Золото и кровь

Леность переполняет его тело, пока внутри медленно переваривается ангелочек. Она была красива, наивна и глупа, что поверила ему. Как и множество других ангелочков до этого. И не сказать, что его это не устраивает. Виктор зевает, медленно потягиваясь и думая, что можно было бы включить лампу, но... Но не сейчас. Он опускает руку, находя пальцами свою рыбку и начиная поглаживать его. Рыбка прожорливая и глупая, а еще слепая. Но это ЕГО рыбка и только он имеет право решать, что с ним будет. Точнее он и Анна, юная неофициальная повелительница всей этой залупы, точнее ада. Да, официально всем заправляет Мать, но нет на свете демона страшнее Анны. Анечка очень опасна, так что, когда она затребовала себе эту слепую рыбку, он даже не спорил. Принцесса получит все, что захочет. И его работа помочь ей в достижении ее целей и желаний. И если она захотела его рыбку, она имеет на это полное право. Пусть рыбка все еще и его. Частично. Но кроме Ани он не потерпит никого. Олег, словно в подтверждение подставляется и урчит, хватаясь руками за чужую руку. Змей довольно ухмыляется, почесывая и, чуть подумав, он наворачивает чужие волосы на руку и тянет. Олег ворчит и пытается кусаться, но поддается. Он встает, а после и оказывается на чужих коленях, тут же начиная вертеть головой, кажется, пытаясь увидеть что-то своими слепыми глазами. Он красив. Олег всегда был красив, до падения, во время и после. Прекрасная слепая рыбка, которая никогда не узнает того, какой он соблазнительный. Виктор моргает, внимательно смотря на бывшего архангела. Стройный, почти тощий, не такой и высокий, как когда-то, но... Но он бы соврал, если бы сказал, что у него не стоит на этого демона. Особенно, когда он так ерзает, что в горле рождается довольный рык. Олег на это замирает, прислушиваясь, а после продолжает, потянувшись руками к чужому лицу. Привычка, которая на самом деле ему не нужна. Уж кому, как не змею это знать? Он перехватывает чужую руку и облизывает ладонь, прикусывая чужие пальцы. Чего-то не хватает. Только чего... — Мррр? Виктор хмурится, внимательно всматриваясь в чужое лицо и довольно ухмыляясь. Он подхватывает за жабры и тянет к себе, ближе, чтобы видеть, пока его рыбка беспомощно лежит на нем. Если бы он захотел, он бы мог его убить прямо сейчас, но он не хочет. И не захочет. Это только его рыбка, которая не умрет, пока не закончится все сущее. Он так решил, значит, так и будет, а пока... Он щелкает пальцами и берет со стоящего рядом столика помаду, довольно фыркнув. — Не вертись и закрой глаза, — удильщик подчиняется, не сопротивляясь, пока его губы покрывают толстым слоем золотой помады, а после, на веках появляются такие же стрелки. Он смотрит, внимательно, критично. Чего-то все еще не хватает. Пусть у него уже и стоит, что его милая рыбка явно чувствует, а его лицо хочется обглодать, чтобы никто больше никогда не видел этой красоты. Но чего-то все еще не хватает... Он раздумывает мгновение, а после, вновь подхватывает за жабры и целует. Жадно, размазывая помаду по чужому лицу, властно, а после, кусает, крепко держа. Олегу не вырваться. Змеиные кольца уже крепко его держат и не собираются отпускать. В поцелуе чувствуется металл, но прекращать его он не хочет, пусть и делает это через пару мгновений. Он смотрит на Олега. На его распахнутые слепые глаза, на золотые стрелки, на размазанную по лицу помаду, приоткрытый рот и медленно текущую из губы кровь. Вот. Теперь все так. Как и должно. — Моя рыбка, — почти что мурчит он, проводя пальцами по чужой щеке, а после, вновь целуя. Он хочет его. Хочет сейчас и именно таким и ничто его больше не интересует. Даже если сейчас на них пойдут войной все райские небеса, ему плевать. Он хочет свою рыбку на своем члене прямо здесь и прямо сейчас, пока на его лице так ярко сверкает косметика. Он хочет сильно, что бы слепые глаза закатывались, а с искусанных губ срывались привычные стоны удовольствия. Да и засосы он давно не оставлял. Даже слишком, если так посмотреть и подумать. Пора это исправлять.