Мой демон-хранитель

Куроно Хари ненавидел играть пай-мальчика, особенно когда хотелось броситься в окно. А броситься в окно хотелось в последнее время гораздо больше, чем играть. И звонок от Шигараки заставил его горячую душу воспылать новым огнём, который безжалостно испепелял её, не оставляя и тени светлых чувств. Но нужно было держаться. Не ради себя. Нет, только для него, ради кого Хроно заставлял себя просыпаться, вставать с постели и заваривать крепкий кофе, задумчиво проходя мимо сейфа, где хранилось преданное оружие… Прикрыв глаза, высокий мужчина закрыл пальцем телефон-раскладушку с громким хлопком и убрал в карман, машинально взявшись за круглую ручку двери. Его взгляд кажется безжизненным и мутным, словно рыбьим. И оттого всё более жутким и чужим. — Вдох… Выдох… — тихо шепчет он сам себе, то вдыхая, то выдыхая прохладный воздух больницы, перемешанный с запахами препаратов. — Кай в порядке. Значит, всё хорошо. Кажется, его мысли постепенно собрались в нечто похожее на разум, который ненавязчиво шептал Хроно вернуться в палату. В ту палату, где его ждали. По крайней мере он надеялся на это всем своим прогнившим сердцем, которое, чудилось, невольно забилось быстрее. Даже испорченное сердце порою ищет ласки и волшебного эликсира… — Кай, звонил Шигараки Томура, — заговорил Куроно, когда вошёл в палату, тут же прикрыв за собой дверь. — Сообщает, что приедет через двадцать минут. Сердце неожиданно замирает при виде Кая на больничной койке. Душа Хари, который пытался успокоить свой пыл, вновь затряслась в гневе в воспоминаниях о том дне. Видеть его в бинтах, больного, временно обездвиженного было невыносимо тяжело. Хари сдавливает ручку двери так сильно, что пальцы стало противно покалывать, навевая ощущение тупой боли. Он слышал только бешеный стук собственного сердца, а точнее — простого насоса, который гонял холодную кровь по всему телу; порою он жалобно ныл, изголодавшись по теплу. Куроно постарался улыбнуться, когда Кай раскрыл жёлтые глаза. Но Хари чувствовал, что вышло чересчур паршиво. — Избавь меня от этой улыбки, — тихо хрипит Чисаки, слегка откинувшись на твёрдую подушку. — Я знаю, как выгляжу. И это не должно попасть в социальные сети и прочие СМИ. Позаботься об этом. — Конечно. И прошу прощения, — тут же исправился Куроно, стерев кривую улыбку со своих уст. Его вид вновь принял безжизненный окрас. — Нас прервали. Я принёс домашней еды. По нашей диете, очень полезно, врачи рекомендовали. Не желаешь ли? Кстати, я мог бы принести сюда всё, что захочешь и… — Когда он придёт? Хари плотно сжимает губы и резко замолкает. Раздражает. Куроно было не по себе из-за проявление такого постыдного чувства — раздражения от слов Кая, того, кого он всем сердцем уважал. И, наверное, сильно любил, может, не столь взаимно. Но чувство раздражения было слишком ярким. Он медленно кивает и слегка отводит взгляд, скрывая смущение. — Через двадцать минут, Кай. Но, зная породу этих Шигараки, он позволит себе опоздать, — Хари сел на койку рядом с Каем, осторожно взяв его бледную руку в свою. Он до сих пор не мог до конца поблагодарить небеса за то, что они спасли Кая от этой ужасной смерти, лишних ран и осложнений. Это было чудо, за которое он отдал бы даже жизнь без раздумий. — Я обдумывал речь, — тихо сказал Кай, глядя невероятно живыми глазами в глаза Хари. В них блистал не совсем здоровый огонёк одержимой мысли. — И почти достиг кульминации. Потому по приходу Шигараки выйди за дверь… Сердце Хари пропустило удар. Ещё один. И ещё. И забилось, наверное, в десять раз быстрее, чем то нужно было. Кровь резко прилила к лицу, пальцы слегка задрожали. Хари опять чувствовал, как его тело выходило из-под контроля. Но пришлось засунуть свои ужасные чувства куда подальше, подавить нарастающую горечь во рту и комок, подступивший к горлу. И послушно, словно собака на