Кровавые проказы

- Не понимаю, как это работает. Очередное утро в Коал-тауне началось с очередного завтрака, на который Инженер не явился – что, впрочем, не освободило его от долгих неодобрительных взглядов Шпиона, который, как бы невзначай постоянно оказывался везде, куда бы Конагер не пошел. Столь неприкрытая слежка была французу несвойственна – он словно демонстративно напоминал, что ни один шаг тиммейта не укроется от его глаз и не будет упущен в очередном обвинительном приговоре, который рано или поздно все-таки прозвучит. Особенно после того выражения, которое появилось на лице Шпиона, когда Конагер сообщил Демо, что они все-таки будут отмечать Хеллоуин. Но завтрак Делл пропустил не потому, что позорно прятался от Шпиона за рулонами разлинованной бумаги – помимо идей по улучшению раздатчика он еще взялся корпеть над турелью, как будто продуктивность его работы могла вырасти, если увлечься несколькими проектами сразу. Впрочем, что еще остается, если хоть одна минута, не занятая полезным трудом по реализации своих идей, казалась Инженеру прожитой зря? Последние несколько дней Конагер не расставался со своим КПК и рулеткой, замеряя в метрах расстояние, с которого раздатчик фиксировал, что около него находится человек, и начинал выдавать лечение. Измерял с точностью до миллиметра толщину тех стен и перегородок, которые считались для раздатчика препятствием, и тех, что не считались. Оказалось, что от материала и толщины стен не зависело ровным счетом ничего, если раздатчик и восполнял через стену здоровье, его программа считала это критической ошибкой, происходил системный сбой, и постройка попросту отключалась. Зато с боеприпасами ситуация была иной – несмотря на наличие препятствия, которое блокировало датчики и не давало распознать человека рядом, иногда определялся идентификатор оружия, и боеприпасы перемещались в магазин. А иногда – нет. Конагеру пока не удалось понять, от чего это зависит, но, по крайней мере, за эти несколько дней он выяснил столько интересных деталей о работе собственного раздатчика, сколько не выяснял за годы до этого. Потому что раньше не нужно было изобретать что-то новое. Но другие дела продвигались далеко не так хорошо. Инженер все пытался заставить КПК обслуживать две турели, вместо одной, основную и дополнительную, мини-турель, которая хоть и не имела большой огневой мощи, будучи по сути одноразовой, имела некоторые другие, не менее полезные применения. Пока что при постройке второй турели первая просто ломалась с огромным диапазоном возможных вариантов – от банального отключения сенсоров обнаружения до полного самоуничтожения. Возможно, стоит доработать кое-какое программное обеспечение. А возможно, стоит оставить свои постройки в покое и сделать паузу. Не исключено, что какие-то свежие идеи придут ему в голову, когда он хоть один день нормально поспит и поест. - Нет, не понимаю, - повторил Хэви, сидящий на диванчике в помещении, играющем у них роль гостиной. Он подпер голову руками и взирал на собеседника сверху вниз взглядом, в котором смешивалось полнейшее непонимание и живейший интерес. Несмотря на то, что Медик до сих пор не вызывал у него симпатий, и русский не упускал случая рассказать, как хорош был Красный Медик (подразумевая при этом, что Синему до него далеко), они все чаще вели вот такие непринужденные разговоры, в которых больше не было места былой вражде. - Mein Gott! Ну как мне объяснить вам работу того, что нужно тщательно изучать несколько лет, за десять минут? - немец раздраженным жестом снял очки и принялся протирать и так идеально чистые стекла специальным платком. Он уже и не рассчитывал на то, что Пулеметчик вникнет хотя бы в половину процесса, спрашивая себя, зачем он вообще ввязался в этот разговор. Видимо, открытый интерес Хеви как-то подкупал врача, желающего похвалиться своим изобретением, но его словарного запаса уже не хватало для того, чтобы простыми словами объяснять сложные вещи. - Но ты же умный, - непонятно было, искренне ли Михаил сейчас хвалил Медика или здесь скрыта насмешка над тем, что такой образованный человек сейчас не может подыскать слов. - Ты прав, mein Freund, - Медика явно было не смутить и не сбить так просто. С улыбкой, полной ехидства, Медик погладил Пулеметчика по голове, впрочем, аккуратно и быстро убрав руку, чтобы не дай Бог не разрушить собственный ледяной образ. – Поэтому сейчас ты все поймешь. Итак. Наши убер-сердца взаимодействуют с зарядом лечебной пушки. Если мы уберем лечебную пушку, из которой и поступает энергия, и просто сделаем инъекцию того же самого заряда через кровь... В этот момент в гостиную зашел Доу, на которого всегда нападала зевота, стоило только кому-то поблизости начать разглагольствовать на научные темы без видимой причины. Впрочем, и с причиной тоже. Поэтому он нередко просто избегал Синего Инженера, которому