С уважением, Виктор Станов отдел кадров Московского отделения несущие смерть
Спирс тихо выругался сквозь зубы. В этот момент в дверь постучали и, не дожидаясь ответа, в кабинет просунулась белобрысая шевелюра Рональда. — Здра-а-асти. Вызывали? — неизменно радостно поинтересовался он, въезжая в кабинет на газонокосилке, как на самокате. — НОКС! — рявкнул Уильям, но, увидев как подчинённый слез с косы, продолжил спокойнее. — Подошла Ваша очередь взять стажёра на обучение и… — Наконец-то, Сэр! Я уже заколебался, что мистер Сатклифф мной помыкает, будто я всё ещё его подчиненный, — заулыбался Рональд. — Это одна из причин, почему вы до сих пор не получали стажёра, — хмуро отозвался Уилл. — Местные новички не желают с Вами работать, зная, что им придется иметь дело ещё и с Сатклиффом. — Э-э-э… Тогда зачем я здесь? — удивился блондин. — Мы нашли Вам стажёра-мигранта, он должен скоро подойти. Однако, есть нюанс… — Я понял, Сэр, — Нокс расплылся в пошлой улыбке, — это девушка… — Нокс! — Спирс вспылил, но тут же одёрнул себя и продолжил спокойнее. — Вы не понимаете, это Особый случай! Вам следует не только проявить такт, но и с особым тщанием отнестись к своим обязанностям… — Хорошо, Шеф! — кивнул Рональд, лучезарно улыбаясь. — Я справлюсь со своими обязанностями! Просто покажите уже стажёра. — Он должен быть с минуты на минуту, — ответил жнец, взглянув на настенные часы. Тут из коридора послышался знакомый визгливый голос: — Уилл-ли мой!!! У Спирса рука непроизвольно потянулась к лицу.* * *
За несколько мгновений до этого. Грелль Сатклифф с бензопилой на плече вприпрыжку нёсся по коридору к кабинету своего любимого начальника и друга, едва он завернул за угол, как на него кто-то налетел. Оба грохнулись на пол, послышалась грубая иностранная речь, потом краткое английское: «Извините!» и быстро удаляющиеся шаги. Тихо рыкнув, Грелль вскочил на ноги и понёсся следом, ибо нарушитель его спокойствия явно спешил к кабинету Уильяма. — Уилл-ли мой!!! — крикнул он, настигнув невысокую фигуру в чёрном костюме у самой двери и, отпихнув в сторону, заскочил внутрь. У Уильяма рука сама потянулась ко лбу, но тут вновь послышался звук открывшейся двери. Так что пришлось посмотреть, кто это, а в дверях стояло что-то лохматое с огненно-рыжей ширмой, закрывающей лицо. — Уилли! Этот хам! Сбил меня! Такую прекрасную леди! Я… я ноготь сломал! — тут же жалобно запричитал Грелль. — Угу, а что меня едва не пришибло бензопилой… Нормально? — хрипловато отозвалось лохматое нечто. Рон с интересом покосился на незнакомца и злого Грелля, а у Спирса рука снова потянулась ко лбу, другая же крепче сжала секатор. — Ты мог поцарапать мою пилочку, — продолжил концерт Сатклифф, любовно погладив бензопилу. — А ты затоптать меня в первый же рабочий день, — со смешком в голосе вторили ему. Двоица продолжила перепираться, причём лохматого явно веселила столь нелепая ситуация. Неожиданно послышался звук удара лбом о столешницу. Все посмотрели на злобного Уильяма с ссадиной на лбу. Повисла тишина. А после по кабинету разнёсся нервный смешок диспетчера Нокса. — Сатклифф — заткнитесь уже! Стажёр — приведите себя в порядок! Послышалось тихое хихиканье, после чего пошарив по карманам, новичок принялся колдовать над своей шевелюрой. Когда волосы были убраны в высокий хвост — Грелль фыркнул и покосился на Уилла, а Нокс заинтересованно уставился на миниатюрную девушку в чёрном мужском костюме, в очках с тонкой золотистой оправой, нагловатым взглядом и лёгкой усмешкой на бледных губах. Рон с неуёмным интересом наблюдал как девушка пыталась поправить растрепанную чёлку. — Рональд Нокс, это — Ваш стажёр, мисс Мардгольдт, — сказав это, Уильям Т. Спирс закрыл папку с личным делом и протянул бумаги блондину. Документы выскользнули из его рук и упали на пол. Рон наклонился и, незаметно утерев капельку слюны в уголке губ рукавом, поднял папку с бумагами. — Что, его стажёр — эта девчонка?! — взревел Грелль. — Вот бли-и-и-ин!.. — А ты смешной, Помидорка, — хихикнула девушка и, скорчив маньячную мину, добавила на другом языке. — Убью тебя последним. — Мистер Стаклифф, это не вашего ума дело, — оборвал возмущения Алого Спирс и добавил, глянув на девушку. — А