цепи, опустить голову и проскулить: — Конечно, Кай. Как пожелаешь. — Я отдохну. — Конечно, Кай. — Разбуди меня, когда придёт Шигараки. — Да, Кай… Хари с замиранием сердца наблюдает, как закрываются эти удивительно яркие жёлтые глаза. Кажется, его сердце забыло, что нужно стучать, а потом, словно опомнясь, начинало судорожно дрожать и биться в сильной груди. Он сидел преданно рядом с Чисаки и почти не дышал эти двадцать безмолвных минут. Он боялся потревожить сон Кая настолько, что и думать казалось бы слишком громко… Но раздался скрип двери, заставивший жёлтые глаза раскрыться. Этот удивительно живой взор переводится не на него, Хари, преданного союзника, но на Шигараки, этого отвратительного оппонента, который без предупреждения вошёл в палату. Душа вновь оледенела, в шаге от смерти по причине контраста ощущений. Хотя обладатель сей души никогда не жаловался на болезнь сердца, но там появилось такое тяжёлое и противное чувство, постепенно заполнившее организм Хари, что трудно стало дышать и мыслить. Это была ужасающе жаркая ревность вкупе с холодным потом. — Здравствуй, — немного нервно бросил Шигараки, прикрыв за собой дверь так быстро, словно боялся, что за ним кто-то зайдёт следом. Хари внимательным взглядом одарил своего конкурента. Этого небрежного юношу в идеально выглаженном костюме и со светлым пучком волос на затылке, скреплённых тёмной резинкой. Всё в нём казалось ужасно неуместным и глупым, как и сутулая походка, размеренный и тихий голос, ужасно упрямый и непостоянный характер… — Здравствуйте, Шигараки Томура, — запоздало и очень холодно произнёс Куроно, сложив руки на груди и продолжая оглядывать парня. — Очень приятно, что вы зашли. Очень. Приятно. Хари произнёс это таким загробным тоном, что Шигараки стало даже жутковато. Однако он привык к таким перепадам настроения, потому прошёл мимо Хари прямиком к койке, где лежал безмолвный Чисаки, хранящий спокойствие и терпение. Куроно не видел абсолютно ничего, что могло бы понравиться в Шигараки. Одежда, по его мнению, из него «принца» не делала. «Почему он? Он нам не нужен, Кай. Он совершенно не ухаживает за собой, он грязный, невоспитанный выскочка, ты же не можешь этого терпеть, — с отвращением подумал Хари, сжав руки в кулаки. — Он уступает мне. Морщины, шрамы — это слишком! Я даже морально сильнее, я могу смести всех, он нам не нужен, Кай, ты же знаешь. Ему должно быть стыдно находиться рядом с тобой, ведь ты…» Взгляд Куроно метнулся с морщин на лице Томуры вниз, к его руке. Он резко остановил Шигараки. — Я же сказал не приносить никакой еды с собой! — прошипел Хари, сжав плечо оппонента чересчур сильно. Его переполнял праведный гнев. — Уберите. — Я не мог прийти с пустыми руками, — Шигараки сбросил с плеча чужую руку и упрямо сел на койку. — Кхм… В общем, я оставлю это здесь. Томура неловко убрал шуршащий пакет на тумбочку и заметно напрягся под внимательным взором янтарных глаз. Видимо, желание говорить у него не было. — Шигараки, предупреждаю… — тем временем продолжал Хари, выпрямляясь гордо. — У Кая диета. И за её соблюдением слежу лично я. Не знаю, где вы купили эти продукты, потому, думаю, их стоит утилизи… — Молчи, Куроно. Хари замер от этих слов, доносящихся из еле приоткрытого рта. Жёсткий взгляд Чисаки перешёл с лица Шигараки на лицо мужчины, покрытое мрачной тенью. — Я хочу поговорить с Шигараки наедине. Хари быстро взглянул сначала в жёлтые глаза, а после сурово перевёл взор на оппонента. В тот самый миг ему казалось, что он проиграл этот раунд. И потому злоба и страстное желание устранить препятствие только возросло. — Только ради тебя, — тихо ответил Хари, повернувшись на носках. — Но продукты я всё же проверю на состав… Таким образом, он сказал своё последнее слово и вышел за дверь. С каждым днём Куроно было всё тяжелее сдерживать себя… Ему казалось, что он безвозвратно болен.

