир потемнел. Когда пришел в себя, беты обеспокоено смотрели, нависнув над ним. Ао обнаружил себя лежащим на диване, хоть вспомнить не мог, когда успел лечь. – Вы потеряли сознание, – пояснил целитель. Потерял сознание? Ему казалось, что он просто закрыл и раскрыл глаза. Только собрался сказать, что сие значит, как бета продолжил сам: – Это значит, господин, что мои догадки верны. Вы носите дитя. Ао вскочил, но остановился – в глазах снова потемнело от резкого движения. Шарахнулся, как от затрещины: как сам не догадался? Дитя… – ...Нет, – прошептал он и отошел к окну. Вцепился в железные прутья – тонкая резьба врезалась в кожу. Сильнее. До боли сжать, хоть боли он не ощущает. Внутренняя буря затмевает все. – Ваш дар уходит, и это тому подтверждение. Вы носитель дара, а значит, передаете его. Через две недели после зачатия дар полностью переходит плоду, – за спиною ведает целитель, а слова его отголосками в голове. За окном сгущается сумрак, хоть далеко не вечер: облака заступили небо, снег будет. От одного вида мураши по коже. Дышать выходит через раз, как будто горло сдавили. – Как… как возвратить дар обратно? – собственный голос вышел дрожащим. – Почему сейчас… дар необходим мне, – Ао сжал пальцы сильнее, до побеления костяшек. – Выход один, мой господин. Избавиться от плода. – Что вы говорите! Это ребенок! – вскричал Юта, вмешиваясь. – Это ребенок династии Фахо! Убить?! Юта подошел к Ао, погладил его по плечу, как-то дерганно. – Не надо, Аори, отпустите, у вас кровь, – бета говорит умоляюще, отцепляет его пальцы от решетки. Ао смотрит на порезы, как на чужие. Выступившие алые капли и линии не волнуют его. Юта причитает о чем-то, но все летит мимо, он и не вслушивается, не воспринимает. Руки крупно дрожат, но боли нет. Почему же не больно?.. Предстоящий выбор самый тяжелый. Да, он не хотел детей так рано. Да, он молод, он не готов, он потеряет дар – а значит, будет бессилен, вечно тревожный от мысли, что ему грозит опасность. С другой стороны... Это ребенок. Ребенок Теда. Их сын. Если Тед погибнет, он даже не узнает об этом… «Нет, Тед не погибнет», – возражает твердо Ао. Без дара он ни на что не способен. А заколок осталось мало. Решение приходит тут же. А выбора, как такового, и нет вовсе – поступить по-другому он не может. – Лекарь, готовьте ваше снадобье. Я хочу вернуть дар.