вы, стажёр, будьте добры не хамить старшим жнецам. Она закусила губу, пристыженно покосилась на начальника и пробормотала: — Простите, это не повторится. Для Уильяма эти шуточки были последней каплей, вытолкав всех прочь из своего кабинета, он запер дверь и измученно рухнул за свой стол, на котором в скором времени обещала образоваться гора из бумаг и отчетов. День обещал быть не из лёгких. Когда дверь кабинета захлопнулась за их спинами, Грелль хищно оскалился. Заметив этот взгляд, направленный на стажёра, Нокс внутренне содрогнулся и, прикинув все за и против, выкрикнул, тыкая куда-то за спину Сатклиффу: — Грелль, смотри там Себастьян! — Алый как по команде обернулся и понёсся куда-то, радостно взвыв: — Себас-тяньчик!!! Девушка от этой картины впала в лёгкий ступор. Нокс же схватил её за руку и, закинув косу на плечо, потащил по отделу. Грелль всегда был идиотом в вопросах любви. Но за такую шутку он легко мог их выпотрошить. Миновав несколько коридоров и добежав до своего кабинета, Рон остановился и прислушался, не послышится ли визг бензопилы. Было тихо. — Слушай, этот… он у вас, что, дрессированный? — поинтересовалась насмешливым голосом рыжая. — Хе… Ну, можно и так сказать, — улыбнулся жнец, взглянул на стажёра. — Кстати, я до сих пор не слышал твоего… Вашего имени, леди. — Хельга Мардгольдт. А мне как к «Вам» обращаться? — спросила девушка, сощурив зелёные глаза. — Зови меня «Семпай», — Рональд прямо расплылся в наисчастливейшей улыбке и подмигнул девушке. Та удивлённо вскинула бровь и усмехнулась. — Семпай? — переспросила она с придыханием, соблазнительно улыбаясь. У Рона хлынула носом кровь. Видя, как он пытается её остановить, девушка прыснула, а после и вовсе расхохоталась в голос. — Прости, «Чувак». Но я слишком многим пожертвовала, чтоб стать сборщиком душ. Потому, давай обойдёмся без «этого». И, может, покажешь мне, где тут у вас что? Я только недавно приехала и буквально вчера заселилась в общагу. Заодно мне бы косу вернуть, без неё я себя чувствую… как без рук. — Косу? — Рон задумался, ему было интересно узнать о девушке больше, но копаться в личном деле — скука смертная. Да там и половины не будет из того, что она сама может о себе поведать. Неожиданно в его голову пришла идея. — Давай так: я тебе всё покажу, расскажу и помогу получить косу, а ты мне расскажешь о себе, — предложил блондин, отпирая кабинет и с ухмылкой поглядывая на стажёра. — А-то возиться с этими бумажками не охота совершенно. — Окей. Только, Семпай, давай вопросы по делу, — усмехнулась Хельга, заметив его скользкий взгляд. Открыв дверь, Нокс сделал приглашающий жест. Девушка, не колеблясь, шагнула в кабинет и окинула взглядом новое прибежище на время стажировки. У широкого окна стоял офисный стол в чернильных пятнах, с пыльной пишущей машинкой на краю; у правой стены располагался диван — большой, кожаный темно-коричневого цвета. Перед ним примостился небольшой журнальный столик, который был буквально завален инструкциями и брошюрами по уходу и усовершенствованию газонокосилок. У противоположной стены стоял шкаф, а рядом на стене висел старенький потрёпанный дартс, которым явно частенько пользовались. У двери же стояли пара жестяных офисных ящиков с какими-то бумагами, деревянная вешалка с изогнутыми ножками и мусорное ведро, забитое пустыми бутылками. А в самом тёмном и неприметном углу стоял старый засохший фикус с частично опавшими и давно пожелтевшими листьями. Рон прошёл в кабинет, сунул папку с делом в ближайший жестяной ящик и заметил, как Хельга задержала взгляд на дартсе, явно о чём-то задумавшись, по её губам пробежала лёгкая тень улыбки. — Ты играешь? — Хм… да, я… Я много во что играю, — уклончиво отозвалась девушка. — Э-э-э… ладно, что бы ты хотела сперва осмотреть? — Сперва я бы хотела забрать свою КОСУ! А там… ну, пожалуй, тренировочное поле и биб… — Может, по порядку пойдём? — оборвал он её. — Обойдём всё, до выдачи кос тоже доберёмся. Рыжая молча кивнула. Утро только началось, посему Рональд предложил сначала прогуляться до кафетерия, сказав, что сегодня там обещали выдавать что-то особенно вкусное. Всю дорогу девушка держалась отстранённо и шла молча, видимо о чём-то задумавшись. Нокс