***

В палате тихо. Одна койка, один больной, один гость. Тусклый свет из-за окна падал на лицо Шигараки, опустившегося на койку рядом с больным, слегка играясь в светлых волосах. И кровавые глаза, глядящие куда-то в сторону, скрывали в себе тяжкие раздумья. С запахом стерильности смешалось амбре апельсина, чью кожурку Томура отдирал с непреодолимым участием. И только для того, чтобы отвлечься от навязчивых и странных мыслей. Ключица опять неимоверно чесалась, а на душе по-прежнему было чересчур противно. «Не понимаю, почему тебе стыдно. Не пожалей об этом, Тенко». — Замолчи… — тихо шепчет Томура, слегка сдавливая челюсти. Этот проклятый голос, не желающий умолкать надолго, отвлекал его от яркого апельсина, чья кожура не хотела отрываться от свежей мякоти. Было тяжело вдвойне ощущать на себе два взгляда. Один — невидимый — яркий взор демона, пожирающий его ежесекундно, другой — такой же яркий и прожигающий от Чисаки, который спокойно лежал на койке, наблюдая за движением чужих пальцев, перепачканных в липком соке. Томура, выдыхая нечто бессвязное, медленно поднимает взгляд, тут же встретившись с чужими глазами. Чувство раздражения слегка прошлось по телу. В голове мелькнула мысль о том, что он бы хотел испариться. Он даже не понимал рода своего стыда сейчас. Зачем он пришёл? Ему же всё равно на Чисаки, разве нет? Но почему так стыдно? — Ну… Тип… Как тебе тут лежится?.. Шигараки совершенно не знал, что ему нужно говорить сейчас этому человеку, которого, кажется, ненавидел. Кажется — потому что на секунду Томуре стало жаль его, ведь именно по его вине тот оказался под машиной. Но откуда появилась эта жалость? «Ты сам хотел этого, алло! Это не я косячник, это ты не знаешь, чего хочешь! Давай разрушим этот барьер, делов-то… Убьём его!» — Долго, — коротко ответил Чисаки, прервав слова внутреннего голоса Томуры. — Трачу впустую слишком много времени, которое можно было бы потратить с умом. Томуре показалось, что последняя фраза была сказана с особой интонацией, акцентируя внимание на чём-то важном. Вероятно, о том, что бы «они» могли сделать вместе. — Ну, так себе занятие… — тихо сказал Шигараки, с удивлением для себя протянув дольку апельсина Чисаки. — Вот. Бери, пока я добрый. «А мне? Понятно, значит, я тоже должен обзывать тебя, чтобы ты меня кормил?» — Завались… — фыркнул Томура, чем вызвал долгий испытывающий взгляд Чисаки. Пришлось быстро сообразить. — Ну, я… Люблю апельсины. Не обращай внимание, — фыркнул Томура, сжав ароматные дольки. Холодный сок противно облепил его пальцы и длинноватые ногти. — Мог бы сразу сказать, что не будешь. Томура со странной обидой съел пару долек, опять отведя взгляд к окну. — Мило, — ровным тоном выдал Кай. — Но я не голоден. Какая настоящая цель твоего визита? Явно не угощать меня. — Ты прав, — тут же подхватил Томура, решив быстрее покончить с этим. — Хотел извиниться. В последнее время люди разучились даже ездить, потому надеюсь, особо развязывать конфликты ты не собираешься, мне портить репутацию не очень охота… Томура заметил какой-то странный блеск в чужих глазах, когда повернул голову обратно. И ему это не понравилось. — Да… — тихо протянул Чисаки. — Да, мир этот болен… Я соглашусь. А что насчёт репутации… Последовала затяжная пауза, от которой у Томуры внутри появилось ощущение, что он становится лишним в палате. И только он двинулся, чтобы встать, как услышал от Чисаки: — Я бы хотел всё же завязать сотрудничество, — торжественно сказал он, слегка кивая. — Мы можем не афишировать нашу связь, но обязательно сойтись. — Сойтись?.. — Томура слегка прищурился. Он не хотел, чтобы их разговор зашёл об этом, но, кажется, Чисаки только ждал случая. — Шигараки, — вновь начал он, слегка прищурив свои глаза. — Куроно недавно разработал прекрасный проект. У него талант. Этот проект очень важен для жизни наших компаний, такого не видывал свет. Благодаря нему