очень нравилось показывать всем вокруг, что он в курсе принципов работы чего угодно – от простой лампочки до адронного коллайдера, вне зависимости от того, интересно это кому-то, или нет. - Смотри, Хеви, с ним поосторожнее, - со смешком произнес Солдат, - с него станется незаметно склонить тебя отдать свои органы на исследования еще при жизни. Во имя науки, разумеется. - К вашему сведению, я могу себе позволить взять на исследование чьи угодно органы, пока мы находимся на этой базе, - ответ врача не заставил себя ждать, но Джейн, пребывающий в приподнятом настроении, на перепалки не был настроен и просто удалился в направлении кухни, даже не дослушав, и не увидев, каким взглядом Медик прожигает ему спину. Хеви, ощутивший, как накалилась обстановка, поспешил перевести тему с анатомии на что-то более приятное, выуживая из памяти все произведения немецких авторов, которые успел прочесть. ** - Ты тут еще живой? Ага. Это, конечно же, Солдат, который не преминул появиться с оглушительным грохотом, приняв потрясающее решение открыть дверь с помощью ноги. Судя по интонациям, ничего хорошего его приход не предвещал, несмотря на то, что первый вопрос прозвучал достаточно спокойно. Но Делл все-таки успел немного изучить своего командира и знал, что его ожидает дальше. - Как насчет хоть раз появиться за завтраке, обеде или ужине? Или, для разнообразия, поспать не на собственном столе? – продолжил Джейн не терпящем возражения тоном, опуская перед Инженером тарелку с едой. - Кажется, когда я к тебе приходил, то не выламывал дверь в твой кабинет, разве нет? – тут же отозвался Конагер, морщась от громкого звука и поднимая на Доу осуждающий взгляд. Может, вообще демонтировать ко всем чертям эту дверь, раз Джейн каждый раз так открыто пренебрегает ее сохранностью? Впрочем, осуждение сменилось секундным замешательством и растерянностью, а потом Делл вдруг рассмеялся, тщетно стараясь замаскировать это под кашель и закрывая рот обеими руками – свирепый, с первых слов возмущенный Солдат, приносящий ему еду, выглядел настолько забавно, что удержаться было просто невозможно. Он едва успел выдернуть стопку недочитанных бумаг (в единственном экземпляре, между прочим) из-под тарелки, удивляясь, как та не раскололась надвое от такого удара о стол. Кажется, Солдату его реакция не показалась такой забавной, но, тем не менее, он промолчал, ответив лишь недовольным взглядом сощуренных глаз. На самом деле нетерпение тиммейта можно было понять – с момента их последнего разговора прошло несколько дней, за которые они ни разу не увиделись. Конагер, к примеру, вообще практически не высовывал наружу нос, наслаждаясь тишиной, удивительной ясностью мыслей и своими маленькими, но заметными успехами; у Доу наверняка тоже хватало забот с головой. Уже глубокой ночью, когда цифры и линии просто начинали расплываться перед глазами, и Конагер незаметно для себя засыпал прямо за столом, роняя голову на сложенные руки, он не слышал тихого скрипа, с которым открывалась дверь. Не слышал не то раздраженного, не то разочарованного вздоха в паре шагов от себя. Но он мгновенно приходил в себя, чувствуя сквозь сон, как уже знакомые руки осторожно поднимают его над полом, а потом осторожно опускают на кушетку – не открывая глаз, не шевелясь, как будто даже не дыша, до тех самых пор, пока Джейн не уходил, а потом засыпал снова, с улыбкой на губах, почему-то до самого утра не задумываясь, насколько это на самом деле было странно. Неудивительно, что на этот раз Солдат решил заявиться утром, с шумом и треском – в буквальном смысле. - Я здесь работал, вообще-то, - резко оборвав смех, сказал Инженер, понимающий, в общем-то, суть претензий Джейна – порой на него находила какая-то навязчивая целеустремленность, за которой он терял счет времени, увлекался и забывал о том, что иногда нужно отдыхать. Понимал, не считая того, что ему по-прежнему казалось до дикости пугающей, непривычной и диковинной столь своеобразная… забота о его благополучии, что ли? Но столь же до дикости приятной – нельзя не признать. – Мне кажется, что нужно как можно скорее закончить этот проект. Раньше они атаковали практически каждый день, такая пауза наверняка что-то означает. Нужно быть готовыми к неожиданностям. И… - Конагер покосился на стоящую перед носом тарелку и подумал, что действительно весьма проголодался, - спасибо. - Я понял. И ты по привычке посчитал, что самый лучший способ победить роботов – это сдохнуть от голода и придавить их сверху своим телом, - едко прокомментировал Солдат, с некоторой брезгливостью оглядываясь вокруг и, как всегда, не видя ничего, кроме беспорядка вселенских масштабов, в котором кучки железяк, инструменты и бесконечные чертежи лишь изредка менялись местами. И как только человек вообще способен здесь ориентироваться, находить что-то нужное и отыскивать среди