тоже не спешил завязывать разговор и просто изучал её. Хельга была небольшого роста — макушкой она едва доставала ему до плеча, в странной обуви на плоской подошве, косметики на её личике он не заметил, что удивляло. А ещё походка… Это не была поступь девушки, скорее — воина. «Этот костюм смотрится на её фигурке соблазнительно, но странно, что она не в женском варианте. Надо будет спросить её и по этому поводу тоже», — подумал Рон. Когда они добрались до кафетерия, там уже была прорва народу и никто не спешил рассаживаться за столики. Жнецы болтали, галдели, шушукались, осматривали раздачу с чем-то вкусненьким, и эта очередь выглядела более чем оживленной. Намекнув Рону, что с таким ростом её прямо-таки растопчут, Хельга попросила его взять ей чего-нибудь и осталась недалеко от выхода, наблюдая за столпотворением. Он оставил рядом с ней газонокосилку и отправился к стойке. Минуло минут десять-пятнадцать, прежде чем молодой наставник смог выбраться наружу с парой трофейных булочек. Когда Нокс подошёл и отдал угощение, за спиной девушки хлопнули двери, и послышался грубый голос: — О-о, Рональд! Да ты, никак, себе новую пассию завёл?! Э-э-э… Да ещё в лице копии Сатклиффа?! Девушка зло сжала кулак и медленно повернулась лицом к крупному, рослому шинигами со светлыми волосами, зачёсанными налево, в тонированных очках без оправы и пилой на плече, из-за которого выглянул хрупкий русый паренёк и грустно покачал головой. — Меня впервые в жизни назвали трансвеститом! Да ещё и красным в придачу! — озлобленно рявкнула Хельга, глядя в бесстыжие салатовые глаза этого бугая. — П-простите его, — устало промямлил паренёк и, ухватив здоровяка за руку, поспешил утащить его дальше. Проводив этих двоих озверевшим взглядом, девушка решительным шагом направилась прочь из кафетерия, яростно вгрызаясь зубами в булочку и явно жалея, что косы нет под рукой, Рон нагнал её только в коридоре. — Хэй, красавица! Не злись на этого мужлана, — радостно выкрикнул Нокс, вынырнув прямо перед Хельгой. Жница яростно сверкнула глазами и чисто рефлекторно заехала блондину локтем в солнечное сплетение. Тот охнул и рухнул на пол как подкошенный, ибо нападения не ожидал. — Ч-черт! И-извини, пожалуйста! Я, я… не хотела… — рыжая вмиг остыла и бросилась поднимать наставника. Поднявшись с её помощью, Нокс потёр ушибленное место и проворчал: — Знаешь, у тебя рука тяжёлая. И чего было так реагировать?! Я, между прочим, комплимент сделать пытался. — Знаю, — она странно хмыкнула и нахмурившись, добавила. — Я внешностью никогда не выделялась, так что не трать слова понапрасну. И ещё раз прости, я сорвалась. — Прощу, если ты мне о себе расскажешь, — улыбнулся блондин, ещё держась за ушиб. Хельга усмехнулась и взглянула на булочку, которую ещё держала в руке, она была немного помята, и часть начинки вытекла на салфетку. Свою Рон или успел съесть, или оставил в кафетерии, погнавшись за девушкой. — Пойдём дальше. Ну и спрашивай, я отвечу, на что смогу, — тихо сказала она и принялась жевать. — Хм… хорошо. Я заметил, что ты держишь себя… как… довольно… — Муфестено, — подсказала слово рыжая, жуя кусок булки. — Да! И, может, объяснишь — почему? Девушка откусила ещё кусок, прожевала и начала рассказ: — Там, откуда я приехала, девушке почти нереально стать сборщиком душ. Меня изначально отправили на стенографию из-за огромной скорости работы с печатной машинкой. НО я воспротивилась, упёрлась «рогами» и добилась перевода. Ибо повторять жизнь офисного планктона не хотелось совершенно. На своём курсе я была единственной девушкой и изначально меня это радовало. Но вот отношение… сокурсников, преподавателей… Даже комиссии! Я была для них вторым сортом лишь потому, что женщина. У меня были хорошие и отличные отметки как на практике, так и в других областях. Я при жизни так хорошо не училась, как сейчас… Но даже на финальном экзамене… — Хельга остановила тираду, запихнула в рот остатки булочки и скомкала салфетку. Прожевав, она кивнула каким-то своим мыслям и сказала: — Вкусная булочка, кстати. Спасибо. — Эм… не за что, — тихо отозвался Нокс, выражение лица у него было пришибленное. — Ну и вот, экзамен. Я сдавала одна, фактически. Мой «напарник», — на этом