мы сможем стать идеальными владельцами громадного бизнеса. Хоть моя компания и начинает процветать, а меня теперь зовут на неплохие встречи и прочее, я чувствую, что мне не хватает авторитета в этом обществе яппи, а также средств. Но… — его взгляд принял восторженное выражение. — У тебя всё есть. Главное, использовать это правильно, Шигараки… Я умею всем этим пользоваться как никто другой, умею эксплуатировать людей и ресурсы, я привык выживать… Куроно уже разработал нам план на пять лет вперёд. Мы должны сделать это, Шигараки. Обязаны сделать. И ты пойдешь со мной. «Тенко, мне кажется, или он втирает тебе какую-то дичь? Чего он на твои деньги и задницу заглядывается, я не понял?!» «Помолчи, я и так пытаюсь понять, что он хочет», — фыркнул про себя Томура, медленно кивая. Он слегка поправил воротник бледной рубашки, но лишь для того, чтобы почесать ключицу. — Да, я понимаю, наверное, мы вправду взаимовыгодно можем сотрудничать… «Тенко! Эта метка тебе мозги так промывает?! Кончай придуриваться». «Отвали, я ничего не собираюсь делать, Даби, — Томура слегка прикусил губу, сильно и довольно открыто расчёсывая пальцами ключицу. — Метка на такое не способна». «Ага, конечно…» — Непременно, — опять же начал Чисаки, с жаром и участием. Казалось, что у него и вовсе не было недавних ранений. Он говорил с огромным увлечением и энтузиазмом. — Я читал, что мы должны быть очень похожими, и успех нам гарантирован. Множество психологов утверждают, что метка влияет на некоторые промежутки нашей жизни, иногда на поведение, на это влияет много факторов. Однако, Шигараки, я придерживаюсь мнения, что метка — это просто родимое пятно, оно не играет большой роли, оно утратило своё истинное значение. Мы достигнем всего, чего хотим, даже так, не обращая внимания на влечения и инстинкты. Будь уверен, Куроно будет нас контролировать в этом, не волнуйся. Именно он заметил твоё и моё странное поведение. Вместе мы справимся. Бок о бок, сотрудничая взаимовыгодно. Нам не обязательно жить вместе. Я предлагаю такой расчёт. Мы будем осторожны, контролировать друг друга согласно моему плану. За себя я отвечаю. А ты постарайся не сорваться. «Чего? Сорваться? Сейчас он на меня нарвется с такими предъявами, я его разнесу! Тенко, он втирает тебе реальную дичь! До этого же ты никакую хрень не делал, верно? Пф, крутил я психологов, я не позволю тебе наделать делов! Я тебя приструню. Ты не пойдёшь к нему, по крайней мере без меня точно». — Да заткнись ты… — опять шикнул Томура, не заметив, как взгляд Кая вновь сузился. — Разве это не похоже на утопию, Чисаки? Эти твои «взаимовыгодно». Нет взаимовыгодной системы и… — Я даю тебе на размышление весь этот день, — великодушно прервал мужчина Томуру. — Мы станем лучшим дуэтом. Соглашайся, и мы вместе выдвинем компании на новый уровень. «Какой же он великодушный, сучара, я аж реву, трогательно до посинения! Я его насквозь вижу вместе с его бешеной сучкой. Тенко, нам надо срочно…» — Да ты можешь помолчать хоть минуту или нет? — уже громче выругался Томура. Он теперь заметил тяжёлый взгляд Чисаки на себе, но не испытал стыда. — Я подумаю, Чисаки. Завтра скажу. — Отлично, — кивнул Кай, слегка задумчиво прикусив губу. — Послезавтра я планирую уже быть дома. У нас будет званый ужин для бизнесменов, там будут знакомые твоего отца. Я приглашаю. А теперь можешь идти. «Может ему еще реверанс для полного счастья сделать, сука? Он уже «тыкает» на тебя, смотрите-ка! Пусть по фамилии всегда обращается, тыкалка. И кто через два дня после аварии валит домой вечеринки устраивать, очень здоровые, что ли? Тенко, он что-то мутит вокруг тебя…» Томура слегка закатил глаза и тут же встал. — Ладно, я, может, приду. — Там мы и обсудим тонкости нашего плана, — тихо добавил Чисаки, с лёгким подозрением щурясь на парня. — Опаздывать не стоит. До свидания. — Пока, и свидания не будет, — кинул Томура, тут же