нагромождений коробок и ящиков входную дверь? Джейн и сам уже не помнил, где она находилась. А потом неожиданно для самого себя он улыбнулся. У Синего Инженера все было на своих местах, в его ангаре были окна, а чертежи он или складировал в предназначенные для этого тубусы на полках, или крепил к специальной доске, чтобы они всегда были на виду. Синий Инженер был скучным, занудным, слишком педантичным и правильным. И если кому-то вроде Медика это шло, то в Инженере наоборот - раздражало, порой до безумия. - Если продолжишь в том же духе, то тебе даже не понадобится костюм на Хеллоуин, - продолжал критиковать Солдат, медленно прохаживаясь по помещению, и задерживая взгляд на каждой детали, которую не замечал ранее. Он отметил для себя, что невольно начал во всем сравнивать между собой двух инженеров, подмечая каждое сходство и отличие, стараясь понять, почему с самого начала его вниманием завладел именно Красный. Почему так притягивал и будоражил именно вражеский, в то время как собственный был под боком столько лет и не удостоился даже одного-единственного взгляда? – Будешь бледный, тощий и красноглазый, как граф Дракула, или как там бишь его, - Джейн остановился перед несколькими сваленными в кучу красными турелями. Иногда ему снились кошмары о том, что в команде Красных один Инженер и одна турель превращаются в пять. Или в семь. А то и в девять. И все эти турели стоят на последней точке, куда Синие тщетно стараются докатить вагонетку, и против них ничего не сделать с одним Шпионом и одним убер-зарядом. Медик ругается на немецком, Шпион критикует немощность тиммейтов, а бесконечные красные инженеры смеются, выглядывая из-за своих турелей, глядя прямо на Солдата, у которого просто не хватает ракет. Хорошо, что это только кошмары, и такого не может быть в реальной жизни. – Что это у тебя за склад турелей? Поставил напротив двери, чтобы защищать от меня свой ангар? - Была бы отличная идея, но они не работают против своих, - отозвался Конагер, сосредоточенно отмеряя линейкой миллиметры на бумаге. Шуточку по поводу его внешнего вида он решил все же пропустить мимо ушей, хотя мог бы, пожалуй, на нее достойно ответить. Не хотелось портить момент. – К сожалению, мои турели считают тебя своим. Как, впрочем, и я, мысленно добавил Инженер, но произносить это вслух уж точно не собирался. - Непохоже, что тебе жаль, - поддел его Джейн, присаживаясь на корточки у одной из турелей, словно издеваясь над ней – ну вот же он, я, тот самый Синий Солдат, посмотри. Я же миллион раз разносил тебя на запчасти. Что ты мне сделаешь? Усмехнувшись, он протянул руку и похлопал турель по ракетному блоку. Потом отдернул, словно обжегшись – на механизме, с которым он так беспечно заигрывал, зажглась красная лампочка. Потом на соседнем. И на еще одном, словно турели передавали друг другу сигналы по цепочке, словно обладали искусственным интеллектом, словно узнали в Солдате своего мучителя и уж теперь-то могли ему отомстить. Синхронный писк, означавший, что турели работают – не тот размеренный и безопасный, а стремительно нарастающий, означающий только одно. Все эти турели сейчас фокусировались на Джейне Доу и спустя какие-то миллисекунды выстрелят. Точно как во сне. Не хватало только смеха Инженера. Почему-то, какое-то единственное мгновенье Солдат был уверен, что он прозвучит. - Замри, не двигайся! – послышался со стороны шепот Конагера – в этой дрожащей тишине между сигналами оживших турелей его было слышно особенно отчетливо. Джейн не мог обернуться, чтобы посмотреть на его лицо, но в голосе тиммейта слышался ужас. Похоже, тот не ожидал, что его любимицы поведут себя так. И, похоже, ему совсем не хотелось, чтобы Солдат пострадал. Несмотря на требование замереть, Джейн улыбнулся – за пришедшее в голову осознание своей важности для Конагера не жалко было на пару минут умереть. - Это поможет? – одним уголком рта спросил Доу, с интересом всматриваясь в воображаемые глаза турели, около которой он так опрометчиво присел. Интересно, будь на самом деле у этих машин свой разум, какими бы они были? Безмозглыми рабами, способными лишь выполнять приказы, как роботы Грея Манна, или переняли бы от своего создателя мягкость характера, понимание и умение прощать? Способность делать выбор и различать, кто перед ними – многолетний враг, или все-таки нечто иное? Способность принять решение о том, нужно ли защищать Инженера от этого человека или он больше не представляет для него никакой угрозы? Забавно. Это была база Сакстона Хейла. Где-то в ее недрах находилась загадочная и непостижимая уму Солдата машина возрождения. Ему ничего не угрожало, машина вернет его к жизни, после того, как выстрелят эти турели, и Доу снова придет сюда, чтобы мешать Инженеру работать. Но хотелось совсем иного – чтобы Конагер справился с этой проблемой и просто не дал ему умереть. Чтобы