слове девушка скривилась. — Этот «удод» ржал надо мной, когда я пыталась отбиться от плёнки, которая настойчиво пыталась меня порвать. Когда я всё же освободилась и закончила сбор, он что-то вякал на счёт, что мне всё равно не дадут стать жнецом… Я сорвалась и избила его, за это меня пытались отчислить, но, когда проверили косы… Поняли, что правда на моей стороне. За избиение напарника мне снизили балл, но это уже мелочи. Ну, собственно это и есть причина моего поведения внешнего, ну и внутреннего состояния тоже. Девушка устало вздохнула, они как раз подошли к какой-то темной двери. Рон остановился с глубокой задумчивостью на лице. — Семпай? — жнец не отреагировал. — Рональд, — услышав своё имя, он поднял глаза на девушку, — что у вас здесь? — она кивнула на чёрную дверь. На лице парня тут же отразился вселенский ужас, он шарахнулся к стене и обнял косу. После чего испуганным шёпотом попросил девушку немедленно отойти от ЭТОЙ двери и подальше. Вдоль стены, сдирая с неё краску и роняя офтальмологические плакаты своей газонокосилкой Нокс миновал «опасный» участок, а после пояснил истерично ржущей жнице, что это была дверь в «Отдел кадров» — самое ужасное место на свете во всем этом департаменте. Всё ещё бледный Рон повёл стажёра дальше, думая, что спросить. Наконец, он решился: — Хельга, а откуда ты? Я понимаю, что девушек в жнецы берут не охотно, но то, что ты рассказываешь… это… как-то даже слишком. И в голове не укладывается. — Семпай, ты мне не поверишь, — с гаденькой улыбкой протянула девушка. — Я… — она выдержала драматическую паузу, — русская… Из Сибири, если точнее. У Нокса вытянулось лицо, он шокировано осмотрел девушку, покачал головой и произнёс: — Ты права. Я тебе не верю. Ты больше на ирландку похожа. — А знаешь, каково это — в сорокаградусный мороз голыми руками откапывать из огромного сугроба будущий или уже труп? — зло поинтересовалась она, ткнув в него указательным пальцем. — Н-нет… — промямлил Рональд, в который раз впав в ступор от своей новой подопечной. Решив пока более не нарываться на новые «факты», жнец почесал затылок и продолжил экскурсию уже без вопросов. Они обошли все этажи, заглянули в секретариат, бухгалтерию, даже в отдел очков и пустующий концертный зал. Когда спустились ниже, Рон взглянул на часы. Близился обед. Жнец вспомнил, что не взял ещё списки душ на сегодня и поспешил в Отдел сбора. Девушка, идущая рядом, задавала наводящие вопросы о компании, коллективе, расписании работы и многом другом. На что Нокс старался отвечать как можно подробнее. Получив списки и пробежав по ним глазами, блондин нахмурился, что-то явно было не так. Ибо список был на удивление коротким, всего несколько душ — женщин, и младенца. После рассказа девушки ему показалось, что этот список составлен намеренно так, чтобы проверить её квалифицированность. Причём, проверить самым мерзопакостным образом. Хельга заметила напряжённую работу мозга молодого наставника и, недолго думая, отобрала у него бумаги. Пролистав их, она хмыкнула и рассмеялась: — Хах, и это всё? Круто! Вечером можно будет заняться распаковкой вещей. Жнец удивлённо покосился на неё, похоже девушку не волновало то, о чём он с отвращением подумал. Та зыркнула на его моську и пробурчала: — Не удивляйся так. Подобное меня не трогает. Нокс завис… Совсем юная жница и уже не испытывает особой жалости к душам. Странно. В этот миг он понял как мало видел в своей жизни и в жизни после жизни. Очнулся Рон, когда у его лица защёлкали длинные девичьи пальчики: — Эй, Семпай, может хватит грузиться как глючный «Windows»? Пошли уже, заберём мою косу. Парень не понял её фразы про «глючное окно», но кивнул чисто на автомате, и они направились в отдел кос. Когда они вошли, девушки, занимающиеся выдачей, перестали шептаться и удивлённо уставились на них, выглядывая из своих окошек. Нокс подошёл к ближайшему и хотел заговорить, но стажёр опередила его: — Привет, можете уже вернуть мой… — она осеклась, — мою косу? — Фамилия? — беспристрастно отозвалась шатенка из отдела выдачи. — Мард-голь-ДТ, — по слогам произнесла рыжая. Шатенка начала листать какие-то бумаги, найдя нужную фамилию, она вскинула бровь и сказала: — Вы можете получить её только