Золото и кровь

Ему кажется, что пахнет цитрусами. Но здесь есть лишь гнилость и разруха. Ему не нравится здесь. — Зачем мы здесь? Может, еще не поздно вернуться? — Просто проверим информацию о демонах и вернемся. Все будет в порядке. Он кивает, сжимая в руке меч. Если так подумать, то мечником он был крайне отвратным. Даже во время учебных боев он всегда проигрывал. И так было часто. Самый младший, самый неопытный, самый последний. Он хмурится, но молчит, идя за братом. Главный, первый после богини. В этом всегда был весь Олег. Первый, лучший, сияющий. Он всегда равнялся на брата. Ну или пытался это делать. — Если так посмотреть… — Виктор замолкает, осматриваясь и невольно хмурясь, поворачиваясь к брату, — Здесь уже никого нет. Он не успевает среагировать, с каким-то несвойственным себе запозданием отшатываясь в сторону, когда Олег недовольно рычит. — Витя блять, — он знает эту интонацию, чуть хмурясь и парируя второй клинок. Да, он ошибся, далеко не в первый раз. Правда, чаще всего он косячил не настолько масштабно, что бы слышать ее в свою сторону. Кроме этого раза. Он хочет произнести что-то похожее на извинение, когда Олег вновь шипит. Он моргает, пропуская удар и вольно шипя. На пол падает пара искрящихся капель. Золотая кровь. Все как всегда — Никто не смеет вредить моему брату. Непростительно! Он вновь хочет извиниться, снова блокируя удар и отступая. Он обуза. Особенно сейчас. Он никогда не любил драки. И всегда был в них плох. Всегда проигрывающий, всегда последний. Руки дрожат, пока в воздухе слышится звон металла. Тарелка падает, а он шипит, держась за плечо. Больно, а после он шипит, натыкаясь на стул и падая на пол. Жарко, а от удара он откатывается каким-то чудом. Где-то на фоне слышится недовольное рычание Олега. Он сглатывает и пытается подняться, лишь вновь получая очередную глупую рану. Пол блестит. На нем теперь как-то слишком много сверкающей крови. На мгновение он глохнет, опомнившись лишь под столом. Черт. Он же бросил брата. На мгновение начинают ныть еще целые плечи, а футболка приклеивается не только из-за крови, но и пота. Когда-то давно он тоже всех бросил. Сбежал с поля боя, чтобы потом нести печальные вести. Он сглатывает, нащупывая рукоять своего меча, который лежал забытым много лет, очередное напоминание того, насколько же он плох в своей роли. Он не достоин быть архангелом. Недостоин даже жизни. Он ничего не достоин. Лишь позорит то, что когда-то было званием. Он помнит, как его братья вели войска, крича, что нельзя отступать. Он не верил в это, но молчал. Как всегда. — Никто Витя медленно выползает из под стола, невольно хмурясь. Очки давно уже где-то валяются, как и венок, на который, кажется, попала его кровь. Позолоченные розы. — Не смеет Он встает. Неуверенно, его всего колотит, а внутри все горит. Неприятно. Ему здесь не место. — Обижать моего брата Олег продолжает рычать, пусть в ушах его брата он кричит. Кричит о том, что никто не смеет отступать. Тогда было так же больно? Он не помнит, отчаянно сжимая меч и неловко отражая атаку. Неловко, почти сразу же отходя, даже не пытаясь напасть самостоятельно. Сейчас он бесполезен. Особенно остро он осознает это, когда он пропускает очередной удар, а демонический меч проходит сквозь него. Это больно. На мгновение ему кажется, словно время замедляется. Он видит, как Олег оборачивается, а в его голубых глазах появляется ужас, а после чувствует как на губах становится мокро. Он не понимает, пока не трогает их пальцами, видя свою собственную кровь. Он умрет? Наверное да. Это закономерный финал. Он запоздало падает на колени, а изо рта вырывается крик, когда время вновь возвращается к обычному ходу. Он судорожно вздыхает. Все болит, особенно внутренности, что за вздохом следует кашель. А потом его гладят по голове. Совсем как в детстве. Рука Олега теплая, пусть и шершавая. — Все будет хорошо, Вить. Скоро вернемся домой. Голос брата дрожит, что он поднимает взгляд, только сейчас понимая, что лежит у него на коленях. Совсем как в детстве, что он невольно улыбается. Пусть он и не чувствует большую часть тела, а ту, что чувствует, болит как адские пустоши. Это не важно. — А где демоны? Ты их победил? Олег неопределенно кивает, грустно улыбаясь, кажется, не совсем осознавая, что по лицу начинают течь слезы. Витя уже тянется, чтобы стереть их, какой вздор, его брат в последний раз плакал так давно, что этого почти никогда и не было. Но вместо запястья сияет пустота, которая продолжает осыпаться золотистым пеплом. — Интересно, — задумчиво тянет он, а после улыбается, утыкаясь носом в чужой живот. Вот и конец. — Ты не пострадал? — Даже и не собирался, а вот тебя стоит подлатать. — Главное, что с тобой все в порядке, — Витя глупо улыбается, прикрывая глаза и судорожно дыша, стараясь двигаться как можно меньше. Все болит, словно он дотлевает изнутри. Такого никогда не было. Но, наверное, примерно так же ощущается адское пламя. Но это не так и важно. Они сидят так, молча. Лишь теплая мозолистая рука из-за частых войн движется, пока младший из архангелов медленно, но верно рассыпается. Ему страшно. Ему страшно умирать. Но еще страшней от того, что из-за него мог пострадать Олег. Он не хотел бы. — Я люблю тебя, Олежа Он шепчет, улыбаясь, опадая последними клочками пепла. Мелкий, поблескивающий, липнущий к луже золота. Где-то в стороне продолжает лежать венок и очки, пока посреди всего этого сидит и рыдает заляпанный чужой кровью архангел. Все должно было кончиться не так. Простая прогулка, после которой они должны были пойти в бар. Все как всегда… Если не считать крови, пепла и тихих всхлипов.