победил ради него свои обожаемые постройки. Чтобы выбрал его, а не их. И это определенно стоило того, чтобы оказаться зависимым от него на эти несколько минут. - Сомневаюсь, - тихо ответил Делл, маленькими шажками перемещаясь между своими столами. На одном он разложил чертежную бумагу, на другом лежал КПК, который до сего момента вообще был не нужен, а между этими столами – несколько метров и турели, взявшие Солдата в прицел. Казалось бы, это всего пара шагов. Казалось бы, это его собственные турели и от его движений ничего не поменяется. Но вот в чем штука – до того, как Джейн появился в помещении, эти турели были отключены. Более того, после последнего испытания две из них вообще сломались, их схемы перегорели, да так, что от дыма и запаха сгоревшей проводки пришлось проветривать, а третья лишилась сенсора. Поэтому Конагер теперь не знал, чего ожидать от своих построек. Но очень хотелось верить, что если вести себя осторожно – последняя уцелевшая турель не выстрелит. - Просто… не ше-ве-лись. - Кажется, ты минуту назад сказал, что они не стреляют по своим? – может быть, Джейн Доу и мог не шевелиться, но заткнуться он, судя по всему, был не в состоянии. - А еще я собирался сказать, чтобы ты не лез, - сообщил Инженер, медленно протягивая руку и пытаясь подушечками пальцев подцепить КПК и стараясь игнорировать тот факт, что Солдат беззастенчиво рассматривает его задницу. – Я же сказал тебе замереть! – повысил он голос, заметив, как голова Солдата поворачивается вслед за ним. - Приказы здесь отдаю я, - парировал Солдат, уже совсем неприкрыто улыбаясь и рассматривая застывшего в нелепой позе Конагера – перегнувшегося через стол пятой точкой кверху. Кажется, его откровенно забавляла ситуация: несмотря на то, что он сейчас практически смотрел в лицо смерти, он все равно считал себя хозяином положения. - Отлично, тогда прикажи этим турелям не размазывать тебя по стенке, - огрызнулся Делл, которому, наконец, удалось дотянуться до КПК, и он с облегчением повернулся к Солдату передом. – Не хотелось бы, знаешь, полдня отмывать от стен твои мозги. - А разве вся твоя Красная команда не считает, что мозгов у меня нет? – приподняв брови, спросил Солдат, не собирающийся отводить от Инженера взгляд. - Хочешь, чтобы я вслух с этим согласился? – приподняв брови в ответ, поинтересовался Делл, после чего вздохнул и отвлекся на КПК. – Христа ради, просто не двигайся. Они еще не стреляют, значит, их раздражает не твое лицо, а что-то другое. - Может, ты просто их выключишь? - Я их не включал, и выключить не могу, - покачал головой Инженер, потому что все эти турели не только не были помечены в системе, как активные, их не было в принципе. – Они активировались самостоятельно, когда ты подошел. Я перепрограммировал их, чтобы они не реагировали на людей… - Да, я вижу, - вставил Солдат, но Конагер пропустил это мимо ушей и продолжил: - … но программу мини-турели я поменять еще не успел. Не было нужды ею пользоваться. Ага, вон оно. Все эти турели, что сейчас нацелились на Солдата, были третьего уровня, они никак не могли и не должны были работать одновременно. Но, судя по данным КПК, они не только активировались все разом, все три сейчас следовали программе единственной по-настоящему работоспособной турели, цепи которой еще не сгорели – атаковать все, что окажется в поле их сенсоров. Маленькой мини-турели, которая находилась даже не в этом помещении. Каким-то образом все эти турели соединились в одну сеть, используя недостающие части друг друга: у какой-то из них сохранились работоспособные сенсоры, у какой-то – оружейные системы, а в какую-то из них была заложена программа, не дающая атаковать человека. А это значит… - Отойди, отойди прямо сейчас! - Ты только что велел не двигаться… - Забудь, что я сказал! В этом ангаре часто что-то взрывалось. Порой начинало казаться, что все эти постройки намного чаще ломались, чем работали, как надо, даже без вмешательства посторонних сил. Бывали и взрывы – например, баллон со сжатым воздухом, который Пиро приносил для ремонта, или тот же заклинивший гранатомет Де Грута, который тому не удавалось исправить самостоятельно. За последние пару дней взорвалось и несколько турелей – это были маленькие взрывы в ракетных блоках, не принесшие с собой особого ущерба. А вот сейчас принесут. Конфликт разных команд, «убивать» и «не убивать», вызовет критический сбой. А за ним – самоуничтожение. Пожалуй, все-таки стоило дать своим крошкам немного меньше мозгов. Не дожидаясь реакции Солдата, Конагер схватил его за руку, с силой дернул на себя и заставил присесть за столом. Так, а если ее дистанционно разрушить, успеет ли он предотвратить этот взрыв или все уже случилось? Он нажал на кнопку и на всякий случай приготовился к ударной волне. - Да что у тебя здесь происходит? – потирая ушибленное плечо, спросил Джейн, удивляясь, как