под расписку своего наставника. Хельга кинула вопросительный взгляд на Рона, тот кивнул шатенке, девушка протянула ему бумаги. Не берясь читать всю эту галиматью, Рональд подписал все бумажки, проставил дату. Было утро первого апреля 1900 года. И вернул их в окно. Шатенка взяла бумаги и молча удалилась. Прошло минут десять. Когда она вернулась и протянула косу, у Рона нервно задёргалась бровь. Хельга же с радостным воплем забрала, почти вырвала, тяжёлые ножны с мечом из чужих рук. Она осторожно извлекла клинок, осмотрела его на наличие пятен и шипяще, почти ласково протянула: — Моя пре-е-лесть! Умелым движением девушка пристегнула ножны к поясу и радостно улыбнулась, поглаживая шершавую рукоять. Нокс молча подхватил стажёра под локоть и вытащил прочь из отдела кос. — Как… От-откуда у тебя ЭТА коса?! — возопил парень, едва они оказались за дверью, он схватил девушку за плечи и хорошенько встряхнул. — Я… я таких даже не видел никогда! — М-м-м… это ещё одна длинная история, — ответила девушка растерянно улыбаясь. — Рассказывай! — Хорошо… Так, с чего начать?.. — Хельга серьёзно задумалась. — Как ты помнишь, Семпай, в моей ученической карьере были неприятные моменты в лице шовинистов и женоненавистников. Один из преподавателей очень уж меня недолюбливал и всячески хотел избавиться. Чем ближе я подбиралась к выпускному экзамену, тем сильнее он ярился. Постоянно орал, что мне нечего делать в рядах сборщиков душ, что я ни на что не гожусь со своим упрямством и так далее. Наконец, он не выдержал и предложил заключить официальное пари, из коего следовало: если я провалюсь на финальном экзамене — он собственноручно меня обезглавит. А ежели выиграю, мне достанется любая коса на мой вкус. Девушка остановилась перевести дыхание, Рональд давно отпустил её и стоял рядом, опершись о стену и внимательно слушая. — Так уж получилось, что на показ новичкам был выставлен этот красавец, — Хельга полностью извлекла клинок, демонстрируя отполированную сталь. Рукоять, была довольно простой — дуги крестовины гладкими и тонкими чуть изогнутыми по направлению к острию, на стали была оттиснута надпись «DAETH-SCYTHE», навершие клинка украшал круглый диск с небольшим оттиснутым черепком. — Ещё при жизни… я страшно увлекалась историческим оружием. Булавы, секиры, цепы, алебарды… И особенно — мечи. Ведь МЕЧ — есть символ мужества, силы и справедливости, — на этом слове Хельга усмехнулась. — Прости, меня понесло в какие-то философские дебри. Так вот, пари было заключено на эту «реликвию». Это ведь трофей одной памятной битвы с Германией. — Э-э-э… какой именно? — У нас его называют «Ледовое побоище»: был бой на Чудском озере в 1242 году. Не знаю, что именно там случилось, но эта «коса» была обнаружена на окровавленном теле немецкого жнеца в окружении горы трупов… — Кто сказал «кровь» и «горы трупов»?! — послышался внезапный вопль, от которого Рон и девушка с ужасом подскочили. Перед ними стоял Грелль, который появился буквально из неоткуда. — Ну, я… — буркнула Хельга. — Чего тебе? — Мимо проходил, но, услышав Вашу милую беседу, решил подслушать, — оскалился акульей улыбкой Алый. — Мимокрокодил, блин, — тихо пробормотала девушка по-русски и рассмеялась. Жнецы удивлённо переглянулись. Хельга же, похихикивая, осторожно убрала меч в ножны, что не ускользнуло от внимания Сатклиффа. — Фи… что за рухлядь ты таскаешь? — скривился он. Девушка вскинула бровь, усмехнулась, поправляя ножны: — Ясно, ты не слышал истории. А повторять для особо «одарённых» мне не с руки. — Ах ты… Мелкая! — Грелль начал было заводить пилу, но Рон с криком, что у них ещё срочное задание схватил девушку за локоть и потащил прочь, газонокосилку он волок следом, так что грохот стоял просто чудовищный. — Зачем ты его злишь? — спросил Нокс, когда они покинули здание департамента. — Не знаю. Видимо, по привычке огрызаюсь, — жница пожала плечами, потом прикрыла глаза, смотря на солнце и спросила. — Ладно, может, уже возьмёмся за дело? — Подожди! — остановил её Рональд. — Мне нужно сбегать за чемоданом… — Зачем? — Косу упаковать.* * *
