Love hurts

Свет пробивался в щель между шторами и падал на лицо Эдди, ослепляя его даже сквозь закрытые веки. Парень еле разлепил глаза и, отвернувшись от солнечных лучей, прищуриваясь осмотрелся, стараясь не делать резких движений. Эдди простонал, переворачиваясь на спину и ощущая ломоту в теле. Он напряг память, пытаясь вспомнить, не подрался ли с кем прошлой ночью, из-за чего ему могло быть так плохо сейчас, но в голове была тьма, сопровождающаяся лишь несколькими обрывочными фрагментами целостной картины, что была скрыта за черной занавесью. «Вот он обнимает Соню, затем уже сидит с ребятами, на спор опустошает целую бутылку за минуту…» Эдди облизал сухие губы, ощущая во рту кислый привкус рвоты. Он поморщился, но не только из-за гадкого привкуса, но и из-за запаха, исходившего от его одежды, которую он не снял прежде чем лечь спать. Эдди аккуратно привстал, держась за голову, будто это как-то могло помочь справиться с болью, и сел, не понимая, сколько часов или, может быть, дней он проспал. Парню казалось, что он проспал апокалипсис, так как вокруг было очень тихо, несмотря на то, что солнце светило уже вовсю, и мама уже должна была быть дома. «Блять!» — парень вздрогнул при мысли о матери. — Черт, черт, черт, — вслух выругался он, вскакивая с кровати. Который час? Видела ли мама его? Не наговорил ли Эдди лишнего по пьяни? Не натворил ли чего? Эдди понятия не имел с чего начать: раздеться, сходить в душ, затем пойти в гостиную, либо же сразу направиться туда и проверить, дома ли мама. Он стоял в ступоре, ощущая, как паника с каждой секундой разрасталась, словно вьюн, обвивая внутренности и стягивая их. Желудок скрутило, и к горлу подступила рвота, и Эдди чуть не выблевал все на кровать. Прижав правую ладонь ко рту, он выбежал из комнаты, со всей силы толкнул дверь ванной, что она ударилась о стоящую за ней корзину для белья, и упал на колени перед унитазом, избавляясь от противного «коктейля» и клянясь, что больше никогда в жизни не притронется к алкоголю. Питая отвращение к самому себе, не желая смотреть в зеркало, висящее над раковиной, Эдди выдавил на щетку горошину мятной зубной пасты, однако ему показалось, что такая маленькая доза не способна избавить от тошнотворной горечи во рту, и поэтому поднес тюбик к губам и высосал пасту из нее. Даже после нескольких таких махинаций Эдди не был уверен, что избавился от следов прошлой ночи. Но каких именно следов? Привкус рвоты уже пропал, дыхание стало свежим, так зачем же Эдди продолжал? Являлось ли это просто целью добиться идеальной чистоты? Боязнь микробов? Либо же это было желанием избавиться от чего-то большего, чего-то, о чем парень предпочел бы забыть? Разум, как назло, возвращал его к событиям на крыше, к разговору, и к тому, что последовало за этим. Эдди выплюнул и осмелился взглянуть на свое отражение. Молодой человек, глядевший в ответ, показался Каспбраку незнакомым. Растрепанные волосы, красные опухшие глаза, темные круги под ними — и как он докатился до того, чтобы страдать от похмельного синдрома? «Как ты докатился до того, чтобы целовать своего друга?!» — Ничтожество, — бросил Эдди своему отражению, и положив зубную щетку в футляр, отошел от раковины. Закрыв дверь на замок, парень скинул с себя грязную одежду, оставшись лишь в одних трусах, и залез в ванную. Он включил холодную воду и сел на дно ванной, позволив каплям стекать по его волосам, шее, спине, оставляя за собой дорожки из мурашек. Рана над лопаткой неприятно покалывала из-за попавших в нее капель воды. Эдди посмотрел на запястье, на котором «красовался» порез, покрывшийся корочкой, и обреченно вздохнул, подумав, что именно с этого его жизнь пошла по одному месту. Синяки на животе приобрели желтоватый, местами оранжевый, цвет, и при прикосновениях почти не болели, что значило скорое восстановление поврежденных тканей. Эдди поднял глаза к потолку, и струя воды ударила ему в лицо. Парень закашлялся, и пришел в ужас от того, что в голове возник образ Ричи. Эдди запустил пальцы в волосы и сжал их, пытаясь подумать о чем-нибудь, что бы не касалось друга, однако, что бы он не выбрал объектом для раздумий, все мысли возвращались к Тозиеру. Рыжие волосы? — Мягкие кудрявые пряди. Зеленые глаза? — Хитрый блеск. Письма? — Фотография. Размазанная помада? — Поцелуй на крыше. Чем больше Эдди отрицал