это он позволил другому человеку так с собой обращаться. Он до сих пор не особо понимал, из-за чего весь сыр-бор, но задумчивый, увлеченный своим делом, собранный и сосредоточенный Инженер, принимающий решения на ходу, очень ему нравился. - Ничего. Уже ничего. Ничего не взорвется, - устало ответил Конагер, прикрыв глаза и откинув голову назад. Сейчас, в свете настольной лампы он казался Солдату еще спокойнее и мягче, чем он был в реальности. Так вот в чем было дело. Не в том, что Синий Инженер всегда был рядом, и за ним не нужно было вести охоту, а Доу не привык получать желаемое без борьбы. Не в педантичности, занудстве и гипертрофированной правильности. Не в механической руке и проскакивающей жестокости, которая Солдату даже нравилась, потому что, по его мнению, именно жестокость и безжалостность выигрывает войны. Синий Инженер не нравился Джейну, потому что, как и вся остальная часть команды, был воспитан солдатом. Наемником. Убийцей. Тем, кто больше всего на свете боится разочаровать командира. Делл Конагер не был солдатом. Он был просто человеком, и видел такого же человека в Джейне. Человеком, который не притворялся и не боялся быть собой. И с которым можно быть собой. - Точно? – недоверчиво уточнил Джейн, со странным внутренним трепетом вглядывающийся в лицо Инженера. Хотелось, чтобы это лицо выражало как можно больше эмоций. Смущения, удовольствия, мольбы - хотелось заставить его и смеяться, и плакать одновременно, лишь бы и дальше питаться этой чистой энергией, которая притягивала, словно магнит. - Что ж. Теперь, когда мы не собираемся умирать, послушай сюда. Если ты захочешь сдохнуть – только скажи мне, я с радостью помогу отправить тебя на тот свет! – звук голоса шел по нарастающей, и, хотя Джейн все еще держал себя в руках, контроль над собой у него заметно ослабел. Он не очень понимал, отчего так злится, но эта злость определенно прорвется наружу прямо сейчас. – Ну какого хрена, Конагер? Даже я знаю о технике безопасности больше тебя! - Техника безопасности не поможет против законов роботехники, - Инженер разлепил глаза и повернул голову к Доу. Сначала он хотел разразиться длинной скучной лекцией на тему внутренних противоречий его турелей и непреложного закона «не причини вред человеку», которому он научил свои детища (прекрасно зная, как Солдат реагирует на такие лекции, поэтому это отлично отвлечет его от произошедшего), но этот взгляд Джейна, неотрывный, пожирающий и пронизывающий, не давал сосредоточиться, совсем как раньше. – И если поступает приказ их нарушить… - все же пытается Инженер, но в итоге замолкает совсем – предотвращенная катастрофа вылетает из головы, и все мысли снова занимает он. Наверное, Джейн знал, какой ураган вызывал в его душе. Наверное, ему это и было нужно. Но пусть только смотрит, забывая об окружающем мире. Быть объектом его внимания – это что-то особенное. - У тебя выражение лица «съешь меня», - пробормотал Джейн, не представляющий, что сейчас выражает его лицо, но прекрасно понимающий состояние Конагера. Резким, полуосознанным движением он хватает его и обеими руками прижимает к себе. - Когда-то ты обещал, что не съешь, - все еще рассеянным, слабым голосом отозвался Делл, смутно осознающий, что говорит. Постепенно он учился различать разные оттенки взглядов Солдата. Горящие каким-то безумием угольки глаз на его лице пробуждали раздирающие противоречием, своей двойственностью чувства – желание оказаться как можно ближе, позволить сжимать себя в этих объятиях с новым оттенком властности, потому что хотелось, потому что так было спокойно; и страх, один из сторожевых псов организма, который еще никогда раньше так сильно не давал о себе знать. Приказ «убивать» и «не убивать». «Оставаться» и «бежать». Все-таки, между машинами и людьми не такая уж и большая разница. Как близко. Как жарко. Как же он скучал. Солдат, конечно же, все понимает без слов. Опалив напоследок губы Инженера своим горячим дыханием, он сбрасывает лямки его комбинезона с плеч - желая почувствовать кожу кожей, обжечь и так оголенные тактильные рецепторы об спину механика, забираясь руками под скомканную ими же рубашку. А тот не мог пошевелиться – ни перехватить эти руки, ни шагнуть назад, ни возразить хоть словом. Солдат действовал настолько быстро и настолько неожиданно, что Делл просто не успевал за собственными ощущениями, которые сменялись одно за другим слишком стремительно. Чем дальше под одежду проникали руки Доу, касаясь незащищенной ничем кожи и оставляя на ней раскаленные следы от пальцев, тем сильнее превалировал страх, тем сильнее Конагер вцеплялся в его плечи, чтобы удержаться на ногах и как-то унять бьющую тело дрожь – единственное, что он еще мог делать. Впрочем, одновременно с этим он чувствовал, что ничего особенного сейчас не происходит, что собственный организм не кричит об опасности, не