Бежали они быстро, сначала Нокс предлагал сбавить темп, так как ему казалось, что девушка не будет поспевать за ним, но, когда она сверкнула глазами и предложила пробежаться наперегонки, он удивился. Ведь Хельга совсем не знала Лондон, но её это, кажется, совершенно не смущало. Тогда они договорились бежать до оговорённой видимой точки, потом останавливаться, корректировать маршрут и продолжать путь. Ещё Рон заметил, что на бегу она внимательно осматривается, щурит маленькие зелёные глазки от яркого солнца и не отстаёт ни на дюйм. До поместья, в котором им нужно было собрать души, они добрались только во второй половине дня. Попали как раз к началу «представления». Сквозь большое распахнутое панорамное окно было видно, как богатый мужчина обезумел от горя. Его любимая жена родила трупик и сама едва дышала, потому он достал револьвер и пристрелил какую-то старую служанку, потом ещё нескольких. Когда он уже собирался пустить себе пулю в рот, его повалили и скрутили несколько слуг во главе с дворецким. Жнецы вошли через окно незамеченными. Хельга наблюдала за всем этим безобразием с деланным равнодушием, а после молча работала, в её глазах читалась легкое пренебрежение. Втыкая острый клинок в очередное тело, она не торопясь просматривала плёнку и, скосив душу, отмечала штемпелем в папке: «Примечаний нет». Когда со служанками было закончено, коллеги выскользнули из большой комнаты в коридор — была ещё одна душа, которую нужно было забрать. Спальню умирающей роженицы им пришлось поискать, но это не заняло много времени. Они замерли у двери. Напуганная выстрелами бабка повитуха ещё пыталась спасти эту жизнь, но не знала, что время вышло. — Ты или я? — поинтересовался Нокс, кинув на стажёра испытывающий взгляд. — Лучше я, — хмыкнула Хельга и, кивнув на косу, добавила. — Мне сподручней. Девушка медленно приблизилась к койке умирающей, занесла клинок, женщина на кровати распахнула глаза в изумлении и страхе. На самом деле смертные — способны видеть шинигами, как и любое живое существо. Но ровно до тех пор, пока жнец не применит отвод глаз. Для находящихся же на пороге смерти ни один отвод глаз не способен укрыть жнеца. — Не бойся, просто пришло время, — тихо шепнула ей жница и вогнала лезвие в грудную клетку. В тот же миг к потолку длинными щупальцами, тихо шелестя, взвилась плёнка воспоминаний. Фильм жизни мелькал быстро: вот кадры появления на свет, вот детства, юности, знакомства и расставания, замужества, беременности и, наконец, постель и тягостные роды… Досмотрев, Хельга, скосила душу и отметила в папке с делом, что «примечания отсутствуют», убрала меч в ножны и повернулась к наставнику. — Это всё? — Угу. — Тогда возвращаемся? Выйти решили через заднюю дверь. Покинув спальню поместья, они оставались незаметными для напуганных, суетящихся людей. Когда жнецы почти достигли черного выхода, девушка внезапно замерла, потянула носом, обернулась. — Семпай, я на пару минут! — крикнула она и рванула в сторону распахнутой подвальной двери, извлекая на бегу меч. Рон даже опомниться не успел, как его подчинённая исчезла в темноте, а он так и остался стоять у выхода. Солнце уже начало потихоньку садиться, но в поместье всё ещё был кавардак, и скоро должны были приехать констебли. Жнецам же стоило вернуться до темноты. Девушка пришла через несколько минут, как и обещала, в руке она несла что-то мохнатое, тёмное и округлое. Когда парень присмотрелся к предмету, его пробрала дрожь — это была оскаленная голова какой-то жуткой нечисти, вероятно низшей. — Ненавижу эту мерзость, — буркнула рыжая, заметив его взгляд. — Эта дрянь приползла в надежде полакомиться душами убитых. В России мы на таких охотились в период обучения, в тайге их водится очень много. У вас этих чудишь не так много, что радует. Выйдя наружу, девушка зашвырнула окровавленную башку в ближайшие кусты и сказала: — Теперь можно возвращаться. — А зачем ты голову тащила, если выкинула? — проворчал Рон, заталкивая газонокосилку в чемодан. — Если бы я упомянула об этом в отчёте, не принеся доказательство, мне бы, наверняка, назначили выговор. А так ты можешь подтвердить, что видел голову, опознал нечисть. Всё. Нокс, наконец, застегнул чемодан и провёл рукой по белокурым волосам. — Логично… а для девушки и подавно. — Восприму это как комплимент, — усмехнулась Хельга. — Прости, я… — начал