свои чувства, копаясь в себе, тем сильнее реагировали его тело, жаждая разрядки, и разум, подкидывая неприличные фантазии. Обмотав полотенце вокруг бедер, Эдди склонился над одеждой, оставленной на полу. Рубашку он сразу отправил в стиральную машинку, и стал проверять карманы брюк, на случай, если забыл в них мелочь или что-нибудь еще. Когда парень полез в задний карман, он не сразу понял, что нащупал. Удивившись, что это за вещь, он вытащил небольшую шуршащую упаковку и потерял дар речи, когда до него дошло, для чего именно предназначалось это. Что было после поцелуя? Эдди стал лихорадочно перебирать в памяти события, но не мог восстановить все в одну единую временную линию. Парень помнил, как он и Соня вернулись в клуб, выпили, пошли танцевать, затем посидели с друзьями, а дальше что? Уединились в туалете или (еще хуже!) на крыше и сделали то, чем занимаются взрослые? Эдди помотал головой, отказываясь верить в то, что он мог поступить так со своей подругой. Он бы не стал пользоваться ее положением и делать это без разрешения, и уж точно не повел бы себя словно животное, трахая девушку в грязном туалете клуба. Эдди включил стиральную машину и вышел из ванной, крепко сжимая в руках невскрытую упаковку презервативов, которую поспешил кинуть в верхний ящик прикроватной тумбы в спальне. Надев чистое бельё, выглаженные домашние брюки, свежую рубашку, жалея, что не может надеть что-нибудь с короткими рукавами, Эдди, стараясь двигаться как можно тише, на случай, если мама заснула в гостиной, направился на кухню, чтобы позавтракать, точнее пообедать. Однако миссис Каспбрак не дремала. Она сидела в кресле и недовольно глядела на сына, когда тот проходил мимо, и заметив женщину, застыл на месте. Телевизор молчал, и тишина, повисшая в комнате, не сулила ничего хорошего, по крайней мере для Эдди. Он поежился, не зная, чего ожидать, ведь даже не помнил, когда и как вернулся домой. Женщина разочарованно покачала головой, от чего Эдди стало неуютно и стыдно за свое поведение. Молчание только усугубляло ситуацию, и парень предпочел бы слушать крики и обвинения, какой плохой он ребенок, нежели терпеть безмолвное напряжение и гадать, о чем думала мама. — Скажи что-нибудь, — не вытерпел Эдди и услышал тяжелый вздох миссис Каспбрак. — Что мне сказать? — тон женщины был спокойный, однако это спокойствие неприятным осадком заседало в душе. — Ты ушел из дома, не поставив меня в известность, когда я попросила тебя не выходить вечером на улицу, оставил таблетки, которые я сказала тебе принять перед сном. Вижу, ты стал взрослым, и на мать тебе уже плевать. — Прости меня, — Эдди опустил голову, стараясь дышать глубже, чтобы не начался приступ астмы. Сейчас ему меньше всего хотелось беспокоить маму. — Я звонила домой несколько раз, но ты ни разу не ответил. Приезжаю, а тебя нет! Что я должна была подумать? — голос миссис Каспбрак надломился. — Почему ты ведешь себя так эгоистично? Почему всегда думаешь только о себе?! — Мам… — Затем ты имеешь наглость заявляться домой абсолютно пьяным! — женщина скривила лицо в отвращении. — Это я так тебя воспитала? Мне стыдно за тебя! Последние слова ранили Эдди больше всего. Он посмотрел на маму глазами, полными слез, отказываясь верить, что она сказала то, чего он боялся. Эдди всегда пытался быть лучшим для нее, так как он единственный, кто остался у нее после отца. Парень чувствовал ответственность и изо всех сил старался не расстраивать маму, чтобы она не ощущала себя никчемной. Но теперь все старания оказались напрасными, ведь Эдди облажался. Единственный раз, но этого хватило, чтобы стать сыном, о котором обычно не рассказывали соседкам и предпочитали отмалчиваться. — Две недели под домашним арестом. Никаких друзей, ночных прогулок и пьянок, только в школу и обратно, — женщина назвала свои требования и потянулась за пультом от телевизора. — Мам, — начал Эдди, но замолчал, понимая, что спорить с мамой бесполезно. — Ладно, только я должен помогать однокласснице с уроками. Директор попросил, — Эдди приплел мистера Конноли для убедительности. — Хорошо. Но никаких встреч с друзьями за пределами школы. Они плохо влияют на тебя, — миссис Каспбрак включила телевизор. — Иди, — сказала она, добавив громкость. Эдди, чувствуя, что еще немного и он сорвется, рванул обратно в комнату, совершенно позабыв о еде.