взяв свой кейс и пройдя к выходу, чтобы быстрее оказаться в машине. Он чувствовал, как эти глаза утыкались в его спину… «Нам не по пути. Он слишком… Подозрительный. Тенко, надо что-то придумать». — Помолчи хоть минуту, — фыркнул Шигараки, когда прикрыл дверь, выйдя из палаты. — Уже все уши прожужжал. Голова от тебя болит. «Ты сюда приходил, чтоб тупо согласиться на встречу только за то, что я косякнул? Ага, я ещё виноват, да? А, погоди, до меня дошло!» — Да неужели? «Ты меня ревнуешь, детка». Томура аж замер, с возмущением оглянувшись, словно сзади был Даби. Но там был лишь пустой коридор. — С чего бы?! Ты что такое мелишь? Самовлюбленный кобель, — Шигараки цыкнул и пошёл вперёд по коридору, слегка потирая шею и ключицу ладонью. — Зудит… Пф! Ещё в этой жизни я кого не ревновал! «Да ладно, я же знаю, что ты душка; тебе лишь бы меня позлить». — Пф, ну уж нет. Я тебя всего лишь один раз видел, гений, и ты мне не нравишься, а унижаться я не буду. И вообще, свали отсюда, потеряйся, изобрази сквозняк! «Люблю, когда ты такой дерзкий. А с твоей меткой надо что-то делать. Он же тебе не нравится, зайка? Мы не позволим метке испортить тебе жизнь, я кое-что придумал». — Сам ты зайка, придурок! Ты мне не нравишься, и вообще, свали от меня! «Как ещё я могу свалить, раз у нас не было ещё первого свидания?» — Да какое ещё свидание, ты сумасшедший?! — Шигараки ударил себя по голове в сердцах. — Я тебя ненавижу! — Очень мило, Шигараки Томура. Томура опять замер посреди коридора и, не успев оглянуться, почувствовал, как его шею сдавили так сильно, что без особых усилий смогли прижать к холодной стене. Томура шикнул, подняв взгляд на бездушные глаза Куроно Хари, который, слегка склонив голову, чётко проговорил: — Так и знал, что у тебя не все дома. — Отвали, неуравновешенный, — Томура довольно резко ударил Куроно в живот, тут же срывая с шеи холодные руки. Куроно выглядел сурово. — Предупреждаю, — тихо проговорил мужчина, гордо выпрямляясь. — Если хотя бы один волосок на голове Кая упадёт по твоей вине — закопаю на заднем дворе заживо. Проваливай с моих глаз. И, не дождавшись ответа, тут же стремительно прошёл мимо Томуры, спеша в палату, из которой тот недавно вышел. Шигараки, не выдержав такого обращения, прошёл за Куроно, остановив его за руку. Хари молча обернулся. — Тупой влюбленный ублюдок, тебе всё можно, да? — особенно грязно выругался парень. — Не очень-то и хотелось лезть к твоему Чисаки! Но обращаться с собой я так не позволю. Иди сосись со своим Чисаки и будь уверен, что я больше перед вами кланяться не собираюсь. Это была ошибка, что я пришёл, может, даже виновата метка, и… — Вот и отлично, забудь дорогу к нам. Мы справимся без тебя, — рыкнул Хари, вырывая руку. — Надеюсь, больше тебя не увижу. А метку лучше вырежи, может, проще жить станет. Я сам смогу всё сделать. — Взаимно, убейся, — Томура рыкнул и пошёл в другую сторону от Хари. — Сдохни. Куроно только сжал губы и быстро вошёл в тусклую палату. — Кай, как ты? — Хари, словно задыхаясь от волнения, открыл дверь. К счастью, всё было в порядке. Чисаки лежал на постели и сейчас спокойно смотрел на Хари. Какое-то чувство вины тронуло душу Куроно. — Кай, как ты себя чувствуешь? — Хари быстро проходит к койке и садится рядом, беспокойно глядя в глаза Кая. Его рука берёт его ладонь с осторожной нежностью. — О чём ты говорил с ним? Куроно резко отводит взгляд. Врать Чисаки он не мог. — Куроно, — особенно низко сказал Кай, выдыхая. — Ты же знаешь. Я делаю это не просто так, не из-за какой-то там метки. Это ради компании. Это идеальный план, мы же так этого хотим, разве нет? — Кай… — тихо начал Хари, слегка отводя взгляд в сторону. Это был совсем другой человек, не тот, что в коридоре угрожал расправой. Совершенно иной… — Кай, скажи… Если Шигараки появится в нашем доме… Всё изменится? Чисаки прикрыл глаза и откинулся голову на подушку, отчего Хари