было он. — Не важно, — оборвала его девушка, мягко улыбнувшись. — Стереотипы — зло, но они правят миром… Как это ни прискорбно. По возвращении в департамент Мардгольдт выпросила у Рона печатную машинку, которой он почти не пользовался. И, устроившись на диване за журнальным столиком, начала набирать отчёт. Сначала стук клавиш был ленивый и тихий, но через несколько минут он стал походить на стук дятла в лесу. Нокс огромными глазами следил как девичьи пальцы летают над кнопками, когда строчка заканчивалась, девушка ловким движением переходила к новой и продолжала стучать. Через минут десять-пятнадцать она закончила, выдернула листок из машинки, критично осмотрела и рассмеялась. — Аха-ха-ха-ха… Вот дурацкая привычка. Опять я наставила тучу смайликов. Ладно, черновик тоже пригодится… — Что такое смайлики? — округлил глаза Рон, оторвавшись от своего отчёта. Хельга задумалась на несколько минут и ответила, осторожно подбирая слова: — Смайлики — это специальные символы из знаков препинания, с их помощью можно передать эмоции, не используя слов, и даже вести негласный диалог в письменной речи. Но в официальных бумагах это недопустимо. — Ну-ка покажи… — Нокс с каким-то детским восторгом выскочил из-за стола и, подбежав к Хельге, попытался заглянуть в листок в её руках. — Дай я отчёт перепишу начисто, — хихикнула девушка, отпихнув его. — А потом объясню, как это пишется. Заведя ещё листок в машинку, она сцепила пальцы в замок и резко вывернула ладонями наружу, разминая пальцы, послышался страшный хруст. Хельга быстро переписала отчёт и кивнула Рону, тот мигом перекочевал на диван поближе к ней. Хихикая, девушка начала инструктаж: сперва она показала ему простейшие смайлики вроде двоеточия и скобочки, потом подмигивающую рожицу, угогатывающуюся и прочие. Дальше она начала использовать буквы и другие символов. Уже вовсю смеясь, Хельга с помощью галочки «>», большой буквы «В», тире и буквы «D» нарисовала на удивление знакомую рожу и попросила его угадать, кто это. Нокс долго вертел рисунок, но так и не понял кто это, девушка, свалившись с дивана в приступе дикого хохота и, наконец, объяснила, что это ОН. Дальше они начали импровизировать и пытаться нарисовать других коллег. Когда Хельга нарисовала новую рожицу, третий отдел сотряс дикий смех белобрысого шинигами. На бумаге легко можно было узнать Уильяма Т. Спирса обозначенное двумя знаками «равно», точкой между ними, косой чертой и закрывающей кавычкой. =.=/" — Хахахаха… Черт! Это точно Спирс! А-ха-ха-ха… Вылитый! — Нокс никак не мог успокоиться, неожиданно он выпучил глаза и завопил. — Проклятье, я забыл! Нам же надо сдать ему отчёты до шести вечера! С того дня по всему третьему отделу, а после и департаменту «Несущих смерть», словно вирус начали распространяться и популяризироваться смайлики. В личных переписках сотрудников они были буквально везде. Лишь мистер Т. Спирс не прибегал к этой дьявольщине, считая это детским садом, а Рон с Хельгой благодаря этому очень сдружились.* * *
Тот же день, Лондон. 7:12. — «Ещё одно неприятное утро», — пронеслось в голове мужчины, когда он услышал характерный и настойчивый стук, разбудивший его. Ему бы хотелось и дальше пребывать в сонном забытье. Но неприятный, визгливый и манерный голос произнёс: — Гробовщик, открывай! Я знаю, что ты прекрасно меня слышишь!!! — раздалось снаружи, и дробный стук в дверь повторился. Старый жнец обреченно вздохнул и, выбравшись из импровизированной постели, отправился открывать. За дверью оказался никто иной, как мистер Сатклифф, самопровозглашённый надсмотрщик за бывшим отступником. Этот взбалмошный жнец частенько забегал к нему поболтать, выплеснуть эмоции на безучастного слушателя, и потом так же внезапно удрать по своим делам. Сухо поздоровавшись, Гробовщик впустил это Алое недоразумение и, сонно позёвывая, поплёлся на кухню ставить чайник. Его старая лавка была отремонтирована и всё в ней было, как и раньше… Не было лишь его экспериментальных образцов, которые изъяли в кратчайшие сроки после его поражения. Он каждый раз с тоской вспоминал день, когда младший из братьев разрушил все его планы, убил воскрешённого старшего и отдал за так и невыполненный контракт