сопротивляется, не ищет спасения. В конце концов, медленно уходит этот первобытный ужас, и Делл просто замирает с очередным озарением. Приятно. Это в самом деле было приятно. Слегка наклонившись, Джейн скользит приоткрытыми губами по скуле Инженера, оставляя на ней влажный след. Он вдыхает его аромат - где-то в районе шеи, кажется, она слегка отдает тем же запахом, что стоит в мастерской - масла, железа, немного – дыма и чего-то горелого, и немного – запахом его тела. - Ты пахнешь Инженером, - вдруг прошептал Солдат. - Действительно? – таким же шепотом отвечает Конагер, которому эта фраза напомнила строчку из детского стихотворения – простая, и в то же время мягкая, уютная, окутывающая теплом и рождающую на лице улыбку. Последнее, что он мог ожидать от Синего Солдата – что он будет таким. Что он вообще способен быть таким… теплым. Солдат начинает прикусывать кожу шеи механика, пока его руки властно исследуют все, что под них попадается: закончив со спиной, они плавно переходят на грудь и бока. Конагер больше не ощущал прежнего трепета, все так же не шевелясь, пока пересохшие губы беззвучно шевелились, произнося какие-то слова, которые даже никак не отражались в мыслях. Наверное, ему стоило бы беспокоиться? Происходящее мало походило на то, как они в последнее время реагировали друг на друга, словно теперь границы доверия были расширены, давая друг другу право удовлетворять свой интерес – право, которым Делл еще боялся пользовался, лишь осторожно поглаживая Доу по спине, отстраненно подумывая о том, что ничего не чувствует сквозь этот китель. Наверное, стоило испугаться этой неожиданно промелькнувшей мысли, но скользящие по коже губы Джейна приглушали это чувство, перехватывали контроль над ним. Он не просит прекратить – только как-то обреченно сжимается в его руках, словно смирившись, что ему доставляют удовольствие эти прикосновения, эта уверенность, с которой Джейн его изучал. Ничто не предвещало беды. Но беда не могла не произойти. Инженер не знал, что полностью предотвратить катастрофу ему все-таки не удалось. И не знал о том, что через пять минут будет отчаянно жалеть, что взрыва не произошло. Не знал о том, что не он разрушил ту мини-турель, что она самоуничтожилась за секунду до этого – приказ «не убивать» победил. И в результате этого локального взрыва сгорела какая-то проводка. Почему-то вечно сгорала какая-то проводка… - Эй, там, в каске! Опять сломались… И вестником неизбежной беды, к сожалению, оказался не кто иной, как Скаут. Скаут совсем не ожидал увидеть то, что увидел. Влетев в помещение, он как раз застал момент, в котором Джейн, тяжело дыша, пытался окончательно стянуть с Конагера его рубашку, а тот, с порозовевшими щеками, водил губами по мочке его уха. Казалось, что Скаут прямо лицом впечатался в невидимую стену, так резко он остановился. - ЕБТВОЮМАТЬ. Делл замер на месте, буквально ощущая, как горящее красным лицо нагревает окружающий воздух, как он расходится в стороны горячими волнами. На секундочку у него появилось непреодолимое желание бежать. Потом – вытолкать пинками мальчишку за дверь, захлопнуть ее, закрыть на ключ, привалиться к ней изнутри. Но это было бы все равно, что признать вину, а никакой вины перед Скаутом у Инженера не было и быть не могло. Бросив на синего яростный взгляд, Делл метнулся в сторону, уходя из его поля зрения, и принялся лихорадочно застегивать пуговицы и заправлять рубашку обратно, словно это могло как-то исправить положение и заставить разведчика подумать, будто ему все это показалось. Скаут не будет молчать, он просто не умеет – и было как-то… неприятно, когда в столь личное кто-то сует свои грязные ручонки. И так было достаточно нелегко. Теперь, когда их прервали и хоть на одно мгновенье пришло понимание происходящего. Это не было каким-то чувством стыда или неловкости – просто он зачем-то позволил Джейну подойти так близко, совершенно потерявшись в вихре чувств и эмоций, не задумывался о последствиях ни на мгновенье, а теперь… теперь в голову пришел закономерный вопрос: что именно происходило на самом деле, чему именно Скаут так вовремя помешал? Намерения Солдата, наверное, с самого начала были очевидными, его способность к самоконтролю вызывала сомнения, и Делл даже не знал, что бы сделал, если бы… что «если бы» думать даже не хотелось. Сумел бы он оттолкнуть Доу, остановить, хоть как-то себя защитить, пересилили бы этот страх и чувство реальности то непреодолимое притяжение, возникающее, стоило им только увидеть друг друга? Или он бы просто позволил Джейну перейти те границы, которые по-прежнему существовали между ними, рискуя начисто разрушить только зародившиеся между ними доверительные отношения? Не хотелось думать, что это так, не хотелось признавать, что он способен совершать столь чудовищные ошибки. - Я... Я п-пошел, - заикаясь, начал было Скаут, но