***

— Привет, чувак, — Ричи подошел сзади, но Эдди не спешил поворачиваться к другу лицом. — Доброе утро, — сказал парень, перекладывая учебники из рюкзака в шкафчик. — Как дела? — выдержав паузу, спросил Ричи. — Жить можно, — ответил Эдди, открыв первую попавшуюся тетрадку, делая вид, что нашел записи крайне занимательными. Однако, даже глядя на слова, парень не мог прочесть их, так как не был способен сосредоточиться. Слушая собственное сердцебиение, Эдди боялся, что и окружающие могли услышать, как сильно он нервничает. Возможно, он выглядит глупо, но это лучше, чем встречаться глазами с Ричи и выдать себя. — Что ты там нашел? — Тозиер подошел вплотную, почти прижал Эдди к шкафчику, пытаясь разглядеть, что тот читал. — Ничего, — Эдди отшатнулся от друга и сглотнул, ощутив знакомый жар в теле. Отложив тетрадку, он надел рюкзак на спину, и захлопнув дверцу шкафчика, развернулся к Ричи. Взгляд тут же упал на губы, и, чёрт, друг облизал их. — Я хочу поговорить, — объяснился Ричи, и Эдди заметил, как он поправил очки, затем запустил пальцы в волосы, потрепал пряди, что могло сигнализировать о том, что друг волнуется. Но почему? — О чем? — беспристрастно спросил Эдди, кажется, догадываясь, о чем именно могла пойти речь. — Между мной и девушкой из клуба ничего не было, — неуверенно произнес Ричи, и у Эдди создалось впечатление, что друг оправдывался перед ним. — Это меня не касается, Ричи, — отозвался парень, всем видом показывая, что ему все равно на личную жизнь друга. — И то, что произошло на крыше… — Это, — Эдди перебил друга. — Забудь об этом. Извини, — парень быстрыми шагами пошел прочь от Ричи, желая поскорее скрыться за каким-нибудь поворотом. Эдди испугался. Во-первых, парни оба помнили о случившемся, и скрыть одному какие-то детали от другого не представлялось возможным, что усложняло отношения между ними. Свалить все на алкоголь не получится, а значит, парни отдавали себе отчет в своих действиях, и теперь нужно было решать, как вести себя друг с другом. Во-вторых, страшно было услышать не извинения Ричи и то, как сильно ему жаль, а то, если бы он назвал произошедшее большой ошибкой, из-за которой следовало бы прекратить общение. И, в-третьих, Каспбрак не мог понять, зачем Ричи вообще напомнил про девушку. Даже если и ничего не было, зачем Эдди знать об этом? Что хотел донести Тозиер? У класса Эдди наткнулся на Соню, которая завидев его, бросилась обнимать. Парень удивился такой бурной реакции обычно спокойной подруги, но то, что последовало далее, полностью ошарашило его. — Привет, — произнесла девушка, и, встав на цыпочки, чмокнула Эдди в губы.