душу… Глупый ребёнок пожертвовал всем, чтобы только остановить старого жнеца, и ему это удалось… С того дня Гробовщик — не смеялся. Он потерял мотивацию. Он потерял смысл жить. Он надеялся, что совет жнецов вынесет верный вердикт, и его казнят. Но все вышло иначе. Старшие помнили его вклад за века службы, и потеря подобного опытного шинигами была равносильна катастрофе. Так Гробовщик оказался в изоляторе. И его апатия переросла в полное безучастие. Он днями сидел без движения, смотря в одну точку. Он видел тех, кто заходил в его камеру, оставлял ему еду, пытался вывести на диалог. Но всё было тщетно… До одного дня. Когда к нему явился Спирс, с запиской от «Отца». Как оказалось, эти двое разработали план, благодаря которому седовласый жнец мог получить свободу и возможность жить среди смертных. Первые разговоры на эту тему были столь же безрезультатны, как любые другие. Но Уильям был настойчив и максимально тактичен, он не поднимал неприятных для мужчины тем и старался дать ему новую мотивацию, цель, не принуждая и не пытаясь давить. И это сработало! Пусть не сразу, но Гробовщик начал вслушиваться в слова и, в конечном итоге, взглянул Т. Спирсу в глаза и сказал, что согласен на эти условия. Если к нему вернутся некоторые вещи и записи, изъятые у него. Уильяму пришлось приложить немало усилий, чтобы добыть эти вещи. Первой в списке, конечно же, шла коса смерти… Послышался свист чайника. Гробовщик моргнул, очнувшись от воспоминаний. Он достал пакетированный чай, разложил его по мензуркам и залил кипятком. Вернувшись в помещение лавки, жнец застал Сатклиффа, развалившегося на стуле и крутящего в руках банку с законсервированным сердцем. — Наконец-то, я подумал, ты снова заснул, — подколол Алый, ухмыляясь и, потянувшись, поставил банку обратно на полку над головой. На это заявление старший жнец неопределённо хмыкнул и, поставив перед гостем мензурку с чаем, отправился к двери, дабы перевернуть табличку. — Зачем ты пришёл сегодня, Грелль? — без тени интереса спросил Гробовщик. — Да вот зашёл новостями поделиться, — беззаботно отозвался тот. — Хм… — У нас в отделе пополнение. Ронни, наконец, получил долгожданного стажёра… — от этих слов Сатклифф скривил накрашенные губки и, отхлебнув чаю, продолжил. — Молодёжь нынче всё наглее становится. Понятия не имею, что вякнула эта мелочь, но одного взгляда на Уилли мне хватило понять, что он в не меньшем шоке с новичка. — И зачем ты всё это мне рассказываешь?.. — снова зевнув, спросил жнец. — Ну, знаешь… Уилли выгнал меня вместе с этими двумя, а Ронни решил пошутить, чтобы впечатлить стажёра… А с Ирмой я уже неделю не разговариваю! Гробовщик молча пил чай, рассматривая своего болтливого гостя, ожидая, когда ему надоест и он уйдёт или скажет что-то более интересное. — Кстати, не знаешь, что значит: «Убю тя пледним?», — спросил Алый, пытаясь подражать наглой девице. — Кхе… — Гробовщик поперхнулся чаем и попросил повторить. После чего, чуть улыбнувшись, сказал, что это вероятно была шутливая угроза расправы. Сатклифф скрежетнул зубами и кивнул, он предполагал что-то подобное. Гробовщик же в это время думал о том, что ему не помешало бы размяться. Это утро начиналось интереснее обычного, и эта шутливая фраза, что притащил жнец, вызвала у него желание особого толка… — Мистер Сатклифф, — мягко протянул старый жнец, хитро улыбаясь. — Не хотите провести это утро с большей пользой? Вместо разглагольствования. Грелль несколько мгновений глупо хлопал глазами, смотря на откровенно пошлую ухмылку собеседника. Наконец, поняв смысл слов, потянувшись, встал с насиженного места. Он подошёл к мужчине вплотную, ухватил за ворот рубашки и приблизив его лицо к своему выдохнул: — Мне жаль разочаровывать такого Красавчика… но я слишком люблю Уильяма. Он возложил на меня большую ответственность, и я не хочу его разочаровать. Почти ликующая улыбка, медленно сползла с губ Гробовщика. Алый жнец был абсолютно прав — эта связь могла дорого обойтись им обоим. Отстранившись, он понимающе кивнул и уселся на освободившийся стул. У него было ещё много работы, как, впрочем, и у Саклиффа, который, проболтавшись у него ещё несколько часов и попугав посетителей, свинтил обратно в мир жнецов.