вздрогнул, боясь ответа. — Судя по тому, какие у нас с ним отношения, «всё» не изменится, — тихо отвечал Кай, медленно открыв глаза и теперь глядя безотрывно на Хари. — А если он передумает? Изменится? Если метка всё же?.. Хари глядел в глаза мужчины с надеждой, ибо он точно знал, что может творить это простое изображение на коже, которое на его теле почти исчезло после гибели соулмейта. Но чем дольше глядел, тем дальше эта надежда ускользала. Он не хотел верить в это. «Всё» не могло разрушиться в одночасье. — Это сейчас не столь важно, — ответил, наконец, Кай. — Главное, это сделать то, что мы хотим. Покажем ему план развития событий и будем ждать, когда он заглотнёт наживку. Приготовь препараты, чтобы провернуть это быстрее. — Да, Кай… — Я жду его уже послезавтра у меня в доме. Под твою ответственность. — Конечно, Кай… Хари опускает взгляд на свои руки, которые держали бледную ладонь, всегда спрятанную в перчатке. Хари предстоял непростой период…

***

Кенджи Хикииши, прирождённая актриса, сейчас была вынуждена не практиковать свой талант, а заполнять давно заброшенные бумаги и немного грустно вздыхать, отпивая тёмный кофе. К приходу начальника, который в последнее время стал вести себя очень странно, было всё готово — все отчёты, анкеты, документы на подпись и горячий кофе с двумя кубиками сахара. С корицей и зефиром. На блюдце. — Вроде ничего не перепутала… — тихо сказала себе она, немного трепетно поглядывая на дверь лифта. Словно по волшебству, в ту же секунду раздалось гудение, извещающее женщину о том, что кто-то сейчас грянет как гром среди ясного неба. Женщина выпрямилась по струнке. И не зря. Из лифта вышел совершенно злой Шигараки, держащийся за голову и рычащий что-то себе под нос. — Доброе утро, Шигараки-сан! — дружелюбно воскликнула женщина, тут же поднося кофе начальнику. — Вот, возьмите. Отчёты я по всем подразделениям приготовила, документы тоже, номенклатуру даже прикладывать буду, осталось только печати и подпись… — Да, молодец, — Томура вправду почти выхватил из её рук кофе и прошёл мимо стола с горой документов. — Принеси мне в кабинет. Когда-нибудь я дам тебе право подписи, чтобы не тратить столько времени на эту тягомотину. — Да, конечно, так точно, сейчас, босс, — женщина тут же засуетилась, подбегая к столу и размахивая руками. — Кстати бы сказать, трое собираются увольняться… Из сборочного отдела и отдела маркетинга. Шигараки, что уже зашёл в свой кабинет, фыркнул, выпив весь кофе без остатка. — И почему? — он опёрся о свой стол, взглянув на открывшуюся дверь. — Не знаю, если честно, — женщина зашла с огромными кипами документов, благо, её крупное телосложение позволяло тащить ужасы бюрократии. — Изъявили желание сегодня. — Вот как… — Томура, с облегчением обнаружив в голове тишину, сел за стол, прикрывая глаза. — Из сборочного, говоришь… Странное дело. Текучесть кадров у отца была большая? — Нет, что вы! — женщина разложила документы на столе Томуры, глядя на него внимательно. — Все были очень преданы ему. Текучести не было, только по пенсии и изредка декреты да служба. — Понятно, — угрюмо произнёс Томура, отводя взгляд куда-то в сторону. — Ох… Компания слишком большая, я пока не могу привыкнуть и всё успеть… — Скоро привыкнете к её размерам и будете знать, как у нас тут всё делается, — довольно мягко сказала женщина, положив широкую руку на плечо юного начальника. — И телефончики, и ноутбуки и калькуляторы… — Мы делаем калькуляторы? — Томура приподнял бровь, взяв в руки одно из заявлений об увольнении. — Может быть, — хихикнула женщина, разведя руками в стороны. — Я и сама тут многого не знаю. Всю жизнь почти за тем столом сижу. — Ладно, — Шигараки глубоко выдохнул. — Можете быть свободны. Я всё изучу… — Конечно, Шигараки-сан, конечно, — женщина, кажется, только этого и ждала, тут же удалившись, нервно поглаживая своё светлое платье. Томура отбросил от себя