с его стороны было очень глупо полагать, что его прямо сейчас отсюда просто выпустят. Все знали, что Скаут – трепло. И дать мальчишке уйти – было все равно, что отправить каждому из команды персональное письмо с подробным изложением увиденного. - Ты останешься здесь, - глухо ответил Доу. О да, он был зол. Мало того, что их самым беспардонным образом прервали, так еще и перспектива неиллюзорная, что всем вокруг станет известно про эти отношения. Паренек продолжал пятиться ровно до тех пор, пока не почувствовал, что выход находится прямо за его спиной, на всякий случай, и только тогда остановился. В его голове никак не могла улечься эта новость о том, что два взрослых мужика, один из которых был командиром его команды, а другой долгое время - злейшим врагом (сколько раз Разведчик проносился со скоростью ветра на вражескую базу в полной уверенности, что Делл Конагер еще не успел не то, чтобы свить свое «гнездышко», но и толком допереть свои ящики до нужного места - и каждый раз, каждый гребанный раз его разносила на кусочки откуда-то взявшаяся турель), так вот, эти двое несовместимых по мнению Скаута людей стояли и лапали друг друга, как... как... Кажется, все это Солдату было слишком легко прочесть на молодом лице. - Запомни две вещи, - начал Доу тихо, хотя по нему было видно, как кровь, только что кипящая по другим причинам, теперь плавилась от злости. - Первое: одно слово об этом, и я лично отрежу тебе язык. Конечно, Солдат никому ничего отрезать не собирался. Но пока Разведчик не почувствует опасность своей задницей, пока на сто процентов не убедиться в том, что наказание неизбежно – опасность будет оставаться. - И второе, - Солдат бросил взгляд на Конагера, спешно приводящего себя в порядок. - Если твой взгляд в сторону Инженера покажется мне каким-то не таким, я лично отрежу тебе что-то другое, чтобы чужая личная жизнь действительно стала последней отрадой. Скауту оставалось только кивать. Пожалуй, сейчас он думал только о том, что судьба снова сыграла злую шутку именно с ним: в конце концов, пойти к Конагеру мог кто угодно другой, кому не так сильно досталось бы от Солдата. И, что ни говори, язык просто чесался сейчас же влететь в гостиную и громко рассказать, назло всем, о том, что он только что увидел. Посмотрите, каков наш идеальный командир! Это был такой идеальный момент, чтобы отомстить Джейну Доу за годы издевательств и унижений, но нет… тот до сих пор управляет его жизнью. - А теперь пошел вон отсюда! Прекрасно понимая, что время пустых обещаний осталось на тренировочном поле, Скаут, не веря в свою свободу, сначала медленно, а затем все быстрее пустился обратно на базу. Когда торопливые шаги Скаута совсем стихли вдалеке, Конагер еще какое-то время неподвижно стоял на месте, тупо глядя на дверь, за которой скрылся нарушитель их спокойствия, и пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Когда в мастерской воцарилась тишина, краснота начала медленно сползать с его лица, уступая место какой-то болезненной бледности. В голове царила звенящая пустота, эмоции как будто все разом исчезли, оставив после себя ощущение опустошенности и усталости – а может, наконец, начинал сказываться недостаток сна, когда последние ресурсы организма оказались исчерпаны. На всякий случай Инженер взялся рукой за краешек стола, чтобы не упасть, а потом и вовсе опустился на стул. Он чувствовал, что Солдат следует за ним довольным взглядом, словно появление тиммейта нисколько не смутило его, не поколебало уверенности в себе и не сбило с намеченного пути, наоборот – только раздразнило. Потрясающая выдержка. Может, он просто пока не задумывался о том, что могло бы случиться, не появись Скаут прямо сейчас. И если бы только это. То, что Конагер чувствовал, можно было назвать замешательством, которое всегда посещало его в моменты, когда он не знал, что делать. Казалось бы, это просто Скаут, мнение и отношение которого ничего не значат. Но теперь слишком много людей было в курсе происходящего, создавая впечатление, что их жизнь становится похожей на развлекательное телевизионное шоу, где зрителям известно куда больше, чем самим действующим лицам. Шпиону, несмотря ни на что, все-таки можно было доверять. На Медика и его мнение Деллу было плевать. Но Скаут, пожалуй, был последней каплей – да, Джейн наверняка достаточно убедил его молчать, но рано или поздно эту дамбу прорвет, и они оба станут объектом всеобщего обсуждения и, быть может, даже осуждения. Но попытка Доу защитить его от нервирующих, смущающих посторонних взглядов (наверняка он считал, что такие взгляды позволены только ему – и был прав в этом, пожалуй), которые заставляли ощущать этот дикий дискомфорт и желание спрятаться куда подальше, вызвала вдруг безграничное чувство благодарности. Так или иначе, он не был один, особенно ясно он понял это именно сейчас. - Я тоже пойду, пожалуй, - тихо произнес Делл, делая над собой усилие и все же поднимаясь на ноги. Надо оказаться от Солдата как можно дальше и как можно скорее. Надо дать себе возможность опомниться.