заявления и прикрыл глаза, откинувшись на спинку кресла. Он надеялся перевести дух после больницы, но… «Мы не закончили, детка. Что это было?» — Отвали, — тихо промычал Шигараки. — Просто уйди. Я хочу подумать. «Мы только испортили себе настроение, Тенко. Я думаю, у тебя всё-таки есть какое-то обострение из-за этой метки». — Может быть, — почти не думая ответил Шигараки, в надежде хоть немного отдохнуть. — Я сейчас еле понимаю, зачем полетел в больницу… Фе, мерзко. «А ведь могли в это время просто полежать в постели, поспать, поесть или что-то ещё… Да?» — Я знаю, не мучай меня… — Томура злобно зажмурился. — Да меня чёрт дёрнул туда пойти… «Эй, не надо мне тут, я тебя не дёргал». — Да ты меня уже достал! — вдруг выкрикнул Томура, закрыв лицо книгой со стола. — Дай подумать чуть-чуть, язва. — Кто ещё тут язва, детка? Томура громко зарычал, услышав над ухом горячее дыхание, заставившее его кожу покрыться мурашками. Но решил не вестись на эти дешёвые трюки. — Ты, потому что только и делаешь, что бесишь меня, — еле проговорил он в книжку. — Между прочим, я готовлю тебе кое-что классное. И мой тебе совет, Тенко, — горячие пальцы легко сняли книгу с лица Томуры, который сурово зажмурился. Было слышно, что Даби широко улыбнулся. — Уволь их и не бойся. Найдём новых, покруче. А эти старпёры нам не нужны. — Только не говори мне, что в их увольнении виноват ты, — Томура устало взял заявления в руки, с толикой подозрения косясь на улыбающегося демона перед собой. — Не буду, — демон, сейчас появившийся из воздуха, приземлился на диван рядом с бюро, легко взяв с подставки для фруктов кроваво-пурпурное яблоко, аппетитно и маняще блистающее средь других плодов. Он с коварной ухмылкой, словно Сатана-искуситель, потёр яблоко о чёрное пальто, отчего его блеск стал лишь завлекательнее. — Просто прочти. Дёрнув плечом, Томура закатил глаза, ненадолго задержав взгляд на демоне, на которого сейчас падали лучи света из окна. Он почти ничем не отличался от обычного человека. Разве что простой человек вряд ли выжил бы с таким количеством ожогов на теле: казалось, его кожа могла разорваться в один миг, потому и была стянута грубыми, но блестящими скобами и пирсингом. И только сейчас парень заметил чёрные рога на голове Даби, сливавшиеся с его тёмными волосами. Когда демон с ухмылкой перевёл бирюзовый взгляд на Томуру, подведя ко рту алый плод, последний спешно отвёл взгляд и постарался сосредоточиться читать первое заявление. Каково его было удивление, когда на бумаге прямым текстом обнаружил причины ухода. Первое — смена начальства. А уже второе — «странные жуткие звуки под вечер в офисе, голоса и смех в коридоре, а также перемещающиеся предметы; слишком жутко». Томура с изумлением взглянул на Даби. — Ты тут развлекался, что ли, пока я спал?! — Шигараки с шумом положил заявление на стол, с неверием хмурясь. — Ты охренел?! — Ну, я был не один, но, да, немного развлёкся, — открыто засмеялся Даби, откусив яблоко с самым искусительным видом, словно показательно и с лёгкой угрозой оголив небольшие белые клыки. — Было неплохо. Давно не видел Химико такой весёлой. Ты, главное, не нервничай. Я ж говорю, они нам не нужны… — Даби, — Томура вскочил на ноги и быстро прошёл к демону, резко схватив его за ворот белой блузы, спрятавшегося под тёмным разорванным пальто. — Ты мне помогать припёрся или систему рушить?! — Шигараки-сан, голубчик мой, а я ещё кофе принесла, да и ещё заявление, только не горячитесь… — тело Шигараки тут же покрылось леденящим потом, когда голос женщины постепенно вплыл в комнату. И еще сильнее, когда понял, как голос женщины замер… — Простите, я вас прервала?.. Шигараки цыкнул, быстро отодвинувшись от демона и отведя взгляд от довольного обожженного лица; рот, искаженный кривою улыбкой, коварно произносит: — Мы ещё не начали. И приятно познакомится, Хикииши-сан, наверное, это платье вам очень идёт…