– Надо посмотреть, что там все-таки опять сломалось. Подняв с пола ящик с инструментами, он вдруг задумчиво провел рукой по шее, на которой оставались слишком заметные следы. Куда он пойдет вот с этим, позвольте спросить? Тут даже заявлений разведчика не понадобится, чтобы сделать выводы. Вернуть себя в прежний вид он так и не сумел – смятая рубашка и перекошенные застежки комбинезона слишком привлекали внимание. Пошарив взглядом по помещению, Конагер отыскал на спинке одного из стульев свою рабочую куртку и натянул ее воротник до самого подбородка. Когда-то он так же прятал следы неудавшейся попытки убийства. Теперь же… - В следующий раз нужно будет все-таки закрыть дверь, - произнес Делл, обернувшись на Солдата, который все еще оставался на месте и каким-то странным взглядом смотрел ему в спину. Что это он такое сказал? Просто вырвалось против его воли. Звучало как будто приглашение, как будто согласие, как будто… разрешение. Он был уверен, что не готов к такому стремительному сближению, он не мог настолько довериться Джейну, которого, по сути, практически не знал, но слишком свежи еще были воспоминания об этих прикосновениях и о том, как он сам тянулся им навстречу. Сегодня он точно не ожидал от Доу таких жестов, но казалось, что все шло именно так, как должно, несмотря на сжимающий сердце ужас. Если тебе хорошо – значит, все правильно; ты просто иди дальше. Может, в следующий раз никто не появится, чтобы спасти ситуацию. Но в следующий раз сам Конагер уже будет готов вовремя сделать шаг назад. Или вперед. Как пойдет. Рано или поздно их отношения дойдут до определенной контрольной точки, теперь очевидно было, к чему все шло. Рано или поздно тиммейты всё равно все узнают, и Конагер предпочел бы, чтобы к тому моменту он был уверен в своих правах и в их правоте хотя бы вполовину так, как Джейн. - Стой. Доу сгреб ворот куртки Конагера в кулак, притягивая его, и так еле стоящего, к себе, близко-близко. - Ты мой. Это понятно? - Твой, - эхом повторил Делл, которому отчаянно не хотелось уходить сейчас, обрывая эту встречу на самой высокой ноте вот так… вынужденно, как будто бросая друг друга в одиночестве. Он не ожидал, что Доу это почувствует, не ожидал, что поймет, как нужно поступить, чтобы как-то помочь ему справиться с этим преотвратнейшим самоощущением; не мог и сам понять, что ему нужно, и чего хочет. Он просто шел к выходу, надеясь, что той слабой уверенности, которая отчасти передалась ему от Солдата, хватит, чтобы как-то пережить этот день, а потом снова зарыться в работу, которая всегда помогала выживать. Но Джейн понял – может, чисто интуитивно, но он дал именно то, что могло бы помочь: напоминание о том, что никуда просто так не отпустит, что он тоже был ему нужен. Удивительно, что именно эти слова стали ключом к этому замку. – Только и ты теперь тоже, - сейчас он решается все же произнести это вслух, стараясь не отводить взгляд – теперь у него было право на эти слова. – И, прошу тебя… прекрати приводить в негодность мою одежду, - одной рукой Делл аккуратно высвободил воротник куртки из пальцев Доу, перемещая его руку чуть ниже, а второй привлекая к себе в ответ. Он даже не знал, чем это было в большей степени – желанием как можно дольше оставаться рядом, или как можно дальше оттянуть момент встречи с теми членами команды, которые будут смотреть с еще большим подозрением за каждой переменой в его настроении? - Если хоть кто-то из них откроет свой рот…- их губы вновь соприкоснулись, но поцелуй был не тем обычным, голодным, жадным, ненасытным, нет, он был другим. Сложно было подобрать подходящее слово. Может, Конагер такого и не знал вовсе. Хватка Солдата ослабла, однако, только чтобы еще раз прижать к себе - уже не так сильно, будто беря под крыло. – Просто помни, что теперь тебя есть кому защитить. - Ммм, - неопределенно отзывается Конагер, который даже не слышал, что говорит Джейн – он вложил в этот поцелуй оставшиеся и вновь рожденные эмоции, мрачные и светлые вперемешку, все, что были; на то, чтобы говорить и думать уже не оставалось сил. Это было крайне необходимо – этот поцелуй, эти слова, эти необычно мягкие, даже бережные объятия, и он в самом деле почувствовал себя значительно лучше. Глубокий, свободный вздох, даже можно уже улыбнуться, и Делл вновь отступает от Солдата на пару шагов – теперь можно идти. Отпустив, неохотно, едва не скрипя зубами, Доу мысленно все-таки корил себя и за дверь, которую не запер, и за чертовы турели, которые теперь займут Делла на неопределенное количество времени. Но внешне Джейн ничем не выдавал свои мысли, бросив на прощание: - В следующий раз я эту чертову дверь заколочу, будь уверен.